Наверное, правы современные женщины, утверждающие, что в наше время без характера – никуда. Уж коли нет в бабе стержня – век ей под мужской пятой маяться. Куда ни глянь – везде специалисты по психологии семейной жизни. И каждая советует быть мужественной, жесткой, бесстрашной, чтобы давить тиранов-мужиков безжалостно, пока они, арбузеры этакие, голову не подняли и не съели нас, бабочек-голубушек, как тот самый воробушек, который прыг-прыг-прыг-прыг.
Правы, как ни крути. Не поспоришь. Время такое – надо держать ушки на макушке и самой за себя стоять, самой себя кормить, да и детей заодно. И женщины стоят, кормят, взращивают, сеют и жнут. И все у них получается, и под забором никто не валяется, и в окурках никто не спит. Конечно, гордость за них берет.
А как же любовь? Нежность? Соловьиные ночи и все такое прочее, романтическое?
- А да наплевать нам на эту романтику, - храбрятся наши сильные и независимые, - а вертели мы эту романтику на одном месте, - добавляют, хищно раздувая ноздри и поигрывая мускулами.
И даже возражать им не хочется, таким смелым и таким прямолинейным. Но почему-то не верится. Каждая вторая все равно обнимается с подушкой по ночам и горько плачет от обиды и несправедливости – потому что это неправильно, женщине быть неженственной. Нельзя женщине без любви. Без настоящей, искренней и честной любви. Никак нельзя.
Сто лет назад на славной Уральской земле, в городе с ласковым названьем Новая Ляля, жил кузнец Михаил с женой своей Софьей. Ручищи у Михаила были железные, как и у многих уральцев, старателей и рудных мастеров. Софья же, как и положено издревле, была ласковой и покорной, как и положено, если мужик – главный добытчик и кормилец.
Не сразу народились у них детки. Помешала революция. И из добропорядочного семьянина, мечтающего при кузнице отстроить дом с резным крыльцом и мезонином, чтобы детки в горнице, мал мала меньше, роились, и самовар чтобы кипел, и баранки с шанежками на блюде, Михаил пошел в Красную Армию, отвоевывать новую и счастливую власть у буржуев.
Бои шли жестокие. Кровавые. Схлестнулись две силы за место под солнцем. И речка Ляля обрела истинный смысл своего смешного названия: река врага. Давным-давно так прозвали ее Манси, когда новые люди пришли отвоевывать у них исконные охотничьи угодья.
Красные белых одолели, хотя не верили ни в Бога Христа, ни в Бога Вогулов, ни во что. Даже черту веры не давали. Было у них свое особенное божество, в бронзе и камне, с простертой ладонью, величественный царь Ленин, сын великой реки Лены. Они его отродясь не видели, но считали, что сильнее Ленина нет человека в мире. Потому и шли в бой, как в последний раз, за справедливость и равенство на всей земле. И Михаил шел бесстрашно и уверенно. Как в последний раз.
Ему повезло вернуться в родную кузню и снова приступить к работе. Правда, кузню прибрало к себе райпо , пригрозив:
- Ты, Михайло Федорович, хоть и герой гражданской войны и красный партизан, а собственную кузню единолично иметь… не того! Гляди, в твердозаданцы угодишь, а там мы тебя выручить не сможем. Давай-ка, решай!
В первый раз в жизни Михаил призадумался: за что, дурак, боролся? За что воевал? Поздно себя корить – Софьюшка в тягостях уже. Ничего другого Михаилу не оставалось, как робить в кузне за положенный оклад, согласно выше поставленному плану, и мечтать о далекой и прекрасной жизни. Если не ему с женкой, то хоть детушкам повидать тую жизнь придется!
В 21 году появилась на свет девочка, да такая басенькая, чернявенькая, а глаза – синь, что Михаил на диво такое посмотрев, лоб наморщил в натужной думе – как бы покучерявистей девочку назвать. Думал, думал и надумал к грамотному человеку сходить – посоветоваться. А он, тот грамотный человек, учителем в школе был, да заодно начальником читальни. И на ту пору знакомил своих жадных до слова читателей с романом Дюма старшего, «Королева Марго». Ну… и предложил. Нет, он сначала, конечно, посоветовал назвать девочку Кларой (в честь Цеткин) или Розой (в честь Люксембург). Можно было назвать Владленой или Порелюцией… Но этих Роз и Владлен уже было полно. А вот Маргарита – одна.
Красивое имя. Хоть и королеву звали таким именем, а королевы нынче не в чести, но Михаил все равно дал дочери такое роскошное имя. Как подарок вручил. Девочка «не возражала». Она вообще была удивительно спокойная и покладистая, попусту пеленки не пачкала и не голосила без особых причин, даже, когда у нее зубки резались.
- В меня девка пошла, - крякал от удовольствия Михаил, - я тоже мамку не тиранил, почем зря. Она меня в пеленки, было, замотает, а я эти пеленки враз по сторонам раскидаю, чтобы глупостев мне таких не предлагала больше. И ты, Софья, почем зря девку не кутай. Она у нас свободолюбивая, как эта… как ее… Роза «Люськабург».
И стала расти Маргарита не по дням, а по часам, на радость своим «отсталым» (в бытовом смысле, как считала дева) родителям. Время пришло энергичное, индустриализация шагала по великой стране семимильными шагами, молодежь стремилась к подвигам и знаниям, к новым свершениям. Молодежь осваивала неизведанные земли, ледовитый океан и Арктику, взлетала ввысь на аэропланах, грозила оттуда империалистам и была полна мужества и энтузиазма.
Маргарита не отставала. Она была настоящей советской девушкой. В простеньком ситцевом платье и беленьких носочках, с лицом, полным решимости и сурово сдвинутыми бровями на переносице, как на плакате «Не болтай», только в сто раз краше.
И (ох уж эта красота) как же сердилась Маргарита на все эти юношеские и мужские томные взоры!
- Слюнявые мещане! – выражалась она о незадачливых кавалерах, - мечтать надо о великом, а не о теплых постельках с кружевными барышнями в бантиках и панталончиках!
Злилась, да. И становилась еще красивее. Старые люди, завидев Марго в керосинке, куда девушка забегала с бидончиком, крестились в испуге – больно осаниста и не по-людски хороша девица. Волосы – как смоль, а глаза синие, синие, как старый лед на далеком севере.
- Еще до революции дело-то было, девки! Я тогда молодая была. И вот, однажды, иду я, вот так, задами, мимо кузницы. Мати меня в лавку послала, аль еще куда – не помню, - еле дождавшись, когда Маргарита убежит из магазина с бидоном, полным керосина, тетка Степанида, первая сплетница, уже нашептывает товаркам, дыша на них несвежим духом рано провалившегося рта, - смотрю, Господи, прости – из кузни чад во все стороны валит, и искры эдак потрескивают. Ой, думаю, неспроста эдак. Сама на карачки, да ползком к двери. Затаилась в крапиве – гляжу.
А там наш-то Михайло с девкой любится! Натурально – любится! Обнимат ее, целоват! А девка така нахальна, плечиком водит, глазом сверкат! Что за девка – гадаю. Не наша! Черна, глазаста, и коса по саму задницу свисат. И ухмыляется и глазами водит, водит… А потом… как глянет на меня, как огнем прожгла! Я и сомлела – САМА там, в кузне была! Как есть – САМА, девка каменна, шаманка! Она любит молодых-то. Всех, кто у железа, да у камня! Ой, бабоньки, у меня ведь тогда и ноги отнялись, и язык отнялся… Год молчала – заколдовала САМА-то. Ейная это дочка, истинный Христос!
- А Софка – что? Погулять вышла? – посмеиваются бабы, а у самих лица белеют. Смех смехом, а с САМОЙ лучше не связываться. Никто ее имени вслух не говорит и лишний раз не поминает. Много народу сгубила дочка Великого Полоза, Медной Горы Хозяйка. И особливо баб не жаловала за сплетни и длинный язык.
А самое странное, что у всех на длинном языке «ТО САМОЕ» вертелось: каменна девка собой уж больно хороша! Статная, высокая, в сарафане малахитовом. В уборе царском. А черная коса – ниже пояса! И глаза… То синие, то зеленые, как самоцветы рассыпные, уральские. Да кто ж его знает, грешил ли Михайло с ней, или нет? Дочка вон кака – королевна! Чур нас, чур!
Никто не знает – было, не было. Может, и было. Уральские сказы тоже не на пустом месте рождались. Может, грешил Михайло по молодости с молоденькой девчонкой из племени манси. А уж все остальное за уши притянули – красивый мужик Михайло, к нему вечно всяческие слухи приставали. А уж красота Маргариты – дело объяснимое, батька сам был, как цыган. А Софьюшка – беленькая, голубоглазенькая. Всякое бывает. Чего уж…
А Марго шла в своем ситцевом легком платье – талия, что тростиночка, а поступь твердая. По левую руку – младший брат Сережа. По правую – средний брат Володя. Оба здоровенные, высоченные, спортсмены, комсомольцы, отличники ГТО, хоть и было им немного пока лет, но вымахали, как дубы молодые! Всякий, кто их видел, задумывался – не молодые люди, а свита при королеве, точно!
***
Окончив школу, Маргарита, собралась учиться дальше. И ни на кого-нибудь, а на зоотехника, чтобы вернутся в родные места, поступить на работу в колхоз специалистом и поднимать народное хозяйство! Отрезала она длинную, богатую свою косу, мать до слез своим поступком доведя, и уехала в Красноуфимск, где училась запоем, мечтая получить диплом и начать приносить, наконец, пользу обществу.
Гвозди бы делать из этих людей… Приносить пользу обществу – их главный тогдашний девиз. Ничего не хочу сказать плохого про нынешних девчонок. За себя скажу: если бы Господь одарил меня такой колдовской внешностью, разве я о пользе для общества мечтала? Ха! Да я бы с пеленок себя воображала «мисской Мира», не меньше. А то и больше. Наверное.
Автор: Анна Лебедева