Эта статья основана на материалах интервью, взятых Mörat для журнала Metal Hammer
Как пионеры ню-метала прошли через взлеты, падения и безумие, чтобы вернуться к своим корням и вновь покорить мир.
В 2016 году все пятеро участников Korn оглянулись на свой путь, полный сумасшедших виражей, успехов и падений. Их альбом «The Serenity Of Suffering» ознаменовал возвращение к более тяжелому, олдскульному звучанию после нескольких лет музыкальных экспериментов. Тогда-то Metal Hammer и поговорил с каждым из них по душам.
Представьте: 1993 год, группа друзей детства решает сколотить банду. Их объединила любовь к музыке, выпивке и тусовкам. Они начали писать песни, которые связали их на всю жизнь и навсегда изменили ландшафт метала. В центре всего этого был их харизматичный вокалист: бывший ассистент коронера, аутсайдер и фрик – Джонатан Дэвис. «Мы с самого начала были братьями, корешами», – вспоминает он.
Погрузимся в сумрачное прошлое Korn. От ранних дней совместной жизни и выскребания денег на репетиции до головокружительных высот славы и богатства, а затем – до личных трагедий, разбитых алкоголем и наркотиками. По пути они теряли участников и рассудок. Предупреждаем: прогулка по закоулкам памяти может оказаться довольно мрачной. Но группа не жалеет почти ни о чем, и каждый из них, свежий после тура с Робом Зомби, настроен позитивно. Новый альбом – это возвращение к старому доброму Korn, тяжелее мешка с гаечными ключами, да еще и с гостевым участием Кори Тейлора. Это история о том, как Korn победили своих демонов и мир. Читайте откровения каждого участника.
Джонатан Дэвис: Голос страданий и триумфа
Родился в Бейкерсфилде 18 января 1971 года. Первые музыкальные шаги – школьная синти-поп группа Buck Naked. Затем была арт-рок команда SexArt, но настоящий взлет начался после объединения с бывшими участниками калифорнийской группы LAPD.
Мечтал ли ты стать рок-звездой?
«Да. В три года я увидел, как мои родители участвуют в постановке «Иисус Христос – суперзвезда», и это определило мой путь. Получил первую ударную установку и просто полюбил музыку. Отец был музыкантом, мать – танцовщицей, так что музыка окружала меня постоянно».
О группе Creep (предшественнице Korn):
«Creep были мрачными, чем-то напоминали Alice In Chains. Когда мне позвонили и предложили попробоваться, я был в смятении – у меня была SexArt. Но я пошел посмотреть, и с первой же ноты меня зацепило. Все сошлось».
О своей чувствительности в «брутальной» группе:
«Меня наняли делать то, что я хочу. Моя чувствительность породила всю лирику, которая стала сутью Korn. У каждого был свой вайб. Такое не подстроишь – это магия, когда люди собираются вместе».
О поддержке семьи:
«Отец сначала насторожился. Он прошел через шоу-бизнес и ушел с гастролей, чтобы быть со мной. Он не хотел для меня такой дороги, но видел мою любовь к музыке и сказал: «Черт с ним, сынок, иди за мечтой, но имей запасной план». Я работал в морге, так что план был. Мать думала так же, но по-настоящему меня подтолкнула тетя. Она отвела меня на ярмарку экстрасенсов, где мне сказали, что я должен присоединиться к этой группе, потому что она будет очень успешной. Она все предсказала и дала денег на аренду и еду на пару месяцев».
Веришь в экстрасенсов?
«Верю, что мы все связаны через некую матрицу. Называйте это Богом или как угодно. Есть всякая странная фигня вроде дежавю или совпадений, и очевидно, что за этим стоит некий высший разум. Сейчас я так думаю, но это может измениться».
О совместной жизни в ранние дни:
«Потрясающе! Мы все жили в одном доме в Хантингтон-Бич, кроме Дэвида [Сильверии, тогдашнего барабанщика]. Я жил в коморке под лестницей – это все, что мог себе позволить. У других ребят комнаты были получше, потому что у них была работа получше. Я почти не спал, потому что был долбаным торчком! Пришлось сделать шаг назад: я был очень успешен, работая в морге, а потом оказался в грёбаной конуре, после того как у меня был свой дом! Но это стоило того, страдать ради искусства; я должен был заплатить свою цену».
Влияние работы в морге:
«Мне пришлось столкнуться с посттравматическим стрессом. Семнадцатилетние парни не должны видеть младенцев, разорванных пополам, и прочую ужасную хрень. Это сносит крышу. Но это также вдохновило меня, заставило ценить жизнь. Типа: «Да, у меня проблемы, но я жив!»»
О спортивных костюмах:
«Я обожал эти треники! Я вырос на индастриале и готике, но тогда был большим фанатом хип-хопа. Это было так необычно – совсем не то, что эта музыка. Я всегда за то, чтобы люди думали: «Какого хрена происходит? Почему этот парень в трениках играет на волынке?»»
О дебютном альбоме и его лирике:
«Эта пластинка – весь мой школьный опыт. Мне было 24, и мне нужно было все это выплеснуть. Это то, что заставляло меня ковырять нож глубже в своей душе».
О песне «Daddy» (об изнасиловании другом семьи):
«Это была необходимая песня, и она помогла многим людям. Я справился с демоном, и это показало, что я могу преодолеть такое и стать лучше».
О слезах на сцене:
«Да, это было по-настоящему. Нужно высвобождать эту энергию. Плакать – это не немужественно, это хорошо помогает ментально и физически избавиться от этого дерьма. Когда я слышу, как ругают плачущего мальчика, у меня мурашки по коже».
О проблемах с наркотиками и алкоголем:
«Началось после первого альбома. Первое, что мне сказали: «Если не будешь пить, ничего не выйдет!» Так я начал пить, потом пошли спиды, кокс, женщины. Я жил своей рок-н-ролльной мечтой. Но я быстро понял, став отцом в раннем возрасте, что у меня есть маленький человечек, который от меня зависит. Я не могу приходить домой пьяным, со спущенными штанами и использованным презервативом, блюя на себя. Я завязал в 1998 году и не оглядывался назад. Сделал это сам, без АА и прочей фигни. Просто пришло время остановиться, иначе я бы умер».
О высших и низших точках в Korn:
«Высшая – запись альбомов и мировые туры. Низшая – уход Хэда. Это было как потеря члена семьи, это нас просто убило».
Об уходе Хэда:
«Это было полной неожиданностью. Я получал от него письма с библейскими стихами и сумасшедшим божественным бредом. Потом узнал, что он «родился заново». Я знал, что с ним что-то не так, он страдал, был отцом-одиночкой. Некоторым нужен Бог, чтобы пройти через такое, и это нормально. Кто я такой, чтобы судить? Но большинство «новообращенных» проходят фазу, когда они просто не в себе. Он должен был через это пройти. Это очень ранило меня, я выместил это на нем, написал песни. Но теперь он вернулся, я все понимаю и уважаю его убеждения. Здорово, что он другой человек и он жив, потому что этот дурак должен был умереть от всего этого мета, таблеток и алкоголя».
О группах, которых они вдохновили:
«Да. Slipknot вдохновлялись нами, но взяли это и сделали по-своему, что потрясающе. Большим комплиментом, но и немного обидным, был альбом Sepultura «Roots». Это был откровенный плагиат Korn. Я тогда поругался с Россом [Робинсоном, продюсером], потому что он просто взял наш звук и отдал Sepultura. Мой молодой мозг не мог этого вынести. Но они были одними из наших главных вдохновителей, так что, полагаю, им можно. И это классический альбом, так что все хорошо».
О новом альбоме «The Serenity Of Suffering»:
«Манки и Хэд хотели сделать что-то тяжелое. И Ник [Раскулинеч, продюсер] сыграл в этом большую роль. Это возвращение к корням, но это звучит по-новому, не как другие альбомы. Он чертовски тяжелый!»
О вокальных стилях:
«Единственное, к чему я вернулся – это сумасшедший тяжелый вокальный скэт из «Twist», потому что Ник этого хотел. Я специально не делал этого годами, чтобы это оставалось особенным. То же самое с волынкой».
О лирике нового альбома:
«Название отражает суть. Я выбираю писать о темных сторонах жизни. Я счастлив, у меня семья, я люблю гастроли. Но когда я в этих темных местах и страдаю от депрессии, кажется, что страдание – это мой дом. Это мой старый знакомый друг. Мне 45, я не пою о школе. Но в жизни все еще есть проблемы, и это моя терапия. Половину времени я не знаю, о чем, черт возьми, пишу! Мне 45, на что мне жаловаться? Но легче не становится».
Как долго просуществует Korn?
«Я бы хотел 40 лет! Я буду там с одним долбаным дредом, мне пофиг. Пока мой голос со мной и парни могут играть – черт возьми, мы в деле!»
Манки (Джеймс Шаффер): Архитектор звука и преодоление
До Korn гитарист Джеймс «Манки» Шаффер играл в фанк-метал группе LAPD вместе с Филди и оригинальным барабанщиком Korn Дэвидом Сильверия. Основатель Korn, определивший фирменное звучание группы.
Первое впечатление от Джонатана в SexArt:
«Мы с Хэдом были в клубе в Бейкерсфилде, собирались уходить, и вдруг услышали этот крик из колонок. Мы переглянулись: «О боже!» Пошли обратно посмотреть, кто так кричит, а это был этот худенький парень! Не могли поверить».
О жизни в общем доме:
«Мы занимались случайными подработками, пытаясь наскрести денег на пиво и репетиции. Мыли машины, таскали мебель. Потом могли пойти на пляж, посерфить, а ночью тусить».
О внезапной славе во времена «Follow The Leader»:
«Не думаю, что мы были готовы. Куча денег, успех – мы об этом мечтали, но были так молоды, что принимали это как должное. Не думали о завтрашнем дне. Жили моментом, не задумываясь о последствиях. Тусили как сумасшедшие, и я бы ничего не изменил».
О группах-подражателях:
«Тогда я думал: «Чувак, это наш звук, мы его создали!» Но это было эго. Мы просто использовали свои влияния, чтобы создать что-то новое. Некоторые были очень очевидны, и я до сих пор думаю, что некоторые группы этого не признают».
О Sepultura (соглашаясь с Джонатаном):
«Да, но вот в чем дело: это мы пытались подражать им! Когда Sepultura выпустили «Chaos A.D.», это сильно на нас повлияло. Теперь, став старше, я могу ценить, как искусство вдохновляет искусство».
Об уходе Хэда:
«Я снимал дом на Голливудских холмах. Думаю, узнал из имейла, который он всем разослал. Сидел один в большом доме. У меня самого был плохой период, просто не мог поверить. Несколько недель был в шоке, опустошен».
Знал ли о его проблемах с наркотиками?
«Все причины его ухода раскрылись позже. Я воспринял это очень лично, хотя это не было личным. В то время я думал: «Как он мог нас так бросить?» Думаю, остальные чувствовали то же самое, не зная настоящих причин. Мы хотели услышать это от него, может, на встрече, но, возможно, он не думал, что будет достаточно силен. Сейчас я все понимаю».
О работе в студии без Хэда:
«Я рассматривал это как возможность преодолеть некоторые недостатки в своей игре. Он всегда был и остается парнем, который придумывает эти великолепные мелодии. Это был серьезный вызов, я был расстроен, потому что это толкало меня в неудобные для меня области, но в то же время это помогло мне вырасти как музыканту».
О словах Дэвида, что Манки стал «их мишенью» после его ухода:
«Не думаю, что это полностью правда, и не думаю, что это полностью ложь. Мы с Дэвисом часто сходились во мнениях по поводу решений в группе, так что когда он ушел, мне стало сложнее убедить Реджи [Филди] и Джонатана в моей точке зрения. Но и моя точка зрения была затуманена алкоголем и наркотиками. Так что, да, это правда, и нет, это не так. Я был на своем пути саморазрушения».
Были ли мысли уйти из группы?
«Нет. Может, один раз я разозлился и уехал из тура, но на самом деле мне пришлось лечь в реабилитационный центр после шоу в Ирландии в 2008 году. У меня был полный срыв, подпитываемый алкоголем и наркотиками. Мой отец тогда умирал. После месяца в рехабе мне пришлось столкнуться с новыми проблемами зависимости, но это направило меня на правильный путь».
О последних 20 годах:
«Когда я вспоминаю наши тусовки, мне приятно, что мы выбрались. Мы думаем об этом как о создании наследия, о принятии умных решений, чтобы наши дети смотрели на нас как на пример для подражания».
О Кори Тейлоре на новом альбоме:
«Мы теперь на одном лейбле, Roadrunner. И мы провели с ними тур, что помогло наладить дружбу между нами и Slipknot, которая годами казалась непростой. Кори был очень отзывчив, пришел и просто взорвал! Я чувствую, что мы прошли путь, превзошедший наши детские мечты».
Хэд (Брайан Уэлч): Потерянный и вновь обретённый
Брайан «Хэд» Уэлч был приглашен школьными друзьями Джонатаном Дэвисом и Филди в качестве второго гитариста в Creep. Хэд играл на первых шести альбомах Korn, прежде чем покинул группу в 2005 году после обращения в христианство. Он вернулся в 2013 году.
Первые впечатления о Джонатане и Филди:
«Джонатана помню еще в начальной школе, он выглядел очень худым и немного ботаником. Я не был крутым, но, должно быть, считал себя круче него. Знаете Мистера Бернса из «Симпсонов»? Оглядываясь назад, думаю, если бы у Мистера Бернса был внук, это был бы Джонатан! Филди я встретил в средней школе. У него на папке были Duran Duran! А у меня – Ozzy Osbourne, Iron Maiden, Judas Priest. Я сказал ему, что ему нужно слушать метал, так что это моя вина!»
Наслаждался ли славой?
«Нет, мне всегда было некомфортно. Иногда чувствуешь себя крутым, когда молод, но потом у меня всегда было столько тревоги из-за этого, потому что я себе не нравился. Я не знал, что не нравлюсь себе, но все эти люди, постоянно смотрящие на меня, вызывали много тревоги».
Были ли хорошие моменты?
«Очевидно, Вудсток [1999], Грэмми, поездки в Японию и Европу. На альбоме «Issues» я начал задумываться о тьме и депрессии, но потом мы выступили в Apollo Theater в Нью-Йорке, там были Баста Раймс, Крис Рок. Многие знаменитости приходили на нас посмотреть, вроде Брэда Питта. Было весело участвовать в «Южном Парке». Но потом ты попадаешь в рутину, и день становится похож на день».
Почему депрессия во времена «Issues»?
«Мы уже стали большими с «Follow The Leader», а потом вышли «Issues», и это было как достижение вершины горы. Я думал: «ОК, что дальше? Просто гастролировать вечно?» Это была как перетягивание каната с моими эмоциями. Я пытался быть благодарным, потому что все хотели быть рок-звездами, и я им стал, но мне это не очень нравилось. Я любил создавать музыку, но не очень любил гастролировать».
Самая сумасшедшая ночь в Korn?
«Самая сумасшедшая ночь? Скорее, «какой был самый сумасшедший год!» Моим самым сумасшедшим годом, вероятно, был 2004-й, потому что это был мой год мета, когда я возил наркотики по всему миру, пряча их в чемодане. Это было дико!»
Как скрывал проблемы с наркотиками?
«Уединение. Я все время был один. Я любил стимуляторы, но от них у меня сильно тряслись руки, и я сильно худел, поэтому я принимал таблетки и пил пиво, чтобы руки не тряслись рядом с группой или семьей».
Жалеешь, что не ушел из Korn раньше?
«Думаю, все произошло так, как должно было. Но я хотел уйти раньше, думал об этом еще со времен альбома «Untouchables» в 2002 году. Я был так благодарен, что смог это сделать, но хотел чего-то другого».
Почему так открыто говорил о своем обращении в христианство?
«Честно говоря, каждые отношения, в которые я вступал, превращались из хороших в кислые. С моим христианством причина, по которой я знал, что это так реально, – это была любовь к Богу, и я чувствовал Его любовь ко мне. И она никогда не уходила. Это любовь, которая не умрет, и мое сердце не будет разбито. Я просто подумал: «Люди должны это знать!»»
Когда понял, что хочешь вернуться в Korn?
«Это было после того, как я вышел с ними на сцену на Carolina Rebellion [в 2012 году], и я увидел, как все расчувствовались: фанаты, Джонатан, я, моя дочь... Мой отец на следующий день сказал, что у него были слезы на глазах. Я почувствовал эту любовь. Есть связь с фанатами, которая сильнее, чем у многих других групп. Было немного трудно, потому что меня долго не было, и мне не нравились гастроли или депрессия, которую я чувствовал в Korn, но мне пришлось столкнуться со всем этим. Я убедился, что все не так, как раньше, с выпивкой и наркотиками».
Новый альбом намного тяжелее. Твой вклад?
«У нас с Манки было видение. Мне нравятся все песни на «The Paradigm Shift», но вживую они звучали не так, как я хотел. Мы с Манки подумали: «Чего не хватает?» Мы любим мелодию, но интенсивность пропала. Мы играем новый материал, и это другой уровень – я чувствую эти песни нутром каждый вечер».
Что важнее: Бог или Korn?
«Оглядываясь назад, я вижу, что Бог был в Korn все это время. Помню первый альбом, песню «Helmet In The Bush», которую мы с Джонатаном написали под наркотиками за одну ночь, и там было: «Пожалуйста, Боже, помоги мне. Пожалуйста, Боже, спаси меня...» Это была как молитва в песне. Кто важнее? Глупый вопрос. Очевидно, Korn однажды не станет, а Бог будет. Но я люблю свою группу».
Филди (Реджинальд Арвизу): Басовый фундамент и вера
Родился Реджинальд Арвизу в Бейкерсфилде в 1969 году. Филди – один из основателей Korn, придавший группе их фанковый оттенок. Вне группы у него был раскритикованный сольный проект Fieldy’s Dreams и более успешный StillWell. Как и Хэд, он – обращенный христианин.
Первые впечатления о Джонатане и Хэде:
«Сначала я встретил Хэда, и забавно, что он был практически единственным металлистом. Он сказал: «Тебе нужно слушать хэви-метал», а я не очень разбирался, больше увлекался тем, что называют новой волной. В итоге я пошел к нему домой, он поставил какой-то метал и сыграл на гитаре, это и направило меня».
О тусовках со знаменитостями в первые пять лет Korn:
«Это всегда было странно. Я встречал почти всех рок-звезд, каких только можно вспомнить. Помню, в ранние дни наш менеджер знал Ice Cube, он приехал в студию, и я немного нервничал. Даже не знал, что сказать!»
О спаде популярности Korn в начале 2000-х:
«Это было очень незаметно, мы никогда не чувствовали, что идем на спад, но теперь, оглядываясь назад... нам говорили, что мы будем давать «камерные» шоу для фанатов, вместо того чтобы сказать: «Эй, вы теперь будете играть на площадках поменьше». Я думал, мы все еще можем собирать арены, но мы играли в залах на 2000-5000 человек, и я такой: «Да, нам нужно это сделать, чтобы вернуться к корням!» А на самом деле: «Нет, это все, на что вы способны!»»
О проекте Fieldy’s Dreams:
«Думаю, мы всегда занимаемся сайд-проектами, потому что сидим без дела. Сейчас я работаю над своим басовым альбомом. Став старше, не знаю, стал бы я так быстро браться за микрофон! Мне не очень нравится тот альбом [«Rock’n Roll Gangster» 2002 года], но что поделать?»
Об отрицательных отзывах на Fieldy’s Dreams:
«Он получает отрицательные отзывы от меня! Мне он не нравится! Но я ничего не могу с этим поделать. Я бы никогда его не выпустил. Думаю, это глупо, отстойно, но это то, что я делал, когда был моложе».
Поворотный момент к христианству:
«Думаю, это был просто конец тусовок, славы и всего такого. Пустота, деньги, успех, власть... а потом мой отец заболел и попал в больницу. Он умер и отправился к Господу, и все для меня изменилось. Я понял, что у меня нет никакой власти, и деньги не имеют значения. Тогда я принял Иисуса в свою жизнь, и все начало меняться. Последние 10 лет моей жизни, вероятно, были лучшими».
Почему ты меньше говорил о своей вере, чем Хэд?
«У него была другая ситуация. Его дочь осталась без родителей, так что ему пришлось стать отцом на полную ставку. У меня есть дети, и я, вероятно, сделал бы то же самое, просто со мной так не случилось. Думаю, когда он был вне Korn, ему нужно было говорить об этом открыто, потому что у него больше ничего не было».
О возвращении к олдскульному вайбу Korn на новом альбоме:
«Да. Думаю, празднование 20-летия, когда мы играли весь первый альбом Korn, как бы напомнило нам, с чего мы начинали. Это пробудило в нас Korn!»
Рэй Лузье: Свежая кровь и несокрушимый бит
Бывший участник группы Дэйва Ли Рота и пародийной хэйр-метал группы Steel Panther, Рэй Лузье присоединился к Korn в 2008 году, через два года после ухода оригинального барабанщика Дэвида Сильверии.
Твои представления о Korn, когда ты присоединился к группе в 2007 году?
«Я был их фанатом с самого начала. Я тогда преподавал в музыкальной школе, и один из преподавателей попросил меня выбрать песни для учеников. Один из инструкторов выбрал «Smells Like Teen Spirit» Nirvana и «Blind» Korn. Я такой: «Что за Korn?» Он сказал мне, что это новая группа, которая взрывает, и я никогда не забуду, как услышал интро-рифф к этой песне и просто подумал: «Вау!»»
Какая атмосфера была в Korn, когда ты присоединился, учитывая уход Хэда и Дэвида?
«У них тогда играли Джои [Джордисон] из Slipknot, Терри Боззио и другие. Я видел их пару раз без Дэвида. Думал, не хватает этого тяжелого, медленного грува, и именно это я пытался вернуть. Так что для меня атмосфера была довольно суматошной, но парни были очень спокойны и уверены, что меня радовало. Меня тошнило от нервов на первых нескольких шоу, и потребовались годы, чтобы по-настояшему найти свое место в этой группе».
В какой момент ты почувствовал себя полноценной частью Korn?
«Вероятно, через пару лет, когда я действительно освоился. Сначала я был просто наемным музыкантом, и меня это устраивало, я старался играть песни как можно лучше. А потом, когда они попросили меня стать участником в 2009 году, я подумал: «Вау! Это по-настоящему!» Тогда я действительно захотел найти себя как одного из пяти участников».
Как ты воспринял возвращение Хэда в группу?
«Это было потрясающе, чувак, потому что когда меня приняли, я подумал: «Теперь, если бы только Хэд мог вернуться в группу...» Именно этого я и хотел! Ничего против наемных гитаристов, которых брали ему на замену, но они так хотели эту работу, что играли идеально каждый вечер, и в этом не было той расслабленности. А когда Хэд вернулся, просто наблюдая, как он и Манки обмениваются риффами, это быстро стало очень естественно. А с новым альбомом это как: «ОК, мы гастролировали три года. Пора по-настоящему взяться за дело»».
Что привнес продюсер Ник Раскулинеч в «The Serenity Of Suffering»?
«У него есть способ заставить группу чувствовать себя так, как она должна себя чувствовать. Он страстный чувак, мужик! Я записываю свои барабанные партии, а он отрывается со шваброй в другой комнате, трясет головой! И это то, что нужно. Тебе не нужен кто-то, кто сидит и пялится в телефон – тебе нужен кто-то, кто в теме!»
Вот такая она, история Korn – группы, которая не только изобрела жанр, но и смогла пройти через огонь, воду и медные трубы, сохранив свою суть и вернувшись еще сильнее. Их путь – это напоминание о том, что даже в самой глубокой тьме можно найти свет, а страдания действительно могут породить великое искусство.