1. Он поцеловал ее на спор, а потом долго отплевывался под гогот ребят. Сама Софья сначала отшатнулась, затем закрыла лицо ладонями. Когда над ней начали смеяться, расплакалась. Кто-то из ребят дернул ее за юбку с такой силой, что та опала. Софья зарыдала, убежала прочь. Степан тоже смеялся. Точнее делал вид, что ему весело. На самом деле ему было противно. Не от Софьи, а от себя. И своего поступка и смеха ребят.
Соня считали страшной и странной девочкой. Ее редко звали гулять, не упускали повода, чтобы поглумиться и поиздеваться. Всем было забавно наблюдать, как она, роняя слезы бежит домой. Даже сейчас Нина, глядя как названная «сестра» убегает, гоготала громче остальных, не упуская возможности бросать колкие шуточки ей в след. Единственным, кто не смеялся был старший брат Степы — Иван. Он пришел к ребятам уже тогда, когда все случилось.
Он шагнул к брату и с размаху ударил кулаком в плечо. Степан упал прямо в лужу, грязь брызнула во все стороны. Смех тут же стих.
— Правда весело? — Спросил Иван, глядя на брата сверху вниз.
— Это же просто шутка была… — пробормотал Степа.
— Тогда я тоже пошутил, - ответил Иван и обвел глазами всех собравшихся. — А почему никто не смеется?
Никто не ответил.
Даже Нина опустила глаза. Ее щеки моментально загорелись, хотелось провалиться в землю. Лишь бы Ваня не видел то, что она участвует в этом безобразии.
Тишина повисла такая, что было слышно, как где-то в огороде кричат куры. Иван подошел ближе к брату, наклонился и тихо, почти шепотом сказал:
— Ты действительно думаешь что это было смешно?
Степа отвел взгляд.
Он вспомнил, как Соня смотрела на него в тот самый момент, когда он только ее поцеловал и начал смеяться — без злобы, только с болью и вопросом: «За что?»
Ответа не было.
— Завтра пойдешь и извинишься, — сказал Иван уже громче.— Прямо при всех.
— Да перед ней? Перед этой Софьей? Да она же ущербная. — возмутился кто-то из ребят.
— Именно перед ней, — отрезал Иван. — А кто ржать будет или издеваться, то получит лично от меня. Всем понятно?
— Ты что в Нинкину сестру влюбился? Чего влез?
— Потому что вы, все, — он обвел взглядом толпу, — думаете, что сила это толпой гнать одного. Мне стыдно рядом с вами стоять.
— Да она сама виновата! Вечно одна, вечно с книжками своими... Шуток не понимает. — начал кто-то... Нинка нам про нее такое рассказывает… Она зубы не чистит, ногти грызет на ногах…
— А как ей не быть одной, когда все вокруг такие как ты. —Резко перебил Иван не собираясь слушать выдуманные сплетни. — Чтобы я больше не видел такого, иначе будет уже совсем другой разговор.
С Иваном никто не стал спорить. Честно говоря, его даже побаивались. Но не потому что он был самым сильным, хотя и это тоже, а потому, что он никогда не бросал слов на ветер. Если сказал — сделает. Без выкрутасов и поблажек.
— Это действительно было некрасиво, — сказала Нина. — Иван прав. Сдирать с нее юбку было лишним.
Она попыталась поймать его взгляд. Хотела увидеть одобрение, но он в ее сторону даже не посмотрел. Лишь бросил с укором:
— С такой сестрой врагов не надо. Мерзко. Гадко. Подло. Ладно остальные... Но она тебе не чужая. Если к ней так отнеслась, то как к другим...
Ребята задумчиво переглянулись.
***
Нина шла домой медленно, волоча рюкзак за одну лямку. По щекам у нее тоже катились слезы. Из-за Ивана. Солнце било в глаза, дорога пылила, подросшая трава щекотала голени. В ушах все еще стоял голос Ивана — спокойный, но с угрозой.
Она вдруг поняла, что не помнит, зачем так громко смеялась, когда Соня побежала прочь. Что именно ее тогда так развеселило? То, как сестра размазала слезы по щекам? Как стояла без юбки? Или то, как Степа отплевывался, вытирая губы? А может, просто хотелось быть с «ними», с ребятами, с толпой. Нет, все было куда проще. Нина ненавидела Софью и считала чужой. Мама настойчиво заставляла Нину называть Соню сестрой. Нина любила свою маму, дороже и ближе никого на этом свете у нее не было, и она слушалась. Но вне стен дома… В лучше случае Нина делала вид, что Сони не существует. Она не обзывала ее вслух. Нет. Нина была умнее. Придумывала про нее всякие гадости под видом «секрета». Потом смеялась, когда над Соней подшучивали другие, и ни разу не подошла защитить, даже когда та возвращалась из школы с разбитыми коленками и мокрыми от слез глазами. Соня была дочерью отчима. Его Нина тоже не принимала. Он появился в их жизни, когда Нине было одиннадцать. Он был тихим, доброжелательным, старался не лезть в воспитание. Но именно это Нину и раздражало. Будто он был посторонним и в то же время укоренился в их доме. А потом появилась Софья. Дочь отчима от первого брака. Ее неожиданное появление в семье окончательно разрушило уютный, проверенный мир Нины, где она была центром вселенной.
Тогда-то мама и попросила называть Соню сестрой. Все жалела девочку у которой недавно умерла родная мама.
С тех пор Нина воспринимала отчима и его дочь как виновников всех перемен. Они вдвоем словно заняли слишком много места в жизни мамы. Хотя он никогда не повышал голос, не заставлял, не вмешивался. Да и Софья была слишком тихой, спокойно, доброй. И пусть с этим как-то еще можно было смириться, но Нина не могла простить Соне того, как мама вдруг стала делить свою любовь на них двоих.
И сейчас, шагая домой по пыльной дороге, Нина вспоминала, как сегодня утром мама заплела Соне косичку, вдруг обняла ее и сказала:
— Какая же ты у меня красавица, солнышко.
Нина тогда вышла, хлопнув дверью. Захотелось сделать Соне больно. Наверное, вот поэтому ей было так весело, когда так называемую сестру публично унизили. И сейчас, шагая одна, сжимала кулаки в карманах. Она перестала плакать. Разозлилась еще сильнее.
Нина помнила, как ещё в прошлом году Соня таскалась за ней по пятам. Всё время хотела с ней сидеть, играть, делиться чем-то. Нина тогда ее проучила. Облила краской на забаву всем, а затем поставила подножку, как будто испачкать сестру ей было мало. Соня после этого случае больше не искала ее взгляда, не шла за ней. Только смотрела иногда мимолетом и как будто с жалостью. Это бесило. А теперь еще и Иван. Он в последнее время смотрел на Соню так, как не смотрел ни на кого. Сегодня еще и защитил. И это было неправильно. Кто бы знал сколько Нина пыталась добиться от него хоть какой-то взаимной симпатии… Но после сегодняшнего…
Нина дернула плечом. Все равно Соня некрасивая. Все равно странная. Все равно это все ничего не значит.
Но что-то внутри все-таки царапало.
Когда Нина пришла домой, Соня сидела у окна, обхватив колени руками.
— Ты думаешь, если поплачешь на людях и построишь из себя жертву, тебя вдруг все полюбят? — Нина вошла к ней в комнату не постучав. В ее голосе звучала привычная насмешка.
Соня не ответила.
— Знаешь, Иван за тебя заступился. Тебе радостно узнать это? — Продолжала Нина. — Ты думаешь, я не вижу, как ты на него иногда смотришь? Только вот он смотрит на тебя из жалости. Глупая ты. И заступился сегодня за тебя тоже из жалости. Потому что ты жалкая. Никто не любит, когда из грязи пытаются вылезти, как будто стали лучше. Ты не изменилась, Соня. Ты все та же… — Нина замялась, ей хотелось побольнее «ударить» словами — …все та же нелепая девчонка, которая вообще не должна тут находиться. Ты вообще никто. И твой отец никто. Ничтожества два. Катались бы вы отсюда. И оставили нас с мамой в покое.
Соня посмотрела на Нину... Слова про отца действительно задели, она ответила:
— А ты все та же, кто смеется громче всех, лишь бы не заметили, как тебе самой больно.
Нина отшатнулась, как от удара.
— Ты ответишь за эти слова. — Ответила Нина.
— За какие слова? — В комнату вошла мама.
Нина угрожающе посмотрела на Соню. Мол, молчи, терпи, как обычно. Софья молчать не собиралась. Ей вдруг отчаянно захотелось все рассказать. Поделиться своей болью.
— Меня поцеловали. На спор.
Мама не сразу поняла, что в этом ужасного. Поцелуй, ну подумаешь. Но когда Соня всё-таки всхлипнула:
— С меня сдернули юбку. Все смеялись. Особенно Нина. — Мама побелела. Долго молчала. Смотрела на Нину, и чем дольше смотрела, тем больше в ее лице читалась растерянность.
—Мы не будем отмечать твой день рождения. Думаю, понимаешь почему и из-за чего тебя наказываю. — Наконец произнесла она, придумав наказание. — Пустить бы тебя без юбки по улице...
— Что?! Мам! — Нина вскочила. — Но я уже позвала ребят! Все обещали прийти, даже подарки купили!
—Все были, когда ты смеялась над Соней? Весело было? Вот, теперь и побудешь без всех. Подумаешь. Может, что в голове и проясниться.
Нина тяжело дышала, как после бега. Сжала кулаки.
— Но это нечестно! Ты всегда на ее стороне! Она тебе не родная даже…
— Я на стороне совести, Нина. И ты когда-нибудь поймешь, как больно видеть, что моя дочь теряет ее по кусочку, ради того, чтобы понравиться толпе. Я разочарована.
Мать вышла из комнаты, медленно, как будто ей было тяжело идти.
Нина осталась стоять посреди комнаты с мокрыми глазами. .
— Я тебя просто ненавижу. Ты испортила мне жизнь! — Крикнула она Софье. — Лучше бы ты умерла, а не твоя мать!
***
На следующий день, когда Соня пришла в школу с опухшими глазами, Степан ждал ее у ворот. Чуть дальше стоял Иван, наблюдал за братом.
Когда Софья подошла ближе, он опустил глаза и выдохнул:
— Прости. Я повел себя как подлец. Мне правда жаль. Мы просто играли в «слабо». Иначе бы ребята засмеяли, если бы я не...
Соня не ответила. Только посмотрела и прошла мимо. Степа побежал за ней.
— Сонь, подожди. Я не прошу тебя простить меня… Просто — подожди.
Она остановилась, но не обернулась.
— Мне самому противно, — сказал он тише, так чтобы другие ребята не услышали. — Я потом всю ночь думал. Мне казалось, ты смеялась надо мной… А ты плакала.
Соня медленно обернулась.
— Ты не первый, кто решил, что надо мной можно издеваться.
— Но я первый, кому стало стыдно…
Степа хотел еще что-то сказать, но сзади послышался голос Ивана:
— Всё. Достаточно. Дальше она сама разберется.
Соня посмотрела на Ивана с благодарностью и слабо улыбнулась.
Чуть в стороне стояла Нина, скрестив руки на груди. Ребята ее не видели, но она все видела и слышала. Происходящее ей не нравилось. Нина помнила, когда Иван первый раз обратил на Соню внимание. Он тогда задержал взгляд на Соне у школьного крыльца, Нина все видела. Он даже не улыбался, просто смотрел спокойно, внимательно, слишком долго. Этого хватило.
Соня стояла как обычно сутулая, в растянутом свитере, с книгой в руках. Она и не заметила, как ее разглядывают. А Нина заметила. И зубы стиснула.
"Ты что, с ума сошел? Нашел на кого смотреть" — хотелось ей тогда крикнуть. Но Нина лишь подошла ближе, облокотилась на перила рядом с Иваном и сказала, будто между прочим:
— Твоя очередь охранять местных фриков?
— Фриков? Софья достойнее многих. — Спокойно сказал Иван.
Именно тогда в сердце Нины впервые вспыхнула настоящая ревность — не к вниманию, а к молчаливой доброте Ивана, которой она никогда не удостаивалась. Хотя попыток было множество.
В течение дня Нина пыталась поглумиться, раззадорить ребят, чтобы посмеялись над Софьей. Ей хотелось отомстить. Однако после того случая в школе стали шептаться за спиной Нины. На улицах бросали укоризненные взгляды. Даже ребята, с которыми раньше была в ладу, теперь держались от нее на расстоянии. Это чувство презрения и одиночества разъедало Нину изнутри. Но хуже всего был взгляд матери полный разочарования. Она стала изгоем.
— Все из-за неё, — шептала она себе. — Из-за этой уpодки.
И тогда, в глубине души, родилась страшная мысль — избавиться от Софьи, чтобы вернуть себе свое место, свою семью и любовь матери. И пусть даже ради этого придется пойти на безумство…
***
Нина стала все чаще ходить к обрыву — месту, где никто не решался появиться без дела. Там, на краю пропасти, она придумывала планы, как навсегда избавиться от Софьи. И чем больше думала, тем холоднее становилось у неё на сердце.
В один вечер, когда солнце уже клонилось к закату, Нина позвала Софью к тому самому обрыву. Голос ее был тих и обманчиво нежным:
— Пойдем со мной, погуляем. Нам надо разобраться. И я… Если честно… Хотела бы извиниться. Я отвратительно себя вела.
Софья колебалась, но что-то в тоне сестры заставило ее согласиться. Мама слышала этот разговор и впервые за долгое время улыбнулась.
— Действительно, прогуляйтесь. Поговорите. Помиритесь.
***
Нина медленно вела Софью по узкой тропинке к самому краю обрыва. Тот вечер был теплым, но в воздухе витало что-то тревожное, как будто земля сама предупреждала о беде. Софья молчала, чувствуя, что что-то не так, но слова не находились.
Когда они остановились на краю, Нина повернулась и посмотрела в глаза Сони. Девочка стояла почти на самом краю. Один шаг и нет проблем. Все решиться. Несчастный случай. Вряд ли кто даже разбираться станет… Но Нина сначала захотела выговориться.
— Ты виновата во всем! —сказала она. — Все смотрят на меня косо из-за тебя. Ты всегда была слабой, а теперь всем жаль тебя, а не меня. Стоило Ване за тебя заступиться… Я старалась, а ты просто пришла и забрала все. Даже родная мать меня презирает.
Софья молчала, не зная, что ответить.
— Здесь нас никто не увидит и не услышит. — Нина колебалась.
И все же подошла ближе к обрыву, схватив сестру за руку. Нина с Софьей оказались на самом краю обрыва.
— Ты думаешь это решит что-то? — Спросила Соня, сжимаясь от страха.
— Посмотрим… Люди сделают свои выводы. — Нина пожала плечами и сделала шаг в пропасть.
Сзади послышался крик.
— Ты столкнула, Нину! — закричал кто-то. Софья от эмоций лишилась чувств.
Продолжение Часть 2.