Бывают такие дни, когда всё идёт по плану. Вот прям всё-всё. Ты встаёшь с утра бодрый, кофе вкусный, на работе тебя хвалят, а вечером ты собираешься наконец-то посмотреть тот сериал, который откладывал уже месяц. И вот ты уже в предвкушении, как заворачиваешься в плед, берёшь миску с попкорном, и тут... звонок в дверь.
Нет, ну серьёзно! Почему именно сегодня?!
— Кого там черти принесли? — бурчу я себе под нос, нехотя отрываясь от дивана.
Звонок повторяется. Настойчиво так, будто кто-то решил проверить, работает ли кнопка, если держать её нажатой секунд десять.
— Иду-иду! — кричу я, натягивая домашние штаны. — Сейчас дверь снимете с петель!
Открываю и... вау. На пороге стоит Маринка — жена моего брата Димки, которого, кстати, рядом не наблюдается. Зато наблюдаются: двое детей (старшему Мишке лет семь, младшей Алисе около трёх), здоровенный чемодан, два рюкзака и клетка с хомяком.
— Привет, Серёж! — щебечет она так, будто мы виделись вчера, а не год назад на дне рождения тёти Клавы. — А мы к тебе!
Я зависаю. Реально зависаю, как старый комп при запуске тяжёлой программы. В голове крутится только одна мысль: "Мой попкорн стынет".
— А... э... Димка где? — выдавливаю из себя.
— В командировке, — отмахивается она и начинает заталкивать чемодан в прихожую. — На две недели уехал. Представляешь? А у нас дома трубу прорвало! Весь потолок в ванной обвалился!
Дети уже просочились мимо меня и с любопытством изучают квартиру. Хомяк в клетке смотрит на меня с таким же удивленным выражением, как, наверное, и я сам.
— Погоди-погоди, — я выставляю руки вперёд, будто это может остановить неизбежное. — Ты мне хоть позвонила бы...
— Я звонила! Три раза! — Маринка закатывает глаза. — Ты трубку не брал. Ну я и решила — заеду, чего время терять. Мы ненадолго, максимум на недельку, пока ремонт не сделают.
НЕДЕЛЬКУ?!
— Марин, я... — начинаю я, но тут из комнаты доносится грохот.
— Ой, это Мишка, наверное, — беззаботно говорит она. — Он у нас такой любознательный!
Любознательный Мишка, судя по звуку, только что обрушил полку с моими коллекционными фигурками. Те самые, которые я собирал пять лет.
— Слушай, — я понижаю голос, — у меня тут не совсем... подходящие условия. Однушка, сама видишь. Да и работа у меня, график...
— И почему нельзя у вас заночевать? — надула губы жена брата, свалившаяся как снег на голову со всем своим выводком. — Мы же семья! Димка сказал, что ты точно поможешь.
А, так значит, братец уже всё решил за меня? Прекрасно!
— Мы тихонько будем, — продолжает она, проталкиваясь дальше в квартиру. — Дети у меня воспитанные, правда, Алиса?
Алиса в этот момент с интересом изучает содержимое моей обувной полки, вытряхивая ботинки на пол.
— Марин, стой! — я хватаю её за локоть. — Я не могу. Правда. У меня... у меня девушка должна прийти.
Вру, конечно. Какая девушка? Последние отношения закончились полгода назад. Но это первое, что пришло в голову.
— Да ладно тебе, — хихикает она. — Подумаешь! Мы с детьми рано ложимся, не будем мешать. А хомяк вообще тихий, его и не слышно.
В этот момент из комнаты доносится детский крик: — Мама! Тут какой-то дядька на экране!
Твою ж... Ноутбук! Я же оставил открытым сайт с... кхм... интересным контентом.
Маринка смотрит на меня с укоризной: — Серёжа, а если бы я не приехала? Так бы и деградировал тут один?
Через час моя квартира уже не принадлежит мне. Чемодан распотрошен, вещи разложены по всем доступным поверхностям. Алиса спит на моей кровати, Мишка оккупировал диван в гостиной, а хомяк (его, оказывается, зовут Пончик) установлен на кухонном столе и с аппетитом хрустит морковкой.
Я сижу на табуретке и пытаюсь осознать, что произошло с моей жизнью за последние шестьдесят минут.
— Серёж, у тебя молоко есть? — Маринка уже хозяйничает в холодильнике. — Детям на завтрак кашу сварю.
— В магазине есть, — бурчу я.
— Ой, не ворчи! — она хлопает меня по плечу. — Лучше скажи, где у тебя постельное белье? Надо Мишке постелить.
— В шкафу, — вздыхаю я, понимая, что сопротивление бесполезно.
— Слушай, а что это у тебя за хлам в кладовке? Может, разберём? Нам бы место для чемодана...
Так, всё. Это уже слишком.
— Марина! — я встаю, чувствуя, как во мне закипает что-то первобытное. — Стоп! Хватит!
Она замирает с пачкой макарон в руке и смотрит на меня удивлённо.
— Ты вломилась ко мне без предупреждения, — начинаю я, стараясь говорить тихо, чтобы не разбудить детей. — Притащила двух детей и... хомяка. Разложила вещи по всей квартире. А теперь хочешь разобрать мою кладовку?!
— Но мы же...
— Семья, да, я понял. Но знаешь, что делают нормальные люди? Они ЗВОНЯТ заранее! Они СПРАШИВАЮТ, можно ли приехать! Они не сваливаются как снег на голову с чемоданами и хомяками!
Маринка моргает. Потом её нижняя губа начинает предательски дрожать.
О нет. Только не это.
— Прости, — всхлипывает она. — Я просто не знала, куда идти. Мама в отпуске, подруги все с мужьями... А у нас правда потоп. Я думала, ты поймёшь...
И вот она уже рыдает, уткнувшись в полотенце, которое зачем-то схватила со стола.
Чёрт. ЧЁРТ!
Утро. Шесть часов. По законам подлости я проснулся именно сейчас, хотя мог бы поспать ещё пару часов до работы. Шея затекла — ещё бы, спать в ванной на надувном матрасе то ещё удовольствие. Да, в СВОЕЙ квартире я сплю в ванной. Потому что Маринка с детьми заняли и спальню, и гостиную.
Осторожно выбираюсь из своего убежища. На кухне — о чудо! — тихо и пусто. Можно спокойно выпить кофе и...
— Доброе утро! — радостно восклицает Маринка, появляясь словно из ниоткуда. — Я уже завтрак приготовила!
На столе действительно стоят тарелки с блинами. Пахнет, надо признать, божественно.
— Спасибо, — бурчу я, всё ещё не отойдя от вчерашнего шока.
— Слушай, извини за вчерашнее, — она присаживается напротив. — Я правда должна была позвонить. Просто когда увидела этот потоп... запаниковала.
Я вздыхаю. Злиться на Маринку долго невозможно — это знают все. Она как стихийное бедствие: разрушительна, но не со зла.
— Ладно, проехали, — говорю я, накладывая себе блин. — Но две недели — это слишком. Давай договоримся на три-четыре дня?
— Конечно! — она сияет. — Я уже позвонила в ЖЭК, они обещали всё быстро починить. А Димка вернётся в следующую пятницу.
Я киваю, чувствуя некоторое облегчение. Три-четыре дня можно пережить. Наверное.
— Дядя Серёжа! — в кухню влетает Мишка, уже полностью одетый и с рюкзаком. — А ты обещал показать мне свою коллекцию роботов!
Я давлюсь кофе: — Я? Обещал?
— Ну да! Вчера, когда я случайно уронил полку, ты сказал: "Только попробуй ещё раз тронуть моих роботов, я тебе такое устрою!" А потом мама сказала, что ты просто так шутишь и обязательно всё покажешь утром.
Я перевожу взгляд на Маринку. Она невинно улыбается: — Детям нужно развиваться. А у тебя такая интересная коллекция...
К вечеру я понимаю, что три-четыре дня — это будет настоящий подвиг.
Мишка задал мне примерно триста вопросов о всём на свете, начиная от "почему небо голубое" и заканчивая "а правда, что если человек проглотит жвачку, она останется в животе на семь лет?". Алиса решила, что я идеальная лошадка, и провела верхом на моих плечах около часа. А Пончик (чтоб его!) сбежал из клетки и был обнаружен в моём ботинке только после того, как я чуть не надел его.
— Серёж, не хмурься, — Маринка протягивает мне чашку чая. — Дети уже спят. Хочешь, фильм посмотрим?
Я смотрю на неё с подозрением. Последний раз, когда мы с Маринкой смотрели фильм, она выбрала какую-то слезливую мелодраму и потом два часа рассказывала мне, как Димка не ценит её чувства.
— Нет, спасибо, — я поднимаюсь. — У меня завтра ранний подъём.
— Ну и зря, — она пожимает плечами. — Я хотела "Терминатора" включить. Помню, ты его любишь.
Стоп. Она помнит, какие фильмы я люблю?
— Откуда ты...?
— Димка рассказывал, — она улыбается. — Он вообще часто о тебе говорит. Гордится, что у него такой брат — программист, в большой компании работает.
Это... неожиданно. Мы с братом никогда особо не откровенничали.
— Правда? — я невольно присаживаюсь обратно.
— Конечно! — Маринка оживляется. — Он всем хвастается, какой ты умный. И детям постоянно говорит: "Берите пример с дяди Серёжи!"
Что-то внутри меня теплеет. Может, я слишком строг к этому семейному вторжению?
Проходит три дня. Удивительно, но я начинаю привыкать к новому режиму.
Утром Маринка готовит завтрак, потом уводит детей гулять, чтобы я мог поработать (я перешёл на удалёнку, объяснив ситуацию начальству). Вечером мы вместе ужинаем, а потом, когда дети засыпают, смотрим фильмы или просто болтаем.
Оказывается, Маринка довольно интересный собеседник, когда не носится с детьми. Она работает дизайнером, и некоторые её идеи действительно впечатляют. К тому же, она умеет слушать — редкое качество.
На четвёртый день звонит Димка.
— Как вы там? — спрашивает он после приветствия. — Маринка не достаёт?
— Нормально, — отвечаю я, удивляясь сам себе. — Дети, конечно, энергичные, но в целом... терпимо.
— Слушай, тут такое дело... — его голос становится виноватым. — Меня задерживают ещё на неделю. И ремонт у нас затягивается, Маринка говорила?
Я вздыхаю: — Говорила.
— Выручишь ещё немного? — в голосе брата слышится надежда. — Я знаю, что прошу многого, но...
— Да ладно, — перебиваю я. — Справимся как-нибудь.
После разговора я сижу некоторое время, глядя в окно. Ещё неделя. Семь дней. Я должен бы чувствовать раздражение, но почему-то его нет.
— Плохие новости? — Маринка заглядывает в комнату.
— Димка задерживается, — говорю я. — И ремонт у вас не закончен.
— Да, мне сегодня звонили, — она вздыхает. — Там что-то серьёзнее, чем думали изначально. Придётся менять стояк.
Мы молчим. Потом она нерешительно произносит: — Мы можем поискать другое место. Может, гостиницу какую-нибудь...
— Не говори ерунды, — я качаю головой. — Куда вы с детьми по гостиницам? Оставайтесь.
Её лицо озаряется улыбкой: — Правда? Ты не против?
— Уже привык, — усмехаюсь я. — К тому же, Пончик только-только перестал меня бояться.
Проходит ещё неделя. Мы с Мишкой строим из конструктора космический корабль, Алиса учит меня рисовать принцесс (получается ужасно, но она в восторге), а Маринка... Маринка становится каким-то постоянным, тёплым присутствием в моей жизни.
Однажды вечером, когда дети уже спят, мы сидим на кухне и пьём игристое. Просто так, без повода.
— Знаешь, — говорит она вдруг, — я боялась к тебе ехать.
— Почему? — удивляюсь я.
— Ты всегда казался таким... недоступным. На семейных встречах всегда в стороне, с серьёзным видом. Димка говорил, что ты просто стесняешься, но я думала, что ты нас не особо жалуешь.
Я задумываюсь. Действительно, я никогда не был душой компании на семейных сборищах. Но не потому, что не любил родственников — просто не знал, о чём с ними говорить.
— Я не очень хорош в светских беседах, — признаюсь я. — Но это не значит, что я вас не люблю.
— Теперь я это знаю, — она улыбается. — Ты классный дядя для детей. И... хороший друг для меня.
Что-то в её голосе заставляет меня внимательнее посмотреть на неё. Но момент проходит, и мы продолжаем болтать о пустяках.
Наконец наступает день возвращения Димки. Маринка с утра носится по квартире, собирая разбросанные вещи, а дети непривычно тихие — они тоже скучают по отцу.
Я ловлю себя на странном чувстве. С одной стороны, я рад, что скоро вернусь к своей спокойной жизни. С другой... будет как-то пусто без этого маленького хаоса.
Звонок в дверь. На пороге Димка — загоревший, с бородой и огромным пакетом подарков.
— Братишка! — он обнимает меня. — Как ты тут? Не сошёл с ума от моего семейства?
— Папа! — к нему бросаются дети.
Маринка выходит из комнаты, и они с Димкой обнимаются так, будто не виделись год, а не две недели.
— Спасибо тебе огромное, — говорит брат, когда первые восторги утихают. — Я твой должник.
— Ерунда, — отмахиваюсь я. — Мы отлично провели время.
— Правда? — он смотрит с сомнением. — Маринка не довела тебя своей гиперактивностью? А дети? Они же как ураган!
— Всё было хорошо, — я улыбаюсь, глядя на Маринку. — Правда.
Она улыбается в ответ, и в этой улыбке столько благодарности и тепла, что у меня что-то сжимается внутри.
Через час они уезжают. Квартира сразу становится пустой и тихой. Я сажусь на диван, оглядываюсь — нигде ни игрушек, ни детских носков, ни Пончика в клетке.
Звонит телефон. Маринка.
— Мы забыли Алисину куклу, — говорит она. — Можно заедем завтра забрать?
— Конечно, — отвечаю я. — И... может, останетесь на обед? Я приготовлю что-нибудь.
Пауза. Потом она тихо смеётся: — Ты же не умеешь готовить, Серёжа.
— Научусь, — говорю я решительно. — К завтрашнему дню как раз успею.
— Договорились, — в её голосе слышна улыбка. — И спасибо тебе. За всё.
Я кладу трубку и иду на кухню. Открываю холодильник — пусто. Конечно, Маринка всё вычистила перед отъездом. Надо будет завтра встать пораньше, сходить в магазин...
И тут я замечаю на столе маленькую коробочку с запиской. Открываю:
"Серёжа! Мы решили оставить тебе Пончика. Мишка сказал, что вы подружились, и хомяку будет скучно без тебя. Корм в верхнем ящике. Целуем, твоя временная семья."
Я смотрю на хомяка, мирно спящего в колесе. Он открывает один глаз, смотрит на меня и, кажется, подмигивает.
— Ну что, Пончик, — говорю я, улыбаясь, — похоже, теперь нас двое.
И почему-то эта мысль совсем не кажется мне ужасной.