Свекровь с подругами ворвалась в мою квартиру и потребовала собирать вещи: "Убирайся из МОЕГО дома!" А я только вернулась с 12-часовой смены, чтобы заработать на лечение мужа...
Я прошла к письменному столу и достала толстую папку с документами.
— Знаете что, Валентина Петровна? Раз уж мы заговорили о том, кто сколько вложил в эту квартиру, давайте разберёмся честно.
— О чём ты? — нервно спросила она.
— Вот, — я выложила на стол стопку бумаг. — Справка с моей основной работы за три года. Справка с подработки. Вот выписка со счёта, куда я переводила деньги на погашение ипотеки. А вот чеки на ремонт, мебель, бытовую технику...
Лица у свекрови и её подруг начали меняться.
— И знаете, сколько я внесла в наш семейный бюджет за три года? — спросила я, листая документы. — Один миллион двести тысяч рублей. Чуть больше, чем ваши пятьсот тысяч, не правда ли?
— Это... это невозможно! — пролепетала Тамара.
— Вполне возможно, — невозмутимо ответила я. — Вот справка из банка. Я каждый месяц переводила на погашение ипотеки по сорок тысяч. За три года это составило миллион четыреста сорок тысяч. Плюс ремонт на триста тысяч — я его полностью оплатила сама. Плюс мебель и техника...
Я специально говорила медленно, чтобы цифры дошли до их сознания.
— И ещё, — продолжила я, доставая ещё один документ, — вот расписка от Андрея о том, что он получил от меня триста тысяч рублей на лечение. Я взяла кредит под залог своей доли в квартире.
Валентина Петровна была бледна как полотно.
— Так что, если мы играем в игру "кто больше вложил", то выходит интересная картина, — улыбнулась я. — По документам, я вложила в эту квартиру в два с половиной раза больше, чем вы. И в отличие от вашего "подарка", мои траты задокументированы.
— Но... но я мать Андрея! — заикаясь, произнесла свекровь.
— А я его жена, — спокойно ответила я. — И согласно документам о браке и свидетельству о собственности, я имею право на половину этой квартиры. Законное право, а не мифическое.
Галина попыталась что-то возразить, но я подняла руку:
— Но знаете что самое интересное? Я могла бы поступить с вами так же, как вы хотели поступить со мной. Выставить счёт за все вложенные деньги и потребовать их возврата. Но я этого не делаю.
— Почему? — прошептала Валентина Петровна.
— Потому что я помню, как три года назад вы обнимали меня со слезами на глазах и говорили: "Спасибо, доченька, что делаешь моего сына счастливым. Эти деньги — мой подарок вам на счастье!"
Я встала и подошла к окну.
— И знаете, что ещё я помню? Как вы каждую неделю повторяли: "Лена, ты же теперь мне как родная дочка!" А родных дочек не выгоняют на улицу в трудную минуту.
В комнате повисла тишина. Подруги свекрови смотрели в пол, не зная, куда деть глаза.
— И ещё одно, — добавила я, повернувшись к Валентине Петровне. — Вы говорите, что я довела Андрея до больницы? Хотите знать правду? Последние два месяца он каждый вечер плакал. Знаете, от чего?
Свекровь вопросительно посмотрела на меня.
— От того, что не может заступиться за жену перед собственной матерью. Что чувствует себя слабаком и трусом. Вот что его добивало — не моя работа, не усталость, а ваше постоянное давление!
— Я не...
— Вы думали, что раз муж в больнице, то удобный момент меня добить? — перебила я. — Ошиблись. Я не такая слабая, как вам казалось. И не такая глупая.
Я вернулась к столу и аккуратно сложила документы обратно в папку.
— Так что вот что я вам скажу, — произнесла я, глядя свекрови прямо в глаза. — Это мой дом. Не ваш, а мой. Я его заработала собственным трудом и имею на него полное право. И если вам не нравится, как я себя веду в МОЁМ доме, то вы можете просто сюда не приходить.
— Лена, ты не имеешь права... — начала было Тамара.
— У меня есть все права! — резко оборвала я. — И знаете почему? Потому что это называется справедливость!
Я подошла к двери и распахнула её.
— А теперь прошу вас покинуть мою квартиру. Все.
Подруги свекрови поспешно засуетились, собирая сумочки.
— Валя, может, не стоило... — пробормотала Нина.
— Заткнись! — рявкнула на неё Валентина Петровна.
Но уходя, она обернулась:
— Думаешь, победила? Андрей всё равно узнает о твоём хамстве!
— Обязательно узнает, — кивнула я. — Я ему сама всё расскажу. И покажу записи с камер видеонаблюдения — да, в подъезде есть камеры, и весь ваш "поход" зафиксирован. Интересно, что скажет ваш сын, когда увидит, как мама с подельницами пришла выгонять его жену из дома, пока он лежит в больнице?
Лицо Валентины Петровны стало пунцовым, но она ничего не ответила и вышла, громко хлопнув дверью.
Андрей выписался из больницы через две недели. Операция прошла успешно, но ему предстояла долгая реабилитация.
— Как дела дома? — спросил он в первый же вечер. — Мама заходила?
— Заходила, — кивнула я. — Нам нужно поговорить.
Я рассказала ему всё. Показала документы, объяснила, как его мать пыталась меня выжить. Андрей слушал, бледнея всё больше и больше.
— Господи, Лена... Я не знал, что она...
— Знал, — тихо сказала я. — Просто предпочитал не замечать.
Он опустил голову:
— Прости меня. Я думал, что если не обращать внимания, то всё само как-нибудь рассосётся.
— Не рассосалось.
— Что теперь делать?
— Выбирать, — ответила я. — Либо ты наконец защищаешь свою семью, либо я ухожу. Потому что больше я такое терпеть не буду.
На следующий день Андрей позвонил матери и попросил её приехать. Разговор был жёстким.
— Мама, — сказал он, когда Валентина Петровна вошла в квартиру с кислым лицом. — Лена рассказала мне о вашей последней встрече.
— Андрюша, она всё врёт! — сразу же начала оправдываться свекровь. — Я просто хотела...
— Мам, — перебил её сын. — Лена — моя жена. Если тебе не нравится, как она себя ведёт в НАШЕМ доме, ты можешь просто не приходить сюда.
Валентина Петровна ошарашенно посмотрела на него:
— Андрей... ты что, выбираешь её вместо родной матери?
— Я выбираю справедливость, — твёрдо ответил он. — И хочу, чтобы ты извинилась перед Леной.
— Что?!
— Именно так. Ты оскорбляла мою жену, пыталась выгнать её из нашего дома, угрожала ей. Это недопустимо.
Свекровь смотрела на сына так, словно не узнавала его. Потом её взгляд упал на меня. Я молчала, но думаю, моё лицо говорило само за себя.
— Лена, — наконец произнесла Валентина Петровна. — Я... прошу прощения.
Слова давались ей с трудом, но она их всё-таки выговорила.
— Принимаю ваши извинения, — кивнула я. — При условии, что подобное больше не повторится.
— Не повторится, — мрачно пообещала свекровь.
И знаете что? Своё слово она сдержала.
Прошло уже полгода с того памятного дня. Валентина Петровна теперь приезжает к нам раз в месяц, ведёт себя вежливо, хотя и прохладно. Больше она не называет меня "нахалкой" и не пытается учить жизни.
Андрей полностью поправился и вышел на работу. Мы планируем ребёнка — теперь, когда в семье воцарился мир, можно подумать и о продолжении рода.
А недавно свекровь даже похвалила мой борщ. Правда, сквозь зубы, но всё же...
— Знаешь, — сказала она перед уходом, — ты, оказывается, неплохо готовишь.
— Спасибо, — улыбнулась я. — Стараюсь.
— И в доме у вас чисто.
— Мы оба поддерживаем порядок.
Валентина Петровна помолчала, а потом добавила:
— Андрей счастлив с тобой. Это... это главное.
Это было не полноценное примирение, но уже большой шаг вперёд.
Иногда я думаю: а что было бы, если бы я тогда испугалась и действительно съехала? Наверное, потеряла бы и мужа, и дом, и уважение к самой себе.
Но я не испугалась. Потому что поняла простую истину: справедливость не приходит сама — за неё нужно бороться. И иногда единственный способ заставить людей уважать тебя — это показать им, что ты не позволишь себя унижать.
Документы — великая сила. Особенно когда они на твоей стороне.
А ещё я поняла, что настоящая семья — это не те, кто связан с тобой кровью. А те, кто готов тебя защищать. И хорошо, что мой муж это тоже понял.
Пусть и не сразу, но понял.
Дорогие мои! Большое спасибо за вашу поддержку! За каждый 👍, за каждую строчку в комментарии 💖