В фойе театра было не протолкнуться. Благородно настроенные дамы и их кавалеры, группы культурно развивающихся и изысканно одетых граждан и гражданок, а также одиноко прибывшие почитатели искусства, совместно сбившись в пёстрое ассорти из манер, одежд, улыбок и доброжелательных взглядов, обсуждали новый театральный сезон, смакуя услышанное, вспоминая предыдущие постановки, да и просто делились впечатлениями от нового ремонта в здании. Атмосфера пропиталась ожиданием, в воздухе витало предвкушение эстетического удовольствия. Давали оперу «Жизнь за царя» Михаила Глинки.
Зинаида Алексеевна взяла себе в привычку посещать театр, дабы совсем не очерстветь от рутинной работы, да и что греха таить – опостылело. Опостылело копаться в слабостях и низменностях человеческих, сдирать наживую социальные нарывы, приведшие к личным трагедиям: однотипные вопросы, обращенные к однотипным лицам, раскаивающиеся, слезливые покаяния последних. «Жизнь следователя не сахар», – многозначительно оглядев из-под медвежьих бровей присутствующих в зале, мудро резюмировал как-то на заседании круглолицый глава округа СК. И для себя Зинаида Алексеевна согласилась с ним: «Возможно, он и прав, хотя, скорее всего, он не имел в виду уход из органов». Саму полезность сахара можно тоже поставить под сомнение.
Вообще, ставить под сомнение стало для Зинаиды Алексеевны профессиональной привычкой, и это мучило её. Профессиональные навыки тесно переплетались с человеческим обиходом и естеством, создавая сложную и мучительную для неё дилемму, а хотелось просто жить.
В театре её поразило, как легко можно потеряться в толпе и погрузиться в свои мысли. С этого неожиданного для себя открытия театр стал для неё убежищем, местом, где она могла побыть наедине с собою.
«Храм искусств по наитию своему скрывал её завесой от людей», – разглядывая рассаживающуюся публику, декламировала Зинаида Алексеевна в ожидании начала первого акта.
Ей нравилось возвращаться в свое скромное жилище, включать желтый свет в коридоре, снимать скрипучие и неудобные сапоги, ощущая приятное облегчение. Вешать шубу в шкаф и разглаживать приятный на ощупь мех. Этот ритуал был для неё особенным – она всегда вспоминала хрупкую, но сильную женщину Элеонору Александровну.
Старший следователь Синицына, а в личное время Зинаида Алексеевна, закрыла дверцу шкафа, взглянув на свое отражение в зеркале. Аккуратно распустила волосы и слегка тряхнула головой. Лицо оставалось серьезным, в глазах читалась усталость. Сегодня даже театр не справился с навалившимися заботами за неделю. Надев домашний халат, отправилась на кухню поставить чайник, пытаясь воспроизвести на свой манер оперную симфонию, кружившуюся невесомым вальсом в голове. Дверь шкафа тихо скрипнула и приоткрылась.
Годом ранее...
Это случилось в канун Нового года. Вечером 29 января раздался тихий звоночек. Посетитель не стал настойчиво трезвонить, как большинство знакомых и коллег Зинаиды, а ограничился лишь одним коротким нажатием на кнопку. Это было мило. Зинаида вытерла руки и, повесив полотенце на спинку стула, вышла в коридор, тихо спросив: «Кто там?»
– Зинаида Алексеевна?! – раздалось из-за двери.
– Да, – ответила она.
– Меня зовут Савелий, я поверенный Элеоноры Александровны Вербицкой, – прозвучал мужской спокойный голос. – У меня к вам поручение.
Щелкнув дважды замком, дверь открылась, тихо скрипнув в петлях. Молодой человек в сером костюме ожидал в коридоре, держа под мышкой большой бумажный свёрток.
Зинаида выглянула в коридор, он был один.
– Здравствуйте... – удивленно разглядывая поверенного, произнесла Зина.
– Добрый вечер, Зинаида Алексеевна. У меня было поручение от Элеоноры Вербицкой, – повторил он, видно было, что молодой человек относился серьезно к своим обязанностям. – Конверт, который она настоятельно просила открыть перед Новым годом. В котором... Собственно, это вам, – протягивая бумажный свёрток, сказал он.
– Что это? – удивилась Зинаида.
– Не могу знать, Зинаида Алексеевна. В конверте были указаны ваш адрес, имя и фамилия. Там же было велено доставить этот пакет вам. Элеонора Александровна завещала. Прошу.
Синицына, опешив, взяла бумажный сверток и тихо прошептала: «Спасибо». Ей показалось, что это было сказано вслух.
«Странная какая-то, хоть и красивая, интересная особа», – подумал в свою очередь молодой человек.
– С наступающим вас! – добавил он и собрался было уже уходить, но тут же на полшаге остановился. – Самое главное, чуть не забыл.
Он достал из внутреннего кармана серого пиджака маленький конверт и протянул его Зинаиде Алексеевне. Извинившись, откланялся и зашагал по коридору к лестнице, ведущей на первый этаж.
Зинаида повертела конверт в руках, на тыльной стороне каллиграфическим почерком было выведено «Моей Зине...».
– Очень жаль, что всё так вышло, – эхом донеслось по коридору.
– Что? – машинально переспросила Зина, взглянув вслед мужчине, но поверенный уже спустился по лестнице.
Конец второй части...