Майским вечером над городом неспешно опускались сумерки. Тёплый ветер шевелил листву тополей, а в небе медленно плыли розовые облака, окрашенные заходящим солнцем. В открытое окно доносился запах нагретого асфальта и чуть сладковатый аромат цветущей черёмухи. Где-то вдалеке прогудел поезд, и этот звук будто подчёркивал атмосферу замирающего города. Но в квартире на пятом этаже было не до романтики.
Алина сидела у стола и смотрела на мужа. Она не узнавала в нём человека, с которым прожила десять лет. Или он всегда был таким, а она раньше просто не замечала?
— Руслан, — тихо, но уверенно сказала она. — Если мы покупаем квартиру, то оформляем её на двоих. Мы оба вкладываем деньги. Я продала квартиру, что досталась мне от бабушки. Так почему всё должно быть оформлено на тебя?
Муж передёрнул плечами и отвернулся к окну, за которым медленно темнело. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, и небо становилось лилово-синим, будто затягивалось вуалью.
— Какая ты, оказывается, приземлённая... Мы же семья! Какая разница, на кого оформить? Ты что, хочешь в нашей семье деньги считать?
— Тогда, если разницы нет, — Алина смотрела прямо, — почему не на меня? Или на нас обоих?
Руслан замялся. Он явно не ожидал отпора. Обычно Алина соглашалась со всем, что он говорил, — молча, без споров. Но не в этот раз.
— Я мужчина. Хозяин. И точка, — буркнул он.
— Руслан, мы живём в двадцать первом веке. Не в пещере. Всё будет пополам. Или никак.
Он вздохнул, поджав губы.
— Но это же дороже, ты сама понимаешь… Нужно будет платить больше налогов, оформления, пошлины…
Алина едва заметно усмехнулась:
— Ну, ничего. Переживём. Просто месяц не будешь пить пиво по вечерам.
Руслан опешил. От неожиданности даже покраснел. Десять лет она молчала и вдруг — такая дерзость. Он сразу подумал о Лене, Алининой подруге. Вот уж кто всегда его раздражал — прямолинейная, язвительная. Когда она появлялась у них в доме, Руслан чувствовал себя неуютно. Она будто сканировала его насквозь.
Но деваться было некуда — квартира мечты уже почти была в руках. Он прикусил язык и согласился. Про себя надеясь, что со временем Алина «успокоится».
Алина же не просто держалась. Она внутри ликовала. Она справилась. Смогла поставить границы. И вдруг в ней, тихой и сдержанной женщине, что-то проснулось. Она всё замечала: как Руслан стал приходить всё позже, как стал раздражённым, холодным, как смотрел на неё сверху вниз.
— Лен, — сказала она однажды подруге. — А если он уйдёт? Что мне тогда делать?
Лена, закутавшись в пыльно-розовый кардиган, сидела в сквере, где кусты сирени цвели в полную силу, наполняя воздух пряным ароматом. Над головой щебетали птицы, а тени от деревьев ложились прохладными пятнами на скамейку.
— Да ты наконец-то жить начнёшь! А то как серая тень... Ты себя в нём потеряла. Вспомни, какая ты была! Я до сих пор помню, как за тобой Ванька с юридического бегал. Да он бы ради тебя на край света...
— Лен, хватит. Я не о том сейчас.
— А о чём? О том, что живёшь с мужчиной, который тратит твои деньги, считает, что ты должна, и при этом не даёт тебе даже слова сказать? А ты бегаешь только вокруг него и говоришь Русланчик то, Русланчик се.
Алина замолчала. Подруга была резка — как всегда. Но в её словах звучала боль. И правда. Она тоже это чувствовала.
Вечером того же дня, когда Руслан снова вернулся домой в два ночи, Алина не пошла греть ему ужин, как делала все предыдущие годы. Она просто отвернулась к стене. За окном лилась тёплая майская ночь, светила луна, и город засыпал. Деревья отбрасывали длинные тени на асфальт, ветерок шуршал листвой. А в их квартире что-то безвозвратно менялось.
Руслан ходил по просторной кухне новой квартиры и довольно улыбался.
— Всё-таки молодец я, — пробормотал он, глядя в большое окно, за которым росли ясени, покрытые молодой зеленью. Птицы устраивали вечерние переклички, где-то слышался лай собаки.
Алина услышала. Улыбнулась — как бы краешком губ. Он заметил.
— Что это ты ухмыляешься? Думаешь, без меня бы додумалась до такой квартиры?
Она ничего не ответила. Но внутри крепла. Через год она даже завела разговор о ребёнке. Но Руслан только отмахнулся:
— Не до того. Обстановка — голые стены. Какая семья? Надо вложиться…
Прошло ещё два года. Квартира сияла уютом и теплом. За окном пели птицы, солнце вставало рано, наполняя комнаты мягким светом. Алина работала на износ, брала все подработки. А Руслан снова стал уходить и возвращаться под утро. Она знала — всё к этому идёт. И однажды он сказал:
— Алиночка, я хочу, чтобы ты съехала. У меня будет новая жена. Молодая. Нам нужно больше пространства.
Она спокойно кивнула:
— Съезжай сам. Квартира — наша общая. Половина моя. Жить буду здесь.
— Вот продам свою долю цыганам, будешь знать! — угрожал он. — У тебя-то денег выкупить её точно нет.
Он чуть не задохнулся от злости. Но сделать ничего не мог. Алина была твёрда. Никаких скандалов, никаких слёз. Только железная решимость.
Развод был громкий. Руслан выносил посуду, ругался, делил ложки и полотенца. Его новая пассия комментировала каждый шаг. Алина молчала.
Прошло два месяца. Весна сменилась на жаркое лето. Солнце пекло немилосердно, асфальт раскалялся так, что воздух дрожал над дорогой. Вечерами воздух был густой от цветов и нагретой земли. В один из таких вечеров в дверь постучали.
— Завтра продаю свою половину. Так что готовься, — заявил Руслан, глядя с вызовом. — Увидишь, каково это — жить с чужими людьми.
Через три дня, вернувшись с работы, Алина открыла дверь... и замерла. В квартире кто-то был. Шёл аромат жареного мяса, доносился тихий мужской голос — кто-то напевал себе под нос.
На кухне у плиты стоял мужчина. Высокий, русоволосый. На нём был тёмно-синий фартук, на столе — её посуда.
— Здравствуйте… — с трудом произнесла Алина.
Мужчина вздрогнул, развернулся, покраснел.
— Простите! Я... просто подумал — раз живём вместе, нужно познакомиться. Вот решил приготовить ужин.
Алина долго смотрела на него. Потом вдруг улыбнулась. Впервые за долгое время — по-настоящему.
— Ваня? Это ты?
— Алина? А мне говорили, что тут живёт жутко сварливая баба, — рассмеялся он. — А я отвечал, что мне всё равно: работаю вахтами, дома бываю редко. Цена просто понравилась. А ты изменилась. Сразу и не узнал.
Она грустно усмехнулась:
— Что, так сильно постарела?
Он покачал головой:
— Нет. Просто... у тебя глаза стали другие. Как будто равнодушные.
И только сейчас Алина не сдержалась. Слёзы хлынули неожиданно — как будто прорвало плотину. Она просто стояла и плакала.
Ваня аккуратно подвёл её к дивану, дал воды, обнял:
— Эй, что случилось-то? У тебя ведь всегда слёзы где-то глубоко. Помнишь, как девчонки на юрфаке плакали из-за оценок, а ты нет. Никогда. А теперь вот...
Она говорила и говорила. Всё, что держала в себе годами. Он молча слушал, потом разложил мясо, налил вина. За окном шелестела листва лип, в небе зажигались первые звёзды. Когда бутылка почти опустела, Алина вдруг затихла.
Ваня некоторое время молчал, потом сказал:
— Слушай. С сегодняшнего дня ты забываешь всё, что было. У тебя начинается новая жизнь.
Он прищурился:
— А когда у тебя отпуск?
— Я... лет пять в отпуск не ходила, — пожала плечами Алина.
— Завтра с утра идёшь и пишешь заявление. А я пока закуплю всё необходимое. Через неделю ты будешь загорелая, смеющаяся — и снова с огнём в глазах!
— Руслан, смотри! Видел? У неё пальто — мечта! — Мила толкнула его в бок.
Руслан поморщился. После продажи своей доли денег осталось не так много. А запросы у Милы росли, как на дрожжах. Но спорить было бесполезно — она умела манипулировать: — Пусик, ну ты же мужчина!
Он помнил цену на такое пальто. Хотя то было немного темнее. — Ну пожалуйста! Это же последний писк! — Мила буквально капризничала.
В этот момент женщина в пальто повернулась к спутнику, что-то сказала. Он улыбнулся, взял её под руку. Они обернулись.
Руслан застыл. Это была Алина. И она была беременна. Мужчина рядом с ней — тот самый, кому он продал долю. Он тоже узнал Руслана и, не говоря ни слова, встал между ним и Алиной.
Руслан оскалился: — Ну надо же... Ты не растерялась. Решила лечь под жильца, чтобы квартиру не потерять? Умно, чёрт возьми!
Он не успел договорить — кулак обрушился ему прямо в лицо. Руслан рухнул на пол.
Ваня склонился над ним:
— Смотри на меня. Слушай внимательно: ещё раз посмотришь в сторону моей жены — я тебе шею сверну. Понял?
Руслан только закивал. Ваня обнял Алину, и они ушли.
Руслан остался сидеть на полу. Кровь капала на кафель. Он повернулся к Миле: — Ты видела это?! Пойдёшь свидетелем! Я их в засужу!
Мила молча смотрела на него. Потом усмехнулась: — Без меня. Ты не мужик — хуже баб. И денег у тебя больше нет. Так что прощай, Русланчик. Больше ты мне не интересен.
Она перешагнула через него и ушла. А он так и остался сидеть, с протянутой рукой в пустоту.
Вот такая история, друзья. Напишите, пожалуйста, что вы думаете об этой истории. Не забудьте подписаться на канал и поставить лайк. Всего Вам доброго. До свидания!