Екатерина Петровна ни на что особо не рассчитывала, когда покупала лотерейный билет. Это стало развлечением в ее однообразной жизни на пенсии.
А какой ей еще быть, этой жизни? Дети выросли и уехали в города побольше. Муж ушел из семьи почти двадцать лет назад. Вот и жила Екатерина Петровна в своем небольшом домике в пригороде одна-одинешенька. Участок крошечный, поэтому даже огород не держала — так, пару грядок. Зато деревьев высадила всяких разных — как же приятно было за ними ухаживать. Как настоящие друзья, которым можно и пожаловаться, и что-то хорошее рассказать. В общем, как думала сама Екатерина Петровна, тихо и мирно доживала жизнь.
Чтобы принести хоть какую-то остринку в будни, она покупала лотерейные билеты. С каждой пенсии. И делала так давно, уже лет десять. Было весело испытать удачу. Да и стоил он совсем немного, этот лотерейный билет. Понятно, что за годы сумма набежала немаленькая, но… Об этом Екатерина Петровна думать не хотела. Тем более она даже пару раз выигрывала небольшую сумму — рублей пятьсот или, может, даже тысячу… За много-много лет… Сумма маленькая, не покроет и части расходов на купленные билеты, но какая разница? В конце концов, у каждого свое хобби.
И вот в один из майских дней, когда природа цвела, а солнце баловало теплом, Екатерина Петровна купила очередной лотерейный билет. Стала смотреть по телевизору трансляцию розыгрышей. И вот оно! Сначала совпала одна цифра, затем — другая. Екатерина Петровна до последнего ни на что не рассчитывала, чтобы не радоваться раньше времени. Да и в любом случае ей хватит — если даже пятьсот рублей получит, значит, пару билетов «отбила». Что еще надо…
А когда Екатерина Петровна поняла, что ее билет был одним из выигрышных, она до последнего не могла осознать, что это было по-настоящему, а не в ее фантазиях. Конечно, главный приз — обещанный миллиард ― она не получила, но выиграла очень-очень хорошую сумму, особенно по меркам своего города — двадцать миллионов рублей.
Неудивительно, что с деньгами пришла еще и слава. Пенсионерку, выигравшую в лотерею, показали по местным новостям. Екатерине Петровне сначала такое внимание льстило, но постепенно стало надоедать. А потом случилось ожидаемое, но не самое приятное — про нее внезапно вспомнили все, кто только мог. Шапочные знакомые, давние друзья, которые пропали десятилетия назад, даже одноклассники как-то нашли ее в социальных сетях и пытались позвать прогуляться, будто не были ей уже абсолютно чужими людьми.
Параллельно со всей этой шумихой Екатерина Петровна думала, на что потратит выигранные деньги, и решила ― на путешествия. Она всегда мечтала увидеть мир, да только не было возможности. А тут, деньги есть, границы открыты… Езжай хоть куда! Тем более есть турагентства, где тебе за денежку все сделают: отвезут-довезут, поселят, на экскурсию сводят. Даже язык учить не придется!
В общем, решено! Она уже начала всерьез планировать поездку куда-то в страны Юго-Восточной Азии, хотя бы чтобы узнать, почему туда все соотечественники едут. Да и вроде это хороший проверенный маршрут для туристов — отличный вариант «для первого раза».
Как вдруг ранним утром ее разбудил телефонный звонок. Надо же, дочь! Редко звонит, совсем замаялась со своей работой и мужем-контролером.
— Мама, мы решили завтра приехать, повидаться… — сказала она каким-то перепуганным тоном.
— Ты одна будешь? Или с моим любимым затем?
— Мы вместе с Димой приедем, — сказала дочь, почему-то понизив голос.
— Хорошо, жду!
Екатерина Петровна ответственно подошла к встрече с детьми. Испекла пирог, купила домашней колбасы и других мясных вкусностей, постелила новую скатерть.
Когда во дворе заскрипели колеса, она выбежала на улицу, чтобы встретить детей. За рулем сидел зять. Екатерина Петровна подбежала к машине и замахала рукой, пытаясь разглядеть силуэт через тонированное стекло.
— Оленька, доченька, привет! — защебетала, как будто дочка была еще совсем ребенком, а не взрослой состоявшейся женщиной. Кивнула зятю, а когда он опустил стекло — похлопала его по плечу.
— Ох, красавец ты! С годами только хорошеешь!
Дима и правда был мужчиной видным и успешным. С карьерой и неплохим достатком. Только иногда слишком суровым. Еще не домашним тираном, но… уверенно шел по этому пути. Екатерина Петровна тайком уговаривала дочь, чтобы она развелась…
— Зачем ты за него цепляешься, дочка? Зарплата у тебя хорошая. Да и у меня целый дом. На двоих-то точно места хватит. Все равно детей у вас нет. Зачем тогда сама себя изводишь? Не терпи. Ты заслуживаешь лучшего…
— Да люблю я его, мама, — всегда вздыхала Ольга, — и ты прекрасно это знаешь.
Эти разговоры никогда не приводили ни к чему хорошему, поэтому в последнее время Екатерина Петровна старалась не лезть в жизнь дочери с расспросами и советами. Не хочет разводиться — значит, не надо.
Каково же было удивление Екатерины Петровны, когда из машины вышла не только Ольга, но и Кирилл — ее сводный брат. Он был старше Ольги на семь лет, сын бывшего мужа Екатерины Петровны от первого брака. Екатерина Петровна, как могла, пыталась с ним подружиться. Мальчик жил у них временами: полгода у них, полгода — у своей родной матери. Но он никогда не скрывал, что особой теплоты к Екатерине Петровне не испытывал. Хоть его родители развелись задолго до того, как его отец позвал Екатерину Петровну замуж, юноша подсознательно винил новую жену отца во всех неприятностях. Точнее, может, и винил — он ничего не озвучивал, но Екатерина Петровна догадывалась. И только когда наступил очередной развод, и отец остался один, Кирилл подобрел и иногда общался с мачехой. Правда, очень-очень редко. Да оно и неудивительно: зачем бывшая мачеха уже взрослому мужику? Иногда звонил и поздравлял с праздниками — что еще нужно?
Поэтому не хватало слов, чтобы описать удивление, которое испытала Екатерина Петровна, когда увидела родную дочь и пасынка в одной машине.
— Как это вы заранее договорились встретиться и приехать? — невольно вырвалось у нее.
Дочка почему-то выглядела измученной, бледной и не сказала ни слова.
Екатерина Петровна сразу пригласила гостей за стол. Разговор не задался. Екатерина Петровна пыталась узнать у детей, как дела, но отвечал только зять и то как-то односложно. А потом заглядывал теще в глаза с какой-то странной, неестественной улыбкой, как будто пытался понравиться. Дочка продолжала молчать и иногда нервно озиралась, как будто боялась, что за ней следят.
Тут заговорил пасынок, громко отхлебнув чая из кружки:
— А ты почему про новости не рассказываешь, маменька? Говорят, у тебя все в шоколаде…
Екатерина Петровна ухмыльнулась: Кирилл в шутку называл ее маменькой иногда. Но вот в общем тон пасынка ей не понравился.
— Ничего не произошло хорошего? Может, пенсию повысили? — продолжил Кирилл.
— Да нет, без прибавок живу, — улыбнулась Екатерина Петровна. Она поняла, что к чему.
Весь оставшийся день зять и пасынок пытались вывести ее на разговор о выигранных деньгах. Под разными предлогами.
— Может мы у вас останемся на ночь? — предложил зять, когда совсем стемнело.
— Уже поздно, — стала поддакивать дочь.
— Ну, хорошо… — задумчиво протянула Екатерина Петровна и украдкой посмотрела на Кирилла. — Всем местечко найдется.
Гости оставались до утра и даже утром не хотели уезжать.
А потом приехали на следующие выходные — тем же составом. Предупредили всего за час. Екатерина Петровна обрадовалась и побежала в магазин за вкусностями.
— Мне тетя Люда сказала, что ты в лотерею выиграла… — начала дочь, немного заикаясь, когда они уселись за стол.
Екатерина Петровна задумчиво улыбнулась. «Тетя Люда» — это ее давняя подруга, с которой они почти не общались, хоть и жили в одном городке, и которая стала навязчиво звонить чуть ли не каждый день после того, как Екатерину Петровну показали по телевизору.
— Да, выиграла, — Екатерина Петровна махнула рукой. Как будто это совсем ничего не значило — так, мелочь, на которую даже не стоит обращать внимания.
— Уже решила, куда будешь деньги тратить? — поинтересовался пасынок каким-то преувеличенно бодрым тоном.
— Да, — она мечтательно улыбнулась. — Хочу попутешествовать. Хоть что-то увидеть, пока живая. Думаю, денег с лихвой хватит.
— Желание похвальное… — задумчиво проговорил зять. — А что думаете оставить нам?
Вот так, безапелляционно... Что же, Диме зачастую не хватало чувства такта.
— Может, машину вам куплю какую-нибудь. Или по хорошему телефону. Будете хвастаться гаджетами, как дети малые.
— И это все?! — удивился Дима, чуть на месте не подпрыгнул. — Вы двадцать миллионов выиграли, и так мало детям дадите!
— По машине дочери и пасынку. Разве это мало?
— Не мало, но и не щедро… — не унимался зять.
— Это мои деньги, — строго проговорила Екатерина Петровна. — Они сами мне достались. Свалились на меня нежданно-негаданно. И что такого, что я хочу потратить их на себя?
— А как же мы? — зять изменил тактику и почти лепетал, невинно хлопая ресницами, как ребенок.
— Вы уже взрослые люди. Причем обеспеченные. У вас свое хорошее жилье, должности… А детей нет ни у кого из вас... Вы мне не помогали — я на одну пенсию справлялась. А тут появились лишние деньги — я решила их тратить. Что нелогичного?
— Вы могли бы еще один дом построить, — сказал Дима.
— Зачем мне еще один дом? Я и так живу одна. И, к слову, насчет наследства… Вы же этот дом и унаследуете. Неужели этого мало? А я хочу попутешествовать, пока совсем ветхой не стала.
Повисла напряженная тишина. Дима сопел. Оля сидела, потупив взгляд. А Кирилл что-то тихо мычал себе под нос, как будто разговаривал с кем-то — явно мыслями витал где-то далеко.
— Маменька, а ты знаешь, что прижимистость у всех с возрастом появляется? — каким-то веселым тоном сказал он наконец. — И что это первый признак уже необратимых изменений? Что вот-вот ― и уже совсем не останется ни памяти, ни ума. Когда жадность появляется у человека, у которого ее никогда не было…
— Да разве я жадная? Я тебе машину подарю за то, что твой отец ушел и бросил меня одну с дочерью. Разве так поступают жадные люди?
— Э-э-х, маменька. Тебе труднее заметить. Сам же человек не понимает… А возраст ― он делает свое недоброе дело…
Екатерина Петровна нахмурилась, но промолчала. Гости уехали. А потом все стали то и дело на разные голоса повторять слова про возраст.
— Что вы делаете на выходных? Какие планы? — спросил как-то зять по телефону. Он стал часто названивать.
— Решила поехать в магазин за купальником, — честно ответила Екатерина Петровна. Ей нечего скрывать. — Хочу на пляже яркой быть. Не беда, что возраст.
— Вот-вот. Все, кому уже лет много, возраста не замечают, — сказал Дима с каким-то осуждением. — А ведь самое время носки вязать и сериалы смотреть.
— Носки вязать — мелкая моторика нужна. А сериалы в отеле еще лучше смотреть, приятнее…
Пасынок стал часто заезжать, спрашивать ― ничего ли не нужно, и чем помочь.
— Да я в порядке, — удивлялась женщина. — Пока еще сама справляюсь. И по магазинам, и везде…
— Если что-то надо ― скажи, маменька, — с энтузиазмом говорил Кирилл. — А то силы все-таки уже не те…
Так, под разными предлогами, ей постоянно намекали, что она уже совсем старенькая и ни на что не способная. И что ее место — сидеть тихонько дома. Екатерина Петровна не была наивной и понимала, что к чему — уж очень резко зятек и пасынок стали услужливыми. Да и к тому же… Если бы правда она стала растерянной или забывчивой, помощь бы предлагала дочь. Но она только, наоборот, стыдливо прятала взгляд, когда приходила в гости. Значит, точно что-то нечисто…
Недели летели одна за другой. Екатерина Петровна выбрала себе путевку в Таиланд и уже внесла предоплату. Вдруг после обеда опять наведались гости — опять втроем и опять без предупреждения.
— Вы вообще на работу ходите? — съязвила Екатерина Петровна. — Или теперь только надо мной будете квохтать без причины, как наседки?
— Мы предупреждали, маменька, что приедем, — сказал Кирилл. Екатерина Петровна на секунду задумалась и прокрутила события последних дней. Вроде бы, никто не предупреждал. Хотя она так замоталась и могла не заметить… А может, и правда возраст? Что же, это грустно — если правда уже появляется возрастная забывчивость. Но хорошо, теперь денег много — можно пойти проверить здоровье в случае чего, чтобы узнать, как обстроят дела.
Эти мысли не давали покоя. Она долго искала чашку, а потом, когда готовила чай — случайно пролила кипяток.
— Вот видите, уже ручки слабенькие… — почти сюсюкался зять. — Вам надо помочь.
Он встал и кинулся к чайнику, но Екатерина Петровна отдернула руку.
— Вот еще, не нужны мне помощники!
— Так все говорят! — подхватил пасынок. — А потом р-раз — и не могут вспомнить, как их зовут!
Настроение было подпорчено. Екатерина Петровна не могла сообразить, что поставить на стол. А потом куда-то исчезла ее любимая чашка.
— Куда же это она делась…
— Возраст, маменька, возраст! — улыбался Кирилл.
И Екатерина Петровна по-настоящему испугалась. Как это — потеряла свою любимую кружку! Может, и правда, забывчивой стала, а сама этого и не замечает? Возраст ведь правда… Она уже давно не девочка.
Все время, пока гости были дома, они тактично — настолько могли, конечно — намекали, что Екатерине Петровне очень нужна помощь и внимание от родственников.
— Куда же кружка моя делась? — повторила Екатерина Петровн, когда пришло время мыть посуду.
— Вот видишь, маменька… — все не унимался Кирилл.
— Оставь посуду, я потом вымою, — предложила дочь, а у Екатерины Петровны не было сил отказаться.
Они решили посидеть немного в саду — деревья начали плодоносить, на улице летали бабочки и пахло теплом. В общем, благодать… Болтали о чем-то нейтральном. А потом Оля предложила еще что-нибудь выпить — и принесла чай. Екатерина Петровна опять не протестовала, что за ней решили поухаживать. Так время незаметно пролетело.
Потом, когда гости уже собирались домой и складывали посуду в раковину, Екатерина Петровна увидела свою кружку — на столе, буквально под носом.
— Вот же она! — обрадовалась она. — И как я могла не заметить?
— Маменька, ты шутишь… — нахмурился Кирилл. — Ты же из нее чай пила, пока мы на улице сидели. Ты на нее так долго смотрела, что я подумал — узнала и радуешься.
— Из этой кружки?
— Конечно. А ты что, не заметила даже?
— Да нет, как же…
— Ты все выпила — смотри, только немного чая на донышке осталось.
Екатерина Петровна заглянула — и правда, чашка почти пустая. Неужели она могла не заметить?
— Совсем забывчивая стала… — повторил Кирилл.
Екатерина Петровна стала вертеть кружку в руках, как будто пыталась вспомнить хоть что-нибудь. Какой-то якорь… Как она держала ее в руке, или по обыкновению стучала ногтем по ручке — эта чашка отличалась замысловатой ручкой, на которую и пальцы-то нормально не положишь, приходиться пить, как барыня, оттопыривая пальчик. Да нет, она бы точно такое запомнила…
Вдруг в голове у Екатерины Петровны что-то щелкнуло:
— Так она же чистая, чашка эта!
— Как это? — охнул Кирилл. — В ней же остатки чая.
— А следы помады где? У меня такая помада сегодня, что на всем следы оставляет. Не съедается почему-то.
И Екатерина Петровна улыбнулась, как будто демонстрируя странную ярко-розовую помаду, которой любят злоупотреблять дамы ее возраста.
— Наверное не осталось помады… — растерялся Кирилл. — Стерлась.
— Может быть, — прищурилась она. Хотя появились подозрения и нехорошие предчувствия… Не зря пасынок с зятем стали такие заботливые, ох не зря…
И вот, в один прекрасный день — даже недели не прошло — на пороге появилась бледная девчушка. Постучалась в калитку и мило улыбалась.
— Добрый день! Вам что-то нужно? — заботливо поинтересовалась Екатерина Петровна. А потом присмотрелась и поняла, что девчушка вовсе и не девчушка — ей, скорее всего, уже за тридцать. Да и выглядела она странно — заглядывала в глаза, как голодная собачонка.
— Добрый день! Меня к вам ваши дети прислали. Сказали, чтобы я узнала. Может, вам нужно что-то?
— Что?..
— Может продуктов купить, в аптеку сходить… Да и просто в доме прибраться. Оно же всегда сложно — в доме поддерживать чистоту, когда ты в возрасте…
— Нет, спасибо! Я ни в чьей помощи не нуждаюсь! А вы, собственно, кто?
— Социальный работник, — улыбнулась девушка. — Меня Натальей зовут.
— А не подскажете, в каком отделении работаете? Или как называется ваша организация? Я, может, волонтером хочу стать под старость лет!
— О, нет-нет, я не работаю официально. В декрете пока. Так, иногда помогаю, кому нужно, на частных основаниях.
— Платная сиделка?
— Можно и так сказать...
— Ну, а я выгляжу как та, кто нуждается в помощи? Кто вам мой адрес дал?
— Ваш зять.
— Вот как… И что говорил?
— Что вас беречь нужно… И обещал хорошо платить. Вы не переживайте, я надоедать не буду. Быстренько приберусь, приготовлю — а потом домой, к сыночку. Каждый день работать не смогу. А так, пару раз в недельку… Да и у меня много знакомых еще есть. Кто в поликлинике работает, кто психолог, а кто вообще в доме престарелых…
Вот оно — «в доме престарелых». Похоже, зятек и пасынок расписали целый план. То-то им деньги ее, в лотерею выигранные, покоя не давали.
— Спасибо зятю на заботу. Но, думаю, его опасения излишни, — чересчур официально сказала Екатерина Петровна, поджав губы. — А вы скажите, будьте любезны, Наталья… А знакомый риэлтор у вас есть?..
Каково же было удивление семьи, когда Екатерина Петровна продала свой дом и уехала на юга!
— Присмотрела себе квартирку на Черном море, — говорила она по телефону, когда уже ехала в аэропорт. — Красивая. И не надо будет деревья пересаживать. Жаль, конечно, что оставляю своих зеленых друзей… Но новые хозяева обещали за ними хорошо ухаживать.
— Что же это вы?! — почти вскрикнул зять. — А как же ваши мечты? Путешествия?
— Так я уже почти что путешествую, — ухмыльнулась она. — Да и денег еще больше стало. Я же не в Сочи покупаю коттедж, а так, маленькую квартирку в небольшом городке… Дом продала, и еще даже неплохо денег осталось. Как раз больше на путешествия останется. И на частную сиделку, на всякий случай…
— А как же мы?..
— Ну, я так понимаю, дом с садиком уже в наследство не получите, — хмыкнула Екатерина Петровна. ― Да и машину тоже. Оно же видно, как вы пытались меня всячески старушенцией, из ума выжившей, выставить... И молодцы, дочь мою еще в это втянули. Хотя, если она вам поддакивала — значит, стоит своего муженька. Что же, это уже мои промахи как материли — не воспитала, не научила…
— Никто вас никем выставить не хотел!
— Мне Наталья потом все рассказала. У которой связи в доме престарелых… Так что не делай вид, что ты невинная овечка, Митенька. И не трать мое время, пожалуйста. Я, наконец, начинаю жить для себя.
А жизнь и правда началась как в сказке. Новая квартира там, где всегда тепло. Новые знакомые, с которыми можно прогуляться по набережной. И стабильно, раз в пару месяцев — новая страна. Новая культура. Новая еда. Новые впечатления… И ведь, оказывается, мир такой огромный, такой разнообразный и такой… восхитительный. Как будто каждый раз на новую планету попадаешь и не можешь до конца насладиться всем вокруг: запахами, вкусами, звуками. И Екатерина Петровна, делая очередное фото «на память», мягко улыбалась. Вот оно — счастье! И это правильно. Так и должно быть… Ведь для этого жизнь и нужна, чтобы исполнялись мечты!
Автор: Виктор Ляшко
Бедовухи
Вроде солнышко светит ясное, и вокруг травка изумрудно зеленеет, а у бабы Люси осень на душе. И было из-за чего: она обидела лучшую подругу Машу. Всякое бывало, и сгоряча, в пылу ссоры чего только не брякнешь, но в этот раз Люся специально, осознанно сказала, вывалила этот камень, да Маше – по маленькой, опрятно повязанной белой косыночкой, головке.
Началось у них все из-за ерунды. Машина коза забралась в Люсин огород и погрызла капустный лист. Погрызла немного, с краешка грядки. Урон небольшой – у Люси нынче посажено двадцать кустов рассады – перебор. Куда ей столько? Достаточно было просто дать козе Василисе по рогам, да и будет с нее. Но у Люси случился «переклин». Она, значит, целыми днями, не разгибаясь, на этом огороде в раскоряку горбатится, а эта принцесса розы нюхает! Уж времени хватает, чтобы за Василисой уследить!
Ну и набросилась Люся на Машу со всем своим пылом. Был еще порох в пороховнице! Маше бы промолчать, не заводить суматошную, характерную Люсю лишний раз. А она, как назло, решила в ответ на замечание соседки, поддеть ее, пошутить:
- Что ты, Люся! Да пусть питается! Молоко от Василисы ты ведь бесплатно пьешь. Вот она решила с тебя расчет взять капустой! Как во всем цивилизованном мире!
Люся взбеленилась. Она приняла боевую стойку, уткнув руки в бока и сдвинув густые брови, заговорила скороговоркой:
- Эт-то что же? Эт-то как понимать? Так вот оно что, вот она щедрость твоя, подружка дорогая! «Пей, пей молочко! Поправляйся!» А сама про себя денежки считаешь? Поди, ночей не спала, ждала момента – предъявить мне должок! Небось, и козу свою драную специально в мой огород запустила!
- Да ты что, Люся, ты что? – испуганно залепетала Маша, - я просто пошутила!
- Пошутила! Пошутила, говоришь? Шутница, да? А, может, ты и с мужиком моим тогда пошутила? А? Что молчишь, курица? Сказать нечего, да? – Люсю было уже не остановить. Ее несло.
Маша сразу побледнела, побелела. Губы ее обнесло фиолетовой ниточкой по контуру – будто бы специально химическим карандашом по непонятной дури Маша так нарисовала. Она отвернулась и побрела к дому, не оборачиваясь, и виновница раздора Василиса, словно поняв, что напрокудила, наклонив рога, поплелась, вихляясь, следом за хозяйкой.
Дьявольский пыл Люсин испарился. Д.ура баба! Язык, что помело! Ой-ой! Люся прижала пальцы к губам. Тошнехонько! Старого, что малого – обидеть просто! Зачем? Ведь знала, что Машу такие слова заживо жгут! Знала и ведала! И ждала специально повода, чтобы вывалить их на подругу как ушат с помоями! Ну, как? Легче стало? А?
Люся и калитку огородную не заперла. Теперь хоть целое козье стадо сюда забреди – не почешется даже из окна выглянуть. Не о том головная боль. Это всегда так бывает: хочет человек зло какое произвести, аж ночами спать не может. А произведет – и жизнь не мила, и солнце не греет. Душа у Люси заледенела, и сердце через раз застучало: стукнет и подумает: а дальше? . . .
. . . ДОЧИТАТЬ>>