— Мам, а может ты коммуналку нашу покроешь частично? — Инга аккуратно складывала готовые пельмени в контейнер. — Мы ж в минусе, а вы вдвоём.
Галина замерла над мясорубкой. Фарш застыл на лопатке.
По пятницам - как заведённые
— Сколько нужно?
— Ну, тысяч пятнадцать. Не критично, но поможет.
Пятнадцать. Пенсия Николая. Половина её собственной.
— Инг, а почему в минусе-то?
— Да Пашка курсы взял. Для карьеры. Говорит, без языка никуда.
Галина посмотрела на зятя. Паша сидел в гостиной, листал телефон. Макс молча жевал уже готовые пельмени.
— Английский важнее ваших счетов?
— Мам, ну не придирайся. Это инвестиция в будущее.
Галина выключила мясорубку. Потом плиту.
— Что ты делаешь? — Инга растерянно смотрела на недоготовленный обед.
— Инвестирую в своё будущее.
Галина сняла фартук и повесила на крючок. Медленно. Аккуратно.
— А пельмени?
— Сама доделаешь. Воды добавь в бульон, соли не забудь.
— Мам, ты куда?
Но Галина уже шла к двери. Николай поднял голову от газеты:
— Галь, а куда это мы собрались?
— На воздух. Подышать.
— А гости?
— Пусть сами управляются. Они уже взрослые.
Николай сложил газету. Посмотрел на растерянную Ингу, на Пашу, который наконец оторвался от экрана.
— Слава Богу, — сказал он негромко и пошёл за курткой.
За дверью Инга что-то говорила мужу. Паша возмущённо отвечал. Макс молчал.
— Галь, — Николай застёгивал куртку в прихожей. — А что случилось-то?
— Устала быть столовой.
Она надела лёгкую ветровку. В кармане лежали ключи, телефон и немного мелочи.
— И что теперь?
— Теперь — гулять.
Николай кивнул. Будто понял.
— А завтра?
— Завтра посмотрим.
Они вышли на лестничную площадку. За дверью квартиры послышались приглушённые голоса. Инга явно объясняла мужу ситуацию.
— Знаешь, — Николай нажал кнопку лифта, — я уже лет десять мечтал в пятницу никого не видеть.
— Серьёзно?
— Серьёзно. Просто не знал, как сказать.
Лифт приехал. Галина вошла первой.
— А теперь знаешь?
— Теперь не надо. Ты уже сказала.
Двери закрылись. Лифт поехал вниз.
— А если обидятся?
— Пусть. — Николай пожал плечами. — В следующую пятницу придут опять. Куда денутся.
— А если не придут?
— Тогда мы сами к ним съездим. Когда захотим.
Галина посмотрела на мужа. Неожиданно он показался ей совсем другим. Не усталым пенсионером, а союзником.
— А пельмени я, кстати, тоже умею лепить, — добавил Николай. — Просто забыл уже.
Лифт остановился на первом этаже. Галина улыбнулась.
Первый раз за эту пятницу.
Пятница без скатерти
— Слушай, а может они правда обиделись? — Галина сидела на скамейке в парке и смотрела на утят в пруду.
Николай разливал чай из термоса в пластиковые стаканчики.
— А ты что, жалеешь?
— Не жалею. Просто странно как-то.
— Что странно?
— Сижу в парке в пятницу. Без муки на руках. Без запаха лука в волосах.
Николай протянул ей стаканчик. Чай был крепкий, горячий.
— И как оно?
— Непривычно. — Галина сделала глоток. — А ты что думаешь?
— Думаю, хорошо. Лет тридцать мы по пятницам готовили для всех. Сегодня - для себя.
— Тридцать лет? — Галина посчитала. — Да нет, меньше. Двадцать пять.
— Считаешь с Ингиного замужества?
— Угу.
— А я считаю с твоей мамы. Она тоже каждую пятницу приезжала.
Галина вспомнила. Мама действительно приезжала. Каждую пятницу. До самого конца.
— И что, тебе всё это время не нравилось?
— Нравилось. Но уставал. — Николай отпил чай. — А ты?
— Я думала, что так надо.
— Надо кому?
— Семье. Детям. Внукам.
— А тебе?
Галина задумалась. Стаканчик грел руки. Утята плавали по кругу, не удаляясь от мамы-утки.
— Мне нравилось готовить. Но не нравилось чувствовать себя поваром.
— В чём разница?
— Повара зарплату получают.
Николай засмеялся.
— А ещё повара могут уволиться.
— Могут. — Галина улыбнулась. — А я уволилась?
— Похоже на то.
— А если они больше не придут?
— Придут. Куда денутся. Просто теперь будут спрашивать, удобно ли.
— А если я скажу, что неудобно?
— Скажешь в другой день. Или они к себе пригласят.
Галина представила, как Инга готовит пельмени в своей кухне. Как Паша помогает лепить. Как Макс накрывает на стол.
— Нет, не представляю.
— Тогда они научатся заказывать еду. Или в кафе ходить будут.
— На какие деньги? Они же в минусе.
— Тогда поймут, что пельмени дома дешевле курсов английского.
Галина допила чай. Стаканчик стал лёгким.
— Коль, а ты что чувствуешь?
— Облегчение.
— А ещё?
— Немного страшно.
— Чего страшно?
— А вдруг мы им больше не нужны?
Николай посмотрел на неё. Серьёзно, без улыбки.
— Галь, а вдруг мы друг другу нужны?
Она посмотрела на мужа. На его руки с термосом. На добрые морщинки у глаз.
— Проверим?
— Проверим.
Утята подплыли ближе к берегу. Мама-утка зорко следила за каждым.
— Смотри, — Галина кивнула на уток. — И у неё дети взрослые, а всё равно рядом держит.
— У неё инстинкт.
— А у меня что?
— У тебя привычка.
Галина встала. Пустой стаканчик убрала в сумку.
— Пойдём домой?
— Пойдём. Только теперь это будет наш дом. Не филиал их столовой.
— А если завтра они позвонят?
— Завтра не пятница.
Галина взяла мужа под руку. Впервые за много лет она шла домой в пятницу вечером с чистыми руками и лёгким сердцем.
И с маленьким страхом внутри.
Соседка Люба, или Голос улицы
— Галка, ты чего такая задумчивая? — Люба плюхнулась на скамейку рядом с ней.
Галина вздрогнула. Она сидела у подъезда уже полчаса, смотрела на проезжающие машины.
— Да так. Проветриваюсь.
— В понедельник утром? — Люба прищурилась. — Что-то не то.
— Почему не то?
— Потому что ты в понедельник всегда стираешь. А тут сидишь на скамейке. Рассказывай.
Галина посмотрела на соседку. Люба была на четыре года старше, но выглядела моложе. Короткая стрижка, спортивная куртка, бодрый взгляд.
— В пятницу я не стала готовить для дочери.
— И?
— Они привыкли приезжать каждую пятницу. На пельмени.
— Двадцать пять лет?
— Откуда знаешь?
— Слышу через стену. Каждую пятницу одно и то же. Топот, голоса, запах укропа.
Галина удивилась. Она и не думала, что соседи слышат.
— И что теперь?
— Теперь боюсь, что обидела их.
Люба фыркнула.
— Обидела? Галка, ты не ресторан.
— Но они же семья.
— Семья — это когда спрашивают, как дела. А не когда требуют пельмени и деньги на коммуналку.
Галина вздрогнула.
— Откуда ты знаешь про коммуналку?
— Стены тонкие. И дочка у тебя говорит громко.
— И что ты об этом думаешь?
— Думаю, что твоя дочка привыкла тебя использовать.
— Не используют. Просто...
— Просто что? — Люба повернулась к ней. — Галка, сколько лет твоей дочери?
— Тридцать восемь.
— А сколько лет её мужу?
— Сорок один.
— И они просят денег у пенсионеров на английский язык?
— Это инвестиция в будущее.
— Чьё будущее? Твоё?
Галина замолчала.
— Знаешь, что я сделала, когда мой Серёжка в третий раз просил денег в долг?
— Что?
— Сказала: мама — это не банк. И не столовая. Мама — это человек.
— И как он отреагировал?
— Обиделся. На полгода. Потом пришёл, извинился. Теперь мы встречаемся, когда хотим. А не когда должны.
Галина посмотрела на свои руки. Вчера она не мыла посуду после ужина. Впервые за годы.
— А если они больше не придут?
— Тогда ты поймёшь, что они тебя любили только удобную.
— А если придут?
— Тогда поймёшь, что любят настоящую.
Люба встала.
— Галка, тебе шестьдесят два года?
— Да.
— Сколько тебе осталось жить?
— Не знаю. Лет двадцать, может.
— И ты хочешь эти двадцать лет быть прислугой или человеком?
Галина посмотрела вдаль. Где-то на третьем этаже горел свет в окне Ингиной квартиры. Интересно, что они едят сегодня на ужин?
— Люба, а ты не жалеешь, что так резко поставила сына на место?
— Жалею только об одном.
— О чём?
— Что не сделала этого раньше.
Люба пошла к подъезду.
— Галка, иди домой. Коля небось волнуется.
— А если завтра позвонят?
— Скажешь: мама занята. Мама живёт.
Дверь подъезда захлопнулась. Галина осталась одна.
В кармане завибрировал телефон. Сообщение от Инги: "Мам, всё в порядке?"
Галина посмотрела на экран. Потом написала: "Да. У меня всё в порядке."
И впервые это была правда.
Случайный вторник
— Мам, можно войти? — Инга стояла в дверях с банкой огурцов в руках.
Галина чуть не уронила швабру. Дочь предупреждала о визитах. Всегда.
— Конечно. А что случилось?
— Ничего не случилось. — Инга прошла в прихожую, поставила банку на тумбочку. — Просто... захотелось зайти.
— Во вторник?
— Во вторник нельзя?
Галина поставила швабру в угол. Посмотрела на дочь внимательно. Инга выглядела растерянной.
— Можно. Только непривычно.
— Мам, а можно чай?
— Садись. Сейчас поставлю.
Галина пошла на кухню. Инга села за стол. Молча смотрела в окно.
— Где остальные? — Галина включила чайник.
— Паша на работе. Макс в школе.
— А ты не работаешь сегодня?
— Работаю. Отпросилась на час.
Галина достала чашки. Хорошие, не те, что для гостей. Обычные, домашние.
— Инг, что-то не так?
— Всё так. — Инга вздохнула. — Мам, а мы тебя очень обидели?
— Когда?
— В пятницу. Три недели назад.
Галина поставила чашки на стол. Села напротив дочери.
— Не обидели. Просто я поняла кое-что.
— Что?
— Что устала быть функцией.
— Что за математика. Какой функцией?
— Кормить, давать деньги, решать проблемы.
Инга опустила глаза.
— Мам, я не хотела...
— Хотела. И это нормально. Дети привыкают брать. Родители привыкают давать.
Чайник закипел. Галина встала, заварила чай.
— А теперь что?
— Теперь я учусь говорить "нет".
— А если я попрошу денег?
— Спрошу: зачем. И решу, хочу ли помочь.
— А если я позову в гости?
— Спрошу себя: хочу ли я быть сегодня гостьей.
Инга подняла глаза.
— А если я скажу, что соскучилась?
— Тогда обрадуюсь. Потому что это не просьба. Это чувство.
Галина налила чай. Поставила сахарницу между ними.
— Инг, а почему ты пришла?
— Честно?
— Честно.
— Потому что поняла: я не знаю, кто ты.
— Как это?
— Я знаю маму, которая готовит пельмени. Которая даёт деньги. Которая всегда поможет. — Инга помешала чай. — А кто ты ещё?
Галина задумалась.
— Не знаю. Забыла уже.
— А хочешь вспомнить?
— Хочу.
— Тогда расскажи мне что-нибудь. Не про нас. Про себя.
Галина посмотрела в окно. На улице шёл дождь.
— Я мечтаю научиться рисовать.
— Серьёзно?
— Серьёзно. Всю жизнь мечтала. Но всё времени не было.
— А сейчас есть?
— Сейчас я учусь создавать время.
Инга улыбнулась. Впервые за разговор.
— Мам, а можно я буду приходить просто так? Не по пятницам?
— Можно. Но предупреждай. Мне может быть неудобно.
— А если неудобно?
— Скажу. И предложу другой день.
— И ты не будешь готовить специально для нас?
— Не буду. Если захочу угостить - угощу. Если не захочу - чай попьём.
Инга кивнула.
— А огурцы я принесла, потому что хотела. Не потому что должна была.
— Спасибо.
— И ещё, мам...
— Что?
— Прости. За то, что забыла спросить, как у тебя дела.
Галина протянула руку через стол. Инга сжала её пальцы.
— Как дела, мам?
— Хорошо, доченька. У меня хорошо.
Пельмени без повода
— Баб, а что ты делаешь? — Макс стоял в дверях кухни и смотрел на Галину с удивлением.
— Пельмени леплю. — Галина не отрывалась от теста.
— А почему? Сегодня же воскресенье.
— Именно поэтому.
Макс подошёл ближе. Посмотрел на раскатанные кружочки.
— А можно я помогу?
Галина подняла голову. Внук никогда не предлагал помочь на кухне.
— Конечно. Только руки помой.
Макс вымыл руки. Сел рядом с бабушкой.
— А как правильно?
— Фарш в середину. Не много. Защипывай аккуратно.
— Вот так?
— Да. Хорошо получается.
— Баб, а почему ты раньше не учила меня?
— Думала, не интересно тебе.
— А мне интересно. — Макс слепил ещё один пельмень. — А дедушка умеет?
— Дедушка много чего умеет. Просто не показывает.
— Дед! — крикнул Макс. — Иди сюда!
Николай появился в дверях с газетой в руках.
— Что случилось?
— Мы пельмени лепим. Научи меня правильно.
Николай посмотрел на Галину. Она кивнула.
— Садись. Покажу.
— Коль, а ты давно умеешь? — спросила Галина.
— Лет сорок. Мама учила.
— Почему никогда не говорил?
— А зачем? У тебя лучше получалось.
Макс внимательно смотрел, как дедушка быстро и ловко защипывает края.
— Дед, а почему у тебя так быстро?
— Практика. В армии дежурил на кухне.
— Расскажешь?
— Расскажу.
В дверях появилась Инга.
— Мам, мы не опоздали?
— На что опоздали?
— На воскресный обед. — Инга улыбнулась. — Я принесла салат.
— А я хлеб купил. — За Ингой зашёл Паша с пакетом в руках.
— Садитесь. — Галина кивнула на стол. — Только предупреждаю: готово будет через час.
— Мы подождём. — Паша сел за стол. — А можно мне тоже попробовать?
— Конечно.
Паша взял кружочек теста. Положил фарш. Попытался защипнуть.
— У меня не получается.
— Нормально. — Николай показал ещё раз. — Смотри внимательно.
Галина поставила кастрюлю с водой на плиту. Посмотрела на семью за столом. Все лепили пельмени. Макс рассказывал что-то смешное. Паша смеялся. Инга помогала сыну.
— Мам, а можно мы теперь каждое воскресенье будем так делать? — спросила Инга.
— Каждое воскресенье не получится.
— Почему?
— Потому что иногда у меня другие планы.
— Какие планы?
— Разные. Рисовать хочу научиться. Может, в театр сходить.
— А мы?
— А вы взрослые люди. Сами решайте, что делать в воскресенье.
Макс поднял голову от пельменя.
— Баб, а можно я с тобой в театр?
— Можно. Если захочешь.
— А рисовать научишь?
— Если сама научусь.
— А можно я тоже буду учиться?
Галина посмотрела на внука. На его заинтересованные глаза.
— Можно. Вместе быстрее.
— Дед, а ты с нами?
Николай задумался.
— А что рисовать будем?
— Что захотим. — Галина улыбнулась. — Без расписания.
— Тогда да.
Вода в кастрюле закипела. Галина встала, подсолила воду.
— Кто будет варить первую партию?
— Я! — Макс вскочил со стула.
— Осторожно. Не обожгись.
Макс аккуратно опустил пельмени в кипящую воду.
— Баб, а сколько варить?
— Пока не всплывут. Минут десять.
— А потом?
— Потом едим. Все вместе. Потому что захотели. А не потому что должны.
Инга подошла к маме. Обняла за плечи.
— Мам, спасибо.
— За что?
— За то, что показала нам, как надо.
Галина прижалась к дочери. За окном светило солнце. На плите варились пельмени. За столом сидела семья.
И всё это было не по расписанию.
Всё это было по любви.
***
А у вас были моменты когда хотелось выключить плиту и уйти из собственной кухни? Ставьте сердечко если узнали себя в Галине и пишите в комментариях - во сколько лет вы поняли что пора менять правила игры?
Подписывайтесь чтобы не пропустить истории о том как обычные женщины находят себя в самом неожиданном возрасте
***