Глава 1
Глава 19
— Ну копия Стёпушки! — продолжала восхищаться ребенком Марья, хлопая себя по колену. — Это ж надо, а! — она будто не видела Олесю, заговорив с мальчиком: — Тебя как звать? А отчество твое Степанович? А фамилия какая? Тимофеев? Господи ты боже мой, ну бывает же такое, а!
Подняв глаза на мать Егора, Марья прищурилась.
— Можешь не отвечать, вижу, что Степкин. — строго сказала она и тут же покосилась на Сашу, притихшего рядом с молодой женщиной. — А в этом ни черточки. Так я и думала. Ну раз хоть один внук все-таки от моего сына уродился, тогда я тебя прощаю. Приезжай домой, мне во как (провела пальцем по своей шее) помощь требуется. Стёпка сейчас на заработках, так что… — прищурилась она еще сильнее, — сегодня же чтоб приехала. Поняла?
Лицо Олеси вытянулось. Ничего себе заявочка!
— Вторая жена тоже не подошла? — ухмыльнулась Олеся. — Вчера свадьба, а сегодня – развод?
— Что? — глаза Марьи распахнулись шире некуда. — Какая еще жена? Собирайся, говорю, подурила и будет. Нечего дитя без отца растить. Нехорошо это. Тем более, это мальчик. Ему папка нужен, знающий, умный, чтоб передал все мужские знания, а если переезжать не хочешь, так отдай мальца мне. Сами вырастим. Ну? Что как сыч глядишь? Жалко? Так ты еще родишь, тебе не впервой.
— Женщина, — Людмила закрыла собой Олесю, — вы ненормальная? Идите, куда шли, и не трогайте нас.
— А ты вообще кто? — уперлась руками в бока Марья. — Кто ты есть? Не родня ты нам, поэтому не суй свой нос в чужие дела. Привычку взяли влезать туда, куда не просят. Олеся, чтоб сегодня же вернулась. Нечего моего внука по городам таскать. Ему силу в руки загонять надо, а не бабские штучки вплетать. Он должен вырасти мужиком! — подняла Марья указательный палец вверх. — Как звать-то тебя, внучок?
— Егоркой, — выдавила из себя Олеся, окунувшись в воспоминания, где Степан был рядом с ней. И такая теплая волна любви захлестнула ее, что глаза заблестели от накатившихся слез.
— Егорка, значит, — умилялась Марья, выглядывая из-за Людмилы, мешающей общаться с внуком. — А на-ка вот, — женщина сунула руку в карман платья и достала конфету. — Держи.
Слева от Люды, в районе колена, показалась маленькая ручонка. Она ловко выхватила конфету и через секунду послышалось шуршание обертки.
— Вот какой хороший! Славный мальчик! Своего не упустит, ну точно в нашу породу! Иди я тебя поцелую, внучок.
Марья резко шагнула в сторону и, протянув руку, выдернула мальчишку к себе. Он не успел ничего понять, как и его мать вместе с тетей Людой. Марья подняла мальчишку на руки, расцеловала ему лицо, пообещала скоро встретиться вновь, чтобы познакомить его с отцом.
— Мамка тебя привезет, — трепала она детские пухлые щеки, — папка обрадуется. Будешь у меня как сыр в масле кататься.
Все произошло так быстро, что Олеся не успела среагировать: спешный разговор с Егоркой, поцелуи… Казалось, мальчик также пребывал в прострации, не успевая следить за движениями бабушки.
— Ну всё, пошла я, — наконец, Марья сунула ребенка в руки Людмилы, — а то на автобус опоздаю. Надо же всё подготовить к приезду моего любимого внучка. Егорка, сегодня жду тебя, блинков напеку, пирожков. Ты какие любишь?
Егор прижался к тете Люде и отвернулся.
— Стесняется еще, ну ничего, привыкнет, никуда не денется. До вечера, Олеся, — с нажимом сказала свекровь и направилась к автовокзалу. Обернувшись, она помахала рукой, что-то крикнула, но никто ее не расслышал.
— Странная женщина, — Люда поставила Егорку на ножки. — Ерунду какую-то собрала в кучу… А ты что? Стоишь как столб. Я бы на твоем месте послала ее. Сразу догадалась, что это твоя свекровь. Таких за версту видно. Олесь, чего молчишь?
Олеся смотрела вслед уходящей Марье Петровне, фигура которой превратилась в серую точку. Если женщина удивилась женитьбе своего сына, то…
— Ее там не было! — всполошилась Олеся, вцепившись в плечи подруги.
— Кого? Где? — Люда вытаращилась на нее, испугавшись.
— Свекрови моей на свадьбе не было, — лицо Олеси порозовело. — Это не он… это… это… А как такое может быть, Люд? Я что-то совсем ничего не понимаю.
— Я тебя тоже не понимаю, — обмерла Люда, всматриваясь в бегающие глазки Олеси. — Такое ощущение, что это заразно. Отпусти меня и пойдем домой. Что-то мне нехорошо.
***
Вечер прошел в тихой обстановке, если не считать воплей вечно недовольного Егора. Саша по привычке сидел за столом и читал сказки вслух, но брату не хотелось слушать одни и те же истории. Егор хотел, чтобы его взяли на руки и кружили…
— Тяжелый ты, Егорка, — тетя Люда сидела в кресле, пытаясь отдышаться. Она обмахивалась рукой и смотрела на Олесю, собирающую вещи в чемодан.
— Глупая ты такая, уж прости, — Людмила не верила своим глазам. — Возвращаться туда, где тебя ненавидят – дурдом.
— Она Егорку полюбила, значит не всё потеряно. — отвечала ей Олеся, складывая детские вещи. — Устала я, Людочка. Очень. Тебе мешаю, крыши своей нет.
— Чего? — подскочила в кресле женщина. — Кто тебе сказал, что мешаешь?
— Я и сама всё понимаю, мне и говорить не нужно. Люда, извини меня, но я поеду. Тянет домой, сил нету. Ночами снятся деревенские улочки, домики, колодец… Конечно, в городских условиях жить хорошо, не спорю, но, где родился, там и пригодился.
— Ну, как знаешь, — покачала головой Люда. — Может, утром поедешь? Чего на ночь глядя на вокзал тащиться.
— Нет, лучше сейчас, — закрыв крышку чемодана, Олеся улыбнулась. — Мальчишки, прощайтесь с тетей Людой и поехали.
Саша, отложив книгу, обнял женщину. Люда поцеловала его в лоб и дала наказ слушаться маму во всем. Егорка, сделав вид, что не хочет обниматься, встал за дверью. Его смех раздался по всей комнате. Люда, демонстративно произнеся: «Ку-ку», накинулась на мальчика и начала щекотать его. Егорка рассмеялся.
— Время. — Олеся вытащила чемодан в прихожую.
Надев обувь, все вместе выдвинулись к автовокзалу. Там, посадив Олесю с детьми в автобус, Люда расплакалась. Сейчас вернется в пустую квартиру, где поселились тишина и одиночество, станет так тоскливо, что хоть вой…
***
Олеся вела детей по знакомой улице и чувствовала, как ее сердце бьется о грудную клетку. С одной стороны, счастье переполняло душу, а с другой… ощущение какое-то, странное, будто и не стоило приезжать. Удивительно, что по дороге никто не встретился из знакомых. Обычно идешь и обязательно кто-нибудь попадется на пути. А сейчас улицы словно вымерли. Только одинокий лай собак, куриное кудахтанье, отдаленные детские крики…
— Ну вот, пришли, — Олеся открыла детям калитку.
Сердце забилось еще сильнее. Олеся подвела детей к крыльцу, огляделась. Здесь ничего не изменилось, правда, стало чище, чем прежде. Двор вычищен от древесных щепок и бревен, трава аккуратно скошена, песочница перенесена чуть подальше от забора… Олеся нахмурилась: в песочнице лежали лопатки, совочки, ведерко…
— Мама!! — выскочил на крыльцо мальчишка в одной рубашонке, без штанов.