Помните, я вам рассказывала, как пахала на трех работах, во всем себе отказывала, каждую копейку в кубышку складывала? Мечта у меня была – своя норка. Маленькая, пусть даже в спальном районе, но своя!
Чтобы никаких тебе «хозяйка придет проверять счетчики в самый неподходящий момент» или «сосед сверху опять решил устроить дискотеку в три часа ночи».
И вот, свершилось! Год назад, после всех этих съемов квартир, бессонных ночей с подсчетами и нервных переговоров с риелторами, я стала гордой обладательницей однушки.
Да, не хоромы царские, зато своя! Новенькая, в свежепостроенном доме, с голыми бетонными стенами, но такая… моя-моя! Я туда как вошла первый раз с ключами – села прямо на пыльный пол и разревелась от счастья.
Представляете, да? Свой угол! Я уже мысленно обои клеила, диван выбирала, представляла, как буду пить кофе на своем собственном, пусть и крошечном, балконе. Ремонт, конечно, предстоял тот еще, но это были приятные хлопоты. Я даже бригаду нашла по знакомству, ребят толковых.
И вот, значит, самый разгар ремонтных работ. Пыль столбом, мешки с цементом, запах краски… Я туда каждый вечер после работы моталась, контролировала, привозила что-то. Счастливая, как слон.
И тут звонок. Мама. Голос такой, знаете, взволнованно-заискивающий.
— Леночка, доченька, привет! Как твои дела? Как квартирка?
— Привет, мам! Все отлично, движется потихоньку, – щебечу я, еще не чуя подвоха.
— Тут, понимаешь, такое дело… Тетя Люба звонила… Ну, папина сестра. Помнишь ее?
Тетю Любу я помнила прекрасно. Женщина-ураган, которая всегда лучше всех знала, как кому жить, что носить и за кого замуж выходить. А еще у нее был сынок, мой двоюродный братец, Андрюшенька. Тридцатилетний «мальчик», который до сих пор сидел на шее у мамы с папой, менял работы как перчатки (если вообще работал) и считал, что ему все должны.
— И что тетя Люба? – спрашиваю напряженно. Что-то мне этот разговор уже не нравился.
— Ну, они узнали про твою квартиру… Порадовались за тебя, конечно… И вот, говорят, Андрюшеньке же как раз надо где-то пожить… Он же с девушкой своей серьезно встречается, им бы гнездышко свить… А у тебя, говорят, квартира пока пустует, ремонт все равно… Вот они и подумали, может, пустишь их пожить на время? Ну, пока ты там все не сделаешь окончательно… А они бы и за квартирой присмотрели…
Я аж присела на какой-то мешок со шпаклевкой. То есть как это – «пустить пожить»? В мою квартиру, в которую я вложила все свои сбережения и нервы, этого великовозрастного оболтуса с его очередной пассией?
— Мам, ты серьезно? – выдавила я.
— Ну, Леночка, они же родственники… Неудобно отказывать… Андрюшенька такой хороший мальчик, просто не везет ему пока…
Знаете, это «неудобно отказывать» – это вообще девиз нашей семьи. Сколько раз на этом «неудобно» выезжали все, кому не лень!
И тут мне вспомнилась одна история, лет десять назад приключилась. Я тогда только институт закончила, устроилась на первую работу, зарплата – слезы. А тетя Люба с дядей Колей затеяли ремонт на даче. И денег у них, как водится, «временно не было».
И вот они приехали к нам «в гости», посидели, чайку попили, а потом тетя Люба так эдак, между прочим:
— Леночка, а ты нам не займешь тысяч… ну, скажем, тридцать? Нам на материалы не хватает, а зарплата только через две недели. Мы сразу отдадим!
Тридцать тысяч тогда для меня были целым состоянием! Я копила на новый компьютер. Но мама на меня так посмотрела… «Неудобно же, дочка, родня просит». Я и отдала. Скрепя сердце.
Думаете, они отдали через две недели? Или через месяц? Ага, щас! Года два я напоминала, сначала вежливо, потом уже не очень. Тетя Люба каждый раз вздыхала, говорила, что «денег нет, но вы держитесь», и что я «молодая, еще заработаю, а им, старикам, нужнее».
В итоге, плюнула я на эти деньги. Но осадочек, как говорится, остался. И злость на себя – что позволила так с собой поступить.
…И вот опять. «Неудобно отказать».
— Мам, – говорю твердо, чувствуя, как внутри закипает злость. – Андрюшеньке тридцать лет. У него руки-ноги есть. Пусть идет работать и снимает себе жилье, если хочет «гнездышко свить». Моя квартира – это моя квартира. И жить там буду я. И никаких «присмотреть» мне не нужно.
— Лена, ну как ты можешь! – запричитала мама. – Это же семья! Тетя Люба обидится!
— А мне, мам, было не обидно, когда тетя Люба мои кровные деньги зажала и два года кормила завтраками? А когда Андрюшенька этот ваш «хороший мальчик» разбил мой новенький тогда плеер и даже не извинился? Что-то я не помню, чтобы их тогда волновало, обидно мне или нет.
Мама замолчала. Кажется, аргументы дошли.
Но история на этом не закончилась. Через пару дней, когда я в очередной раз приехала на квартиру, меня там уже ждали. Тетя Люба собственной персоной, а с ней – Андрюшенька, с кислой миной и какой-то девицей, увешанной пирсингом.
— Леночка, здравствуй, дорогая! – заворковала тетя Люба, пытаясь меня обнять. Я увернулась. – А мы вот пришли посмотреть твою новую квартирку! Какая ты молодец, такую красоту отхватила!
И она, не дожидаясь приглашения, ринулась осматривать мои бетонные хоромы.
— Ой, а тут стеночку можно снести, будет студия! – командовала она. – А здесь мы диванчик поставим, а тут – телевизор. Андрюшенька, тебе нравится?
Андрюшенька что-то промычал, не отрываясь от телефона.
Я стояла и смотрела на этот цирк, и во мне поднималась такая ярость, что я сама себя не узнавала. Вот это вот чувство, когда тебя считают за пустое место, когда твоими вещами распоряжаются без твоего ведома… Нет, хватит!
— Тетя Люба, – сказала я максимально спокойно, хотя внутри все клокотало. – Я очень рада, что вы оценили мою квартиру. Но, боюсь, ваши дизайнерские идеи здесь не пригодятся. Потому что жить здесь буду я. Одна.
Тетя Люба аж задохнулась от возмущения.
— То есть как это – одна? А Андрюша? Мы же договорились… Твоя мама сказала…
— Моя мама ничего не решала и решать не может. Это МОЯ квартира, купленная на МОИ деньги. И я не собираюсь пускать сюда никого, тем более тех, кто палец о палец не ударил, чтобы хоть что-то в этой жизни заработать. Андрюше пора бы уже слезть с вашей шеи и начать обеспечивать себя и свою… э-э-э… девушку самостоятельно.
Тут Андрюшенька оторвался-таки от телефона.
— Слышь, ты че такая дерзкая? – пробубнил он. – Типа, самая умная, да? Квартиру купила – так теперь королева?
— Представь себе, да, – усмехнулась я. – В своей квартире – королева. И я хочу тебе, Андрюшенька, и тебе, тетя Люба, напомнить, кто я такая. Я – не ваша дойная корова. Я – не бесплатное приложение к вашей лени и наглости. Я – человек, который привык добиваться всего сам.
И который больше не позволит никому вытирать об себя ноги. Ваши «неудобно» и «родственники же» на меня больше не действуют. Так что, будьте добры, на выход. У меня тут ремонт, знаете ли.
Лицо у тети Любы стало пунцовым. Девица Андрюшеньки хихикнула. Сам «мальчик» побагровел и, кажется, хотел что-то еще сказать, но тетя Люба схватила его за руку.
— Пойдем, сынок! Не будем унижаться перед этой… этой… неблагодарной! Мы ей еще покажем! Родства не помнящая!
Они вылетели из квартиры, громко хлопнув дверью (которую я еще не успела поменять).
Я осталась одна посреди своих мешков с цементом. Руки немного дрожали, но на душе было такое… облегчение! Как будто я сбросила с себя огромный груз, который тащила много лет.
Да, я, может, испортила отношения с частью родни. Но, честно говоря, не велика потеря. Зато я отстояла свое. Свою квартиру, свое право на личное пространство и, что самое главное, свое самоуважение.
Вечером я сидела на старом раскладном стульчике посреди этого строительного хаоса, пила чай из термоса и смотрела в окно на огни большого города. И впервые за долгое время чувствовала себя по-настоящему свободной и сильной. Потому что я им напомнила, кто я. И, кажется, они наконец-то поняли.
Бывали у вас такие родственнички, которые считали, что им все должны?
Рассказывайте в комментариях, очень интересно почитать! И не забывайте про лайки и подписку, впереди еще много жизненных историй из Дневника Мадам Буржуа
#отношения #семья #любовь #рассказ #история #историиизжизни