Анна расставляла чашки на кухонном столе, привычно отмечая каждую мелочь. Вот любимая мамина чашка со сколом, старая скатерть с выцветшим узором. Все то, что родители заботливо хранили годами. Вот фотография отца на стене. Двадцать лет прошло, а она до сих пор помнит его теплую улыбку и сильные руки, которые подбрасывали ее, малышку, к потолку.
— Мам, ты опять забыла таблетки принять, — Анна кивнула на нетронутые лекарства.
Валентина Петровна только отмахнулась:
— Ой, доченька, да что мне эти таблетки... Вот Диана говорит, есть чудесные травяные сборы...
Анна поджала губы. Опять эта Диана. Появилась в их жизни полгода назад — эффектная брюнетка с безупречным маникюром и дизайнерскими сумками. Подруга младшей сестры Марины.
— А знаешь, что Диана мне сегодня рассказала? — продолжала мать. — У нее такой интересный бизнес намечается...
«Интересный бизнес» — эти слова уже вызывали у Анны зубную боль. За последний месяц она наслушалась про десяток «потрясающих возможностей» и «уникальных предложений».
— Мам, давай не будем об этом, — попыталась перевести тему Анна.
Но Валентина Петровна уже завелась:
— Нет, ты послушай! Диана такая умница, она во всем разбирается. И Мариночке помогает, направляет ее...
Анна с грустью смотрела на мать. Когда-то энергичная заведующая библиотекой, она словно растеряла всю свою рассудительность, превратившись в восторженную поклонницу сомнительных идей.
В дверь позвонили. На пороге стояла Марина — растрепанная, возбужденная.
— Мамочка! Представляешь, Диана предложила мне стать ее партнером!
Анна поморщилась. Сестра будто специально говорила высоким, почти детским голосом, который всегда действовал на мать безотказно.
— Солнышко, как замечательно! — всплеснула руками Валентина Петровна. — Расскажи скорее!
Анна молча наблюдала за этой сценой. Марина, как обычно, размахивала руками, описывая радужные перспективы:
— ...небольшой стартовый взнос, зато через месяц утроим капитал! Диана говорит...
— А можно конкретнее? — не выдержала Анна. — Что за бизнес? Какие гарантии?
Марина закатила глаза:
— Вот вечно ты со своими занудными вопросами! Диана все продумала, она профессионал...
— Профессионал чего? — В голосе Анны звенел металл. — У нее хоть какое-то образование есть?
— Анюта! — одернула ее мать. — Как ты можешь? Диана — прекрасный человек!
— Прекрасный человек — это не профессия.
Марина демонстративно отвернулась:
— Мам, я побегу. Диана ждет. Кстати, можно я возьму твою брошку? Ну ту, с сапфиром? У нас важная встреча с инвесторами...
Анна вздрогнула. Брошка — последний подарок отца матери.
— Конечно, солнышко! — Валентина Петровна засуетилась. — Сейчас принесу.
Когда сестра ушла, Анна попыталась достучаться до матери:
— Мам, неужели ты не видишь? Это же явная афера! Сначала брошка, потом что? Квартиру попросят продать?
— Прекрати! — В голосе матери появились визгливые нотки. — Ты всегда завидовала сестре! Она наконец нашла себя, а ты...
— Я завидовала? — Анна задохнулась от возмущения. — Я пахала как проклятая, чтобы выучиться на врача! А она что? Месяц визажистом, два — администратором...
— У всех свой путь! — отрезала мать. — И вообще... может, это ты виновата? Вечно давила на нее своими успехами!
Анна молча взяла сумку и вышла. В подъезде было темно и пахло кошками. Как всегда, когда на душе становилось совсем паршиво, она достала старую фотографию. Они с Мариной на даче — чумазые, счастливые, с одуванчиками в волосах. Десять и пять лет. До всей этой истории с Дианой.
Что-то изменилось в сестре после знакомства с Дианой. Нет, Марина и раньше не отличалась постоянством — вечно искала себя, металась между увлечениями. Но сейчас... Словно подменили человека.
Анна прокручивала в голове их последние встречи. Дизайнерские вещи при скромной зарплате администратора. Восторженные рассказы о «потрясающих перспективах». И главное — эта новая манера говорить, будто цитируя кого-то.
— Ты слишком приземленная, — заявила недавно Марина. — Не видишь великих возможностей. Диана говорит, что такие, как ты, застряли в материальном мире...
Анна усмехнулась. «Материальный мир» — это когда пашешь в больнице по двенадцать часов? Когда снимаешь комнату, потому что половину зарплаты отдаешь на мамины лекарства?
Телефон завибрировал. Сообщение от коллеги:
«Зайди в приемную. Тут твоя сестра».
Сердце екнуло. Марина? В больнице?
Она нашла сестру в коридоре. Та сидела, обхватив колени руками, и раскачивалась.
— Что случилось?
Марина подняла заплаканное лицо:
— Диана сказала, что для развития бизнеса нужны деньги... Много денег...
— И?
— Я взяла кредит. Под залог маминой квартиры.
Анна почувствовала, как немеют пальцы:
— Что ты сделала?
— Диана все объяснила! Через месяц будет огромная прибыль, мы погасим кредит...
— Стоп. — Анна присела рядом. — Давай по порядку. Какой бизнес?
— Ну... — Марина замялась. — Что-то связанное с инвестициями. И недвижимостью. Диана говорит...
— К черту Диану! Документы есть? Договор? Бизнес-план?
Марина всхлипнула:
— Ты не понимаешь! Это особая система. Нужно просто довериться...
Анна прикрыла глаза. Глубоко вдохнула.
— Сколько?
— Три миллиона...
В коридоре было тихо. Только где-то капала вода.
— Мама знает?
Марина помотала головой:
— Я сама подписала. У меня же доверенность...
Доверенность. Конечно. Валентина Петровна оформила ее год назад — чтобы дочка могла помогать с коммунальными платежами.
— И что теперь?
— Диана не отвечает на звонки. Уже неделю.
Анна почувствовала, как внутри все леденеет. Неделю. Господи, целую неделю сестра молчала...
— Так. — Она встала. — Едем в полицию.
— Нет! — Марина вцепилась в ее рукав. — Диана предупреждала! Если заявим — все пропадет!
— Все УЖЕ пропало, дурочка! — Анна впервые за много лет повысила голос на сестру. — Очнись наконец!
****
В дежурной части было душно и пахло канцелярией. Молодой лейтенант записывал показания, хмурясь все больше.
— Значит, говорите, Диана Олеговна Савельева? — Он поднял глаза от бумаг. — Темные волосы, около тридцати, шрам на запястье?
Марина кивнула.
— Что ж, — лейтенант вздохнул. — Можете присоединиться к очереди. Она же Диана Рогова, она же Карина Светлова... Четыре заявления за последний месяц.
Домой они ехали молча. Марина сжалась на заднем сиденье такси, Анна смотрела в окно. За стеклом проплывала вечерняя Москва — яркая, праздничная, равнодушная к чужим бедам.
— Как мы скажем маме? — прошептала Марина.
Анна не ответила. Она вспоминала все знаки, которые пропустила. Новые подруги Дианы, постоянно мелькавшие в их доме — холеные, с одинаково пустыми глазами. Странные разговоры об «энергетических денежных потоках». Исчезнувшие мамины украшения...
Валентина Петровна встретила их в прихожей:
— Девочки! А я пирог испекла! И знаете что? Диана звонила, предложила...
Она осеклась, увидев их лица.
Разговор вышел тяжелым. Марина рыдала, размазывая тушь. Анна методично выкладывала факты — выписки из банка, копии договоров, фотографии других пострадавших. Мать сидела неподвижно, только пальцы теребили край скатерти.
— Значит, брошка... — произнесла она наконец. — И серьги... Ты их тоже ей отдала?
Марина кивнула, давясь слезами.
— А помнишь, что папа сказал, когда дарил мне эту брошку?
Анна помнила. «Береги ее, Валюша. Она не простая — в ней наша любовь».
Валентина Петровна встала. Годы будто навалились на нее разом — плечи поникли, спина ссутулилась.
— Я пойду прилягу.
Сестры остались вдвоем. В открытое окно доносились детские голоса с площадки. Кто-то смеялся, кто-то звал маму.
— Анют, — вдруг сказала Марина, — а я ведь правда верила ей. Не только из-за денег. Она... она умела слушать. Говорила, что я особенная. Что ты и мама не понимаете моего потенциала...
— А ты сама-то веришь в свой потенциал? — тихо спросила Анна.
Марина подняла заплаканное лицо:
— Уже не знаю. Вроде берусь за что-то, а потом... страшно становится. Вдруг не получится? Вдруг опять все брошу? Проще было поверить в чудо. В эти ее сказки про легкие деньги...
Анна придвинулась ближе:
— Помнишь, как ты в третьем классе стенгазеты рисовала? У тебя здорово получалось.
— Ага. — Марина слабо улыбнулась. — А ты мне буквы вырезать помогала.
— Может, попробуешь? Ну, не стенгазеты, конечно. Графический дизайн, например...
— В моем возрасте? — Марина горько усмехнулась. — Куда уж...
— А какой у тебя возраст? Двадцать семь? Бабушка в пятьдесят пять английский выучила, помнишь?
Они проговорили до утра. О детстве, о страхах, о несбывшихся мечтах. О том, как Марина завидовала старшей сестре — такой правильной, целеустремленной. О том, как Анна переживала, видя, что сестра теряет себя.
Утром Валентина Петровна нашла их спящими в обнимку на диване — совсем как в детстве. Постояла, вытирая слезы. Потом тихонько накрыла пледом и ушла звонить в банк — узнавать про реструктуризацию кредита.
Через неделю Диану задержали. Оказалось, что за ней тянулся шлейф подобных историй в трех городах. Красивая сказка о легких деньгах рассыпалась, открыв уродливую изнанку.
***
Прошло полгода. Марина сидела за компьютером, хмуро вглядываясь в монитор. На экране плясали разноцветные линии — очередной заказ для небольшой дизайн-студии.
— Чай будешь? — Анна поставила чашку рядом с клавиатурой.
— Угу. — Марина потерла глаза. — Слушай, у тебя же медицинское образование. Как думаешь, эти цвета не слишком агрессивные для детской клиники?
Анна присмотрелась к логотипу:
— Может, добавить желтого? Он теплее.
Они часто так сидели по вечерам — Марина рисовала, Анна подсказывала. Удивительно, но именно старшая сестра первой заметила в пробных работах Марины что-то особенное — легкость, воздушность, умение поймать настроение.
Валентина Петровна зашла в комнату с телефоном в руках:
— Девочки, тут соседка Клавдия просит помочь. Ей какая-то компания звонит, предлагает вложить деньги...
— Нет! — хором ответили сестры и рассмеялись.
Мать улыбнулась. Она постепенно возвращалась к себе прежней — той умной, ироничной женщине, которой когда-то восхищались коллеги. Квартиру удалось отстоять — помогли опытные юристы и показания других жертв Дианы.
— Знаете, — задумчиво произнесла Марина, откладывая планшет, — я тут подумала... Может, сделать серию плакатов? Такую социальную рекламу. Ну, про финансовое мошенничество. Чтобы понятно и наглядно.
Анна обняла сестру за плечи:
— По-моему, отличная идея.
Из кухни потянуло корицей — мама снова взялась за выпечку. Только теперь она пекла не чтобы заглушить тревогу, а просто от души.
— Кстати, — Марина открыла почту, — мне написали из издательства. Хотят заказать оформление детской книжки.
— Той самой? Про умную девочку и злую волшебницу?
— Ага. Только я немного сюжет предложила подкорректировать. Теперь волшебница не совсем злая — просто запуталась. И в конце она тоже меняется.
Анна задумчиво посмотрела на сестру. Та повзрослела за эти месяцы — не внешне, а как-то внутренне. Из глаз ушла прежняя растерянность, появилась спокойная уверенность.
— Мам, иди к нам! — крикнула Марина. — Посмотришь, что получается.
Они склонились над монитором втроем. За окном падал снег, укрывая город мягким одеялом. Где-то далеко, в колонии общего режима, Диана досиживала свой срок. Но они больше не вспоминали о ней.
У них были другие истории — о том, как важно верить в себя. Как нужно беречь тех, кто рядом. И о том, что настоящая любовь — это не слепое доверие, а мудрое понимание.
Валентина Петровна погладила дочерей по головам:
— Мои хорошие... Знаете, чему я научилась за этот год?
— Чему, мам?
— Счастье — оно как хороший пирог. Готовится медленно, требует труда и терпения. Зато настоящее.
Марина хмыкнула:
— А я поняла, что чудеса существуют. Только не там, где их ищешь. Вот кто бы мог подумать, что я в тридцать лет найду свое призвание?
— А я, — улыбнулась Анна, — поняла, что иногда нужно просто подождать. И верить — не в сказки о быстром успехе, а в тех, кто рядом.
За окном сгущались сумерки. В соседнем доме зажигались окна — теплые, живые, каждое со своей историей. Впереди был длинный вечер, пахнущий корицей и новыми планами.
А на стене по-прежнему висела старая фотография — две девочки с одуванчиками в волосах. Только теперь они обе знали: главное не в том, чтобы поймать удачу за хвост. Главное — оставаться собой. И беречь тех, кто делает тебя лучше.
🎀Подписывайтесь на канал💕