Есть такие моменты в жизни, когда время как будто останавливается. Вот я стою посреди кухни. Руки в мыльной пене. Недомытая тарелка. И слова, тяжёлые как камни, падают один за другим.
— Ты мне безразлична. Я хочу развода, уходи из квартиры — говорит мой муж Егор, будто озвучивает прогноз погоды.
А я смотрю на капли воды, стекающие по запястью. Вода из-под крана всё ещё течёт. Странно, но первое, что меня волнует — это счётчик. Как будто сейчас это важно.
— Ты слышала, что я сказал? — Егор повышает голос.
Киваю. Конечно, я слышала. Весь дом, наверное, слышал. Тонкие стены типовой двушки — наша вечная проблема. Мы даже телевизор после десяти не включали, чтобы соседей не тревожить.
— И... это всё? — он как-то разочарованно морщится. — Ничего не скажешь?
Я выключаю воду. Вытираю руки о кухонное полотенце. То самое, с вышитыми петухами, которое нам подарила его мама на новоселье. Я всегда его терпеть не могла.
— А что ты хочешь услышать, Егор?
Моё спокойствие его раздражает. Я вижу, как желваки ходят под кожей. Он ждал слёз, истерики, уговоров. Ждал, что я рассыплюсь, как карточный домик. Но что-то пошло не так.
— Я думал, ты будешь... ну, не знаю... — он неопределённо машет рукой.
— Рыдать? Умолять остаться? — подсказываю я, доставая из шкафчика чашку. — Будешь кофе?
Егор смотрит на меня так, словно я предложила ему выпить яд.
— Какой, кофе?! Ты вообще понимаешь, что происходит?
Понимаю ли я? Забавно. Думаю, я начала понимать раньше него самого. Когда он стал задерживаться после работы. Когда от его рубашек стало пахнуть чужими духами. Когда пароль на телефоне сменил и вздрагивал от каждого уведомления.
— Кстати, — говорю, насыпая кофе в турку, — как там Света из бухгалтерии поживает?
Его лицо меняется. Это даже забавно — наблюдать, как самоуверенность слетает, словно осенние листья под порывом ветра.
— Причём тут Света?
— Да так, интересуюсь. Она ведь беременна, правда? Третий месяц уже?
Он бледнеет. Точно в яблочко.
— Откуда ты...
— Городок у нас маленький, Егор. Все всё знают, — вру я с невозмутимым видом. На самом деле просто угадала. Интуиция — великая вещь.
Кофе закипает, и я выключаю плиту. Аромат наполняет кухню. Странно, но обычные, повседневные жесты успокаивают. Словно я могу удержаться за эти привычные действия, пока весь мир вокруг рушится.
— Послушай, — Егор меняет тактику, голос становится мягче, — я не хотел, чтобы всё так вышло. Но ты же сама видишь — у нас уже давно ничего нет. Мы как соседи по квартире.
Разливаю кофе по чашкам. Одну ставлю перед ним.
— Когда ты думаешь съехать? — спрашиваю.
— Что?.. — он непонимающе моргает.
— Ну, ты сказал, чтобы я покинула квартиру. А я не собираюсь. Эта квартира — моя. Точнее, моих родителей. Они её подарили, помнишь? Так что съезжать будешь ты.
Вот теперь его лицо стоит увидеть. Приоткрытый рот, растерянный взгляд. Он совсем забыл этот маленький, но такой важный факт.
— Но мы же ремонт вместе делали, — слабо протестует он.
— Ремонту уже семь лет, Егор. С тех пор ты только диван просиживал и носки по квартире разбрасывал.
Я отпиваю кофе. Крепкий, горячий, с лёгкой горчинкой. Совсем как наш разговор.
Егор мечется по кухне, как зверь в клетке. Его гладко выстроенный план разваливается на глазах.
— Ты не можешь просто так меня выгнать! У меня есть права!
— Конечно, — соглашаюсь я. — Обратись к юристу. Он тебе объяснит, какие именно.
Мой муж — типичный человек рывка. Вспыхивает, как спичка, а потом быстро гаснет. Секунду назад он кричал и размахивал руками, а теперь просто сидит, ссутулившись, и смотрит в пол.
— Куда я пойду? — спрашивает он тихо.
— К Свете? — предлагаю я. — Вам же теперь втроём жить.
В его глазах мелькает что-то... страх? Неуверенность? Я вдруг понимаю: он не готов. Ни к разводу, ни к новой семье, ни к ребёнку. Он просто запутался и сделал то, что сделал бы на его месте любой слабый человек — свалил всё с больной головы на здоровую.
— Не смотри на меня так, — огрызается он.
— Как?
— Будто... будто всё обо мне знаешь.
Знаю ли я всё о человеке, с которым прожила почти десять лет? Наверное, нет. Но сейчас, в этот странный момент прозрения, мне кажется, что я вижу его насквозь — со всеми страхами, слабостями и несбывшимися надеждами.
— Дам тебе неделю на сборы, — говорю я, вставая из-за стола. — Можешь взять всё, что купил сам. И стиральную машинку можешь забрать, мне нужна новая.
— А как же... мы? — он произносит это так, словно до сих пор не верит в происходящее.
— А нас больше нет, Егор. Ты сам это сказал пятнадцать минут назад.
Иду в спальню. Сердце колотится, руки дрожат, но я не подаю вида. Достаю из шкафа чемодан и бросаю его на кровать.
— Можешь начать прямо сейчас, — кричу я с нарочитой веселостью.
Потом сажусь на краешек кровати и смотрю на свои руки. Обручальное кольцо тускло поблёскивает в полумраке. Снимаю его — палец непривычно голый, с белой полоской незагорелой кожи.
За стеной слышу, как Егор бродит по кухне, гремит посудой, что-то бормочет. Может быть, ищет утешения в холодильнике — его старая привычка заедать стресс. А может, просто не знает, что делать дальше.
Я тоже не знаю. Ощущение такое, будто я сижу в зрительном зале и наблюдаю, как разворачивается пьеса моей собственной жизни. Вроде бы должно быть больно. Должно разрывать на части. Но внутри — странная пустота. И облегчение. Да, определённо облегчение.
Утро встречает меня непривычной тишиной. Нет храпа Егора, нет звука включенного телевизора. Только тиканье настенных часов да шум проезжающих за окном машин.
Егор ушёл вчера. Просто собрал какие-то вещи, буркнул, что вернётся за остальным, и хлопнул дверью. Я не спрашивала, куда он направляется. В конце концов, это уже не моё дело.
Квартира кажется больше без него. Светлее, что ли. Я хожу из комнаты в комнату, разглядывая пространство, словно впервые его вижу. Вот след от чашки на журнальном столике — Егор никогда не пользовался подставками. Вот вмятина на диване — его любимое место. Вот дырка в стене, которую он обещал заделать ещё три года назад.
Мелочи. Глупые бытовые мелочи, которые почему-то вызывают улыбку, а не раздражение.
Захожу на кухню. На столе — недопитая чашка кофе. Его чашка. "Удобная" — говорил он.
Выливаю остатки в раковину, мою чашку и ставлю на полку. Почему-то этот простой жест кажется финальной точкой. Конец истории. Занавес.
Мой телефон звонит. На экране высвечивается имя мамы.
— Алло, — говорю я, прижимая трубку к уху.
— Доченька, как ты? — мамин голос звучит встревоженно. — Егор мне вчера звонил, что-то бормотал про развод...
Странно, что он позвонил моей маме, а не своей. Впрочем, они никогда не были близки.
— Всё хорошо, мам, — отвечаю я, и сама удивляюсь тому, что это правда.
— Правда, хорошо.
— Но что случилось? Вы же были такой крепкой парой!
Были ли? Я задумываюсь. Когда всё начало рушиться? После выкидыша три года назад? Или раньше? Может, мы никогда и не были той самой "крепкой парой", просто цеплялись за иллюзию?
— Долгая история, мам. Расскажу при встрече.
Она вздыхает, но не настаивает. За что я ей благодарна.
— Приезжай к нам, — предлагает она. — Не сиди одна в этой квартире.
— Обязательно, — обещаю я. — Но не сейчас. Мне нужно побыть одной и... разобраться.
После разговора выхожу на балкон. Весна в разгаре — деревья покрылись нежной зеленью, воздух пахнет свежестью и возможностями. Внизу пожилая пара выгуливает таксу. Женщина что-то оживлённо рассказывает, мужчина кивает и улыбается. Сколько лет они вместе? Тридцать? Сорок? Получится ли у них пронести свои чувства через целую жизнь?
У нас с Егором не получилось.
Возвращаюсь в квартиру и замечаю на полке фотоальбом. Тот самый, с нашей свадьбой. Достаю его, сдуваю пыль с обложки. Когда я в последний раз его открывала?
Перелистываю страницы. Вот мы — молодые, счастливые, с блестящими глазами и глупыми улыбками. Вот наш первый танец. Вот я кидаю букет. Вот Егор снимает с меня подвязку...
Захлопываю альбом. Не больно, нет. Просто странно смотреть на этих людей и понимать, что их больше нет.
Телефон снова звонит. На этот раз — Егор.
— Да, — отвечаю я сухо.
— Я забыл свои документы, — говорит он. Голос какой-то севший, будто всю ночь не спал. — В верхнем ящике стола. Можно я заеду?
— Можно, — соглашаюсь я. — Когда?
— Через час? — он запинается. — Если ты дома, конечно.
— Дома.
Повисает пауза. Я почти вижу, как он нервно облизывает губы — привычка, которая появляется у него, когда он не знает, что сказать.
— Слушай, я хотел спросить... — начинает он неуверенно.
— Да?
— Ты правда знала про Свету? — выпаливает он. — И про ребёнка?
Я улыбаюсь в трубку.
— Нет, конечно. Просто догадалась. Ты слишком предсказуемый, Егор.
Он шумно выдыхает.
— Ага. Понятно. Ну, я тогда... через час.
— Жду, — говорю я и отключаюсь.
Иду в ванную и долго смотрю на себя в зеркало. Тридцать два года. Морщинки в уголках глаз. Усталый взгляд. Но что-то изменилось со вчерашнего дня. Что-то в осанке, в выражении лица.
Включаю воду, умываюсь холодной водой. Капли стекают по щекам, словно слёзы, которых так и не было. Я не плакала вчера. Не плачу и сегодня. Может быть, позже, когда схлынет адреналин и притупится чувство освобождения, я разрыдаюсь... Но сейчас — нет.
Выхожу из ванной и решительно иду к шкафу. Достаю оттуда коробку, которую прятала почти год. Открываю её — внутри свидетельство о прохождении курсов дизайна интерьера и папка с моими работами. Тайное хобби, которое я скрывала от Егора, потому что он считал это блажью. "Зачем тебе это? У тебя же есть стабильная работа в банке", — говорил он.
Раскладываю эскизы на столе. Цвета, линии. Маленькие миры, созданные моим воображением. А может пришло время превратить хобби в профессию?
Улыбаюсь своим мыслям. Да, определённо пришло.
Звонок в дверь вырывает меня из задумчивости. Егор приехал раньше. Собираю эскизы и убираю их в папку. Это только моё. По крайней мере, пока.
Открываю дверь. Егор стоит на пороге — помятый, небритый, с кругами под глазами.
— Привет, — говорит он неловко.
— Привет, — отвечаю я и отступаю в сторону, пропуская его в квартиру.
Он проходит мимо меня, и я ловлю запах перегара. Значит, вчера пил... Тоже предсказуемо.
— Документы в кабинете, — напоминаю я. — В верхнем ящике стола.
Он кивает и идёт в комнату, которую мы гордо называли "кабинетом", хотя это была просто маленькая комнатушка с компьютерным столом и книжными полками.
Я остаюсь на кухне, включаю чайник. Привычка предлагать чай гостям сильнее меня. Даже если этот гость — почти бывший муж.
Егор возвращается через несколько минут с папкой в руках.
— Нашёл, — говорит он, будто я сомневалась.
— Хорошо, — киваю я. — Чай будешь?
— Давай, — соглашается он и садится за стол. Как-то слишком по-свойски.
Завариваю чай, ставлю перед ним чашку. Не его любимую, а другую — из сервиза.
— Как ты? — спрашивает он, обхватывая чашку ладонями.
— Нормально, — отвечаю я честно. — А ты?
Он пожимает плечами:
— Не знаю... Всё как-то... — он делает неопределённый жест рукой.
Мы молчим. Тикают часы на стене. За окном сигналит машина.
— Знаешь, — вдруг говорит Егор, глядя в чашку, — я вчера всю ночь думал... Может, мы поторопились? Может, стоит попробовать ещё раз?
Вот оно. Я почему-то знала, что он это скажет. Егор никогда не умел жить с последствиями своих решений.
— А как же Света? — спрашиваю я спокойно. — И ребёнок?
Он морщится, словно от зубной боли.
— Я не уверен, что ребёнок мой.
Киваю. Тоже предсказуемо.
— И что, ты бросишь её? Снова вернёшься ко мне, будешь играть в примерного мужа, пока не появится следующая Света?
— Всё не так! — он повышает голос. — Ты не понимаешь...
— Объясни, — предлагаю я, откидываясь на спинку стула.
И он пытается. Правда пытается. Рассказывает про кризис среднего возраста, про рутину, которая заела, про то, как Света появилась в его жизни — "просто коллега, ничего серьёзного, просто болтали после работы, а потом как-то закрутилось". Про то, как он запутался и сам не знает, чего хочет.
Я слушаю. И думаю о том, как часто мы принимаем чужую слабость за силу. Как легко обмануться. Поверив, что твердость намерений — это уверенность в себе, а не просто упрямство. Как долго я считала Егора сильным, надёжным, знающим, чего хочет от жизни. А он оказался просто человеком, который боится сделать выбор и нести ответственность.
— Егор, — перебиваю я его наконец, — всё кончено. Правда. И дело не в Свете. Не в том, что ты мне изменил. А в том, что я больше не хочу быть с тобой. Понимаешь?
Он смотрит на меня так, словно я дала ему пощёчину.
— Но ты... ты же любила меня.
— Любила, — соглашаюсь я. — Но любовь не всегда означает "навсегда". Иногда она просто заканчивается. Как песня. Как фильм. Как книга, которую дочитали до последней страницы.
Он качает головой, не веря или не желая верить.
— Мы могли бы попробовать... терапию, например. Многие пары ходят к психологу и...
— Нет, — твёрдо говорю я. — Я не хочу пробовать. Я хочу двигаться дальше. И тебе советую.
Он резко встаёт, чашка качается и проливается на скатерть. Чай расплывается уродливым пятном.
— Ты... ты просто мстишь мне! За Свету! За то, что я первый сказал про развод!
Я смотрю на пятно. Интересно, отстирается ли? Раньше я бы бросилась спасать скатерть. Сейчас мне просто всё равно.
— Нет, Егор, — говорю я устало. — Я не мщу. Я освобождаюсь.
Он хватает папку с документами и почти выбегает из кухни. Слышу, как хлопает входная дверь. На этот раз — возможно, в последний раз.
Я не двигаюсь с места. Допиваю свой чай, смотрю в окно на весеннее небо. Странное чувство — словно я сбросила тяжёлый рюкзак после долгого перехода. Плечи ещё помнят вес, но уже чувствуют лёгкость.
Телефон снова звонит. Номер незнакомый:
— Алло? — отвечаю я.
— Здравствуйте, — женский голос, молодой, неуверенный. — Это... Света. Мне Егор дал ваш номер.
Вот как. Неожиданный поворот.
— Здравствуйте, Света, — говорю я спокойно. — Чем могу помочь?
Она мнётся, подбирает слова:
— Я... я хотела извиниться. И объясниться. Если вы готовы меня выслушать.
Задумываюсь на мгновение. Готова ли я? Ещё вчера я бы, наверное, бросила трубку. Или высказала всё, что думаю об этой девушке. Но сегодня...
— Давайте встретимся, — предлагаю я. — В кафе...
— Да, — она звучит удивлённо. — Через час вас устроит?
— Устроит.
Хотя мне совершенно всё равно, что она скажет. Ну хоть развеюсь.
Отключаюсь и иду в спальню. Открываю шкаф, выбираю платье — то самое, зелёное, которое Егор считал слишком ярким. "Не в твоём возрасте", — говорил он. А мне всегда нравилось.
Одеваюсь, крашусь, смотрю на своё отражение. Может быть, это сумасшествие — встречаться с любовницей мужа. Но это новая глава моей жизни. Глава, в которой я наконец-то стану главной героиней, а не второстепенным персонажем.
Улыбаюсь своему отражению и выхожу из квартиры. Весна в разгаре. И моя жизнь — тоже.
Рекомендую:
Подписывайтесь, чтобы не пропустить следующие публикации.
Пишите комментарии 👇, ставьте лайки 👍