Глава 68
– Уважаемые пассажиры, добро пожаловать на рейс 0736, следующий в… – голос стюардессы унесся в никуда. Я уже не слушал. Я даже не дождался конца её фразы.
Все мои мысли были поглощены одним человеком, и этим человеком была Мария – моя девочка.
Я помню её взгляд, как будто это было вчера. Она стояла на пороге, а я готов был уйти. Тот момент, когда наши взгляды встретились, и я увидел в её голубых глазах не только любовь, но и страх. Страх того, что я уйду, и, возможно, уже никогда не вернусь. В её глазах были слёзы, готовые вот-вот сорваться, и я, черт возьми, не мог ничего с этим поделать. Мне было больно. Так больно, что слова застревали в горле.
Каждый раз, когда я закрываю глаза, я возвращаюсь в тот момент, когда она была в моих объятиях. Я чувствовал её тепло, её ванильный аромат, который всё ещё витал в воздухе. И я помню, как её тело прижималось к моему, как будто она была частью меня. Этот момент, этот невероятный миг был лучшим ощущением в моей жизни, и я так сильно скучал по этому, что не знал, как объяснить словами.
Но самое трудное – осознание того, что я не могу полностью владеть ею. Что я не заслуживаю её доверия, что мне предстоит пройти долгий путь, чтобы снова стать достойным её любви. И всё же… её признание, её слова, что она всё ещё любит меня, стали для меня той искрой надежды, в которой я так нуждался. Я вернусь к ней. Я сделаю всё, чтобы вернуть её, и когда это произойдёт, ничто на свете не сможет разлучить нас.
Когда я услышал, как она сказала, что мы не можем быть вместе, мне показалось, что мир рушится. Эта боль от её отказа сразу же заполнила меня, разъедая изнутри. Я был готов на коленях просить прощения, унижаться, лишь бы она сказала мне, что всё будет хорошо. Но потом… потом она начала говорить о прощении и любви, и эти слова словно разорвали что-то внутри меня. Как будто с моих глаз вдруг упала пелена, и я увидел всё по-другому. Я провёл несколько дней, размышляя о её словах. И, честно говоря, было больно, осознавая каждое из них, потому что я не мог избежать мысли, что для неё моя любовь больше не имеет значения.
Но постепенно я начал понимать: Мария пыталась меня чему-то научить. И только тогда я набрался смелости взглянуть на свои собственные проблемы. Однако главный вопрос остался…
Можно ли исправить прошлое?
***
Я взглянул на часы, и стрелки показывали 05:33 утра. Я чувствовал себя измотанным, тело будто тонуло в болоте усталости. Джетлаг измотал меня до предела, и я отчаянно хотел добраться до отеля, где у меня был забронирован номер. Даже пытаясь бороться с усталостью, я не смог удержать свои глаза открытыми. Мгновенно погрузился в сон, лежа в такси, хотя и не был уверен, что это был настоящий сон, или просто полусонное состояние, где мысли и реальность переплетаются.
– Мистер, мы прибыли в отель! – голос водителя резко вывел меня из дремоты.
Я открыл глаза, чувствуя, как всё вокруг теряет чёткие очертания. Мгновенно вернувшись в реальность, я вытащил бумажник из кармана пиджака и заплатил. С чувством лёгкой растерянности я открыл дверь машины и забрал свою ручную кладь. Надеюсь, я не останусь здесь надолго. Не собираюсь проводить здесь несколько дней, не было смысла затягивать этот этап.
Когда я вышел на улицу, холодный ветер обдёрнул моё лицо, но я лишь поспешил в сторону отеля, чтобы согреться. Погода в Праге в это время не для слабых духом. Я подошел к стойке регистрации, и на счастье, она была пуста. Быстро зарегистрировался, не задерживаясь в холле.
Я направился к своему номеру и поднёс карточку к замку. Дверь открылась, и я вошёл, сразу заперев её за собой. Комната была как из картинки – уютная, спокойная. Вглядываясь в интерьер, я отметил, как всё здесь гармонично. Я оставил сумку в углу и сел на кровать.
Усталость свалила меня с ног. Я мог бы уснуть мгновенно, если бы лег прямо сейчас. Но последние несколько недель я не мог спать нормально. Порой три часа ночного отдыха – это и была моя норма. Ночные тревоги и бессонные размышления лишали меня сна, но я надеялся, что всё это скоро изменится.
Достал телефон и включил его, не думая о том, что это может быть не лучшим решением. На экране – наша с Марией фотография. Я знал, что это может показаться слишком сентиментальным, слишком личным для других, но мне не было важно. После того, через что я прошёл, я не мог остановиться. Эта фотография – одна из немногих, сделанных в момент нашей близости. Обычно такие моменты не нуждаются в запечатлении, но вот на этой фотографии Мария улыбается, опираясь головой на мою грудь, а я, немного серьёзнее, с фокусом в глазах, смотрю на неё. Я был поглощён ею, её красотой, её мягким присутствием рядом. В её взгляде был мир, покой, и я чувствовал это.
Посмотрев на неё, я почувствовал, как внутри меня сжимается тоска. Я так сильно хотел услышать её голос. Хотел быть рядом с ней.
– Это ради тебя, моя любовь, только ради тебя, мой ангел, – тихо прошептал я в пустоту, как будто она могла меня услышать.
Позволив своему телу неестественно расслабиться, я упал на бок и закрыл глаза. Измученный, я попытался уйти в сон, хотя и знал, что предстоят трудные времена. Но я был уверен, что этот отдых нужен мне, чтобы справиться с тем, что впереди.
***
Горячие капли воды неумолимо стекали по моему телу, как если бы пытались смыть все те мысли и чувства, которые я не мог сбросить с себя. Моя голова покоилась на холодном мраморе, и я, кажется, впервые за долгое время ощущал не только физическую усталость, но и какую-то внутреннюю пустоту. Я проснулся совсем недавно, но сразу же направился в душ, пытаясь хоть немного успокоиться. Я чувствовал, как вода проникает в каждый уголок моего тела, пытаясь утолить тот внутренний жар, который не отпускал меня. Я вроде бы немного отдохнул, но это не избавило меня от беспокойства, не смогло прогнать этот тревожный шум мыслей, который не давал мне покоя.
Когда я задумываюсь о том, чтобы пожалеть себя за приезд в Прагу, то сразу же прогоняю эти мысли прочь. Я не приехал сюда по своему желанию. Я здесь, чтобы выполнить обещание, чтобы искупить те ошибки, которые так тяжело давят на мою душу. Только встретившись с тем, что меня мучает, я смогу хотя бы немного освободиться от этого груза. Это будет нелегко, и я знаю, что предстоит пройти через унижение и боль. Я должен быть уязвим, ведь это единственный способ осознать и признать свои грехи. Но как только я думаю о том, что я причинил Марии, о том, как она страдала по моей вине, мне становится ясно – я не могу позволить себе отступить. Я должен сделать всё, чтобы вернуть её доверие, чтобы искупить свои ошибки, какой бы тяжёлой эта дорога ни была.
Внезапно я осознаю, что стою под водой уже слишком долго, хотя давно очистился. Я выключаю душ, вода больше не обрушивается на моё тело, но я всё ещё чувствую её вес на себе. Вытираюсь полотенцем, ощущая, как влага уходит с моей кожи, как будто вместе с ней уходит и вся тревога, хотя я знаю, что это иллюзия. Выходя из ванной, я надеваю одежду, которую оставил на кровати. Она пахнет свежестью, но не может скрыть того, что внутри меня – всё ещё темная боль. Перед тем как покинуть номер, я беру в руки телефон и отправляю сообщение дочери.
"Я уже выхожу. Ты говорила с ней?"
Ответ приходит почти мгновенно:
"Да, она будет дома."
Я немного задерживаю взгляд на экране. Перед тем как приехать в Прагу, я связался с Ириной. Мы давно не разговаривали, но я извинился перед ней, попросив помочь мне поговорить с Тамарой. Если бы я попытался встретиться с ней напрямую, она бы нашла способ избежать этой встречи. Мне нужно было застать её врасплох, показать, что я готов к последствиям.
"Спасибо, дочка. Я тебя люблю. Позже поговорим."
С лёгким сердцем отправляю ответ и, не задерживаясь, выхожу из номера. Мой шаг уверен, но внутри я всё равно чувствую напряжение. Я направляюсь к одной из своих самых сложных миссий в Праге. Это, без сомнения, будет самый трудный момент из всего, что мне предстоит пройти.
***
Такси плавно остановилось перед величественным особняком, и мне потребовалось несколько секунд, чтобы оправиться от накативших на меня воспоминаний. Они стиснули мое сердце, заставив его биться с такой бешеной силой, что я даже не мог сосредоточиться на простом расчете с водителем. В голове звучали обрывки слов, фрагменты мыслей, и я не мог освободиться от чувства подавленности. Я глубоко вдохнул, пытаясь вернуть себе контроль, и с усилием вытащил бумажник. Чаевые, которые я оставил, были щедрыми, но от этого мне не становилось легче. Благодарю водителя и, наконец, выхожу из машины.
На мгновение я остаюсь стоять на тротуаре, поглощённый зрелищем дома. В этом знакомом мне здании не изменилось ничего. Оно было таким же холодным, как и в тот день, когда я покинул его. Взглянул на огромные окна, отражающие свет тусклого солнца, на фасад, выложенный кирпичом, который теперь казался ещё более старинным, чем тогда. Всё это вернуло меня в прошлое, в те дни, когда я был здесь другим человеком. Я был готов к этому моменту, но воспоминания не отпускали меня.
Поднявшись по широким ступеням крыльца, я подошел к массивной двери и позвонил. Несколько секунд спустя дверь открыла молодая женщина в униформе.
– Добрый день, Вадим Павлович, проходите... – её голос был спокойным, но я заметил, как она отступила в сторону, пропуская меня внутрь.
Как только я перешагнул порог, внутреннее напряжение резко возросло. Мое сердце сразу же забилось быстрее, а дыхание стало более тяжёлым. В этом доме было что-то, что всегда заставляло меня чувствовать себя маленьким и чужим.
– Я провожу вас к Тамаре Леонидовне, – сказала девушка, и в её голосе я услышал нечто холодное и отстранённое. Уж не знаю, что заставило её так звучать, но эти слова лишь усилили моё беспокойство. И вот, когда она произнесла имя Тамара, по моему телу пробежала дрожь, как от холодного ветра. Но я не мог остановиться, я должен был продолжить. Я следовал за девушкой, её шаги звучали тихо и плавно, а мои – как эхо в пустой комнате.
Мы дошли до комнаты, где сидела Тамара. Она была спиной к двери, поглощена своими мыслями, и даже не заметила, как мы вошли.
Девушка, проводившая меня, не проронив ни слова, объявила о моем прибытии:
– Тамара Леонидовна, ваш гость прибыл.
Тамара слегка повернула голову, её взгляд был холоден, а её лицо не выражало ничего, кроме раздражения. Она не сразу среагировала, но потом её взгляд зацепил меня.
– Вадим? Что ты делаешь в моем доме? – голос её был резким и недовольным. Это было как удар, и я почувствовал, как тяжесть этого места начинает сжимать меня.
– Нам нужно поговорить, – ответил я спокойно, стараясь скрыть собственное напряжение.
– Поговорить? – её глаза расширились, и она вздохнула, явно раздраженная. – У меня нет абсолютно ничего, что бы я хотела обсудить с тобой. Если я захочу поговорить, я сама свяжусь с тобой. А сейчас уходи из моего дома! – старуха указала на дверь, её голос был высок и пронзителен.
Я был готов уйти, но в этот момент в моём сознании что-то щелкнуло. Я не мог уйти.
– Я не уйду отсюда, пока ты не выслушаешь, что я хочу сказать, – я стоял на своём, пытаясь скрыть растущее раздражение.
– Ты в моём доме, и должен меня уважать, – её слова звучали как приговор, но я был готов встретиться с этим. – Уходи, пока я не позвала охрану, Вадим! – сказала она с такой яростью, что мне стало немного страшно, но я не мог отступить. – От одного звука твоего голоса у меня уже начинается мигрень, – пожаловалась она, массируя виски.
– Ты всегда любила появляться неожиданно в моём доме и донимать меня своей надменностью. Теперь моя очередь! – я сказал это, не скрывая эмоций, расстегнув пуговицы на пиджаке и садясь на диван.
Тамара засмеялась с явным презрением, руки её скрестились на бедрах, и она встала, готовая покинуть комнату.
– Я не обязана терпеть твои глупости! – её голос был исполнен презрения. Она повернулась ко мне спиной и направилась к двери, что вывело меня из себя.
– Тамара! – крикнул я, и она сразу же остановилась, будто в страхе. Я встал, не отрывая взгляда от её фигуры, и добавил: – Сядь и выслушай, что я хочу сказать.
Мой голос стал тише, но не менее решительным. Она заколебалась, но не долго. Пожав плечами, она повернулась и подошла к креслу, села, не произнеся ни слова. Её взгляд был остывшим, как лёд. Я уже был готов начать, когда вдруг я услышал торопливые шаги. В дверях появились два охранника и служанка, всё произошло настолько неожиданно, что я на секунду растерялся.
– Тамара Леонидовна, мы слышали крики. Всё в порядке? – спросил один из охранников, его голос был громким, но напряжённым.
Тамара, не смутившись, сказала с достоинством:
– Вы можете идти, всё под контролем.
Охранники и служанка кивнули и вышли, оставив нас наедине. Она посмотрела на меня, но теперь её голос звучал значительно слабее, с лёгкой дрожью, которой я не ожидал.
– Начинай говорить... – её слова едва слышны, и я почувствовал, как моё сердце сжимается.
Я долго молчал, пытаясь собрать мысли, но слова как будто ускользали от меня. Этот момент, который я так долго ждал, всё равно застал меня врасплох.
– Ты помнишь, как мы с Лидой пришли рассказать тебе о её беременности? – мой голос дрожал, но я заставил себя продолжить.
При этих словах глаза Тамары расширились, и я сразу понял, что она всё помнит.
– Я... это было так давно! – ответила она, отводя взгляд, и я заметил, как её рука вдруг сжалась в кулак.
– Я знаю, что ты помнишь тот день так же, как и я, до мельчайших деталей, Тамара! – я взглянул на неё, и в её глазах я увидел что-то, что заставило меня задержать дыхание.