В предыдущем эссе были показаны два советских литературных способа воспитания настоящего человека, или в терминах советской фантастики — человека коммунистического будущего. Либо интернат с гениальными (или же вооружёнными передовой научной теорией и столь же передовым педагогическим опытом) учителями, либо просто школа (но, опять же, передовая, без зубрёжки и прочего негатива, с упором на самостоятельные исследования и творчество учащихся) и хорошие родители (ну, хотя бы один родитель, например отец Алисы Селезнёвой).
Если брать не только фантастические утопии, а всю советскую литературу в целом, то в ней есть как два упомянутых (воспитание в интернате показано в «Республике ШКИД» Г. Белых и Л. Пантелеева, а сочетание правильной школы с семьёй — во многих советских произведениях о детях) ещё два метода. Первый — воспитание правильным коллективом сверстников, изображён в «Тимуре и его команде» А. Гайдара. Второй — самостоятельное развитие и закалка личности внешними трудностями, в «Школе» того же Гайдара и в романе Островского «Так закалялась сталь». Что характерно, оба последних произведения во многом автобиографические.
Почему эти два метода не используются в обществе светлого будущего, изображённого советскими писателями-фантастами — совершенно очевидно. Предоставленный сам себе детский коллектив запросто может стать не командой звездолёта, а подростковой бандой. Поэтому благодетельный надзор взрослых над такими детскими группами совершенно необходим. К примеру, это показано в рассказе «Злоумышленники» Стругацких, в котором действие происходит в Аньюдинском интернате — без вмешательства воспитателя дети, задумавшие побег на космическом корабле, могли погибнуть.
Второй метод, воспитания через преодоление трудностей и противостояние злодеям, очевидно, не подходит для идеального мира будущего, в котором таких трудностей, да и злодеев тоже, попросту нет. Разве что, сюда можно отнести «подвиги Геракла» в мире Ефремова, но там речь идёт о борьбе с дикой природой, а не злыми людьми. Так что с моральной точки зрения эти подвиги мало что дают. Конечно, они укрепят тело и разум юного коммунара, но к противостоянию с подлинным злом вряд ли подготовят. На нечто большее в будущем Ефремова решались лишь отдельные выдающиеся личности:
«— Почему вы не заботитесь о Фай Родис? Она тоже впервые попала в нуль-пространство.
— О Фай Родис никто не тревожился, — Гриф Рифт понизил голос, — она не только вела раскопки на дальних планетах, но и прошла все десять ступеней инфернальности.
— Зачем? — изумилась Чеди Даан.
— Историки делают это, чтобы глубже понять ощущения людей давнего прошлого».
Алиса Селезнёва у Кира Булычева в ходе своих многочисленных приключений неоднократно противостоит самым разным злодеям. Но из-за заведомой неуязвимости главной героини (не зря же цикл рассказов о ней назван «Девочка, с которой ничего не случится») у читателя создаётся впечатление своего рода аттракциона, а не настоящей борьбы со злом. Совершенно иной настрой во «взрослых» произведениях Кира Булычева, в том числе о будущем, они намного менее оптимистичны и в них жестокие испытания могут не только воспитать, но и изувечить психику ребёнка.
Наконец, совсем особый случай — тексты Владислава Петровича Крапивина. В некоторых из них действие происходит в реалиях СССР, в других — в сказочных или фантастических мирах. Притом будущее у Крапивина может быть разным, от советской утопии до антиутопии (например, в повести «Гуси-гуси, га-га-га...»). Интернат в мирах Крапивина запросто может оказаться тюрьмой для детских душ, да и насчёт советской школы писатель никаких иллюзий не испытывает. Тем не менее, в его творчестве центральную роль играет именно воспитательная утопия. Вот только она никак не связана с коммунизмом и будущим в целом.
Правильного человека из обычного ребёнка у Крапивина воспитывают так называемые командоры — отдельные энтузиасты, любящие детей и умеющие с ними работать. Нужно заметить, что кроме «светлых» в его книгах есть и «тёмные командоры». Они тоже умеют работать с детьми, но не для блага самих детей, а ради собственных целей. Дети для них выступают в роли инструмента, не более того. Однако подобные опасные спецы по неформальной педагогике всё-таки исключение, да и в текстах они как правило получают по заслугам. А «светлые командоры» объединены в некое братство, протяжённое во времени и пространстве, но благодаря особой командорской магии при этом единое.
Командоры в текстах Крапивина живут в самых разных временах и странах, часть из них занимается какой-то работой (учёная, милиционер и т.д.), но их главное дело — помогать детям находить свой путь и спасать их в безвыходных ситуациях. Командор не зависит от окружающего общества, оно для него является лишь фоном. Как и для детей, которым он помогает и из которых выращивает таких же командоров или по крайней мере просто порядочных людей. Поэтому коммунизм для крапивинских командоров — лишняя сущность, они во внешнем идеальном обществе не нуждаются, в своём кругу они и так живут в идеальном социуме.