ПОСЛЕ ВОЙНЫ
Шел по улице «афганец», шел в никуда, слегка подволакивая ногу, и на груди его звезда, залитая кровью – своей ли, иль чужой – известно одному лишь Богу. И только взгляд инвалида искажен болью – ноги нет ведь совсем, и протез всучен ему взамен, и ради смеха кусок металла на грудь, после того, как он был благословен на ратный путь, а перед благословлением кто-то, не подумав, сказал, что на войне человек взрослеет… Но видно, он не был там, где в восемнадцать пацан седеет и не видел, как каменеют людей уста, после того как перестают смеяться их глаза
И тогда б сказавший понял, что от боли и страха не взрослеют – на войне просто стареют. Но… Не нужна солдату мудрость и старость, и рассудительность тогда уж ни к чему, когда гложет молодости усталость на преклонном его году, и если б разум ясный с рождения был каждому дан, то тогда ошибок тени легко было бы избежать, и в жизни важное успеть – самого себя понять.
КРОВНАЯ МЕСТЬ
На рассвете пастухи нашли Фархада убитым в спину недалеко от кишлака. Очередь из пулемета скосила Фархада тогда, когда тот пытался скрыться от пролетавших мимо вертолетов. «Шурави» выработали на войне свою тактику – побежал от них, значит враг. Не побеги тогда Фархад, то возможно, остался бы жив.
Али, услышав страшную весть о потере брата Фархада, обхватил голову руками и горько зарыдал. Старшая сестра Фарида, закутавшись в старое байковое одеяло, сидела, тупо уставившись в одну точку.
Смерть своим черным крылом не раз касалась кишлака – и теперь вот пришла снова к ним в дом, но уже через много лет. Когда Али было всего три года, умерла мама, которую он совсем не помнил. Но память четко зафиксировала образ отца – сильного и гордого мужчины, который пропал в горах в поисках мумие. А теперь вот судьба не сберегла старшего брата…
Фархада, завернув в белый саван, похоронили в тот же день. На поминки зарезали трех оставшихся кур – одну из них, самую крупную, отдали аксакалу, прочитавшему молитвы. Али не спал всю ночь, и наутро принял решение, нелегкое для десятилетнего мальчика, но достойное мужчины – месть вертолету за смерть брата.
Когда накатил холодный рассвет, Али, не тревожа Фариду, тихонечко взял старенькую кремневку с зарядами, с достархана – одну лепешку, и тихонько выскользнул из дома.
Кишлак только начал просыпаться, и Али уже спешил по кривой улочке к реке. По ее руслу, снизившись на малую высоту, любили летать советские вертолетчики, пугая все живое.
Когда Али вышел к реке и по пологому берегу опустился к воде, солнце уже взобралось высоко в небо. Присев на корточки, Али умылся, попил водички и поднялся наверх. Здесь он уселся на валун, проверил чистоту ствола ружья, кремень, забил заряд и насыпал на полку порох. Все, ружье готово, теперь осталось только ждать. Зажав между ног оружие, Али достал лепешку и принялся есть ее, отщипывая по кусочку.
В томительном ожидании время тянулось очень медленно, и Али незаметно для себя задремал – сказалась бессонная ночь. Пузатые вертолеты появились внезапно, напугав Али своим гулом. Пара вертолетов, выскочив из-за поворота реки, летела низко над водой.
Али упал за валун, дождался, когда ведущий вертолет поравняется с ним, вскинул ружье и, прицелившись во второй вертолет, нажал на спусковой крючок. Отдачи от оружия он не почувствовал – все его внимание было приковано к вертолету, который как ни в чем не бывало полетел дальше. Но затем, словно опомнившись, вертолеты с крутым разворотом выполнили «горку» и начали заходить в сторону Али. Испугавшись, мальчик отбросил в сторону кремневку и помчался прочь от этого места, подальше от берега. Он бежал без оглядки – страх удвоил его силы; бежал и не видел, как от первого вертолета, оставляя после себя струи дыма, устремились ракеты и накрыли его, повергнув с болью во мрак.
СЕРЖАНТ
Устав заполнять бумаги, капитан с трудом выбрался из тесной, сумрачной канцелярии на свежий воздух, который тут же заполнил его легкие. Яркое солнце, ударив капитана в лицо, заставило его зажмурить глаза, но ненадолго, потому что мимо него, шаркая ногами по сожженной от жары земле, кто-то шел.
Открыв глаза, капитан мгновение приходил в себя, чтобы потом гаркнуть:
– Сержант, ко мне, живо!
А потом, дождавшись, когда тот подойдет, свистяще спросить:
– Ты когда успел напиться? С кем пил?
– Один! – вызывающе ответил сержант.
– Так мы вот только вернулись с операции… – Удивился капитан.
– Вот… Поэтому и выпил… А что, нельзя?
– Я же тебе наградной написал на орден «Красной звезды»! Ты что не понимаешь?! – Вдруг взвинтился капитан. – Может, нахрен тебе орден нужен, так это недолго сделать!
– А вы себе заберите! Я еще заработаю! – тихо сказал сержант.
Капитан скривил лицо, словно от зубной боли, но все же нашел в себе силы сказать:
– А ну подожди.
Через мгновение он скрылся в помещении, чтобы тут же вернуться с бумагой в руке и процедить сквозь зубы:
– Вот смотри и читай… Твоя фамилия?!
– Так точно! – устало ответил сержант
– Так вот, хрен тебе, а не орден! – зло выпалил капитан и, разорвав бумагу, бросил кусочки в лицо сержанту.
– Разрешите идти? – спросил побагровевший и одновременно протрезвевший сержант.
– Свободен! Иди и считай, что я тебя уже наказал…
А когда стемнело, сержант, прихватив с собой автомат и запасные магазины к нему, исчез из расположения подразделения…
– Товарищ генерал, пленный душман дал показание, что их отрядом руководит бывший советский сержант, который сам добровольно перешел на их сторону.
– Позор! И какие примем действия?.. Что мы имеем против него?
– Первое: он придумал установить на «Тойоту» крупнокалиберный пулемет ДШК и стал мобилен. Второе: зная слабые места вертолетов, научил своих подчиненных сбивать их.
– Какие меры были приняты для его ликвидации?
– Послали двоих узбеков к нему в отряд словно переметчиков, так он вернул одного назад с мешком в руках, а в мешке голова второго…
– Какие показания дал тот уцелевший?
– Да почти ничего!
– Почему?
– У него с головой не в порядке – сошел с ума!
– Что еще предпринимали?
– Пытались несколько разблокировать, но бесполезно, в самый последний момент всегда уходил – и скорее всего, при помощи местных жителей.
– Как же так получилось, что он ушел к «духам»?
– Его с наградой обидели, вот он и ушел к «духам». По данным разведки, он предложил им свои услуги, мотивируя тем, что он хорошо воевал с ними и так же хорошо может воевать против нас. Вот так и случилось, что он теперь валит наших парней.
– Необходимо где-то на нейтральной территории организовать его встречу с родителями!
– Мы тоже так думаем и уже разработали план операции…
Пешавар. Одинокий дом, огороженный глиняным забором, охраняется людьми, одетыми в разноцветные одежды и с автоматами в руках. Внутри дом перегорожен на несколько комнат. В одной из них сидят старик со старушкой и рядом с ними двое мужчин в европейских костюмах. Лица их настороженно сосредоточены. Но вот послышались шаги, и дверь открылась, в проеме появился представитель правительства Пакистана.
Двое мужчин и старики вопросительно посмотрели на него, и он ответил на их немой вопрос:
– Он в соседней комнате, можете говорить!
И закрыв за собой дверь, исчез.
Старуха испуганно посмотрела на старика и, тот едва кивнул седой головой.
– Сынок?.. – дрожащий голос старушки в тишине прозвучал как-то нелепо и все оттого, что мать не видела сына. – Сынок? Мы с отцом здесь…
– Я знаю мама. – Послышался глухой голос.
– Здравствуй, мама!
– Вот приехали…
– Знаю!
– А мы с отцом приехали. – Оживляясь, заговорила старушка. – Дома все хорошо. Твоя сестра Даша вышла замуж, внук у нас теперь…
Но дальше она не смогла продолжить разговор, один из рядом сидящих мужчин движением руки прервал старушку и пальцем указал на старика.
Тот обреченно кивнул головой и скрипучим голосом сказал:
– Здравствуй, сын! Как ты там!
– Здравствуй папа!.. Нормально все, я женился, растет сын!
–… Она мусульманка?!
– Да! Я принял ислам, и теперь я тоже мусульманин!
– Сынок, а как же мы теперь? Ты же наш сын, вернись домой!
– … Теперь здесь мой дом!
– А как же Родина, сынок?
– Папа, Родина там, где человеку хорошо! А мне здесь хорошо!
– Ты же присягал!
– …
– Сынок, с нами беседовали в Москве и там сказали, что если ты вернешься, то тебе все простят!
– Нет, папа, меня расстреляют!..
– Но почему?
– Для них я предатель, а предателей всегда расстреливали!
– А как же…
– Все, папа, разговор окончен. Я вас всех люблю и помню, может, когда-нибудь мы увидимся и поговорим обо всем, но не сейчас. Берегите себя и никому не верьте!
– Сынок?..
– До встречи, мои дорогие!
– Сынок? – в два голоса воскликнули старики, но в ответ прозвучала тишина.
И в этой тишине скорбные лица стариков выглядели устрашающе, словно они за короткий отрезок разговора прожили всю жизнь. Мужчины же озадаченные происшедшим, были весьма раздосадованы. Все сидели молча до тех пор, пока не пришел представитель правительства Пакистана и не сказал:
– Все, можете ехать
А когда они уже ехали в автомобиле с сопровождающей охраной, то у старика вырвалось из уст:
– Если бы мы были наедине в одной комнате, то я бы его задушил собственными руками!
Двое в европейских костюмах посмотрели на него с уважением, а водитель одобрительно рявкнул:
– Правильно!
Лишь старушка с болью и со страхом взглянула на мужа, и сжалась…
УСТАВШЕЕ ПОКОЛЕНИЕ
В шумной компании, в дымном чаду, где все пьяно угорели, словно в аду, я услышал одно громкое рассуждение о том, что все афганцы – потерянное поколение. И все оттого, что страна их обманула, а потом еще и жестоко кинула.
В ответ я лишь только ухмыльнулся, взял сигарету и грустно затянулся – пожалуй, я не вступлю с вами в спор, ведь не всем дано понять, как бывает: тесен простор, и плевать я хотел на ваше мнение – потому, что мы есть уставшее поколение.
Автор: Булат АКБАШ
Издание «Истоки» приглашает Вас на наш сайт, где есть много интересных и разнообразных публикаций!