Кинокартина 2012 года «В финале Джон умрет», режиссерский шедевр Дона Коскарелли – это кинематографический коктейль, взрывающаяся смесь жанров, смело смешивающая элементы комедии, хоррора и философской сатиры.
Его можно охарактеризовать как странное, непредсказуемое и, местами, пугающе актуальное произведение, находящееся на пересечении «Голого завтрака» Уильяма С. Берроуза – с его наркотическим бредом и деконструкцией реальности – «Охотников за привидениями» – с присущей им игрой с паранормальными явлениями и юмором – загадочности «Детективного агентства Дирка Джентли» – с его запутанными сюжетами и нелинейным повествованием – и мрачного реализма «Областей тьмы» – с его исследованием тем контроля сознания и скрытых сил.
В этом хаосе узнаётся фирменный стиль Коскарелли, известного прежде всего своей франшизой «Фантазм» (пять частей, на данный момент, насколько помним), но в данном случае, его режиссерский талант проявляется в создании едкой сатиры, схожей по духу с его картиной «Бабба Хо-Теп».
Название фильма, «В финале Джон умрет» – это обманчивая уловка. Джон, главный герой, в действительности, остаётся жив, что само по себе является метафорой – обманом восприятия, манипуляцией ожиданиями зрителя. В 2012 году фильм воспринимался как чистейшей воды трэш-комедия, нелепая и абсурдная, балансирующая на грани безумия.
Однако, сегодня, спустя более чем десятилетие, картина обретает совершенно новое, незаметное тогда глубокое значение. Она предстаёт как пророческая, показывая тревожные тенденции современного общества.
Главная идея, зашифрованная в хаосе событий и юмора – это критика слепой веры в «прогресс». Лента демонстрирует, что понятие «прогресса», часто воспринимаемое как нечто положительное, в контексте фильма превращается в нечто мрачное и угрожающее, подобное лавкрафтовским кошмарам.
Это не возвышенный порыв вперед, а инфернальное явление, поглощающее человечество. «Прогресс», показанный в фильме — это неизбежное движение к тоталитаризму, к уничтожению индивидуальности и свободы воли. Те, кто осмеливается сомневаться в этом «прогрессе», становятся «преступниками», жертвами систематической репрессии.
Коскарелли использует гротескную, перенасыщенную спецэффектами эстетику, чтобы выразить свою глубокую беспокойство по поводу направления развития современного мира. Он изображает, как манипуляции информацией, технологический прогресс и контроль над сознанием могут привести к ужасающим последствиям. В этом контексте упоминание Франца Кафки не случайно (ой, или мы его забыли помянуть в заголовке статьи?).
Главные герои признают, что его пессимистические видения были «оптимистической фантазией» на фоне реальности, что говорит о глубине отчаяния и тревоги режиссера. Сюрреалистичные образы и нелогичные сюжетные повороты служили не просто для создания атмосферы трэша, но и для выражения невозможности убежать от надвигающейся катастрофы.
Параллели с современной реальностью, где быстрый технологический прогресс часто сопровождается ростом контроля и снижением индивидуальной свободы, делают проект чрезвычайно актуальным. Коскарелли не предлагает конкретных решений, но его фильм служит мощным предупреждением о рисках, связанных с бесконтрольным «прогрессом» и слепой верой в него.
Он заставляет зрителя задуматься о природе власти, о границе между утопией и антиутопией, и о том, какой ценой мы добиваемся «улучшения» жизни. В этом и заключается гениальность кино – в умении скрыть глубокий философский посыл за маской абсурдного юмора и трэша, что делает его пересмотр через призму современности еще более впечатляющим и пугающим одновременно. «В финале Джон умрет» – не просто комедийный хоррор; это предупреждение, замаксированное под весёлый беспорядок.