— Всё плохо, Аля. Всё очень плохо… – выдохнула она, и голос её был едва слышен.
Глава 1
Глава 17
Ясмина медленно вошла в кухню, её шаги были тяжёлыми, словно свинцовыми. Аля, которая до этого старательно перемывала посуду, сразу же заметила Ясино потрясение. Обычно её живые глаза вдруг стали потухшими, а на лице не было ни кровинки. Она словно сжалась в комок, пытаясь стать незаметной.
— Ты чего поникла, лица на тебе нет? — Алевтина тут же бросила свои тарелки в раковину и повернулась к Ясмине, её брови сошлись на переносице от беспокойства. — Что он тебе наговорил?
Ясмина опустилась на ближайший стул, её губы дрожали.
— Всё плохо, Аля. Всё очень плохо… – выдохнула она, и голос её был едва слышен.
Она начала рассказывать Алевтине, о чем был разговор с Андреем. Рассказала о том, как караваевские уже успели пожаловаться своему участковому, как Андрей Степанович давил на нее, угрожая депортацией. Она тщательно выбирала слова, стараясь быть максимально откровенной, но при этом обходя тот момент, что участковый намекал на помощь взамен на близость. Ей не хотелось выносить этот неприятный, унизительный вопрос на обсуждение, она не желала, чтобы Аля узнала о низости этого человека. Это было слишком личное, слишком отвратительное.
— Да, подруга, дело дрянь! — подвела итог Алевтина, когда Яся закончила рассказ, её лицо потемнело от гнева. Кулаки сжались. — Сами налетели, чуть брата моего не убили, а теперь хотят ещё вас крайними сделать! Обмельчали нынче пацаны! Это же надо, девка их по спине настучала, а они еще хотят на общее обозрение выставить, заявление написать! Вот позорники!
Аля была в ярости. Она представляла себе эту картину: свора мужиков, которые с позором сбежали от одной девчонки, а теперь еще и жалуются.
— Закон будет на их стороне, — тихо произнесла Ясмина, её взгляд был потерянным. Она уже видела себя на чемоданах, готовящейся к депортации. — Если, конечно, Вадим не напишет заявление… Тогда, может, у меня будет хоть какой-то шанс.
— А он не напишет! — перебила ее Аля.
— Да? — переспросила Ясмина.
— Конечно, не напишет! — повторила Алевтина, уверенно кивая. — Ты Вадика нашего не знаешь? Он у нас принципиальный. «Заяву? Писать? Это не по-пацански!» – Алька передразнила брата, надув щёки и сделав важное, насупленное лицо, точь-в-точь как Вадим, когда он изображал свою «мужественность». — Он скорее сам десять раз получит по лицу, чем пойдёт в милицию стучать. Он всегда считал, что мужские проблемы решаются мужскими способами. Или женскими, как в твоём случае, – она хитро подмигнула Ясмине, пытаясь разрядить обстановку.
Ясмина опустила голову. Она уже представляла, как собирает вещи и готовится к поездке домой, куда она так не хотела возвращаться. Просто уехать от Лопатиных, перебраться в другой город или село – это одно. Это был бы её выбор, её путь. Но депортация, которой пугал её участковый – это уже серьезно. Это означало бы билет в один конец без возможности выбора. Она почувствовала, как слёзы снова подступают к глазам.
— Не вешай нос! — подбодрила Ясмину Алька, увидев, как сильно изменилось её настроение. Она подошла к Ясмине, положила руку на её плечо и слегка сжала. – Мы обязательно что-нибудь придумаем. А сейчас, помнишь, мы должны готовить плов? Мама и Вадик скоро приедут, а у нас еще конь не валялся.
— Да, прости, — напоминание об обещании тете Люде немного взбодрило Ясмину, отвлекло её от плохих мыслей. — У нас еще ничего не готово.
— Это у тебя не готово! — засмеялась Алевтина. — Пока ты тут болтала, я нарезала салатов, сделала бутерброды с маслом, рыбкой и икрой. Так что дело за тобой, сестра! Наш плов ждёт последних штрихов!
Ясмина покраснела. То, что Алевтина назвала её «сестрой», было одновременно и приятно, и как-то нагнетало чувство ответственности. Это было похоже на принятие, на принадлежность, которую она так долго искала. Она почувствовала себя частью этой семьи, частью их забот и их жизни. Это было так непривычно и так трогательно.
— Кстати, мама не даст соврать, — вдруг вспомнила что-то Аля, ее глаза весело заблестели. — Я когда маленькая была, у мамы всё время выпрашивала сестрёнку. Но мама мне её так и не подарила. А тут ты появилась… — Аля улыбнулась, её взгляд стал теплым и искренним. — Кто знает, может так моя мечта исполнилась?
Она дружески толкнула Ясмину в плечо, совсем легко, словно разговор был между давними подругами. Затем, набрав немного сметаны на палец, которую они собирались добавить в салат, она дотронулась им до носа Ясмины. Белое пятно на носу девушки рассмешило Алю. Её смех был искренним и задорным, он наполнил кухню, развеяв остатки напряжения. Яся тоже не удержалась. Улыбка растянула её губы, и она, взяв немного сметаны на палец, ткнула им в Алькину щеку. Та размазала сметану по лицу, и обе девушки весело засмеялись.
Смех звенел в кухне, пока они заканчивали готовку. Он был таким звонким, что казалось, разнесётся по всей деревне. Вскоре на газовой плите уже стоял большой, чугунный казан с пловом, его аромат распространялся по всему дому, обещая сытный ужин. Девушки ждали возвращения родителей и Вадима, и, несмотря на все тревоги, на сердце Ясмины поселилась маленькая искорка надежды.
***
Калитка скрипнула, и первым во двор ступил Вадим, пока родители выгружали большие, шуршащие пакеты с вещами из больницы. Его походка всё ещё была чуть осторожной, но на лице играла широкая, искренняя улыбка.
— Добро пожаловать домой, братик! — радостно закричала Алевтина, бросаясь ему навстречу. Её голос звенел от восторга, а глаза сияли. Она была похожа на маленькую комету, несущуюся к своей цели.
Сестрёнка подбежала к Вадиму и чуть не сжала его в своих объятиях, совершенно забыв о его состоянии, о том, что он всё ещё восстанавливается после драки. Вадим тихонько вскрикнул от неожиданного прикосновения к ушибленному боку, но тут же улыбнулся, демонстрируя свою ответную радость. Он приобнял Алю одной рукой, осторожно похлопав ее по спине. В его глазах читалась искренняя нежность к младшей сестре.
Ясмина поприветствовала Вадика скромнее, словно стараясь не нарушать их семейной идиллии. Она просто подошла к нему, молча кивнув, протянула свою миниатюрную, изящную ручку для рукопожатия. Её взгляд встретился с его – в глазах Ясмины читались облегчение и едва заметная тревога. Вадим пожал её руку, крепко, но осторожно, и тут же слегка приобнял её другой рукой, притягивая к себе на мгновение. Этот неожиданный жест заставил щеки девушки мгновенно покрыться нежным румянцем. Она почувствовала тепло его руки на своей спине, его сильное, но нежное объятие. Её сердце забилось чаще, а в груди разлилось приятное, но немного смущающее тепло.
— Наконец-то я дома! — улыбнулся Вадим встречающим его девушкам. Он сделал глубокий вдох, словно пытаясь впитать в себя каждую частицу родного воздуха. — Прощай, больничная еда без сахара и соли! Знали бы вы, как она мне надоела! Там даже воздух был невкусным, не говоря уже о еде.
— Кому ты рассказываешь?! — улыбнулась Алевтина, закатывая глаза. — Сама только недавно оттуда. Помню, как мечтала о маминых котлетах и папином шашлыке. А на больничную кашу смотреть не могла.
Тут Алька вдруг вспомнила, каким кулинарным шедевром они встречают брата, и ее глаза загорелись. Она чуть ли не подпрыгнула на месте от предвкушения.
— А мы с Яськой тебе плов приготовили! — торжественно объявила она, выпятив грудь. Её голос был полон гордости, словно она вручала ему золотую медаль. — Настоящий, восточный, ароматный, рассыпчатый! Могу поспорить, ты никогда такого не пробовал! Мы старались, честно!
Вадим улыбнулся, его ноздри затрепетали, втягивая витающий в воздухе аромат свежеприготовленного блюда.
— Я даже спорить не буду! — Вадим притворно нахмурился, а потом расплылся в улыбке.
— Ну тогда все моем руки и к столу! — скомандовала тетя Люда, последней зашедшая во двор. Она улыбалась, наблюдая за детьми. В её глазах читалась неподдельная радость от того, что вся семья наконец-то снова в сборе. — Плов ждать не будет!
Вскоре все уже сидели за большим деревянным столом в кухне. Стол был накрыт по-домашнему, но щедро: кроме плова, были салаты, соленья, свежий хлеб и, конечно же, чай в большом заварнике. Лампочка под потолком отбрасывала тёплый, жёлтый свет на лица, создавая атмосферу уюта и благополучия.
Мужчины в один голос нахваливали приготовленный девчонками плов. Василий Петрович, прищурившись, пробовал каждую ложку, приговаривая: «Ай да девчонки! Ай да волшебницы!». Вадим, с аппетитом уплетая одну порцию за другой, кивал и поддакивал отцу, обещая, что теперь будет поправляться семимильными шагами. Людмила Егоровна шутила, что ей можно больше не заходить на кухню с такими хозяюшками, и что теперь у неё есть кому передать все свои кулинарные секреты.
Яся смотрела на Алевтину – у той было столько радости от того, что она поучаствовала в приготовлении такого удачного блюда и теперь получала свою порцию заслуженных лавров. Лицо Али светилось, она принимала комплименты с достоинством, но в то же время с детской непосредственностью. Ясмина чувствовала гордость за себя и за подругу, а теплота этого семейного застолья разливалась в её душе, заглушая тревоги последних часов. Она, впервые за долгое время, почувствовала себя по-настоящему дома.
Вадим уже несколько раз за вечер пересказал историю о том, как Яся спасла его от избиения. Он сидел во главе стола, рассказывая о нападении, но многие подробности из своего рассказа он намеренно пропустил. Он говорил о том, как Ясмина бросилась ему на помощь, о ее смелости и решительности. Некоторые моменты Вадим намеренно пропускал, однако родители знали их и без него – дежурный по станции в своей версии случившегося не упустил ни одной мельчайшей детали. Они лишь переглядывались, слушая Вадима, и еле заметно улыбались. Вадим, конечно, старался и себя выставить героем, но при этом не забыл представить Ясмину своим главным спасителем, что было очень мило и трогательно.
Когда родители, наконец, вышли из-за стола и пошли на улицу, чтобы подышать свежим воздухом перед чаепитием, Алевтина, придвинувшись ближе к Вадиму, понизила голос.
— Вадик, мне нужно тебе кое-что рассказать, — начала она, её взгляд был серьёзным. — Пока тебя не было, тут кое-что случилось. К Ясе приходил участковый… Андрей Степанович. И, похоже, у нас проблемы.