Лариса мыла чашки после завтрака, когда в дверь позвонили. Звонок был резкий, настойчивый. Она вытерла руки о кухонное полотенце и пошла открывать, гадая, кто это может быть в десять утра.
В глазок увидела Светлану. Золовка стояла и переминалась с ноги на ногу, а рядом какой-то мужчина в костюме.
— Кто там? — спросила Лариса, не снимая цепочку.
— Лара, это я, Света. Открой, нам нужно поговорить.
Лариса отодвинула цепочку и открыла дверь. Светлана сразу же протиснулась в прихожую, за ней вошел незнакомец с портфелем в руке.
— Доброе утро, — сказала Светлана, снимая куртку. — Знакомься, это Иван Петрович, нотариус. Мы тут решили не тянуть с документами.
— Какими документами? — растерялась Лариса.
— Ну как же! — Светлана прошла в комнату, села на диван и похлопала по месту рядом. — Садись. Помнишь, ты на похоронах говорила, что поможешь семье? Вот мы и подготовили все бумаги на квартиру для Игорька.
У Ларисы задрожали руки. Она смотрела на дарственную, которую нотариус аккуратно разложил на столе. Там были печати, подписи, а в самом низу — пустая строчка, ждущая ее автографа.
— Я... я никогда не говорила, что отдам квартиру, — тихо проговорила Лариса.
— Да брось ты! — махнула рукой Светлана. — Всем же понятно. Игорь растет, места не хватает, а ты одна в такой квартире. По-семейному же!
Нотариус молча подвинул ручку ближе к Ларисе. Она посмотрела на него, потом на Светлану, потом снова на бумаги. В животе все скрутилось.
— Мне... мне нужно подумать, — выдавила она из себя.
— О чем думать? — удивилась Светлана. — Ты же сама предлагала помочь. Мы уже Игорьку сказали, он так обрадовался!
— Я не могу сейчас решать, — Лариса встала, прислонилась к стене. Ноги дрожали.
Светлана посмотрела на нотариуса, тот начал собирать документы обратно в портфель.
— Ладно, подумай, — сказала золовка, вставая с дивана. — Но не долго. Игорь уже жене все рассказал.
После их ухода Лариса долго стояла у закрытой двери, прислушиваясь к звукам за окном. Квартира вдруг показалась ей чужой, словно в ней уже побывали грабители.
Давление со всех сторон
Дня три прошло в тишине. Лариса даже начала думать, что, может, все забудется. Но телефон зазвонил, когда она сидела с чашкой чая и пыталась смотреть новости.
— Алло, тетя Лара? — голос племянника был недовольный.
— Да, Игорек, слушаю.
— Мама сказала, что ты не захотела подписывать документы. Почему?
Лариса почувствовала, как сжимается что-то в груди. Почему все это так давит на нее?
— Игорь, я не отказалась. Я попросила время подумать.
— Да что тут думать? — он откровенно раздражался. — Мы ж на тебя рассчитывали! Я уже жене сказал, что наконец-то у нас будет нормальная квартира.
— Ты уже жене сказал? — переспросила Лариса.
— Ну да. Мы думали, это само собой разумеется. Папа всегда говорил, что семья — это святое.
После этого разговора Лариса долго бродила по квартире. Ей казалось, что стены давят, что воздух стал тяжелым. Зачем она вообще попросила время подумать? Может, проще было сразу подписать?
Вечером позвонила Светлана:
— Лара, ну что ты делаешь? Игорь мне звонил, расстроенный весь. Ты же понимаешь, как ему тяжело.
— Света, я не говорила «нет», я просто...
— Да знаю я, знаю. Но семья ждет. И все уже знают, что ты помогаешь.
— Все знают? Кто все?
— Ну, родственники. Я же не скрывала, что у нас хорошие новости. Теперь все думают, что ты передумала.
Лариса положила трубку и подошла к окну. На улице стемнело, и ей показалось, что кто-то стоит во дворе и смотрит на ее окна. Она отошла от окна и не стала включать свет в комнате.
Душевный разговор
На следующий день пришла Зина, старая подруга. Она сразу заметила, что что-то не так.
— Лара, ты как тряпка какая-то. Что случилось?
За чаем Лариса рассказала все. Про Светлану с нотариусом, про звонки, про то, как теперь боится оставаться дома одна.
— Знаешь, что я тебе скажу? — Зина поставила чашку на стол. — Они тебя за дуру держат.
— Ну какая же я дура? Надо же помочь семье.
— Семья! — фыркнула Зина. — А где была эта семья, когда ты Петра хоронила? Я помню, кто тебе помогал тогда.
Лариса замолчала, вспоминая те дни.
— Света приходила раз в неделю, максимум. И то с претензиями — почему у тебя грязно, почему ты не можешь взять себя в руки.
— Зин, не надо.
— Надо! Посмотри на себя. Ты всю жизнь всем угождаешь. А когда последний раз кто-то для тебя что-то сделал, не прося взамен?
Лариса задумалась. Правда, когда?
— Я никогда не умела говорить «нет», — призналась она.
— Вот и научись. Лучше поздно, чем никогда.
Они сидели молча, слушая, как за окном начинался дождь.
— Может, мне правда стоит отказаться? — спросила Лариса.
— Не мне тебе советы давать. Но подумай — если бы это был не Игорь, а кто-то другой, как бы ты поступила?
Лариса кивнула. В груди стало немного теплее — как будто что-то начинало оттаивать.
Семейный совет
В пятницу вечером Лариса сама позвонила Светлане.
— Света, давайте соберемся все вместе. Я хочу поговорить.
— Наконец-то! — обрадовалась золовка. — Я так и знала, что ты образумишься.
В субботу они все собрались у Ларисы: Светлана, Игорь с женой, дядя Коля. Расселись в гостиной, кто где. Лариса стояла у окна, спиной к свету.
— Я всех позвала, чтобы все прояснить, — начала она, удивляясь, что голос не дрожит. — Про квартиру.
— Ну да, ну да, — кивнула Светлана. — Мы все поняли.
— Нет, не поняли. Я никогда не обещала никому дарить квартиру.
Повисла тишина. Игорь с женой переглянулись.
— Тетя Лара, но вы же сами говорили на похоронах дяди Петра, что поможете семье, — начал племянник.
— Помогать семье и отдавать квартиру — это разные вещи, — ответила Лариса. — И знаете что, я действительно хочу помочь семье. Но я уже помогала. Много раз.
— О чем ты? — нахмурилась Светлана.
— О том, что когда я хоронила Петра, никто из вас не позвонил за целый месяц. Никто не спросил, как я. Но сейчас, когда вам нужна квартира, вы вспомнили про семью.
— Лариса, это низко, — начала золовка.
— Низко? Я всю жизнь помогала всем, кто просил. Я давала деньги на свадьбу Игоря, сидела с его детьми, ездила к твоей маме в больницу. А когда мне было плохо, где были вы?
Никто не ответил. Кто-то смотрел в пол, кто-то в окно.
— Я не жадная, — продолжила Лариса. — Но я хочу, чтобы все было честно. И я решила — квартира достанется Лене.
— Лене? — удивился Игорь. — Какой еще Лене?
— Петиной внучке от первого брака. Она единственная, кто приезжал ко мне просто так. Кто помогал мне на похоронах. Кто звонил каждую неделю, просто узнать, как дела.
Светлана побледнела:
— Ты что, издеваешься?
— Я защищаю себя, — спокойно ответила Лариса. — И прошу вас больше не считать мою доброту слабостью.
Правильное решение
Через неделю Лариса сидела в кабинете юриста. Она держала в руках старую фотографию — Лена на выпускном, улыбается, счастливая.
— Так вы хотите оставить квартиру Елене Викторовне? — уточнил юрист.
— Да. Она внучка моего покойного мужа. Единственная, кто действительно обо мне заботился последний год.
Юрист кивнул и начал заполнять бумаги. Лариса смотрела на его руки, на то, как ручка выводит буквы, и чувствовала странное облегчение.
— Знаете, — сказала она, когда юрист на минуту отвлекся на телефон, — я думала, будет стыдно. А сейчас чувствую, что впервые за много лет поступаю правильно.
— Это хороший знак, — улыбнулся юрист. — Значит, решение верное.
Через час все было готово. Лариса положила документы в сумку и вышла на улицу. Было уже тепло, почти по-летнему. Она села на скамейку в сквере и позвонила Лене:
— Леночка, это тетя Лара.
— Здравствуйте! Как у вас дела?
— Хорошо. Я просто хотела сказать спасибо. За все.
— За что, тетя Лара? — искренне удивилась девушка.
— За то, что ты есть. Просто за это.
После разговора Лариса сидела на скамейке еще минут двадцать. Смотрела, как люди идут мимо, как дети играют в песочнице, как старушка кормит голубей. И впервые за долгое время чувствовала себя частью этого мира — не кем-то, кто стоит в стороне и всем должен, а просто собой.
Обретение покоя
Через месяц Лариса вытирала пыль на полке, когда наткнулась на новую фотографию. Лена привезла ее недавно — снимок с моря, где девушка стоит по колено в воде и смеется. На обороте детским почерком написано: "Тете Ларе от внучки".
Телефон зазвонил, когда она как раз заваривала себе чай. Номер знакомый — Светлана.
— Лара, это я.
— Да, слушаю.
— Ну... я тут подумала. Наверное, зря я тогда на тебя давила. С квартирой этой.
Лариса села на кухне, обхватила чашку руками.
— Да ладно уж, Света. Проехали.
— Нет, правда. Игорь мне втолковал, как это было неправильно. Приедешь к нам в воскресенье? У него день рождения.
— Приеду. Но только без всяких разговоров про жилплощадь, ладно?
— Даже в голову не придет!
После разговора Лариса допила чай и подошла к окну. Весна окончательно вступила в свои права — на деревьях распустились листья, дети гоняли во дворе на велосипедах. Она смотрела на эту суету и думала — странно, как все изменилось.
Вечером приехала Лена с яблочным пирогом.
— Тетя Лара, я помню, вы его любите!
Они сидели на кухне, Лена рассказывала о работе, о планах на лето. Лариса слушала и удивлялась — когда она в последний раз просто болтала с кем-то, не думая о том, что кому-то должна или кого-то обидит?
Когда Лена уехала, Лариса снова вернулась к окну. Солнце садилось, окрашивая небо в розовый. Где-то внизу кто-то жарил шашлыки, слышались голоса, смех. Обычная жизнь, обычный вечер.
Она посмотрела на себя в отражении стекла — та же, и не та. Седые волосы, морщинки у глаз. Но глаза другие — спокойные. Впервые за долгое время она не боялась быть одна. Не потому, что привыкла, а потому, что поняла — одиночество и покой это разные вещи.
Раньше думала — надо всем помогать, всем угождать, иначе останешься никому не нужной. А теперь знала — можно быть доброй и при этом не терять себя. Можно любить семью и при этом защищать свои границы.
Включила чайник, достала любимую чашку. Завтра снова будет день, снова будут звонки, дела, заботы. Но теперь это будет ее жизнь, а не жизнь для других.