Тот ноябрьский вечер запомнился мне до мельчайших деталей. В съемной однушке на окраине города пахло сыростью и подгоревшей кашей. Я сидела на кухне, склонившись над столом с облупившейся краской, и пересчитывала мелочь из жестяной банки, где обычно хранились деньги на хлеб. До зарплаты оставалось еще пять дней, а передо мной лежали:
- Последний пакет гречки
- Половина пачки сливочного масла с пожелтевшими краями
- Пустая картонная коробка из-под молока
За тонкой стенкой в комнате копошилась моя годовалая дочь Аленка. Она бормотала что-то на своем детском языке, стуча деревянным кубиком по полу. Этот звук, обычно такой милый, сейчас резал мне слух. Я знала, что скоро придется идти в магазин за новой пачкой каши, а денег едва хватает даже на самое необходимое.
Вдруг зазвонил телефон. На экране высветилось имя — Катя. Моя университетская подруга, с которой мы когда-то мечтали вместе покорять мир.
— Привет, солнышко! — ее голос звенел, будто она звонила с курорта, а не из своего шикарного особняка в центре города. — Что делаешь?
Я посмотрела на свою гречневую "роскошь" и неуверенно ответила:
— Да так... Ужинаю.
— Слушай, — Катя даже не заметила моего смущения, — ты не представляешь, какой у меня стресс! Папа опять достал со своими советами.
Я машинально переложила телефон в другую руку, подхватив Аленку, которая подползла к моим ногам и теперь тянула ручонки, требуя внимания.
— Что случилось? — спросила я, стараясь говорить ровно.
— Да вот, — Катя вздохнула так драматично, будто сообщала о конце света, — он опять говорит, что мне нужно отдохнуть. Представляешь? Говорит: "Дочка, слетай в Таиланд хотя бы на неделю, развейся!"
Я замерла, прижимая к груди тёплое тело своей дочки. В ушах зазвенело.
— В... Таиланд? — переспросила я, чувствуя, как комок подкатывает к горлу.
— Ну да! — Катя фыркнула. — Как будто у меня нет других забот! Мне же надо новую коллекцию выбирать, у Louis Vuitton как раз поступление...
Ее голос превратился в далекий шум. Я смотрела на Аленку, которая с довольным видом жевала уголок моей кофты. На столе передо мной лежали последние тридцать семь рублей, а моя лучшая подруга жаловалась, что отец заставляет ее лететь отдыхать в тропики.
— Кать... — я сглотнула слезы. — У меня тут небольшие проблемы.
— Ой, — она вдруг оживилась. — Ты знаешь, что тебе нужно? Тебе срочно надо в Таиланд!
Я рассмеялась. Это был странный, надрывный смех, от которого Аленка насторожилась и крепче вцепилась в мою кофту.
— Да ты что, — проговорила я, — у меня же ребенок...
— Ну и что? — Катя искренне не понимала. — Возьми с собой! Там такие классные отели для семей с детьми!
В этот момент Аленка громко чихнула. Я автоматически потянулась к бумажному полотенцу — носовых платков у нас не было уже неделю.
— Кать, — я глубоко вдохнула, — у меня нет денег даже на новую зимнюю куртку для Аленки.
На другом конце провода повисло молчание. Потом Катя неуверенно засмеялась:
— Да ладно тебе... Ну попроси у родителей!
— Мои родители живут на пенсию, — тихо сказала я.
Тишина. Потом Катя вдруг оживилась:
— Ой, мне папа звонит! Перезвоню позже, ладно?
Она бросила трубку, так и не поняв, что ее слова ранили меня сильнее, чем любое оскорбление.
Я сидела на кухне, качая на руках засыпающую дочку, и смотрела на луну за окном. Она была такой же круглой и желтой, как моя гречка.
"В Таиланд, — мысленно повторяла я. — Конечно. Как же я сама не догадалась."
Аленка сладко зевнула и уткнулась носиком мне в шею. Ее дыхание было теплым и доверчивым. В этом крошечном создании было больше мудрости, чем во всех советах Катиного папы.
Я донесла дочку до кроватки, уложила накрыла одеялом, которое когда-то было пледом из моего студенческого общежития, и вернулась на кухню. Гречка остыла, но я все равно ее доела.
А через месяц Катя прислала фото с пляжа в Пхукете. Я тогда впервые за долгое время позволила себе купить пачку печенья к чаю.
И знаете что? Оно было вкуснее любого тайского коктейля.
Сейчас, спустя годы, когда жизнь наладилась, я иногда вспоминаю тот вечер. Аленка уже ходит в школу, а я могу позволить себе не считать каждую копейку. Но до сих пор, когда кто-то говорит мне "расслабься", "отдохни", "позволь себе", я невольно улыбаюсь.
Потому что знаю — настоящее счастье не в Таиландах. Оно в том, чтобы твой ребенок был сыт. В том, чтобы хватило на гречку. В том, чтобы в самые трудные моменты не сломаться.
А Катя... Катя так и не поняла, почему я перестала отвечать на её звонки. Но однажды, встретив меня в торговом центре, где я выбирала Аленке платье на выпускной, она удивленно сказала:
— Ой, а ты так хорошо выглядишь! Наверное, наконец-то отдохнула?
Я только улыбнулась в ответ.
Потому что настоящий отдых — это когда твоя душа спокойна. Даже если в холодильнике только гречка, а за окном — вовсе не океан.
Как же мы далеки друг от друга...
