Со свекровью Маше не повезло. Так считала ее подруга Катя. Причем не повезло сильнее, чем всем остальным. Машины подружки хотя бы знали, чего ожидать от своих свекровок. Маша же даже представить не могла, чем «порадует» ее Анна Петровна.
Ну никак не получалось у Маши ее раскусить! Анна Петровна не названивала Машиному мужу Володе по десять раз на дню, не заявлялась по выходным в гости. Хотя вполне могла бы. Ведь именно она помогла им с Володькой купить квартиру. Так что не удивительно, если бы она считала себя в ней отчасти хозяйкой. Но тоже нет!
Приходила Анна Петровна редко. Сюрпризов не устраивала, типа внезапных проверок невестки «на вшивость». Всегда перед своими визитами звонила и предупреждала. Вот чего от такой можно ждать?
— А может, она у тебя просто равнодушная? — однажды выдала версию Катя.
Маша пожала плечами: кто ее знает. Вот у самой Кати свекровь как свекровь. Можно сказать, классическая. Вечно Катьку ругает безрукой, каждый шаг критикует, звонит ее мужу Лешеньке в любое время дня и ночи. Точно не равнодушная. Но зато какая доставучая.
— С одной стороны, то, что ей нет до вас дела — это хорошо, — продолжила Катя развивать свою теорию. — Но с другой стороны... Ну вот представь: родится у вас ребенок, а она с ним сюсюкать не станет, помогать не кинется. Равнодушные — они такие. И будешь ты, Машка, как проклятая сидеть со своей мелюзгой в четырех стенах и подгузники менять двадцать четыре на семь.
— Да ну тебя! — ужаснулась Маша. — Не может ей быть до такой степени на все наплевать! Так не бывает.
А у самой осадочек остался: а вдруг и правда?
***
Впрочем, с детьми Маша не торопилась: успеется. Самой пожить по-человечески хотелось. Ведь что она в жизни, кроме своего зачуханного городишки, видела? Да, считай, ничего. И ведь надежд на лучшее не питала. А тут повезло.
Один-единственный раз выбралась с подружкой в Питер и познакомилась с Володей. «Даже если из этого ничего серьезного не выйдет, то хоть выходные хорошо проведу!» — говорила себе Маша. А гляди-ка — вышло. Влюбился в нее Володя. Прямо чудо какое-то. Ведь чего-чего, а красивых девушек в Питере, как головастиков в пруду. А он вот Машу провинциальную выбрал.
Первое время катались друг к другу в гости. Все чинно, целомудренно. Потом, когда захотелось большего, квартирку сняли. И никто не возражал. Машина мама-то понятно: она спала и видела, чтобы дочка из их болота вырвалась. А вот то, что Володькина мама рогом не уперлась — удивительно. Она у него дама такая... Вся из себя, короче.
Маша долго пытала Вовку по первости:
— Ну чего мама твоя про меня говорит?
— Да ничего не говорит.
— Ну я ведь ей не нравлюсь? — с каким-то мазохизмом спрашивала Маша.
— Машка, чего ты привязалась? Моей маме по большому счету все равно. Не ей же с тобой жить! У нее своих дел хватает. Неинтересно ей в мои встревать. Живи ты спокойно.
Маша отстала и попыталась жить спокойно. Ничего вроде и не мешало. Работа нашлась: все же в своей провинции Маша не просто дурака валяла, а еще и на бухгалтера успела выучиться.
Потом Володька предложение сделал. Поженились. Пусть без дорогущих ресторанов и лимузинов, но вполне приличную свадьбу сыграли. После решили квартиру в ипотеку взять. Тут Анна Петровна с первым взносом помогла.
— Чего это она? — подозрительно спросила Маша. — А какие условия поставила?
— Да никаких условий она не ставила. У нас с мамой хорошие отношения. Пообещал, что потихоньку отдам. Вот и все.
— И даже брюзжать не стала, что моя мать денег не дала?
— Машка, ну откуда в тебе столько яду? Маме все равно. Твоя мама не смогла дать, моя смогла. Чего брюзжать-то?
— Лучше бы брюзжала, — проворчала Маша. — А то будет теперь ходить к нам, как к себе домой, да еще и меня клевать начнет.
Уверена в этом Маша, конечно, не была. Но таков был один из предложенных Катькой сценариев.
— Маша, отстань от мамы, а то я с тобой разведусь, — пошутил Володя.
Маша притихла. Ведь, как известно, в каждой шутке есть доля правды...
***
На работе Маша ощущала себя белой вороной. Еще бы, девчонки замужние, как соберутся на перекур, как начнут про свое житье-бытье рассказывать, да свекровок ругать, а Маше и сказать нечего. Молчит, как пришибленная, словно она и не замужем вовсе. Ведь, если пискнешь, что у тебя все хорошо, так либо ненормальной сочтут, либо не поверят, либо завидовать станут.
Только Катька, подружка старинная, и выслушает. Но и Катя не понимала Анну Петровну. Предположений, конечно, строила много, одно хуже другого.
— Ох, Машка, либо тебе неслыханно повезло. Либо твоя свекровь такую эпохальную пакость готовит, что и представить страшно, — говорила она.
Маша пугалась. Но время шло, а пакостей не было. Причем никаких. Анна Петровна изредка приходила в гости. Спрашивала, как дела, с советами не лезла, стряпню Машкину хвалила, надолго не задерживалась. Вот как тут понять, что она замышляет?
Может, Машка и правда счастливица? Маша была уже почти готова в это поверить, как у Катерины появилась новая версия. На этот раз насчет детей. И Маша почему-то за нее ухватилась: вот она, страшная миссия свекрови. Оставить невестку без помощи. Хотя, с другой стороны, ее, Машу, мама вырастила одна, и ничего. Не померла же. Жаловалась, конечно, что бывало трудно. Но ведь жизнь — штука такая. Без трудностей в ней никак. Но Машка вроде в младенчестве была спокойная. А вдруг у них с Володей ребенок тревожный да плаксивый получится? Бывают же такие. С которыми ни поспать, ни поесть, ни в туалет сходить.
Может, ее Володя именно таким в детстве и был. Свекровь об этом знает, молчит и месть готовит. Хотя за что? А неважно. За то, что Маша недостойна ее сына, например. Любая свекровь обязательно найдет, за что мстить невестке. Такой уж они биологический вид, эти самые свекровки. Катя всегда так говорит.
***
Шло время, и Володя задумался о детях:
— Машунька, мы с тобой уже второй год женаты. Не пора ли нам помочь демографии? Давай сынишку родим!
Вроде пошутил, а Машке не по себе стало. Может, он с мамкой заодно. Приручили провинциальную дурочку, дали пожить в свое удовольствие, теперь можно и к ногтю. То есть к плите, пеленкам да подгузникам. Ну а как иначе? Вон девчонки постоянно жалуются, и Катя первая среди них. Говорят, что брак у всех начинался, как сказка, ну а продолжился, как фильм ужасов.
У одной муж дурить начал, другую свекровь поедом ест, третьей родня дочку воспитывать мешает, четвертой... Да у каждой свои проблемы.
Чего далеко ходить, вон у самой Маши мама тоже одна осталась. Катя об этом часто напоминает. А ведь как ее папа любил! Что ни день — букеты, что ни праздник — подарки, что ни отпуск — на море. А вот пожили вместе пяток лет, Машу на свет произвели и все! Рухнула идиллия, прошла любовь. Одно недовольство друг другом осталось. Вот и развелись.
А может, если бы Машки не было, так и развода бы не случилось? Быт же он многие пары разбил. Маша так не хочет, во всяком случае, чтобы все развалилось так быстро.
И вот как теперь быть? Скажешь Вовке, что не хочешь сейчас ребенка — обидится, решит, что не любит Маша его. Согласишься, так тут другая опасность — замотается Маша с младенцем без помощи, и того и гляди, действительно разлюбит мужа. Нет выхода!
— Вова, а твоя мама детей любит? — осторожно спросила Маша?
— А она-то здесь при чем? Она рожать больше не собирается!
— А помогать нам с ребятенком она собирается? — Хотела деликатно спросить — не получилось.
— Честно говоря, не знаю. Не интересовался. Наверное собирается. Мама к детям неплохо относится. От умиления, конечно, при виде младенцев не тает, но вполне себе их одобряет. Она же не хочет, чтобы жизнь на земле прекратилась.
— Вовка, кончай глумиться. Я серьезно, — насупилась Маша.
— И я серьезно. Поможет, если сможет. И я помогу. Чего ты на ровном месте проблемы ищешь? А может, ты в нашу ячейку общества не веришь? — Быть серьезным долго Володька не умел.
— Верю, — ответила Маша не очень убежденно. — Но все равно опасаюсь.
***
Когда Маша забеременела, она даже не поняла: радоваться ей или горевать. Поэтому раскачивалось ее настроение, словно на детских качелях: в один день она была счастлива и верила, что со всем справится, а на следующий — выть была готова от ужаса, твердо уверенная, что ее семье конец.
Володька мужественно терпел, утешал. Но Маша боялась — не хватит мужа надолго. А вот что делать, не представляла. Помог случай.
Однажды она пошла в женскую консультацию на плановый осмотр. Настроение в тот день было на серый ноябрь похоже. Поэтому, когда в очереди к ней подсела девушка и поздоровалась, Маше хотелось ее как минимум стукнуть. Хорошо, что удержалась.
— У вас случилось что-то? — осторожно спросила девушка.
Маша исподлобья глянула на нее: «Какое твое дело?»
— Меня Лена зовут, и я хороший слушатель, — не отставала девушка.
«Да отвяжись ты!» — подумала Маша, но почему-то представилась в ответ:
— Мария.
— Вы, если не хотите, можете на меня внимания не обращать. Я обычно к людям не пристаю, но вот сегодня не удержалась. Присела рядом с вами и почувствовала — от вас же прямо током бьет. Такое напряжение внутри...
И тут Машу прорвало. Не зря говорят, что попутчикам в поезде порой рассказывают больше, чем самым родным. А тут попутчица в электричке жизни, считай.
Короче, рассказала Маша Лене и о своей странной свекрови, и о том, что боится того, чего бояться вроде глупо. Муж у нее хороший, любящий, жизнь спокойная, уютная. А она вместо того, чтобы радоваться, все время ждет плохого. Непонятно почему.
— Ох, Маша, вам бы к психологу. Ну да я сейчас кое-какие сомнения попробую развеять. Вдруг получится, — сказала Лена. — Начнем со свекрови. Нормальная она у вас. Современная, женщина. Сын вырос, женился. Вот она и живет своими интересами. В семьи детей только те лезут, у которых кроме детей, ничего в жизни нет. Свет клином на деточке сошелся, а деточка вот взяла и выросла! Как так? Вот и не отпускают. Не все такие, далеко не все. А у вас стереотипы в голове засели и жить мешают. Да еще и окружение...
Маша слушала Лену внимательно, впитывала каждое слово, словно эликсир. Становилось легче. На прощание та оставила Маше свой номер телефона:
— Звоните, если поболтать захочется.
***
В тот день Маша вернулась из консультации окрыленная. Встретила Володьку с работы улыбкой и поцелуем.
— Я сегодня с таким человеком познакомилась! — сказала она. — Она мне словно мозги из головы вынула, всю грязь из них выполоскала, на солнышке просушила и обратно вставила. Так все понятно и легко стало. Правда, она сказала, что по мне психолог плачет. Но, может, и без него обойдемся...
Володя слушал и благодарил про себя: незнакомую девушку Лену, судьбу, высшие силы и саму Машку. Ведь она тоже молодец. Услышала, поняла, хочет измениться. Все хорошо у них теперь будет. Ну а если нужен психолог, значит, походят к психологу. Хуже-то точно не станет. Главное, что Машка готова к переменам.
***
Когда Маша родила сына Павлика, Катя приехала ее поздравить, а заодно и посплетничать:
— Ну как? Тяжело было? Больно? А свекровка как? Обещала помогать или нос от малявки воротит? С Вовкой не ругаетесь? Он, наверное, не высыпается? Скоро бухтеть начнет, ты держись, подруга!
Тарахтела, словно пулемет, Маша даже на вопросы отвечать не успевала. И тут запиликал телефон:
— Привет, рада тебя слышать! — сказал Маша в трубку.
Катя замолкла, прислушалась.
— В порядке все, спасибо. Слушай, у меня тут знакомая приехала. Давай на прогулке завтра поговорим.
Маша повесила трубку.
— Знакомая? Это я-то знакомая? Кто это тебе названивает, пока Вовки дома нет, с кем это тебе неудобно разговаривать? — вопросы сыпались из Кати горохом.
— Подруга моя, Лена, звонила.
— Опа! У тебя теперь и подруги новые, а я вдруг «знакомой» стала? Предательница ты, Машка. Мы ведь сто лет вместе. — Катя разобиделась.
— Да дело-то не в том, сколько лет вместе, дело в том, с кем тебе хорошо. В тюрьме вон тоже помногу лет сидят люди. Но они же из-за этого тюрьму домом не считают.
— Ну спасибо за сравнение, подружка!
— Зря ты бесишься. Если присмотреться, дружба-то у нас какая-то корявая вышла. У меня все хорошо было, ты подвох искала. Убеждала, что все хорошо быть не может. А я, глупая, верила. Извелась вся. Нервы все себе измотала. Володьку подозревать во всех смертных грехах начала, от свекрови только пакостей ждала. Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы с Леной в консультации не познакомилась. Она же меня буквально спасла.
— Иди ты к черту! — сказала Катя. — Не останусь я у тебя. Целуйся со своей новой подругой. Только вот запомни, когда она тебя пошлет, ко мне не прибегай!
Она сдернула с вешалки плащ, хлопнула дверью и исчезла из жизни Маши.
Впрочем, та совершенно не расстроилась. Ненастоящая дружба вместе с Катериной ушла. Зато остался самый настоящий любящий муж, спокойная свекровь и понимающая Лена. Живи и радуйся. Маша теперь это умела.
Автор: Алена С.
Байки из палаты номер семь
Рассказ о жене изменщика
В седьмой палате кардиологического отделения, как и в тысяче других палат, было светло и безлико. Белые стены, белые кровати, белые лица больных. Все это давило, угнетало и мучило Светлану Григорьевну. Если не считать десяти дней в роддоме после кесарева сечения, в больнице она не лежала никогда. Не то, чтобы, здоровье у Светланы Григорьевны отличалось силой и крепостью – времени на себя не хватало. А еще Светлана, женщина сорока шести лет от роду, искренне считала: ограничение личности человека душной атмосферой белых палат не может влиять на его гармоничное развитие в положительном ключе. Еще быстрее раскиснешь.
Но если Светлана Григорьевна предполагала, то Господь располагал. После перенесенного вирусного заболевания она так ослабла, что даже ходить не могла. Даже до туалета с трудом добиралась. Проклятая болезнь дала осложнение на сердце, да такое, что Светлана очутилась здесь. Иначе… Что было бы иначе – ей и думать не хотелось.
Она послушно проходила процедуры, пила лекарства, не стонала и не стенала. Гладкие стены палаты Светлана воспринимала, как индивидуальную тюрьму. Не нравится – иди домой. Сдохнешь на воле, если так хочется. Светлана терпела, как и многие другие свободолюбивые люди терпят длительное заточение.
В палате находилось еще шесть коек. На них сидели, лежали, спали, читали, болтали шесть женщин. Две совсем молоденькие девочки, двое – совсем пожилых бабулек и две – ровесницы Светланы. С большинством из них общение не ладилось – не тот тип характера, с которым Светлане комфортно сосуществовать. Она понимала – не в доме отдыха находится, выбирать соседок, совпадающих взглядами на мир с ней – роскошь. И просто старалась не обращать на них внимания, терпеть и лечиться.
Типичный интроверт, она страдала от бесконечной сорочьей трескотни на одни и те же темы: диагноз, лечение, выписка, симптоматика и лекарства. Женщины не обладали каким-то особенным мышлением и глубокой сутью – простые люди, и темы, волновавшие их, были простыми, насущными, как соль – ЖИЗНЬ! Чувствуя в Светлане чужую, постоялицы палаты отделились от нее невидимой стеной, сторонились ее, не набиваясь в подружки. Людям не нравятся гордецы. Светлана казалась всем высокомерной и холодной.
Она это понимала. Спрятавшись в своей скорлупе, оставила небольшую бойницу, своеобразный наблюдательный пункт. Не обязательно ведь общаться, можно просто смотреть на то, чем живет людская масса. Это ведь – как книгу читать. Тоже опыт. А любой опыт рано или поздно пригодится.
Например, Ольга, дама средних лет. Оказалась здесь не случайно. Сердце ее барахлило давно, и доктор был хорошо знаком с этой пациенткой. Нервная, взвинченная какая-то, Ольга то и дело хватала звонивший мобильник и выскакивала из палаты. Возвращалась зареванная. Врач при очередном обходе очень серьезно ей сказал:
- Я отберу от вас телефон, Ерофеева! Сколько можно? Как вас лечить, если вы никак не можете избавиться от основного раздражителя! Я серьезно! Прекратите общаться со своим мужем, забудьте о его существовании!
Ольга кивала, плакала. А потом вновь отвечала на звонки, выбегала из палаты. И снова - плакала.
Ветреный супруг один только раз посетил Олю, и то скверная встреча получилась. Несчастная вернулась в палату убитая горем. Залилась слезами.
- Да за что? Да сколько можно надо мной издеваться! Стоит, говорит, что жизни без меня не представляет, а от самого за версту духами ТОЙ разит! . . .
. . . ДОЧИТАТЬ>>