В машине они связались с управлением, запросив охрану для Ларина.
— Нужно его предупредить, — сказал Громов, выруливая на шоссе.
— И допросить, — добавил Стрельцов. — Возможно, он ключ ко всей этой истории.
Телефон Стрельцова завибрировал. Снова сообщение с незнакомого номера: "Ты уже знаешь правду, Саша. Осталось совсем немного. Я навещу Ларина сегодня в 9 вечера. У тебя есть время, чтобы решить, на чьей ты стороне. М."
Стрельцов показал сообщение Громову.
— Она играет с нами, — пробормотал полковник. — Зачем предупреждает?
— Потому что это не просто убийства, — ответил Стрельцов, глядя на проносящийся за окном пейзаж. — Это суд. Она хочет, чтобы все знали, за что платят эти люди. Хочет, чтобы правда наконец вышла наружу.
— Или хочет втянуть тебя, — Громов бросил на него быстрый взгляд. — Не забывай, Саша, она убийца.
— Она жертва, — тихо ответил Стрельцов. — Как и её сестра. Как и её брат.
— Это не оправдывает самосуд.
Стрельцов не ответил. Внутри боролись чувства. Профессиональный долг требовал остановить Марину, защитить Ларина, каким бы мерзавцем он ни был. Но он тот, кто сам был предан системой, тот, кто потерял всё из-за лжи и коррупции — этот человек понимал Марину слишком хорошо.
— Девять вечера, — наконец сказал он. — У нас есть шесть часов, чтобы найти её.
***
Полковник Дмитрий Ларин оказался именно таким, каким его помнил Стрельцов — высокомерным, холодным, с вечно поджатыми губами.
Он сидел в просторном кабинете — размеренное ровное дыхание, аккуратная настольная лампа, запах свежего кофе. Казалось, всё вокруг настраивало на спокойный лад, но взгляд его вдруг стал колючим, настороженным. Перед ним стояли двое. На миг он задержался глазами на Громове, потом перевёл взгляд на второго визитёра и снова вернулся к Громову — будто пытаясь выудить из него что-то ещё, что-то пристыженно ускользающее.
— Я не понимаю, о чём вы, — наконец произнёс он, сдержанно и почти раздражённо. Объяснения Громова, если и возымели эффект, то лишь противоречивый: насторожённость смешалась с недоверием. — Значит, — подчеркнул он, чуть приподняв бровь, — какая-то женщина... хочет меня убить? Из-за случая, который произошёл двадцать три года назад? — Он замолчал, тяжело вдохнув, словно взвешивая: правда это или очередной нелепый розыгрыш. — Это абсурд.
— Три человека уже мертвы, — жёстко сказал Стрельцов. — Сомов, Гринько, Никонов. Все с одинаковой меткой — песочные часы с цифрой "7". И все они были с вами на базе отдыха "Ласточка" в 1997 году.
Ларин заметно побледнел, но быстро взял себя в руки.
— Чего вы хотите от меня?
— Правды, — ответил Стрельцов. — О том, что случилось с Анной Кравцовой. И о том, что связывает то преступление с кражей улики пять лет назад.
Ларин поднялся, его лицо исказилось:
— Вон из моего кабинета! Немедленно! Я не собираюсь обсуждать с вами выдуманные обвинения.
— Тогда вы умрёте сегодня вечером, — спокойно сказал Стрельцов. — В девять часов. Марина Кравцова уже выбрала время.
Ларин замер, глядя на них расширенными глазами.
— Вы... вы с ней заодно?
— Мы пытаемся спасти вашу жизнь, — ответил Громов. — Но нам нужно знать правду.
Ларин медленно опустился обратно в кресло. Он выглядел внезапно постаревшим.
— Это было давно... — наконец выдавил он, опуская взгляд куда-то себе под ноги. — Мы были молоды, пьяны...
Стрельцов не дал договорить — перебил резко, жёстко, почти со злостью:
— Не оправдывайтесь. — Его голос был хриплым и холодным. — Просто расскажите, что произошло. Без лишних слов, хорошо?
В кабинете повисла густая тишина. Только где-то далеко, за окном, проехала машина. Он поднял голову, медленно, как будто готовился нырнуть в ледяную воду, и, наконец, начал говорить — уже без попыток оправдаться, словно и правда решил сдаться на милость этим двоим.
Он глубоко вздохнул, сжал пальцы в замок — и наконец заговорил. Без украшательств, без обиняков. Просто — как просили.
— Мы все вместе отдыхали на базе. Две недели веселья, выпивки. Анна и Марина были красивыми девчонками, близняшки... но Анна нравилась мне больше. Она была живее, смелее. В тот вечер была дискотека, мы все перебрали... — он запнулся. — Потом пошли в лес. Сначала это была просто игра. Поцелуи, объятия. Но потом...
Он замолчал, глядя в пространство перед собой.
— Потом вы её изнас*ловали, — закончил за него Стрельцов. — Впятером.
— Я не хотел! — вдруг выкрикнул Ларин. — Это всё Сомов начал! Он держал её, а потом передал Никонову, потом Гринько... Кравцов сначала отказывался, но его заставили... А меня просто затянуло. Я был пьян, молод...
— А потом она стала угрожать заявлением, и вы решили заставить её замолчать, — продолжил Стрельцов, чувствуя, как внутри всё закипает от отвращения.
— Это была идея Никонова, — Ларин тёр руки, словно пытаясь стереть с них что-то. — У него была с собой доза. Мы думали, она просто отключится и всё забудет...
— Но доза оказалась слишком большой.
— Мы испугались, — шептал Ларин. — Начали паниковать. Потом решили инсценировать всё как случайную передозировку. Отнесли её тело глубже в лес...
— И ваш отец помог замять дело, — закончил Громов.
Ларин кивнул, не поднимая глаз.
— А пять лет назад? — спросил Стрельцов. — Как связана кража улики с этой историей?
Ларин молчал, явно не желая продолжать.
— Виктор Кравцов шантажировал вас? — надавил Стрельцов. — Угрожал рассказать правду о смерти сестры?
— Да, — наконец выдавил Ларин. — Он попал в поле зрения нашего отдела как информатор. Узнал меня... и начал шантажировать. Сказал, что у него есть доказательства того, что случилось с Анной. Какой-то дневник, записи...
— И вы решили откупиться краденым героином и деньгами?
— Это была большая партия, — голос Ларина стал почти неслышным. — Никто бы не заметил пропажи части. Я организовал, чтобы кто-то другой взял на себя вину. Тот опер, который отвечал за хранение улик...
— Я, — сказал Стрельцов.
Ларин поднял глаза и вздрогнул, наконец узнав его.
— Стрельцов? Александр Стрельцов?
— Именно так, — кивнул Стрельцов, чувствуя, как внутри разливается холодная ярость. — Меня выгнали из органов, лишили пенсии, разрушили карьеру. Из-за тебя и твоих грязных делишек.
Ларин съежился в кресле, его глаза метались между Стрельцовым и Громовым.
— Я... я не знал, что это будешь ты. Рябинин всё организовал. Он сказал, что нашел козла отпущения.
— А деньги? — продолжил допрос Громов, видя, что Стрельцов с трудом сдерживается. — Кравцов получил всё?
— Нет, — Ларин часто заморгал. — Я отдал Кравцову половину суммы и часть героина. Остальное разделил... с теми, кто помогал.
— С Рябининым, Левичевым, Игнатьевым, — перечислил Стрельцов. — А Сомов, Гринько и Никонов? Им тоже перепало?
— Да, — прошептал Ларин. — Кравцов настоял. Сказал, что они должны получить свою долю. Как будто это было... искупление.
Стрельцов горько усмехнулся. Все складывалось. Виктор Кравцов, сломленный смертью сестры, сам погрязший в криминале, нашел способ отомстить — заставил насильников взять деньги от украденной улики. А потом Рябинин и Игнатьев, испугавшись, что Кравцов может их выдать, убили его. И положили начало цепочке смертей.
— Когда Кравцова убили, что вы подумали? — спросил Стрельцов.
— Я... я испугался, — признался Ларин. — Но решил, что это просто криминальные разборки. Он ведь крутился в таких кругах...
— А когда начали погибать ваши дружки? Сомов, Гринько, Никонов?
— Я не связывал это с прошлым, — Ларин потер лицо. — Думал, случайность. Они все... мы все давно не общались.
— Но теперь вы понимаете, что следующий — вы, — сказал Громов. — Марина Кравцова убивает всех, кто был причастен к смерти ее сестры. И она придет за вами сегодня в девять вечера.
Ларин побледнел еще сильнее.
— Вы должны меня защитить! Выставить охрану! Арестовать ее!
— Мы пытаемся, — коротко кивнул Громов, словно подтверждая нечто очевидное. — Но вы ведь сами понимаете... Марина очень изобретательна. Уж поверьте, она не из тех, кто сдается на полпути.
Он бросил мимолётный взгляд на собеседника — проверяя реакцию, ловя малейшие признаки тревоги или недоверия.
— Она сумела подобраться к трём вашим друзьям… несмотря на все меры предосторожности. — В его голосе прозвучала невольная досада — ведь всё старание, оказывается, может обернуться пылью, если противник по-настоящему умен.
В кабинете снова стало на секунду тише, чем обычно. Слова Громова повисли в воздухе, будто предупреждение, которому невозможно не поверить.
— Что же делать? — Ларин выглядел совершенно раздавленным.
Стрельцов наклонился к нему через стол.
— Признайтесь. Напишите явку с повинной. Расскажите все о том, что произошло с Анной Кравцовой, о краже улики, о шантаже. Отдайте нам все материалы по этим делам.
— Вы с ума сошли! — Ларин вскочил. — Это конец моей карьеры! Меня посадят!
— Вас в любом случае посадят, — спокойно сказал Громов. — Вопрос лишь в том, будете ли вы живы к тому моменту.
Ларин заметался по кабинету, как загнанный зверь.
— Я не могу... У меня семья, дети... Что с ними будет?
— То же, что было с семьей Анны Кравцовой, — жестко ответил Стрельцов. — Они будут жить со знанием, что близкий человек совершил страшное преступление.
Ларин остановился, глядя на них с ненавистью.
— Вы не оставляете мне выбора.
— Выбор у вас был двадцать три года назад, — сказал Стрельцов. — Сейчас вы просто несете ответственность за свои поступки.
Через два часа они уже были в здании Следственного комитета. Ларин, сломленный и постаревший, подписывал показания в присутствии адвоката. Его явка с повинной включала все детали убийства Анны Кравцовой, а также схему хищения улики пять лет назад.
— Что теперь? — спросил Громов, когда они вышли из кабинета, оставив Ларина с следователем.
— Теперь нужно найти Марину, — Стрельцов посмотрел на часы. — У нас осталось три часа до назначенного времени.
— Думаешь, она все равно попытается его убить?
— Не уверен, — Стрельцов задумался. — Возможно, ей важнее не смерть, а признание. Чтобы правда вышла наружу.
Он достал телефон и набрал сообщение: "Ларин признался. Написал явку с повинной. Дело будет возобновлено. Справедливость восторжествует, но законным путем. Встретимся?"
Ответ пришел почти сразу: "Парк Победы, аллея героев, через полчаса."
— Она согласилась на встречу, — Стрельцов показал сообщение Громову.
— Я организую группу захвата, — полковник потянулся к рации.
— Нет, — Стрельцов положил руку на его плечо. — Я пойду один. Если она увидит полицию, то скроется. И мы потеряем ее навсегда.
— Слишком опасно, Саша, — нахмурился Громов. — Она убила трех человек.
— Она не тронет меня, — уверенно сказал Стрельцов. — Я не входил в их компанию. Я такая же жертва обстоятельств, как и она.
Громов колебался. Он вспомнил себя в те далекие годы, когда был таким же горячим, как сейчас Стрельцов.
— Хорошо, — наконец сказал он. — Но мы будем на подстраховке. Незаметно.
Предыдущая часть 6:
Оставляйте свои комментарии и ставьте лайки, дорогие читатели!🙏💖 Не забывайте подписываться!✍