«В этом году на удивление дружная и тёплая весна, – думала Вирницкая, рассеянно глядя в окошко машины. – Вон, деревья уже распустились, пчёлы летают».
Тёплый, полный обманчивого покоя майский день догорал. Он был почти летним – в джинсах Софье было даже немного жарко.
– Подъезжаем! – громкий голос сержанта Степана Рогозина вырвал девушку из задумчивости.
Машина въехала во двор обычной старой панельной девятиэтажки в одном из спальных районов. Из этого дома около часа назад в полицию позвонила девушка-школьница, и прорыдала в трубку, что её отец утонул в ванне…
…Дверь квартиры была не заперта. Софья толкнула её, и опергруппа вошла в маленькую, ярко освещённую прихожую.
Это была обычная трёхкомнатная квартира старой, ещё советской планировки.
Дверь в одну из комнат – самую маленькую – была приоткрыта, и оттуда доносились тихие всхлипывания и приглушённые голоса.
Следователь повернулась к двум молодым оперативникам:
– Осмотритесь здесь.
Два сержанта – Вадим Климов и Степан Рогозин – кивнули и разошлись по комнатам: один – в спальню, второй – в зал, из которого тут же в панике выскочил крупный рыжий кот, и метнулся в маленькую комнату.
– Держи! – Ланцев протянул Софье пару тонких полиэтиленовых перчаток.
Следователь и криминалист вошли в ванную. В розовой от крови воде плавало тело мужчины средних лет. Его губы были слегка раскрыты, веки опущены. Ланцев склонился над убитым:
– На обеих ладонях и правом предплечье глубокие порезы, – через минуту сказал он. – Убитый защищался – хватался за лезвие… Видишь – воду расплескал, весь пол мокрый.
– Отойди на секунду – я хочу сделать фото, – попросила Софья.
Она сделала несколько снимков, а затем опустилась на корточки, зажгла фонарик и заглянула под ванну. В дальнем углу что-то тускло блеснуло.
– Здесь нож! – следователь осторожно достала из-под ванны небольшой нож с тёмной деревянной рукоятью и покрытым кровью лезвием.
– Бросай сюда! – Ланцев протянул девушке раскрытый целлофановый пакет.
– И то хлеб. Теперь нам осталось только найти спрятавшегося в шкафу убийцу! – невесело усмехнулась Вирницкая, и опустила вещдок в пакет.
– А ножик-то приметный, – усмехнулся криминалист, разглядывая вещдок. – Кустарная работа по мотивам финки. И смотри – на рукояти вырезаны снежинки, да как умело!
– Да, тонкая работа! – согласилась Вирницкая.
Она вышла из ванной, пересекла прихожую и вошла в маленькую комнату, из которой доносились приглушённые голоса.
На кровати, сгорбившись, сидела юная темноволосая девушка с бледным лицом и заплаканными глазами. От неё веяло горем и отчаянием. Её узкие плечи поникли, а тонкие пальцы нервно вцепились в лёгкий клетчатый плед, прикрывавший ноги. Девушку звали Дарьей Калёновой, она была дочерью убитого. Именно она обнаружила тело и вызвала полицию.
Рядом на стуле сидел врач «Скорой» – крупный рыжеволосый парень в строгих очках и с серьгой в ухе.
Чуть слышно тикали большие настенные часы.
– Здравствуйте. Я – следователь Вирницкая, – Софья показала «корочку».
– Здравствуйте. Давайте выйдем, – врач бросил быстрый взгляд на сидящую на кровати девушку и тут же поднялся.
– Вам лучше ни о чём её сейчас не спрашивать, – негромко сказал эскулап, когда они с Софьей вышли в прихожую. – Она в сильном стрессе, я вколол ей седативное…
Следователь молча кивнула.
Врач ушёл, оставив Софье на всякий случай четыре таблетки валерьянки:
– Если девочка начнёт рыдать или истерить, дайте ей парочку.
– Ну, что у вас? – спросила Вирницкая у вынырнувших из комнат Климова и Рогозина.
– Визуально в квартире порядок. В глаза ничего не бросается, – коротко ответил Степан Рогозин.
– Пройдитесь по этажам и опросите соседей. Записями с камеры видеонаблюдения я займусь сама.
Вирницкая заглянула в комнату к Дарье. Та по-прежнему неподвижно, свесив голову, сидела на кровати. Её плечи мелко дрожали. Рядом с ней на кровати лежал крупный рыжий кот.
Сначала девушка, казалось, не заметила Софью, но вдруг встрепенулась, словно испуганная птица, подняла голову, судорожно втянула воздух и посмотрела прямо на следователя.
«Оставьте меня в покое!» – казалось, молил её безжизненный, стеклянный взгляд.
В глаза Вирницкой бросились мелкие частые веснушки на носу Даши. Следователь вздохнула и молча вышла из комнаты. В прихожей Ланцев с лупой в руках внимательно осматривал замок и ручку входной двери.
– Ну что, Иван? Есть что-нибудь?
– Следов взлома нет, – с уверенностью ответил криминалист. – Дверь была открыта «родным» ключом. Ну, или хорошим дубликатом.
– Что с «пальчиками»?
– Есть «пальчики». Немного, но есть. Я взял пробы воды на экспертизу. В ванне найдена чёрная шерстяная нитка и несколько волос, по всей видимости, не принадлежащих убитому.
– Причина смерти?
– Предварительно – утопление. Убитый был не робкого десятка – он дрался с убийцей, хватался голыми руками за лезвие...
– Время смерти?
– Ориентировочно, около четырёх.
– Это всё?
– Пока да. Подробности – после вскрытия. Тело можно уже увозить.
– Хорошо. Дождись оперов – они сейчас опрашивают соседей – и езжайте. Я остаюсь – мне нужно дождаться жену убитого и допросить её, да и девочку не хочу одну оставлять. Заодно ещё раз осмотрю квартиру… Да, оставь мне нож – хочу показать его хозяйке.
Криминалист протянул следователю пакет с ножом:
– Только осторожно – не уничтожь отпечатки. Увидимся в отделении.
***
Тщательный осмотр квартиры не дал почти ничего: лишь на захламлённом балконе, что выходил на тихий двор, Софья нашла длинную чёрную шерстяную нитку.
Младший лейтенант заглянула в комнату Дарьи. Та по-прежнему с потерянным видом, свесив голову, неподвижно сидела на кровати, рассеянно поглаживая лежащего на коленях рыжего кота.
Вирницкая сидела на кухне и заполняла протокол осмотра места преступления, когда услышала, как гулко хлопнула входная дверь.
Вдова убитого, Екатерина Калёнова, – высокая, миловидная, упорно молодящаяся женщина среднего возраста с тщательно прокрашенными ослепительно рыжими волосами, одетая в тёмный брючный костюм – имела жалкий, испуганный и потерянный вид. Она уже обо всём знала: Даша, обнаружив тело отца, сначала в истерике позвонила маме, и только потом – в полицию.
– Здравствуйте, Екатерина Вадимовна. Я – следователь Вирницкая. Примите мои соболезнования.
Женщина глубоко, судорожно вздохнула, её губы дрогнули, но вот она взяла себя в руки и посмотрела прямо в лицо Софье.
– Мне нужно допросить вас и вашу дочь. Давайте пройдём в комнату Даши.
Юная девушка по-прежнему потерянно сидела на кровати, только рыжий кот куда-то ушмыгнул.
– Садитесь, куда вам будет удобнее, – засуетилась Калёнова.
Вирницкая придвинула поближе к кровати массивный стул с высокой спинкой, опустилась на него и достала из сумки блокнот.
Разговор с Дарьей получился трудным: её голос дрожал, срывался, она почти не могла говорить, и то и дело вытирала рукой выступавшие на глазах слёзы:
– После школы мы с Юлей гуляли по городу, потом пошли в кино, – сдавленно произнесла Даша. Юля – моя двоюродная сестра, мы с ней учимся в одном классе. Я вернулась домой в начале шестого. Дверь в ванную была открыта. Там горел свет. Я вошла, увидела папу… и у меня подкосились ноги, – девушка глубоко вздохнула и закусила губу. – Затем я как-то добралась до телефона и позвонила сначала маме, а потом – в полицию.
– Входная дверь была закрыта? – уточнила Вирницкая.
– Да, конечно. Я открыла её своим ключом.
– Может быть, ты заметила в квартире что-нибудь странное, необычное?..
– Нет, ничего.
– Когда ты пришла, балкон был открыт?
– У нас всегда открыт балкон, когда тепло, – вместо дочери ответила Екатерина. – Максу вечно не хватает… – она запнулась, – не хватало свежего воздуха.
Услышав имя отца, Дарья вздрогнула и снова заплакала – тихо, почти беззвучно.
Мать протянула руку, чтобы погладить её по волосам, но девушка резко отпрянула, упала ничком на кровать и заплакала навзрыд.
Следователь сначала хотела выйти из комнаты, но потом передумала и повернулась к Екатерине Калёновой:
– Екатерина Вадимовна, расскажите, что вы делали сегодня днём. Подробно, час за часом.
– Утром, в семь часов, я уехала на работу. Я работаю бухгалтером в небольшой фирме. И больше я мужа не видела и не разговаривала с ним. Я всё время была на работе – два десятка человек меня видели, могут подтвердить. Из офиса отлучалась только на час – на обед в кафе. И обедала я вместе с подругой. Днём я несколько раз звонила дочери, Даша сказала мне, что после уроков пойдёт с кузиной в кино. С работы я ушла в начале пятого – отпросилась к стоматологу. А примерно в половине шестого, когда я была на приёме у стоматолога, мне позвонила Даша, и прорыдала в трубку, что Макс утонул в ванне…
Следователь пристально посмотрела в лицо женщине. Её большие карие глаза были полны слёз.
– Подозреваете ли вы кого-нибудь в убийстве вашего мужа?
Екатерина Калёнова лишь покачала головой.
– Кем работал ваш муж?
– Макс был рекламщиком в небольшой фирме. Но сегодня он взял отгул…
– Название фирмы?
– «Альтаир». Они занимаются грузоперевозками.
Вирницкая сделала пометку в блокноте и подняла голову:
– Так, я изымаю на время следствия телефон вашего мужа и его ноутбук.
Калёнова молча кивнула.
– У кого-то ещё есть ключ от вашей квартиры?
– Нет, конечно.
Женщина задумалась:
– Ну, несколько раз, когда мы уезжали ненадолго в Питер к родственникам, Макс оставлял ключи от нашей квартиры соседу из сто девятнадцатой, Николаю Рябушкину, чтобы он кормил Апельсина – нашего кота…
– Ясно. Внимательно осмотрите квартиру. Мне нужно знать, не пропало ли чего.
Женщина, вздохнув, поднялась со стула, коротко кивнула и вышла из комнаты.
А Даша всё ещё плакала, но уже тихо, почти беззвучно, лишь худенькие плечики девушки ходили ходуном.
Минут через десять Катерина вошла в комнату с небольшой деревянной шкатулкой в руках:
– Все деньги на месте, но исчезли золотые украшения. Всё золото исчезло.
Она показала пустую шкатулку.
– Екатерина Вадимовна, какие именно украшения пропали?
– Золотой браслет, массивный золотой перстень с рубином, две пары золотых серёг – с жемчугом и янтарём, золотая цепочка с подвеской в виде летящей ласточки.
– Может, у вас есть фото пропавших украшений?
– Есть фотографии, где на мне хорошо видно серёжки и цепочку.
– Хорошо, найдите их.
Спрятав в блокнот принесённые хозяйкой фотографии, Софья вытащила из сумки
пакет с ножом:
– Посмотрите, это ваш нож?
Даша оторвала голову от подушки, скользнула рассеянным взглядом по пакету в руках Вирницкой, покачала головой и снова уткнулась в подушку.
Екатерина, увидев нож, вздрогнула и подалась всем телом вперёд, затем откинулась на спинку стула и покачала головой:
– Нет.
«Странная реакция», – подумала Вирницкая.
Она вырвала из блокнота листок, написала на нём свой телефон и протянула хозяйке:
– Если что-нибудь вспомните – обязательно позвоните.
Когда Софья вышла на улицу, уже почти полностью стемнело, и в высоком небе зажигались первые звёзды. Она поймала такси и поехала домой.
***
– Опрос соседей убитого практически ничего не дал, – слова оперативника доносились до Вирницкой сквозь пелену головной боли – ночью она почти не спала, а сегодня с утра уже успела объехать все антикварные магазины Иркутска и оставить там описание похищенных украшений. – Всё как обычно – никто ничего не видел и не слышал. К тому же не всех удалось опросить – многих просто не было дома…
– С соседом Калёновых из сто восемнадцатой квартиры, Николаем Рябушкиным, удалось поговорить?
– Нет, его не было дома. Вот список квартир, жильцов которых не удалось опросить, – сержант Климов протянул Вирницкой сложенный вдвое листок.
– Спасибо, Вадим.
Когда Климов ушёл, Софья выпила таблетку но-шпы, и, когда голова прояснилась, погрузилась в изучение записей с камеры видеонаблюдения, установленной над дверью подъезда убитого.
«Так, Екатерина Калёнова ушла утром из дома в 07:03, и вернулась в 18:49, – Софья сделала пометку а блокноте. – Домой она приехала на такси… Даша ушла в школу в 07:18, и вернулась в 17:12. В предполагаемое время убийства в подъезд вошли только мама с маленькой дочкой – жильцы с девятого этажа. Дело ясное, что дело тёмное».
Вирницкая выключила видео, рассеянно потёрла лоб и откинулась на спинку стула.
***
Следователь вошла в кабинет судмедэксперта и мягко прикрыла за собой дверь.
– Добрый день, Олег Николаевич. Экспертное заключение готово?
– Здравствуйте, Софья Алексеевна, – высокий, худой и нескладный мужчина в коротком мятом белом халате встал из-за стола и протянул девушке тоненькую зелёную пластиковую папку. – Да, всё готово. Должен сказать, убитый мужик был не трус, за жизнь свою дрался как лев, голыми руками за лезвие хватался. На это не каждый способен.
– Он был трезв?
– Ни алкоголя, ни наркотиков в крови не обнаружено.
– Время смерти?
– Семнадцатое мая, с 15:00 до 16:45.
– Причина смерти?
– Утопление, – уверенно ответил Старобин. – Мужик сражался за свою жизнь до последнего – у него не только глубокие порезы на ладонях, но и синяки на шее и плечах. Он отчаянно дрался с убийцей. Его пытались задушить, а потом утопили.
– Спасибо, – Вирницкая кивнула судмедэксперту и в задумчивости вышла из кабинета.
Вернувшись к себе, она внимательно прочитала экспертное заключение Старобина, но ничего примечательного не нашла.
***
– Привет, Соня. Можно?
– Привет, Иван, заходи. Ну, что, чем порадуешь? – оторвавшись от бумаг, негромко спросила Вирницкая. – Что с «пальчиками»?
Ланцев подошёл к столу и протянул следователю тонкую чёрную папку:
– Экспертное заключение готово. Кроме отпечатков обитателей квартиры – самого убитого, Екатерины Калёновой и её дочери Дарьи – в квартире обнаружены также отпечатки, принадлежащие неизвестному лицу. Но в базе их нет…
– Садись, Иван, в ногах правды нет.
Криминалист сел на стул напротив девушки, положил руки на стол, сцепил пальцы в замок:
– Чёрная шерстяная нитка, найденная тобой на балконе, идентична нити, найдённой нами в ванне. Касательно найденного тобой ножа, как я уже говорил, он очень старый, а-ля финка. Довольно искусная кустарная работа, примерно 20-е годы ХХ века. В юности я немного интересовался холодным оружием, ну, и переговорил с одним знающим человеком – Петром Клиновым, он в нашем краеведческом музее работает… На лезвии кровь жертвы.
– А у этого Петра Клинова нет предположений, кому мог принадлежать этот нож? Может, он видел его раньше? Всё-таки вещь приметная.
– Нет, он сказал, что видит его впервые.
– Этот ножик, такой старый, интересный нож! – Софья задумчиво вертела в руках остро очинённый карандаш. – Почему убийца его не забрал?
Следователь и криминалист многозначительно переглянулись.
– Я бы обязательно забрал этот нож.
– Я бы тоже. Зачем убийце оставлять такую явную улику? – Софья уронила карандаш на стол. – Кто мог убить Калёнова? С какой целью? Убийство с целью грабежа? Может быть, в дом проник грабитель, а хозяин некстати оказался дома? Но грабители обычно проникают в квартиру через дверь и не носят с собой старинные ножи – нож с собой берёт убийца…
– Соня, давай по чашечке кофе, а? – вдруг предложил Ланцев. – Расслабься, дай передышку мозгам.
– Давай.
Через несколько минут криминалист притащил две чашки с дымящимся кофе и коробку «Рафаэлло».
– Соня, переезжай ко мне! – вдруг предложил Ланцев, когда они неторопливо пили кофе.
От неожиданности девушка едва не подавилась конфетой:
– Нет, Иван. Не сейчас. Я пока не готова. Не торопи меня.
***
Ближе к вечеру Софье позвонили из одного из антикварных магазинов:
– Здравствуйте, – молодой, звонкий женский голос дрожал от волнения. – Нам только что принесли золотую цепочку с подвеской в виде летящей ласточки…
…Соседа Калёновых, Николая Рябушкина, опера привезли к Вирницкой «готовеньким»: он был пьян в стельку.
Следователь посмотрела на едва стоящего на ногах невысокого, худого, темноволосого мужика в заношенных джинсах и непонятного цвета байке, которого Рогозин и Климов с двух сторон держали под руки, и невесело усмехнулась:
– Так, допрашивать его сейчас бесполезно. Оформляйте его «отдыхать» в камеру. Возьмите образец волос для сравнительной экспертизы и «пальчики» откатайте.
…К утру Рябушкин протрезвел и «созрел» для беседы:
– Эту цепочку с птичкой я нашёл семнадцатого мая в коридоре, прямо у двери моей квартиры, – упрямо твердил он, глядя на медленно раскачивающуюся перед его лицом золотую ласточку.
Вирницкая зло швырнула цепочку на стол:
– Рябушкин, вам известно, что семнадцатого мая был убит Максим Калёнов, ваш сосед из сто восемнадцатой квартиры?
Выцветшие карие глаза полыхнули испугом:
– Да, я слышал об этом.
– И именно в день убийства вы нашли у себя под дверью золотую цепочку с ласточкой?
– Да, – донеслось едва слышно.
– А мне кажется, дело было совсем не так. Максим Калёнов оставлял вам ключи от своей квартиры, чтобы вы кормили Апельсина. Вы воспользовались случаем и сделали дубликат. Спустя время вы решили ограбить соседей, а хозяин некстати оказался дома. И вы убили его!.. Вы уже полтора года нигде не работаете, зато пьёте с завидным постоянством, и вот – докатились до убийства…
– Никого я не убивал! – выпучив карие глаза, истерично выкрикнул Рябушкин. – А цепочку я нашёл! Нашёл под дверью!
– И вы не собирались искать владелицу цепочки?
– А зачем искать? То, что я нашёл – моё!
– Значит, Рябушкин, сознаваться в убийстве вы не хотите, – Софья сощурила цепкие зелёные глаза и откинулась на спинку стула. – Хорошо, подождём результатов экспертизы. Конвойный, уведите!
***
– Привет, Иван. Ну, что? Сравнительная экспертиза готова? – сгорая от нетерпения, на следующий день Вирницкая ещё до обеда сама забежала к Ланцеву.
– Привет, Соня. Какая ты сегодня красивая!
В кои-то веки следователь пришла на работу в платье – красивом и лаконичном хлопковом платье цвета охры, просто потому, что любимые джинсы не высохли после стирки.
– Спасибо. Так что с экспертизой?
– Экспертиза готова. Должен тебя разочаровать: образцы волос, найденных в ванне, не совпадают с волосами Рябушкина. И отпечатки на ручке ножа тоже не его.
Автор: Наталия Матейчик