Лидия поставила чашку на стол. За окном серело осеннее утро, от батареи еле веяло теплом. Когда-то в этой кухне собиралась вся семья — дети, внуки, гости. Теперь здесь было тихо и пусто.
Телефон зазвонил ровно в девять. Лидия вздрогнула, хотя давно ждала этого звонка.
— Да, Коль, — сказала она, пытаясь звучать спокойно.
— Лид, тут такое дело... — голос бывшего мужа звучал фальшиво-бодро. — Я завтра не смогу подъехать к нотариусу. Командировка срочная, понимаешь?
Она смотрела на потрескавшуюся краску на оконной раме и молчала. Сколько уже было этих звонков? Десять? Пятнадцать?
— Лид, ты слышишь? — голос на другом конце стал нетерпеливым.
— Да. Какая по счёту командировка, Коль? — она провела рукой по лбу. — Мы восемь месяцев не можем встретиться для элементарного разговора.
— Ой, вот не начинай! — Николай перешёл в привычное наступление. — У меня, может, бизнес горит. Я тут пашу как проклятый, а ты с этой квартирой...
Лидия почувствовала, как внутри поднимается волна — тёплая, тяжёлая. Не гнев даже, а какая-то глухая усталость.
— Когда, Коль? — перебила она. — Просто скажи — когда?
В трубке зашуршало, послышались голоса.
— В следующую пятницу, — бросил он. — Точно буду. Честное слово, Лид.
Она медленно положила трубку. За окном мелкий дождь превратился в ливень. Вода стекала по стеклу извилистыми дорожками. Лидия смотрела на них, не двигаясь. В голове стучало только одно: больше нет сил так жить. Хватит. Просто хватит.
Она открыла записную книжку, нашла строчку с кривовато написанным номером дочери. Руки немного дрожали, когда она набирала цифры.
Пора было заканчивать эту тихую войну. И впервые за долгое время Лидия чувствовала, что готова сделать это сегодня.
Материнское плечо
Дверь открылась, не успела Лидия позвонить. Марина, видимо, наблюдала за ней в глазок. Дочь была похожа на нее — те же карие глаза, тот же упрямый подбородок. Только в сорок два у Марины не было той растерянности, что поселилась в глазах матери.
— Долго ты еще будешь терпеть? — вместо приветствия спросила Марина, пропуская мать в квартиру.
Лидия вздохнула, снимая плащ. На кухне пахло ванилью и корицей. Дочь пекла. Всегда пекла, когда нервничала.
— У него опять командировка, — сказала Лидия, присаживаясь за стол.
Марина фыркнула, приготавливая чай.
— Командировка? Мама, он просто тянет время. Думает, ты сдашься и откажешься от своей доли.
Лидия обхватила чашку ладонями, грея пальцы. У дочери дома было тепло. Не то что в ее старой квартире с вечно барахлящим отоплением.
— Я не знаю, как подступиться, Мариночка. Спорить с ним — только нервы трепать.
Марина села напротив, глядя на мать внимательно и строго, как раньше сама Лидия смотрела на дочь, когда та поступала неразумно.
— Мама, хватит. Ты двадцать восемь лет была за ним замужем. Вложила в эти квартиры столько же, сколько и он. А теперь боишься взять то, что тебе принадлежит по закону?
Лидия опустила глаза. В голове снова зазвучал голос Николая: «Неблагодарная. Я на тебя всю жизнь горбатился...»
— Знаешь, мама, — Марина накрыла ее руку своей, — я завтра же звоню нашему юристу. Запишу тебя на консультацию. И пусть папа хоть сто командировок выдумает, теперь уже поздно.
— Ты думаешь? — Лидия подняла глаза на дочь, будто ища опору.
— Я знаю, — твердо ответила та. — Пора заканчивать эту комедию. Подадим иск в суд и пусть все решит закон.
Что-то в этих словах заставило Лидию выпрямиться. Пора. Действительно, пора.
Первый шаг
Юридическая консультация оказалась на шестом этаже серого здания в центре города. Лифт не работал, и Лидия медленно поднималась по лестнице, останавливаясь на каждом пролете, чтобы перевести дыхание.
В кармане лежала стопка документов — свидетельство о браке, о разводе, бумаги на квартиры, купленные в течение их с Николаем супружеской жизни. Марина настояла, чтобы мать взяла всё.
Рука сама потянулась к телефону. Может, позвонить? Сказать, что она просто хочет поговорить, без суда и скандалов? Но Лидия остановила себя. Сколько раз она уже пыталась?
Дверь с табличкой «Нина Сергеевна Воробьева, юрист» была открыта. Лидия помедлила, прежде чем войти, как будто переступала какую-то невидимую черту.
— Проходите, присаживайтесь, — юрист, моложавая женщина с умными глазами, указала на стул. — Вы по телефону говорили о разделе имущества?
Лидия кивнула, доставая бумаги.
— Мы с мужем развелись полтора года назад, — она запнулась, — с бывшим мужем. Но так и не разделили имущество. Две квартиры и дача.
— И он не идет на контакт? — деловито уточнила Нина Сергеевна, просматривая документы.
— Постоянно откладывает, находит причины...
Руки Лидии слегка дрожали, и она спрятала их под стол. Было стыдно признаваться, что боишься человека, с которым прожил почти тридцать лет.
— Что ж, — юрист выпрямилась, — давайте составим исковое заявление. По закону имущество, нажитое в браке, делится пополам.
— Он скажет, что всё купил на свои деньги, — тихо проговорила Лидия.
— А вы работали во время брака?
— Конечно. Всю жизнь проработала в библиотеке.
— Тогда не важно, кто именно платил. Факт совместного проживания в браке — вот что имеет значение.
Юрист начала быстро печатать на компьютере. Лидия смотрела, как рождается документ, который перевернет ее жизнь, и чувствовала странное головокружение.
Незваный гость
Звонок прогремел, когда стрелки часов показывали начало одиннадцатого. Лидия вздрогнула и оторвалась от книги. В такое время никто не приходил.
Подойдя к двери, она заглянула в глазок и отшатнулась. Николай. Лицо его было красным, брови сошлись на переносице.
— Открывай! Я знаю, что ты дома! — крикнул он, снова нажимая на звонок.
Секунду Лидия колебалась. Потом медленно провернула ключ.
— Что это значит? — Николай влетел в прихожую, размахивая бумагой. — Сразу в суд? Без разговора?
— Мы пытались разговаривать восемь месяцев, — тихо ответила Лидия, отступая в комнату. — Ты каждый раз находил причину отложить.
— Ах, восемь месяцев! — он сделал шаг к ней. — А двадцать восемь лет брака — это ничего? Всё забыто?
Лидия посмотрела на него — седеющие виски, морщины у глаз. Когда-то она знала каждую черточку этого лица. Сейчас перед ней стоял почти чужой человек.
— Я просто хочу свою долю, Коля, — сказала она. — Ничего больше.
— Свою долю? — он горько усмехнулся. — А кто зарабатывал на эти квартиры? Кто вкалывал? Твоя библиотечная зарплата — это капля в море!
Старая обида поднялась в душе Лидии. Снова то же самое. Как будто её работа, её вклад в семью ничего не стоил.
— Я не собираюсь больше это обсуждать, — она расправила плечи. — Пусть решает суд.
— Да ты... — Николай задохнулся от ярости, но вдруг осёкся. Его глаза странно сузились. — Хорошо. Суд так суд. Только потом не жалуйся.
Что-то в его голосе заставило Лидию похолодеть. Но отступать было поздно.
— Уходи, пожалуйста, — она указала на дверь. — И дальше мы будем общаться через адвокатов.
Николай смотрел на неё долгим взглядом, потом молча развернулся и вышел, громко хлопнув дверью. Лидия опустилась на стул, чувствуя, как дрожат колени. Но внутри, за страхом, теплилось что-то новое — ощущение правоты. Своей правоты.
Правда наружу
Зал суда оказался меньше, чем представляла Лидия. Обычная комната с деревянными скамейками и столом судьи. Никакой торжественности, ничего из тех фильмов, что крутят по телевизору.
Лидия сидела прямо, сложив руки на коленях. Рядом — Нина Сергеевна, спокойная и собранная. Напротив — Николай с адвокатом, холёным мужчиной в дорогом костюме.
— Суд идёт! — объявила секретарь, и все встали.
Судья, женщина средних лет с усталым лицом, быстро просмотрела документы.
— Итак, дело о разделе совместно нажитого имущества, — начала она. — Истец требует...
Дальше всё пошло своим чередом: вопросы, ответы, сухие формулировки. Лидия отвечала тихо, но твёрдо. Да, работала все годы брака. Да, вела домашнее хозяйство. Нет, о дополнительных кредитах не знала.
А потом вдруг что-то изменилось. Адвокат Николая подал какие-то бумаги. Судья нахмурилась, изучая их.
— Что это значит? — спросила Нина Сергеевна, вглядываясь в документы. — Вы хотите сказать, что квартира на Пушкинской находится в залоге у банка?
— Именно так, — самодовольно кивнул адвокат. — Мой доверитель оформил кредит под залог этой недвижимости полгода назад.
Лидия почувствовала, как комната поплыла перед глазами. Квартира на Пушкинской — та самая, где они жили первые пятнадцать лет брака, которую потом сдавали... В залоге?
— Но для этого требуется согласие супруги, — возразила Нина Сергеевна.
— Согласие было предоставлено, — адвокат протянул ещё один лист.
— Я никогда... — начала Лидия, но осеклась, увидев подпись. Похожа на её, но... не её.
— Когда я якобы подписала этот документ? — голос Лидии звучал неожиданно спокойно.
— 17 марта этого года, — ответил адвокат.
— Я была в санатории с 15 по 25 марта, — Лидия посмотрела прямо на Николая. — У меня есть путёвка и отметки о процедурах. Я физически не могла этого подписать.
Лицо бывшего мужа стало серым.
Слово судьи
— Прошу тишины в зале, — голос судьи звучал строго.
Николай что-то яростно шептал своему адвокату. Тот кивал, листая бумаги. Нина Сергеевна, напротив, выглядела спокойной — даже появилась легкая улыбка в уголках губ.
Лидия сидела, выпрямив спину. Внутри была пустота — ни гнева, ни обиды. Только тихое изумление от того, как далеко зашел Николай. Подделать подпись. Заложить квартиру. Что еще она не знала о человеке, с которым прожила почти тридцать лет?
— Суд ознакомился с предоставленными документами, — начала судья, поправляя очки. — Также принято к сведению заявление истицы о возможной подделке её подписи. По этому факту будет проведена отдельная графологическая экспертиза. Однако даже без учета данного обстоятельства...
Она сделала паузу, перелистывая бумаги.
— В ходе рассмотрения дела также выяснилось, что ответчиком были скрыты дополнительные финансовые обязательства, оформленные на совместно нажитое имущество. Это существенно нарушает права истицы.
Николай дернулся, словно хотел что-то возразить, но адвокат удержал его за руку.
— Суд постановляет: признать право Петровой Лидии Александровны на половину совместно нажитого имущества, включая квартиру на улице Советской, дачный участок в поселке Березовый, а также денежную компенсацию в размере половины стоимости квартиры на улице Пушкинской, которая в настоящее время находится в залоге у банка.
Лидия услышала, как тяжело вздохнул Николай. Не повернулась.
— Решение может быть обжаловано в течение месяца, — закончила судья, поднимаясь с места.
Все встали. Судья вышла. А Лидия все стояла, не веря, что все закончилось. Так просто? Вот так — и справедливость восторжествовала?
— Поздравляю, — Нина Сергеевна пожала ей руку. — Результат даже лучше, чем мы ожидали.
Николай прошел мимо, не глядя на бывшую жену. Сгорбленный, постаревший. Лидия почувствовала странный укол жалости, но тут же отогнала его. Нет. Не сейчас.
Моя очередь
Утро выдалось ясным и тихим. Лидия открыла двери балкона, впуская свежий весенний воздух. Три месяца прошло с того судебного заседания. Три месяца новой жизни.
Николай не стал обжаловать решение. Может, понял бессмысленность? Может, уже нашел новую жертву для своих манипуляций? Лидия больше не задавалась этими вопросами.
Квартира на Советской теперь полностью принадлежала ей. Небольшая, но светлая, с видом на парк. А самое главное — своя. Денежную компенсацию за заложенную квартиру пришлось выбивать через приставов, но и это осталось позади.
Лидия поставила на подоконник чашку с чаем, рядом положила раскрытую книгу. Раньше читать было некогда — вечная суета, вечные Колины запросы и претензии. Теперь время принадлежало только ей.
На столике стояла свежая фотография — Марина с мужем и детьми. Внуки улыбались, показывая новые игрушки. В эти выходные они собирались приехать в гости.
Телефон зазвонил неожиданно. Лидия вздрогнула, но тут же улыбнулась, увидев имя дочери на экране.
— Мам, привет! Как ты там? Всё в порядке?
— Всё хорошо, Мариночка, — Лидия отхлебнула чай. — Сижу на балконе, книжку читаю.
— Отдыхаешь? — в голосе дочери слышалась улыбка.
— Да. Знаешь, мне иногда кажется, что я всю жизнь только и делала, что ждала своей очереди. Очереди жить для себя.
— Ну, теперь твоя очередь настала, — серьезно сказала Марина. — И надолго.
Лидия кивнула, хотя дочь не могла этого видеть. Внизу, в парке, распускались первые листья. Начиналась весна. Её весна.
— Кстати, мама, — голос Марины стал заговорщическим, — помнишь тётю Валю, твою подругу с работы? Она звонила, спрашивала, не хочешь ли ты с нами поехать на море в июне? Говорит, есть горящие путёвки.
— На море? — Лидия удивленно замерла. — Я не была на море с... даже не помню.
— Вот и съездишь. Тебе давно пора. Подумай, ладно?
Закончив разговор, Лидия снова вышла на балкон. Небо было высоким и чистым. Где-то там, далеко, шумело море. И почему-то сейчас эта мысль не казалась такой уж нереальной.
Впереди была целая жизнь. Её жизнь. Её очередь.