Спустя какое-то время Татьяне стало казалться, что она с самого начала подозревала что-то нехоршее. То есть с того момента, как муж, поговорив по телефону со своей матерью, сообщил:
— Представь, Любка-то наша замуж вышла!
Вот словно щелкнуло у нее что-то в душе, кода она услышала эту вполне обычную новость! Люба — это старшая сестра Виталия, Таниного мужа, она развелась уже года три назад, а тут вдруг, значит, вышла замуж. Что же, известие довольно обычное, почему бы и нет, вышла и вышла. Тогда Таню это не то что обидело, но удивило:
— Ну вот, а мы почему ничего не знали? Нам не сказали, как будто мы чужие люди!
— А ты что же, на свадьбе хотела погулять? — усмехнулся Виталий. — Так не было никакой свадьбы, расписались и все. Мать сама узнала только после того, как они, уже расписанные, домой пришли! Ну, дома посидели, чай попили — вот и вся свадьба.
— Да не в гуляниях дело. Ведь надо же как-то поздравить, подарок какой-то, что ли. Сестра все-таки твоя!
Сама она с Любой никогда не дружила, но и не враждовала ― поводов не было ни для того, ни для другого. Жили хоть и в одном городе, но далеко друг от друга, виделись нечасто, разве что на каких-то семейных праздниках, буквально пару раз в год. Но все же свадьба — это событие, и как-то отреагировать на него надо! Виталий с этим был согласен:
— Так поздравим, конечно! Я ей позвоню, и подарок какой-нибудь придумаем, — довольно равнодушно сказал он.
Разговор этот происходил вечером, потому Татьяна позвонила с поздравлениями на следующий день ― как раз выходной. Люба поблагодарила, рассказала, что она вполне счастлива, что все у них с молодым мужем прекрасно, они давно вместе, а поженились потому, что она ждет ребенка!
— Очень рада за тебя, Любочка! — искренне сказала Татьяна. — Надеюсь, что все у вас будет просто замечательно!
Она на самом деле надеялась, потому что считала Любу хорошей женщиной и сочувствовала ей после ее развода, тяжелого и довольно неприятного — первый муж изменял ей и бросил тоже довольно некрасиво.
— Да, Таня, ты знаешь, сейчас у нас все очень хорошо. И с моим Андрюшкой у них замечательный контакт, и с мамой тоже. И я уверена, что ты, когда с ним познакомишься, тоже поймешь, что человек он хороший, и что мне наконец повезло! Сейчас я тебе фотографию пришлю. Мы, конечно, никаких торжеств не устраивали, но, когда вышли из ЗАГСа, сфотографировались!
И Люба действительно выслала фотографию, где она, счастливая, стояла рядом со своим молодым мужем... увидев которого Таня закусила губу. Она узнала этого человека!
Нет, он вовсе не был никогда «героем ее романа», у них не было никаких отношений, и даже знакомы-то были едва-едва... но как знакомы! Встретились случайно, на какой-то молодежной вечеринке, задолго до ее знакомства с Виталием, еще в колледже она училась. Самая обычная вечеринка на чьей-то пустующей на тот момент квартире с компанией почти незнакомых друг другу парней и девушек, естественно, с большим количеством алкоголя... И Таня не считала за большой грех, что проснулась утром рядом с полузнакомым молодым человеком. С кем не бывает! Да и еще там было всякое, что вспоминать совсем не хотелось! Все с этим же парнем, который сейчас, через почти десять лет, стал мужем ее невестки... «Кошмар, — подумала она, — породнились, называется».
Хотя, с другой стороны — почему кошмар-то? Ну, было у них что-то там до браков — и что? У кого не было-то?... Ну да, в таких вечеринках, возможно, далеко не все принимали участие, и, допустим, сейчас узнать о ней такое тому же мужу будет неприятно. Да что там — ужасно будет! Что-то уйдет из их жизни, и эта червоточина останется, возможно, навсегда.
Виталий вообще был ревнивым человеком, и, если он узнает... Да еще и увидит того, с кем у жены «было» до свадьбы! Она не врала ему, не прикидывалась невинной, но вот про то, что было и такое, мужу знать совсем необязательно. Пойди потом докажи, что если и случилось нечто эдакое, то всего однажды, случайно, а больше ни-ни!
Но откуда бы Виталию вдруг узнать эти подробности? Допустим, встретятся они с этим «родственником», Денис его зовут... И что, есть опасение, что он сразу, при всей родне, при собственной жене бросится к ней с объятиями: «О, Танюха, сколько лет, сколько зим! А помнишь, как мы с тобой?... Ну и отжигали!». Нет, конечно, такого быть не может. Да и не факт, что он вообще ее узнает и вспомнит! А если и узнает, то зачем он будет напоминать все это солидной замужней женщине, матери двоих детей? Да и сам уже женат.
Плохо то, что Таня попросту мало его знает. То есть понятия не имеет, что он за человек, Денис этот! А вдруг он просто подленький мужчинка и начнет не ей, не при всех, но той же Любе, наедине... Или, познакомившись с Виталиком, вдруг да начнет распеваться соловьем: «Эта Татьяна-то, знавал я ее в молодые годы, ну и лихая была!»... Ну а что, бывает и такое! Или начнет ей, Тане, втихаря напоминать всякое, намеки делать, взгляды многозначительные кидать? Вот что тогда делать? А встретиться ведь придется ― вот у свекрови, Анны Дмитриевны, юбилей через месяц, и не прийти нельзя, а прийти — значит, увидеться нос к носу... Может, не пытаться прятаться, не мучиться в неизвестности, а уже сейчас встретиться, и самой сказать ему, чтобы молчал, не вздумал ляпнуть?! Тоже не лучший вариант... Может, и правда забыл уже все, а она будет напоминать.
Но никакой встречи и поздравления не произошло — молодожены на пару недель уехали на курорт, то есть большого сбора по поводу юбилея свекрови быть не могло, но это Татьяна воспринимала лишь как оттягивание развязки. А что развязка будет, стало ясно после разговора с Анной Дмитриевной... Она, созвонившись с Таней, тоже выслушала ее поздравления, порадовалась за дочку, похвалила нового зятя и спросила:
— А ты его что же, не узнаешь? Он твою фотографию увидел и говорит, что вроде знакомое лицо, удивился так!
«Вот оно! — подумала Татьяна. — Начинается... Все-таки узнал и не промолчал. Значит, и что-нибудь другое может ляпнуть. А может, и уже ляпнул!».
— Да нет, не узнаю... Может, конечно, и были знакомы... в детстве. Мир-то тесен, встречались где-нибудь, не знаю даже, — стараясь не показывать растерянность, сказала она.
— Ну вот встретитесь на моем юбилее, поговорите, так может и действительно вспомните друг друга! А вообще, похожих людей много, может и спутал. Хотя было бы интересно, если бы вы оказались, допустим, одноклассниками — судьба, знаешь, всегда какие-то знаки подает... — размечталась Анна Дмитриевна.
«Да уж, Боже упаси от таких знаков! Вот жди теперь твоего юбилея и бойся, — подумала Таня. — И что-то еще на этом юбилее будет... Видимо, не зря говорят, что беречь честь надо смолоду! Я вот не берегла, а теперь... Что ж делать, мучайся теперь, думай, как бы не опозориться...»
Извела себя Татьяна в ожидании праздника так, как злой враг бы не извел! Даже мечтала слечь с какой-нибудь болезнью, чтобы не идти. Но пошла, конечно, поздравила и свекровь, и Любу. И с ее мужем познакомилась... И никакого «вот оно» не было! Татьяна не опозорилась при встрече со своим прежним знакомым. Денис не пытался ни на что намекнуть, и даже оказавшаяся рядом именинница, Анна Дмитриевна, ничего не заметила, спросила только:
— Ну что, узнали друг друга, старые знакомые?
— Да, вроде виделись, — пробормотала Татьяна, покраснев. Была у нее такая особенность — краснела, буквально вспыхивала легко. А Денис совершенно спокойно сказал:
— Вроде лицо знакомое, а где, по какому поводу виделись — не помню. В школе, может? Я в восьмой учился.
— Нет, я в шестой, — ответила Таня.
Свекровь опять заохала по поводу тесноты мира и знаков судьбы, сама начала рассказывать какие-то истории, а Таня чувствовала, что успокаивается все больше — Денис, судя по всему, сам боялся разоблачения!
«Надеюсь, что он ко мне не будет приставать с глупыми вопросами и предупреждениями! — подумала она. — В конце концов, он же тоже теперь женатый человек, Любу любит, скоро ребенок будет, какой ему смысл раскапывать истории из бурной юности? И как бы теперь детям осторожно объяснить, что честь беречь надо смолоду! Хотя... Разве я этого не знала? Но думала, что эти древние напутствия в наше время уже не актуальны. А оно вот как!»
На ужине они периодически встречались взглядами, и Таня каждый раз внутренне замирала: это он просто смотрит ― или с намеком? И во фразах звучало что-то двусмысленное…
Наконец, они по случайности (а может, и нет) остались наедине.
― Тань, слушай…
― Денис, слушай…
Замерли, покраснели, рассмеялись.
― Я тебя как увидел ― сразу вспомнил. Слушай, давай-ка сразу, ну, обговорим, что ли… у нас с тобой было ― ну, было и было. Дела давно минувших дней.
― Да, конечно!
― Я женат, ты замужем ― давай не будем людей расстраивать. Мир в семье важно хранить, правильно?
― Да, слава богу, что ты тоже так думаешь, я так переживала!
― Да… ― Денис нервно усмехнулся. ― Ты только это. Детям как-нибудь скажи, что следы заметать нужно, если у них бурная молодость на носу. Следы ― они потом так вывести могут…
― Да… ― Таня не менее нервно хихикнула. ― На той вечеринке ведь не только мы вдвоем были. Вдруг еще кто-нибудь вспомнит…
Было и смешно, и смущенно, и очень неловко, и приятно ― и неприятно одновременно, и очень стыдно перед мужем, хотя вроде бы и стыдиться было нечего, и радостно видеть Дениса ― будто привет из далекой юности… Таня даже обняла его:
― Спасибо, что ты такой адекватный!
― Да тебе спасибо. Только это… Давай вместе пить много не будем, ага?
― Да, а то мало ли…
И они смущенно засмеялись.
Автор: Филомена
Как Тоня не хотела замуж, да вышла
Нет, все-таки правильно сейчас воспитывают мамы своих дочерей. Как будущих принцесс. Принцессами они, конечно, не станут, но зато чувство собственного достоинства будут иметь. По христианским меркам, конечно, это неправильно. Жена должна быть другом и помощницей, терпеливо сносящей капризы, неудачи мужа, его плохое настроение и перманентное безденежье.
Не возникать, не нарываться, не мешать, не вякать – покорно нести ношу супружества. Как пристяжная лошадь. Ничего, если тягловый конь лягается и кусается. Ничего, если он начнет халтурить и отлынивать от основной своей работы. Или башку налево повернет, а то и весь в ту сторону потянется – ты все это стерпишь. Предназначение такое – молчать и тащить. Вы же в одной упряжке.
- А почему я? - Спросит пристяжная.
- Потому что, ты провинилась перед Господом. Ослушалась его. И за это рожать тебе в болезни, быть битой и униженной. Ты наказана во веки веков.
- Но я причем? Это Ева ослушалась. С нее спрос. Чего я-то?
И если разобраться, то и не с нее, а со змия спрос. Он соблазнил бедную женщину. Что она ему – не таких зубров уламывал. Сатана, все-таки, не какой-нибудь Безруков из рекламы кредитов. А тут новенький человечек женского пола, юридически совершенно неграмотный, без жизненного опыта… И – нате – виновна! Незнание законов не освобождает от ответственности!
И вот – получите, товарищ Женщина, две с лишним тысячи лет сроку. Будешь теперь ты и бита, и унижена. Будут тебя уводить в рабство и пинать в живот. Будут в тебя сапоги летать и башмаки. Будут тебя за волосы таскать и кнутом полосовать. Или просто с утра по зубам давать исключительно в воспитательных целях, чтобы неповадно было. А благоустроенные родильные дома с комфортным содержанием и передовым медицинским оборудованием ты получишь, дай Бог дожить, в году 2020, и то за деньги. Так что – терпи. Терпи и вспоминай свой дерзкий поступок, гражданка второго сорта. Вспоминай и думай, прежде чем что-то этакое сделать. С тебя, милая моя, спрос!
К мужчинам у Антонины отношение было, мягко говоря, не совсем лояльное. Прямо сказать, она их ненавидела. Причина ненависти понятна: все мужчины, которые появлялись на ее жизненном пути, были, как на подбор: уроды. Папенька – урод номер один. Она навсегда запомнила его «светлый образ». Что-то такое бесцветное и пропахшее самогоном. И орущее на весь дом. Пьяный папа колотил мать всем, что попадалось на глаза. Просто так. За родину! Он так и говорил: "За родину!"
. . . ДОЧИТАТЬ>>