Людвиг ван Бетховен — имя, которое стало синонимом гения, внутренней силы и творчества. Даже тем людям, кто никогда не интересовался классической музыкой, имя Бетховена точно известно.
«К Элизе» звучит на звонках мобильных телефонов, «Лунная соната» — в каждом втором фильме о печали и гениальности. А «Ода к радости» давно вышла за пределы концертных залов — стала официальным гимном Евросоюза.
То, что делает его путь по-настоящему уникальным, это не только музыкальные шедевры, но и то, как были написаны. К 28 годам он начал терять слух, а к 40 — почти полностью оглох. Как же ему удалось не утратить воли и продолжать творить, лишившись главного инструмента композитора — слуха?
Первые признаки потери слуха появились у Бетховена в 28 лет. Он жаловался на звон в ушах и трудности различать речь, особенно на шумных приёмах и встречах. Эти симптомы усугублялись, и к сорока восьми годам он уже не слышал. Для музыканта, чья жизнь вращалась вокруг звука, постепенная потеря слуха была трагедией.
В 1802 году Бетховен написал знаменитое Гейлигенштадтское завещание — письмо, в котором признался, что испытывал желание покончить с собой, но не сделал этого лишь потому, что чувствовал себя обязанным продолжать жить ради искусства. Он выбрал жизнь и музыку.
Почему он не сдался?
У Бетховена была редкая смесь упрямства, внутренней силы и почти мистического чувства предназначения. Он не мыслил себя вне творчества. Однажды, когда ему сказали, что он больше не сможет слышать музыку, он спокойно ответил: «Я не нуждаюсь в слухе, чтобы знать что говорит мне музыка. Она звучит во мне». Он не воспринимал музыку как нечто внешнее — она жила внутри него, как дыхание. Не имея возможности слышать её физически, он продолжал сочинять, полагаясь на память, интуицию и гениальную музыкальную логику.
Тишина без диагноза
Причина глухоты Бетховена долго оставалась тайной. Одни винили тиф или сифилис, другие — болезни кишечника, якобы повлиявшие на слуховой нерв. Позднее появилась версия о неподвижности слуховых косточек — миниатюрных структур среднего уха.
В 1827 году, на следующий день после смерти композитора, учёные вскрыли череп в поисках ответа. Но тщетно: слуховые косточки либо не сохранили, либо унесли как реликвию. Так и исчезла последняя надежда установить, что лишило Бетховена слуха.
Но в 2007 году исследователи из Университета Южной Калифорнии выдвинули гипотезу, что глухота Бетховена связана с мутацией в гене Nox3 — он отвечает за чувствительность внутреннего уха к звуковым колебаниям. У людей с таким дефектом слух начинает разрушаться под воздействием громких звуков, которые для здорового человека не представляют никакой опасности. Музыка, которую Бетховен слышал и создавал (особенно насыщенная и мощная), могла стать не источником вдохновения, а прямой причиной слуховой катастрофы.
Как он продолжал писать музыку, не слыша её?
У Бетховена был гениальный внутренний слух. Он мог мысленно слышать каждую ноту, аккорд, тембр, даже сложнейшую оркестровку. Он сочинял в уме, полагаясь не на слух, а на память и воображение.
Но он стремился не только воображать, но и чувствовать музыку физически. Ведь звук — это волна с определённой частотой колебаний (в отличие от шума, где сочетается множество разных частот). Хотя основная функция слуха связана с ушами, мозг способен воспринимать колебания звука и иным способом — через так называемую костную проводимость. На этом принципе Бетховен построил собственный метод «слышания». Он зажимал деревянную палочку между зубами, а другой её конец прислонял к корпусу рояля. Когда он нажимал клавиши, инструмент начинал вибрировать, и эти колебания передавались по палочке в его челюсть, а затем — по костям черепа, минуя барабанные перепонки. Так вибрации доходили напрямую до мозга — как и в современных слуховых аппаратах на основе костной проводимости.
Методы Бетховена были не просто попыткой услышать звук. Это было стремление сохранить связь с миром, в котором он продолжал творить, несмотря на абсолютную тишину вокруг.
Заключение
Людвиг ван Бетховен доказал человечеству, что какое-либо ограничение — это не конец. В мире, полном внешнего шума, он создал внутреннюю вселенную, которая продолжает звучать, вдохновлять и лечить. Его прием с деревянной палочкой — это не уловка, а жизненно важный способ остаться в мире звуков. Упрямая решимость «слышать» даже когда органы слуха отказали стала частью его гениальности.
На наших каналах:
Растим не музыканта, а зрелого человека: мощные эффекты музыкального образования