Анна возвращалась домой после изнурительной ночной смены в поликлинике. На окраине города, где дорогу давно замело, её старая малолитражка билась фарами в белую пустоту. Снег валил стеной, кружась бешеными вихрями, метель хлестала по стёклам, будто злилась, что её не пускают внутрь. Всё вокруг тонуло в молочно-сером мареве. Даже самые отчаянные в такую погоду сидели дома. Но не врачи.
— Ну только этого не хватало, — буркнула Анна, выскакивая из машины. Шагнула вперёд и вдруг споткнулась. Опустив руку, нащупала что-то мягкое. Ребёнок.
— Ты кто такая? — в замешательстве спросила она.
Малышка, дрожа от холода, прошептала:
— Я маму ищу. Она ушла и не вернулась. А дома только бабушка, она болеет. Мне страшно.
— Маму?.. — переспросила Анна, быстро соображая. — Садись в машину, мёрзнешь же. А дальше решим, как быть.
Девочка послушно устроилась в салоне. Через пару минут, согревая пальцы над обдувом печки, шепнула:
— Спасибо, тётя.
— Хоть обогреватель работает, — вздохнула Анна. — Если бы ещё снег кто почистил…
Минут через двадцать появилась снегоуборочная техника. Лишь тогда Анна смогла сдвинуться с места.
— Откуда ты выбежала-то, Варя? — спросила она, когда машина осторожно катилась по расчищенной дороге.
— С угла улицы Кирова. Мы там живём. Бабушка болеет, а я думала, мама вернётся. Я вышла посмотреть, нет ли её... — вздохнула девочка и уставилась в окно. — Там за углом лавочка есть, мама на ней раньше сидела. Я туда сначала, а потом метель поднялась…
Анна украдкой взглянула на худенькую фигурку на переднем сиденье и переключила печку на посильнее.
— А если бы я тебя не увидела?.
— Значит, замёрзла бы, — просто ответила Варя. — Но ты добрая. Ты как Снегурочка из сказки.
Они ехали медленно. Улицы были почти пусты. Фонари горели тускло, свет терялся в снежной пелене. Дома стояли тёмные, будто прижавшиеся друг к другу от холода. На перекрёстке возле продуктового магазина, где табличка скрипела на ветру, Варя сказала:
— А вот тут мама брала мне пряники. С клубничной начинкой.
— Любишь сладкое? — улыбнулась Анна.
— Угу. Но бабушке нельзя. У неё давление. Я варю ей чай, сама научилась. С сахаром нельзя — я без него делаю.
Анна кивнула:
— Умничка ты, Варя. Сначала заедем ко мне домой. Дома её ждал отец — Виктор Семёнович, давно почти прикованный к постели.
— Ну вот и добрались, — сказала она, помогая девочке выйти.
— Мы же к бабушке потом поедем? Она одна… — с тревогой в голосе спросила малышка.
— Обязательно. Как только метель утихнет, — пообещала Аня.
Дома их встретил старик с задумчивым взглядом.
— А это кто с тобой? — спросил он.
— Варя. Нашла прямо в сугробе. Морозко принёс, — засмеялась она.
— В сугробе? — нахмурился Виктор Семёнович.
— Почти. Сказка, да и только.
— Её надо согреть, накормить, чаю горячего…
— И тебе лекарства, — добавила Аня и поспешила на кухню. А Варя осталась с Виктором Семёновичем.
— Ну что, откуда ты такая? — с доброй улыбкой спросил он.
— Мы живём на улице Кирова. Бабушка болеет, а мама ушла. Неделю назад. И не вернулась.
— Неделя — серьёзный срок. А ты ещё и считать умеешь?
— Умею. До тысячи могу! Хотите покажу?
После ужина Аня повезла Варю к её дому.
Когда они свернули в сторону старых частных домов, дорога стала ещё хуже. Местами снег заносил колеи. Варя показала рукой на маленький домик на отшибе больше похожий на ветхую избушку:
— Вон наш дом, с облупившейся верандой. У нас раньше занавески были розовые, теперь мама их убрала.
Наконец машина остановилась. Ветхий дом встретил их холодом и тишиной. В кресле сидела пожилая женщина.
— Как же у вас холодно… — поёжилась Анна. — Чем топите?
— Нечем, дочка, — вздохнула Нина Фёдоровна. — А дрова на зиму не припасли.
Женщина расплакалась, рассказывая, что мать девочки исчезла, а отец о ней не знал. Анна вышла на улицу, нашла в сарае немного поленьев и растопила печь.
— Тётя, вы волшебница! — обрадовалась Варя.
— Только до завтра тепла хватит. Придумаем что-нибудь.
Анна ехала домой с тяжёлым сердцем. Её раньше мучило, что нет денег на новую машину, а теперь казалось, что она живёт в достатке…
На следующем дежурстве в больницу привезли женщину в тяжёлом состоянии.
— В операционную! — скомандовал доктор Артём Николаевич.
После операции он вышел в коридор и обессиленно опустился на скамью. Он узнал эту женщину — Риту, свою бывшую невесту. Много лет назад его мать настояла на их расставании: «Она всего лишь поломойка, а ты — будущий врач!»
В памяти вспыхнули картины прошлого: как он встречал Риту после её смены в аптеке, как они вместе пили чай на скамейке у дома, строили мечты о будущем. Тогда он был молод, влюблён безоглядно. Но мать… Мать была непреклонна.
— Ты с ума сошёл, Артём?! — кричала она, сжимая в пальцах кружку. — Она тебе не пара! Уборщица! У неё за душой ни кола ни двора! Я родила тебя не для этого!
— Но я её люблю! — возражал он. — Мы счастливы вместе!
— Счастье! — фыркнула мать. — Ты врач, тебе нужны связи, репутация! А она — обуза. Ты не думал, какие у неё могут быть гены? С такими на люди не выходят в свет!
Он долго молчал. А потом ушёл. Ушёл от Риты, не сумев противостоять давлению матери.
Теперь Рита умерла на операционном столе. Ушла навсегда.
Из раздумий его вывел голос медсестры.
— Осталась дочка, шесть лет, — доложила Анна. — Адрес есть…
И тут она замерла. Этот адрес… тот самый дом! Варя — дочь Риты.
— Дочь?! — Артём побледнел. — Поехали.
Когда Артём и Анна добрались до дома, мороз уже схватил окна тонким хрустальным узором. Ветхий дом стоял, как сирота, одиноко среди заснеженных зарослей. Варя бросилась к двери, словно чувствовала беду. А через минуту, когда Артём произнёс страшные слова:
— Варя, мамы больше нет…
Девочка заплакала, уткнувшись в плечо бабушки, но потом сказала:
— Мы ещё встретимся… Жизнь не вечная.
И тогда он заметил. Заметил, как Варя поправила прядь волос точно так же, как это делала Рита. Та же мимика, тот же взгляд исподлобья, когда она упрямо вытирала слёзы и старалась казаться сильной. И ещё — ямочка на подбородке. Такая же, как у его отца.
А потом Варя подняла глаза и вдруг сказала, глядя прямо на него:
— Мама говорила, что мой папа точно стал доктором. Добрый и сильный. Но бабушка говорила, что он не знает, что я есть.
У Артёма закружилась голова. Он сделал шаг назад, будто наткнулся на бурю. Всё сошлось. Время. Возраст. Адрес. Слова Риты, сказанные когда-то на скамейке:
— Если у нас будет девочка, я назову её Варей.
Он закрыл лицо руками.
— Господи… Варя… я твой папа.
Артём присел рядом:
— Вам здесь нельзя оставаться. Переезжайте ко мне.
Нина Фёдоровна сначала отказывалась, но услышав имя Артёма, всплакнула:
— Артём, это ты? Я думала, больше тебя не увижу.
— Почему Рита ничего не сказала? — терялся врач.
— Теперь уже не узнаем…
Через неделю бабушка с внучкой переехали. Анна приходила почти каждый день.
Отношения Артёма и Анны развивались постепенно, словно оттаявшая почва под весенним солнцем — не сразу, но с каждым днём всё глубже и крепче.
Их сблизила не романтика, а общее горе и забота о девочке, оставшейся без матери. Артём был потрясён, когда понял, что Варя — его дочь, и что Анна уже взяла её под свою защиту. Он видел, как Анна не просто врач по долгу службы, а человек с огромным сердцем: она без колебаний приняла чужого ребёнка, топила печь в промёрзшем доме, таскала дрова и готовила еду для больной бабушки. Артём впервые за долгое время почувствовал, что рядом с ним женщина, которой можно доверять жизнь.
Анна же сначала относилась к Артёму сдержанно. Он был хорошим врачом, но в личных делах — человек из другого мира, привыкший к благополучию и достатку. Однако когда он предложил приютить Варю с бабушкой, не ожидая ничего взамен, её отношение изменилось. За холодной вежливостью она увидела сострадание, которое редко встретишь в мужчинах.
Пока они вместе заботились о Варе и Нине Фёдоровне, между ними появилось то незаметное, что нельзя выразить словами: взаимопонимание, уважение, лёгкое волнение при случайных касаниях. Анна замечала, как Артём всегда спешит домой, чтобы успеть к ужину, приготовленному ею, как задерживается в дверях, будто не хочет уходить, как подаёт пальто и поправляет ей шарф, когда она забывает о холоде.
Однажды, вернувшись после дежурства, Анна застала Артёма и Варю за чтением сказок. Он читал, а девочка, свернувшись калачиком у него на плече, уже дремала. Тогда она впервые подумала: «А может, это и есть семья? Не та, что по крови, а та, что по выбору и любви».
Когда Артём сделал предложение, Анна сначала отказалась. Не потому что не любила — а потому что боялась. У неё был больной отец, постоянная работа, долги, страх потерять ту тонкую ниточку, что их связывала. Но время расставило всё на свои места.
Прошёл год. Виктор Григорьевич в костюме поправлял галстук — он едет на свадьбу дочери. Рядом хлопотала Нина Фёдоровна. Старики стали поддержкой друг для друга.
На регистрацию пришли коллеги, соседи, друзья. Варя вертелась возле Анны и шептала кукле:
— Алиночка, сначала ты выйдешь замуж, потом я!
Спустя несколько месяцев Анна ушла в декрет.
Однажды, когда метель осталась лишь в воспоминаниях, а Варя привыкла к новой жизни, Анна заехала за ней в школу. На улице была поздняя осень. Листья шуршали под ногами. Анна, ожидая первенца, шла по аллее в парке, чувствуя, как счастье теплом разливается по сердцу. Скоро родится их сынок. Девочка выбежала из дверей, заметив знакомую машину, и, сверкая глазами, крикнула:
— Мам, я тут! — и помчалась к ней, раскинув руки.
Анна замерла на секунду. А потом, улыбаясь сквозь слёзы, обняла Варю крепко-крепко.
— Мам... — снова прошептала Варя, прижимаясь к ней. — Я тебя так люблю.
И в этот миг Анна поняла: всё, что было до — метель, боль, потери — привело её к этому дню.
Вот такая история, друзья. Напишите, пожалуйста, что вы думаете об этой истории. Не забудьте подписаться на канал и поставить лайк. Всего Вам доброго. До свидания!