Уважаемые друзья-подписчики!
Уверена, что вы любите читать "толстые" журналы, ведь творческий путь писателя начинается через публикации в литературных (толстых) журналах. В них представляется некий срез культурного процесса, печатается лучшая современная проза, поэзия и литературная критика. Пройти отбор в такое издание непросто. А если это журнал о родном крае, в котором публикуются замечательные авторы!
В специальном выпуске «Отчего края» сталинградская тема – одна из главных.
Открывают номер защищавшие Отечество поэты-сталинградцы Михаил Луконин (стихотворение «Сталинградский театр»)
Михаил Луконин (1918-1976) родился в селе Быково (ныне Килинчи) Астраханской области. На фронт ушёл со студенческой скамьи Литературного института.
Поэт Михаил Луконин обращался ко всему поколению – на любом посту, в любой области труда – с заветом: ПОМНИТЬ.
Здесь львы стояли у крыльца
Сто лет
Без перемен,
Как вдруг кирпичная пыльца,
Отбитая дождем свинца,
Завьюжила у стен.
В фойе театра шел бой.
Упал левый лев,
А правый заслонил собой
Дверей высокий зев.
По ложам лежа немец бил
И слушал долгий звон;
Вмерзая в ледяной настил,
Лежать остался он.
На сцену — за колосники,
Со сцены — в первый ряд,
Прицеливаясь с руки,
Двинулся наш отряд.
К суфлерской будке старшина
Припал
И бил во тьму.
И история сама
Суфлировала ему.
Огнем поддерживая нас,
В боку зажимая боль,
Он без позы и без прикрас
Сыграл великую роль.
Я вспомнил об этом, взглянув вчера
На театр в коробке лесов.
Фанерную дверь его по вечерам
Сторож берет на засов.
Строители утром идут сюда,
Чтоб весной
Театр засиял, как никогда,
Красками и новизной.
Я шел и шел, и думал о тех,
Кому на сцене жить.
Какую правду и в слезы и в смех
Должны они вложить!
Какие волнения им нужны,
Какие нужны слова,
Чтоб после подвига старшины
Искусству вернуть права!
1946
Источник: Поэзия периода Великой Отечественной войны и первых послевоенных лет. Составитель В.М. Курганова. Москва, издательство «Советская Россия», 1990. С. 174-175
Широкую известность получили строки Луконина о фронтовиках Великой Отечественной войны: «Но лучше прийти с пустым рукавом, чем с пустой душой».
и Фёдор Сухов (подборка «Всепобеждающее слово “Сталинград”»).
«Я о войне не заикался, почти ни слова не сказал», – заявил поэт в конце 60-х годов, а ведь первое его стихотворение увидело свет в газете «Красная Армия» в 1944 году – «Нам не забыть эти места, где мы друзей похоронили…».
«Всё творческое развитие Ф. Сухова убеждает: он не мог уйти от темы войны, она неистребимо жила в нём. «Былина о неизвестном солдате» – самобытное и богатое смыслом и самим звучанием произведение. Так ещё никто не говорил о войне. Фёдор Сухов открывает перед нами новую правду о ней», – отметил литературный критик Вадим Кожинов.
Е.Ф. СУХОВА, дочь, хранительница литературного наследия поэта, кандидат филологических наук, доцент
Федор Сухов — редкий вид русского человека. Он воплощал в себе редкую разновидность русского человека, очерченную в литературе нашей, может быть, полнее всего Иваном Сергеевичем Тургеневым.
Соединяя словесными лентами мирное и военное время, авторы напоминают, что цена Победы – это людские жизни, а подвиги героев должны быть нравственным ориентиром и в жизни, и в искусстве.
12 марта 2025 года в Москве с аншлагом прошла презентация новой книги Игоря Волгина «Прикосновенный запас. Стихи разных лет».
В этой книге перед нами два поэта – два разных Волгина.
Первый – ранний, шестидесятнический, часто восторженный, полный надежд.
Мрачнеют сосны, –
жертвенный костёр
уже бушует в близости опасной!
И, как орган, заполнивший костёл,
гудит в них ветр,
безумный и ненастный.
Сегодняшний Волгин – мастер. Это не просто ювелирное, образцовое ремесло, которое, нужно сказать, было и в ранних стихах, не просто жизненный опыт, но потрясающая смелость, настоящая прямота – лирическая, благородная публицистика высокой пробы, которой сейчас нет ни у кого.
Дочь моя то плачет, то смеётся –
это вышло, то не удалось.
…Как ни грустно, нам с тобой придётся
обживать грядущее поврозь.
Зарастай быльём, моя могила!
Но и в благовонии кадил
буду знать – меня ты не простила,
что так поздно я тебя родил.
Василий Нацентов
С позволения Игоря Леонидовича редакция журнала «Отчий край» начинает публикацию книги и представляет своим читателям главу «Когда последний ветеран…». В ней более двадцати стихотворений, объединённых темой памяти о Великой Отечественной войне.
Когда последний ветеран
придёт к победному фонтану,
не ведая, что он избрАн,
что, в общем, всё идёт по плану,
когда оглянется окрест,
невольной мыслью опечален,
что не достигнет здешних мест
уж ни один однополчанин,
он всей потянется душой
к скрижалям каменным и медным.
Но не шелохнется Большой
в своём величье безответном.
Днём распогодится, сиречь
луч солнца отразится в каждом.
И мимо так же будет течь
толпа ликующих сограждан.
И без укоров, без обид,
свидетель благостного быта,
никто, — он скажет, — не забыт,
ничто,— добавит, — не забыто.
И мир, что светел и столик,
не содрогнётся, коль нежданно
слезу предсмертную старик
отрёт под лепеты фонтана.
2022, сентябрь
И конечно, большая честь для журнала публикация произведений таких именитых поэтов, как Виктор Куллэ («Но они победили!»)
Виктор Альфредович Куллэ (родился в 1962 году) — поэт, переводчик, литературовед. Защитил первую в России диссертацию, посвященную поэзии Иосифа Бродского. Автор книг стихотворений «Палимпсест» (2001), «Всё всерьёз» (2011), «Стойкость и Свет» (2017). В 1997-2000 годах работал главным редактором журнала «Литературное обозрение».
и Сергей Донбай («Читаю книгу о войне…»). С большим чувством авторы говорят о войне, победителях и судьбах нашей Родины.
***
Читаю книгу о войне:
Я выхожу из окружения,
И все орудия по мне
Палят, к лафетам отпружинивая.
В стволах четыре пули замерло!
Сторон четые –
Белый свет!
За мной следят четыре снайпера,
Тая оптическую смерть…
Но я счастливо просыпаюсь.
Щекой на книге,
За столом.
Я просыпаюсь как спасаюсь,
И, дай-то Бог, не в руку сон!
А ночь, как девочка босая,
В раскосых звездах вся она,
Проходит в комнату такая,
Что ни при чем совсем война.
Но я читаю о войне…
Уже давным-давно за полночь.
Ракета падает к земле –
Я землю тороплюсь запомнить.
А сталинградская тема продолжается в современной волгоградской поэзии, впервые публикуется поэма Никиты Самохина «Взрослые дети».
Взрыв вдохновения Никиту Самохина называют «открытием российской поэзии последних лет». Этого громкого титула волгоградский литератор удостоен за свое самобытное творчество, которое воплотилось в ставших популярными книгах поэта «Душою казака», «Лист клевера», «Вопреки», «Заряница», а также в сказочных стихах для детей «Камышовый кот супротив невзгод».
По тьме карабкаясь несмело,
Востоком пламя завладело,
И взору степь открылась вновь.
Смакуя мёд последних снов,
На койке нежится юница,
И младший брат её ютится
Меж белой стенкой и сестрой.
Зимою хладной и сырой
Теперь одной уже согреты
Казачка Феня с братом Петей,
Лежат, невольники судьбы.
В час несвободы и борьбы
Познали отроки утрату,
Когда исчезла без возврата
Их мамка в пламени огня.
Это произведение о детях войны, их дружбе, взаимопомощи, верности Отечеству и готовности к подвигу.
Для Елизаветы Иванниковой тема войны очень личная.
Они расписались весной на Рейхстаге,
Чуть камень стены подостыл,
Он сразу ушёл в направлении Праги,
Она — в распахнувшийся тыл,
Меж ними лежали равнины и горы,
Их врозь разводили бои,
Но щёлкали всюду уже не затворы,
А мирной судьбы соловьи.
И, путь выбирая теперь не окольный,
Прямой — от села до села,
Такой журавлиный, родной треугольник
Солдатская почта несла.
И где-то в ликующем шорохе клина
Письмо проскиталось весь год,
И фото, и надпись «Привет из Берлина»
Поверх Бранденбургских ворот.
Тому бы письму ещё виться и виться,
Метаться вперёд и назад,
Но жизнь подсказала ему опуститься
Туда, где чернел Сталинград.
И как-то в шкафу, в залежавшемся хламе,
Где с детства пахучая мгла,
Нашла я письмо к той неведомой маме,
Что папе присниться смогла,
И фото, и листик из школьной тетради,
Что свёл их тогда меж руин.
Они расписались весной в Сталинграде,
А почерк их помнил Берлин
В подборке стихов «Мы выросли под вишнями цветущими…» и память поэта о родителях, прошедших Великую Отечественную, и воспоминания о послевоенном детстве, и размышления о современном мире на грани войны.
Отдельно следует сказать о Николае Мазанове. Вся жизнь Николая Николаевича была отголоском той страшной войны.
Мама вынашивала его в последний военный год.
Поэт вспоминал: «Постоянные голодные обмороки сыграли свою роль. Я родился, но жить не должен был. Во мне вес был кило триста, но это же не двадцать первый век, а 1945 год. И тогда такие дети не выживали, а я выжил на удивление собственных родителей. Но с самого рождения мои отношения с жизнью начали складываться непросто». Мазанов плохо видел с детства, а в 1985 году полностью потерял зрение. Смысл жизни он нашёл в творческом созидании.
Мне сказали: «Не надо писать о войне»,
Попросили: «Не надо писать о войне»,
Прокричали: «Не надо писать о войне»,
Ведь она же ушла, как растаявший дым!
Если я перестану писать о войне,
Если ты перестанешь писать о войне,
Если он перестанет писать о войне,
Значит, вместе мы память и мир предадим.
В подборке стихов «Объединяющая память» отразились главные темы поэзии Николая Мазанова: героическая история родного города, подвиг его защитников, судьбы людей, живущих на легендарной сталинградской земле.
Рубрику завершают поэты, которые не понаслышке знают о современной нам войне: коренной житель Донбасса Иван Нечипорук («Ангелы где-то рядом…»)
Когда прилетают снаряды,
Ангелы где-то рядом,
Ангелы вместе с нами испытывают наш страх.
В этих свинцовых играх боль не унять, не спрятать
И не унять тревожных слов на больных устах.
Каждой тревожной ночью
Ангелы видят воочью,
Как разрывает судьбы неукротимый огонь…
Каждую ночь снаряды воют сквозь тьму по-волчьи,
Вихрем несёт сквозь время всадника бледный конь.
и участник СВО, ветеран боевых действий Дмитрий Артис («И как будто сотню лет нет войны и смерти нет…»).
У детей на историю
собственный взгляд,
они лучше нас понимают,
о чём говорят.
Вот и мой малолетний сын
словами вселенную грузит,
рассказывая о тех,
кто жил в Советском Союзе.
Взяв меня за руку,
водит по площадям
и говорит без умолку,
уши мои не щадя:
— Советские люди были
такими большими,
что не могли поместиться
в обычной машине,
поэтому чаще
ходили пешком,
когда на Берлин, а когда
за парным молоком.
Улыбались друг другу,
будто ничто не тревожит,
и были они, представь себе,
на памятники похожи.
А ещё советские люди
были умнее всех,
знания помогали
раскалывать грецкий орех.
Возьмут его в руки, бывало,
и даже не будут стараться:
орех разлетится сам
на тысячу электростанций.
Советские люди были
сильнее индийских слонов,
могли на субботниках брёвна
подкидывать до облаков,
и если детей обижали
свирепые бабайки,
то рвали советские люди
свирепых бабаек на майки.
Слушаю и удивляюсь,
вопрос возникает один:
откуда так много знает
мой малолетний сын?
Я ведь ему не рассказывал,
но память моя бородата,
точно помню, что были
такие люди когда-то.
Вся проза, представленная во втором номере журнала, так или иначе затрагивает тему войны.
В рубрике «Современная классика» опубликован рассказ Бориса Екимова «Праздники». Борис Петрович вспоминает своё советское детство и размышляет, почему в те годы не было праздника Победы:
«Может быть, потому, что война кончилась, но легче не стало. Продолжилось тяжкое бремя горьких матерей, вдов и сирот, чьи сыновья, мужья да отцы с войны не вернулись. Погиб, скончался от ран, пропал без вести. Осталась семья без главной опоры – мужика, хозяина, главного работника и кормильца».
И вот он — Первомай, демонстрация. Все это — в памяти, а старые фотографии в подмогу.
Открывая демонстрацию, первыми шли школьники. Впереди, во всем
белом: рубашках, брюках, молодые орлы — старшеклассники. Они школьное
знамя несут и кубки, награды за победы в спорте. В те времена школьный
спорт был в почете. А вслед за ребятами — девушки, тоже в белых платьях.
У них в руках гирлянды алых тюльпанов и большие красные буквы: 1 Мая.
Вслед за ними — вся школа: учителя, ученики. Белые рубашки, белые
фартучки школьной формы. Над головами — тюльпаны и белые цветущие
ветви. Молодые улыбчивые лица. Звонкие голоса запевал:
Солнечный круг,
Небо вокруг!..
А подхватывает вся школьная колонна:
Пусть всегда будет солнце!
Пусть всегда будет небо…
За школьниками — длинный черед.
Во главе его — военный духовой оркестр с сияющими под солнцем трубами. Разве можно без музыки…
Обязательно порекомендуем к прочтению рассказ Николая Иванова «Однажды или никогда». Это настоящая военная проза – стремительная и без украшательств.
Вечно только Слово. О древних цивилизациях мы знаем в первую очередь благодаря преданиям и письменным источникам. Можно видеть остатки городов, предметов быта, но о людях эпохи ничто так подлинно не расскажет, как литература. В ней запечатлевается всё важное, знаковое для определённого отрезка времени.
Владимир Сорочкин
Ах, каким бравым красавцем был ротный. И знал ведь, знал это. Пользовался! Глаза — бабья смерть! Тонкие, чётко очерченные губы. Чуб из-под шапки. Не под два метра дылда, но в строю всегда на правом фланге. Ямочка на щеке, которой он в начале офицерства стыдился как рудимента мальчишества, но которая, оказывается, притягивала женские взоры, из-за чего теперь приходилось бриться чаще, чем можно было бы.
Но сегодня всё это отошло на второй план.
Капитан убивал всех новой формой. В роте знали о приказе Сталина перейти на погоны, да только какое может быть переодевание, если полк форсировал Северский Донец и ломал оборону немцев уже на Украине как раз в обозначенные Верховным главнокомандующим сроки — с 1 по 15 февраля 1943 года.
Николай Фёдорович мастерски переплетает времена и человеческие судьбы. В одну точку он сводит события Великой Отечественной войны и современность.
У прозы Николая Иванова есть качество, которое в основном характерно для поэзии - его повествования начинаются без раскачки, они стремительны, но не просто стремительны, а с первых же фраз настолько вовлекают читателя в атмосферу событий, взаимоотношений персонажей и ощущение того, как трудится душа каждого из них, что ты будто становишься присутствующим в происходящем. Т.е., никакой созерцательности, а лишь внутреннее содействие и сопереживание героев в каждом из эпизодов, или при внутренней подготовке к ним, или при рождении выводов и размышлений после происшедшего.
Этих героев видишь, слышишь, с ними будто рядышком живёшь.
Из отзывов на читательском форуме
Во втором номере редакция начинает публиковать новый роман Владимира Голубева «Деревянный танк».
В произведении отражена история Серпуховского края в годы войны: показана жизнь людей в немецкой оккупации. Это ещё один достойный пример военной прозы.
Волгоградские же прозаики обращаются к сталинградской теме. И здесь снова премьера: Верба (Юлия Артюхович) доверила журналу свою новую повесть «Феникс» – пронзительное, глубоко символичное произведение о возрождении к жизни после самых тяжёлых утрат. Созданный автором образ ребёнка навсегда останется в сердце читателя.
Солнечным летним утром в госпитале на станции Сарепта появилась
усталая босая девочка лет шести в пестром платьице, запачканном сажей.
Одной рукой она бережно прижимала к груди грязного серенького котенка,
другой волочила по земле потертую женскую сумочку на рваном ремешке.
Сумочка оказалась совершенно пустой. Непонятно было: то ли ребенок сам
не уберег ее содержимое, то ли чья-то ловкая рука по ней прошлась: разные
люди встречаются на жизненном пути. Да еще на таком пути — военном, железнодорожном, со взорванным, расстрелянным, разбитым вдребезги поездным составом.
Документов у девочки не было, и пустота сумочки ее не огорчала, ведь
туда в аккурат поместился подобранный на улице котенок. Так и тащила малышка в маминой сумке своего Мусика, пока ремешок не порвался. Но об
этом в госпитале узнали позже. Как и о том, что зовут девочку Фенечкой
Емельяновой.
Рассказ Нины Гейды «Витькина колыбель» тоже о вере в жизнь, о её продолжении в детях и внуках, несмотря на все ужасы войны.
— Блюди себя там, — строго напутствовал Семен Легонько, провожая
дочь на войну.
— Их вона сколько! — окидывая взглядом кишащий, воющий, исходящий в истошном людском крике и разудалых, рваных аккордах истерзанной
гармошки перрон.
— К зиме возвернешься, свадьбу гулять будем. И чтоб ворота дегтем
нам не мазали, чтоб не краснеть батьке с матерью! — не унимался Семен.
— Да что уж ты, отец, нашел о чем… — глотала слезы Дарья. — Надюшка, доченька, береги себя, не простывай. Я носочки тебе теплые положила,
не забудь в вагоне-то.
— Носочки!.. — ерничал Семен. — Да на кой они ей, эти носочки! Надолго ли той войны? К зиме, говорю, дома будет! Ишь ты, супостат, надумал на
нас войной идти. Вот ужо мы его! Вот ужо Буденный да Ворошилов…
Семен не договорил. Одинокая слеза скатилась по щеке.
— Тьфу ты! Гадость какая-то в глаз попала. Да будет тебе реветь, старая,
отпусти Надежду, вишь, их кличут.
Провожающие долго глядели вслед уходящему поезду.
В рассказе Виталия Ручкина «Мёртвые сраму не имут» воплощён образ человека, для которого долг, честь, совесть превыше всего. Автор повествует о трагической сути войны и надежды на жизнь не оставляет.
Солнце клонилось к закату. Его косые лучи, с трудом пробившись через густые столбы дыма, взметнувшиеся над охваченным огнем городом, рельефно обозначили верхушки обгоревших деревьев, траурной колонной выстроившихся вдоль дороги, сплошь усеянной битым кирпичом, кусками бетона и черепицы, припорошенных сверху хлопьями серого пепла и слоем иссиня-черной сажи. На мгновение задержавшись на макушках полуобугленных тополей, медленно опускались вниз, плавно скользя по их безжизненным веткам, потом перепрыгнули на остовы разрушенных почти до самого фундамента зданий, отыскивая там еще не до конца закопченные осколки стекол и начиная игриво сверкать солнечными зайчиками. Вволю порезвившись на битом стекле, солнечные лучи лениво обшаривали изуродованную оспой воронок и каменными завалами сталинградскую землю, неторопливо высвечивая безжизненный ландшафт, и наконец стали пытливо заглядывать в зияющие проемы подвалов разбитых домов. Вечерний луч, нырнув в узкое оконце, скользнул по покрытому пороховой копотью лицу лейтенанта, устало откинувшегося к кирпичной стенке полуподвального помещения. В его сумраке обозначились силуэты еще нескольких бойцов. Угасающий луч прошелся и по их закопченным лицам и вскоре растворился в мраке полуподвала. Все сидели молча, прислонившись к его еще сохранявшим прохладу стенам, прикрыв воспаленные от гари, копоти и дыма глаза. Наверху послышались шорохи, шум шагов, обрывки фраз переговаривающихся между собой. Семеро сидевших в полуподвале разом открыли глаза, оторвали от стен головы, стали напряженно вслушиваться. Сверху все стихло, установилась тишина. Бойцы вновь застыли в прежних расслабленных позах, еще плотнее прижимаясь своими спинами и головами к прохладным стенам. Спустя несколько минут послышался храп, сонное бормотание, потом все на какое-то время поутихло, воцарились редкие мгновенья тишины. - Пора менять, - нарушил благостный покой лейтенант. - Очередная смена, наверх! Он запрокинул голову, устремляя взгляд на потолочное перекрытие. - Не рановато, лейтенант? - Последовало в ответку. - Может быть еще.... - Нет! - Голосом, не терпящим возражения, оборвал говорившего лейтенант. Четверо бойцов, тяжело вздыхая, медленно поднялись и гуськом потянулись к лазу, ведущему из полуподвала на первый этаж здания. Второй был практически полностью снесен во время бомбежки.
В рассказе Николая Листопадова «Что-то есть…» очень ценен эпизод о пленных румынах в окрестностях Сталинграда и проявленном к ним милосердии. Главная героиня вспоминает: «В войну через наш хутор гнали пленных румын. Холода стояли страшные. Обмороженные румыны были ещё и голодные. Голод сильнее холода. Вот один пленный и отдал мне одеяло за кусок хлеба. Ну мы и за так пленных подкармливали, хоть и сами досыта не ели. Жалко их было. Дашь какому варёную картошку, так он её прямо с кожурой и проглотит».
Отдельно следует сказать о представленной в номере документалистике. К 80-летию Победы и 120-летию со дня рождения писателя-фронтовика Михаила Шолохова приурочена публикация документального повествования «Волжский бастион полкового комиссара Шолохова».
Его авторы – Евгений Малюта и Александр Ткаченко – рассказывают нашим читателям о пребывании Михаила Александровича Шолохова на Волге в годы Великой Отечественной войны, о том, что именно на волжских берегах был написан знаменитый рассказ «Наука ненависти» и задуман роман «Они сражались за Родину».
В рубрике «Скрепы истории» опубликованы воспоминания Николая Леднева об освобождении Ростова-на-Дону от немецко-фашистских захватчиков.
ЛЕДНЕВ Николай Дмитриевич (1924—1994) родился в селе Песковатка Дубовского района Сталинградской области. Во время Великой Отечественной войны был рядовым пулеметной роты первого батальона 159-й отдельной стрелковой бригады 28-й армии. Воспоминания Н. Д. Леднева предоставлены для публикации в журнале его внуком — волгоградским поэтом Н. М. Самохиным.
В ночь на 8 февраля 1943 года, окутанная темнотой, бесшумно двигалась наша часть от Батайска к Дону. При этом два батальона (третий и четвертый) шли левее железнодорожного полотна и должны были у станицы Верхне-Гниловской обойти немцев слева, нанести им удар с тыла и захватить Центральный вокзал и прилегавшую к нему площадь. А наш и второй батальон двигались вдоль железной дороги с правой ее стороны. Разведчики предварительно прошли Дон и без единого выстрела сняли немецкую охрану. Путь на Ростов был свободен.
В рубрике «Живём и помним» представлены рассказы Татьяны Батуриной о ветеранах Великой Отечественной войны – Владимире Константиновиче Шустове («Самый первый парад Победы») и Марии Ивановне Толокольниковой («Сталинская Кнопка»).
Было это под Ростовом, в старинном селе Сватове, где «родимцевцы»
приходили в себя после боев под Харьковом летом 42-го, после отступления…
Так вот, стояла я у колодезного сруба, ревела от страха перед старшиной: накажет ведь за ведро! Шел мимо генерал, а то, что это сам Родимцев,
я тогда знать не знала. Подбежала, отдала честь и прямо-таки взмолилась:
— Товарищ генерал, помогите вытащить ведро, а то старшина заругает!
Слезы лила горькие-горькие… Генерал засмеялся, спросил:
— Чья же ты такая, Кнопка? Надо же: старшины боишься больше, чем
генерала!
Тут же приказал дневальному найти «кошку» и сам вытащил ведро, при
этом приговаривал:
— Ну и бойкая же ты, Кнопка!
А я-то, поняв, что это Герой Советского Союза, герой Испании Родимцев,
еще больше напугалась, но он успокоил:
— Хвалю за находчивость!
Продолжает рубрику автор книг о Сталинграде и русских писателях Наталья Прокурова. В этот раз она повествует о своём дяде – Михаиле Матвеевиче Евсееве («Солдат Победы»).
Мой дядя, папин брат Михаил Матвеевич Евсеев, был человеком неординарным. Он прекрасно пел, хорошо рисовал, и, кроме всего прочего, у дяди Миши был великолепный каллиграфический почерк. В его семье и сегодня хранится прекрасно оформленный им альбом, посвященный полководческому таланту Маршала Советского Союза Георгия Константиновича Жукова.
Любимой песней моего дяди был «Марш советских танкистов», особенно задорно и вдохновенно из уст его звучали слова: «Броня крепка, и танки наши быстры…», которые в общем-то и стали девизом всей его жизни.
Завершает номер статья с символичным названием «А поиск документов времён войны продолжается…». Её автор – волгоградский краевед, поисковик-исследователь Александр Смирнов – открывает читателям журнала новые подробности Сталинградской битвы.
«В последние годы растет интерес к могилам наших отцов, отдавших свои жизни за Родину. Из многих мест к нам едут в Волгоград, чтобы побывать на Мамаевой кургане, увидеть грандиозный мемориальный комплекс, чтобы спустя годы вспоминать и каждый раз ощущать холодок на спине – здесь стояли насмерть наши отцы; почувствовать, как это вышло, что не сдали фашистам эти метры до Волги.
Мы должны найти всех, кто отдал Родине жизнь и ждет, что она их вспомнит – поименно. Это ее долг.
Они свой долг выполнили с честью»
История Великой Отечественной войны ещё пишется, и факты, представленные в рубрике «Скрепы судьбы», заслуживают всеобщего внимания.
Смирнов Александр Александрович – волгоградский краевед, поисковик-исследователь, инициатор установки мемориального камня в память мирных жителей Красноармейского района, погибших от налетов немецкой авиации в 1942 году. Длительное время занимается поисковой работой, установлением данных о погибших и захороненных жителях и воинах на территории современной Волгоградской области. Является автором уже нескольких «Книг нашей Памяти», которые регулярно передает в фонд Научной библиотеки им. О. В. Иншакова.
Специальный выпуск журнала получился насыщенным и интересным. К юбилею Победы номер украсили художественный редактор Вадим Жуков (графика и живопись) и художники, работы которых находятся в коллекции Волгоградского музея изобразительных искусств имени И. И. Машкова и на выставке проекта «Победители» в областной универсальной научной библиотеке имени М. Горького.
По материалам Ольги Крюченковой, главного редактора журнала «Отчий край»
Самое время читать: это не зависит от времени года и свободного времени! Это зависит от КАЧЕСТВА прочитанного!
Пока поставлю многоточие...
Смотрите мои публикации, ставьте лайки и подписывайтесь на мой канал, история печати через историю страны!
Ситникова Татьяна Владимировна- кандидат филологических наук, Лектор РОЗ, Действительный член Царицынского генеалогического общества, исследователь-краевед
