Тот августовский день врезался в память до мельчайших оттенков. Воздух в квартире застыл густой янтарной массой, в которой даже пылинки висели неподвижно, словно боясь нарушить царящую в комнатах томную истому. Новые лаковые туфли — черные, с острыми носами и соблазнительно высокими каблуками — лежали на диванной подушке, сверкая в косом луче солнца, пробивавшемся сквозь тюлевую занавеску. Я только что вернулась из бутика, где продавец с почтительным трепетом завернул их в шелковистую бумагу, прошептав: "Эти туфли созданы для особых случаев".
"Нужно примерить их по-настоящему", — подумала я, сбрасывая с плеч душный льняной сарафан. Нестерпимая жара оправдывала все: я отправила в стиральную машину всю одежду, включая даже легкую домашнюю майку, которая казалась сейчас невыносимо жаркой.
Квартира погрузилась в сонную тишину — муж уехал на рассвете с друзьями на рыбалку, пообещав вернуться не раньше заката. Я осталась в полном одиночестве, если не считать кота Барсика, который, свернувшись калачиком на подоконнике, скептически наблюдал за моими модными экспериментами сквозь полуприкрытые глаза.
Туфли оказались удивительно удобными. Их каблуки отбивали четкий ритм по старому дубовому паркету, когда я грациозно прохаживалась из гостиной в кухню, представляя себя героиней романа, где непременно должны быть бальные приемы, тайные свидания и страстные признания при лунном свете.
— Ну что, Барсик, как тебе моя новая покупка? — спросила я, закуривая сигарету и выпуская дым колечками в распахнутое окно.
Кот лишь брезгливо сморщил нос и отвернулся, явно не впечатленный моим элегантным видом.
Именно в этот момент — когда я, попыхивая сигаретой, размышляла, не дополнить ли образ бокалом охлажденного вина — в прихожей раздался скрежет ключа в замке.
Дверь распахнулась с такой силой, что Барсик, издав возмущенное "Мррр!", мгновенно исчез под диваном. На пороге застыл мой муж, а за его широкой спиной маячили физиономии двух его закадычных друзей — Сергея и того рыжего, которого все звали "Малыш".
Три пары глаз округлились синхронно, будто по команде невидимого режиссера.
Тишина повисла густая, как сливочный крем.
Я почувствовала, как жар волной поднимается от шикарных туфель к самым корням волос. В голове пронеслось: "Вот бы сейчас провалиться сквозь землю!"
Но тут вспомнилась Фаина Раневская — ее царственная осанка, ее непоколебимое достоинство в любых, даже самых неловких ситуациях.
— Вас смущает, что я курю? — произнесла я томным голосом, делая ударение на "смущает", как настоящая театральная дива. — Прошу прощенья, господа.
И тогда случилось невероятное: вместо ожидаемого взрыва хохота или смущенного бормотания, мужчины — все трое! — инстинктивно вытянулись по стойке "смирно". Даже "Малыш", известный своими похабными шуточками, покраснел до корней рыжих волос и уставился в потолок, будто там вдруг появилась инструкция по поведению в подобных ситуациях.
Я медленно, с достоинством королевы, прошествовала мимо оцепеневшей группы в сторону спальни, чувствуя, как каблуки отбивают четкий ритм: "Ты-не-сме-ешь-ся. Ты-не-сме-ешь-ся".
За дверью взрыв смеха раздался только через десять секунд — ровно столько, сколько мне понадобилось, чтобы скрыться в спальне. Но это уже не имело значения — я выиграла эту битву с честью.
— Ты что, специально?! — позже спросил муж, осторожно заглядывая в спальню, где я уже облачилась в старый добрый халат.
— Специально, — кивнула я, поправляя пояс. — Хотела проверить, действительно ли эти туфли достойны королевы.
— И?
— Абсолютно королевские, — улыбнулась я, сбрасывая их с ног.
На следующий день "Малыш" прислал мне сообщение: "Вы не подскажете, где вы такие туфли купили? Для... э... жены". А муж теперь перед тем, как войти, стучит даже в собственную квартиру — сначала три раза быстро, потом два раза медленно. Видимо, надеется, что я снова буду в тех туфлях... но на этот раз он хотя бы предупрежден.
Что же до Барсика, то он еще неделю смотрел на меня с новым уважением, а свои кормления стал требовать, сидя перед холодильником в позе сфинкса — видимо, тоже решил, что в нашем доме теперь живут особы королевских кровей.
P.S. Те самые туфли теперь занимают почетное место в моем гардеробе. Иногда, в особенно жаркие дни, я достаю их, любуюсь зеркальным блеском лака и вспоминаю тот августовский день, когда случайно открыла простую истину: элегантность — это не про одежду, а про то, как ты себя в ней чувствуешь. И если чувствуешь себя королевой — окружающие неизбежно начинают вести себя как подданные. Даже если за секунду до этого они собирались рассказывать анекдоты про рыбалку.
