А мы тут просто переночуем
— Ты это слышал? — Женя села на кровати. — Кто-то смеётся. Прямо в квартире.
— Вер, ну это, наверное, у соседей телек орёт, — пробормотал Антон, не открывая глаз.
— В три ночи?! — Женя уже стояла, босиком, нащупывая дверь. — И смех… как будто у нас в гостиной.
Она открыла дверь — и замерла. На диване спала женщина лет пятидесяти с алыми губами и газетой на груди. В кресле — подросток с наушниками, рядом на полу — девушка, закутавшаяся в плед. И всё это в их квартире. В их гостиной.
Женя прошла в кухню — на столе надкусанный пирог, пустая упаковка от йогурта, кружка с недопитым кофе. На полу — следы ботинок.
Она вернулась в спальню:
— Антон. Кто эти люди?
Он зевнул и потянулся.
— А, ты проснулась. Это мама. И племянники — Артём с девушкой. С дачи ехали, поезд задержали. Я их пустил до утра.
— Ты… их пустил? — Женя вцепилась в косяк. — Без меня?
— Ну ты чего, — пожал он плечами. — Это же мама. Не чужие люди. До вечера и уедут. Она говорила — по делам в город.
— А мне можно было бы это сказать заранее? Я, между прочим, готовлюсь к встрече с заказчиком!
— Женя, они на чуть-чуть. Не злись.
— Антон, ты женат на мне, а не на своей маме. Дом — наш. И я не горничная в этой истории.
Он попытался приобнять её, но она вывернулась и пошла обратно на кухню. Там, в раковине, она уронила чужую чашку. Та разбилась.
Женя даже не вздрогнула.
— Они уходят сегодня. Вечером. Без разговоров.
— Женя… ну не начинай. Им просто некуда было.
— Ну вот теперь — пусть найдут. И впредь — согласовывай гостей. Это мой дом тоже. Не забывай.
Мы до понедельника. Надеюсь, не помешаем
— Ты серьёзно? — Антон стоял в дверях кухни, почесывая затылок. — Они просто переночевали. Что ты так взъелась?
— Взъелась? — Женя обернулась. — Я не подписывалась на то, чтобы твоя мама хозяйничала у нас, а девушка племянника шарила в моём шкафу!
В этот момент в дверях появилась та самая женщина с дивана — теперь в Женином банном халате.
— Евгения, привет! Я Раиса Константиновна. Спасибо, что приютили. Мы тут до понедельника, Артёму на консультации надо. Надеюсь, не помешаем!
— До понедельника? — Женя повернулась к Антону. — Ты говорил — на день.
— Ну, у них планы поменялись, — буркнул он. — Всё равно они тихо будут.
Женя села на кровать. На телефоне — сообщение от коллеги:
Презентация перенеслась на завтра. Успеешь подготовиться?
Успею. Если в доме не будет чужих.
— Антон. Это не "до вечера". Это вторжение. Я не готова жить в коммуналке.
— Да ну тебя, — он махнул рукой. — Вечно ты всё усложняешь. Мама же тебе помогала, помнишь?
— Это было три года назад. И при чём тут это вообще?
Он ушёл в гостиную. Женя достала блокнот и написала:
1. Нарушение границ.
2. Чужие в доме.
3. Меня никто не спросил.
→ Надо говорить серьёзно.
Утром она проснулась от запаха жареного лука. На кухне кто-то смеялся, в коридоре валялись кроссовки. В кресле сидела Даша — в её легинсах, со смартфоном в руках.
Женя вернулась в спальню.
— Антон. Они съезжают завтра. Или я.
— Ты — что?
— Я тоже съеду. К Светке. У неё свободная комната. До понедельника, говоришь? Вот и пусть теперь останутся одни.
Он ничего не ответил.
В своей квартире — и чужая
Женя ушла. Без истерик. Просто встала утром, собрала ноутбук, пару свитеров, зубную щётку — и поехала к Светке.
— Ты реально сбежала? — Света встретила её в халате, с кружкой кофе. — Прям как в кино.
— Ну а что бы ты делала, если бы у тебя на диване спала чужая баба, а в кресле — её племяш с подружкой?
— Хм… Даже представить себе не могу. Но твоя версия тоже неплоха.
Женя хмыкнула и опустилась в кресло.
Голова гудела — не от алкоголя, от этой пронзительной тишины. Без чужих голосов, без запаха чужого парфюма. Просто спокойствие. Светка варила кофе, а Женя уставилась в ноутбук. Презентация ждала.
Но мысли не шли. Потому что вместо слайдов — одно и то же:
"Я живу у подруги, потому что в своём доме мне не нашлось места."
Вечером Антон написал:
Ты серьёзно? Мама расстроена. Возвращайся
Женя не ответила.
Через час:
Ну ты собираешься домой? Или как?
Она выключила звук.
На утро позвонила сама.
— Ну что, они съезжают?
— Жень… — Антон говорил тихо. — Мама ногу потянула. Говорит, болит. Так что пока остаются.
— На сколько — "пока"?
— Ну… пару дней. Или неделя.
— Антон, ты издеваешься?
— Жень, ты же понимаешь. Она в возрасте. Да и молодым пока некуда.
— А я тебе кто? Соседка? Пусть найдут хостел. Или вернутся домой. Я ушла, потому что меня просто вытеснили. Ты хоть осознаешь это?
— Ты всё раздуваешь, как всегда…
Женя бросила трубку. Больше объяснять не собиралась.
Через пару дней она всё же вернулась — за вещами.
Открыла дверь — запах жареного мяса, телек орёт, Раиса на диване с ногой на подушке. Артём с Дашей — в приставку играют. Полный дом жизни. Не её жизни.
— О, Женя! — обрадовалась Раиса. — А я уж думала, ты нас бросила!
— Я пришла за вещами. И предупредить: через два дня в эту квартиру возвращаюсь я. Вы — нет.
Не гость. Хозяйка
— Подожди, Женечка, — поднялась Раиса на локтях. — Ты же не серьёзно? Я с ногой, Артём с Дашей ещё не нашли, куда податься…
Женя уже собирала коробки: документы, одежда. Двигалась молча. Но взгляд — твёрдый.
— А вы серьёзно? — наконец сказала она. — Пришли без спроса, разлеглись, устроились. И теперь мне ещё и стыдно должно быть, что я хочу домой?
— Ну мы же семья… — попыталась улыбнуться Раиса.
— Вот именно. А значит, уважение должно быть, а не вторжение.
В гостиную вышел Антон. Лохматый, с телефоном в руке.
— Жень, ну ты чего. Мама же сказала — на недельку. Что ты такая жестокая?
— Потому что я устала быть чужой в своей квартире.
Знаешь, что мне сказала твоя Даша, когда я пыталась на кухне сделать кофе?
Они молчали. Ждали.
— "Можно потише? Мы спим", — передразнила Женя. — И вот что: через два дня — никого из вас здесь не будет. Иначе — участковый. Всё. Я устала играть в добрую хозяйку.
Она вышла, не глядя на них. А на улице вдруг расплакалась. От усталости. От бессилия. От того, что вообще пришлось до такого дойти.
Вечером Светка слушала её рассказ с каменным лицом:
— Да уж. У тебя не муж, а почтовый ящик. Передаёт, что мама велела.
Женя выдохнула:
— Он вообще не сопротивляется. Просто плывёт по течению. А я — больше не хочу.
Антон писал вечером:
Ну, пока ты у Светки, мы тут доживём, ладно?
Женя — ни слова.
Потом пришло от Раисы:
Женечка, не сердись. Мы в четверг уедем. Наверное.
Наверное.
Слово, от которого у Жени дёрнулся глаз.
На следующее утро она распечатала заявление участковому. Составила список жалоб. Даже сняла видео, где Даша орёт на Антона из-за кружки в раковине.
Вечером звонил Антон:
— Ты что творишь, Женя? Участковый? Ты с ума сошла?
— Я возвращаю своё. Через два дня — я дома. Без них. Без тебя — если надо.
— Ты не оставляешь мне выбора…
— Вот и хорошо. Потому что у меня, наконец, он появился.
Ты сильная? Вот и терпи
Женя вернулась. Не потому что скучала, а потому что это был её дом.
В квартире было тихо. Подозрительно.
На кухне — чисто. В раковине — ничего.
На диване — никого.
Лежала только записка.
Ровный, аккуратный почерк:
Евгения, извините, если что. Мы уехали. Не сердитесь на Антона, он просто хотел, как лучше. Спасибо. Даша.
Женя покрутила листок, скомкала, бросила в мусор. Никакого "ура". Просто выдох. Как после затяжной бури.
Антон вышел из спальни с кружкой в руке.
— Они уехали.
— Вижу.
— Я думал, ты обрадуешься.
— А я думала, ты хотя бы раз скажешь: "Мама, хватит".
Он опустил глаза.
— Жень, это же мама. Ну как я скажу ей — уходи?
— Очень просто. Как она сказала мне: "На кухне не шумят по утрам". Помнишь?
— Она просто… по-своему. Старая закалка.
— А я — современная. И мне не надо, чтобы меня в моём же доме затыкали.
Он сел на диван, тихо:
— Я думал, ты сильная. Потерпишь.
Женя рассмеялась. Непривычно хрипло.
— Знаешь, в чём проблема? Все думают, что "сильная" — значит потерпит. А по факту — это и есть слабость. Глотать и молчать — не про меня.
— Ты изменилась, — буркнул он.
— Нет, Антон. Я просто вспомнила, кто я. И что я тоже человек.
Он молчал. Смотрел мимо. Было видно — не понимал, как мы дошли до этого.
— Так и что теперь? Всё?
Женя посмотрела в окно. Снег тихо ложился на подоконник.
— Не знаю. Но мне больше не страшно быть одной.
Она вышла в коридор, открыла шкаф и достала чемодан. Второй. Тот, что стоял мёртвым грузом годами. Сегодня — его время.
Это не одиночество. Это тишина
Прошла неделя. Женя жила одна. И впервые — спокойно.
Никаких тапок не на месте.
Никаких чужих голосов.
Никаких "Женя, ты не могла бы…"
Кухня — её.
Ванная — её.
Тишина — её.
И главное — мысли стали её. Не сквозь шум, не через раздражение. Просто — тишина в голове.
Антон не появлялся. Не звонил. Может, обиделся. А может, не знал, что сказать.
В воскресенье позвонила мама:
— Женечка, а ты с Антоном что, совсем?
— Не совсем. Просто больше — не вместе.
— Но он же… не плохой.
— Да, мама. Он не плохой. Просто не мой.
Мама помолчала, потом вздохнула:
— Главное — чтобы ты не боялась. Ты у меня умная. Справишься.
Женя кивнула. Сама себе.
Вечером — звонок в дверь.
На пороге — Антон. Уставший, с цветами. Глаза серые, как февраль.
— Я скучаю, — сказал он. — Прости. Хочу всё вернуть.
— А я — нет, — спокойно ответила Женя. — Я не хочу "как было". Я хочу по-другому. Без перекраивания себя под чужих.
Он молчал. Протянул букет. Она не взяла.
— Женя… это всё?
— Это начало. Моё. Без тебя — если надо. Но точно — без маминой гостиницы.
Он опустил глаза, кивнул и ушёл.
Женя вернулась на кухню. Налила чай. Включила лампу.
И села у окна.
За стеклом — снег. Внутри — покой.
Не одиночество.
А свобода.
Не бой.
А тишина.
И — наконец — своя жизнь.
Любите хорошие истории? Тогда вам понравятся другие наши рассказы.