Телефон завибрировал в кармане джинсов так не вовремя, что я чуть не уронил кофейную чашку. На экране высветилось имя тёщи. Анна Сергеевна звонила редко и обычно по делу, так что пришлось ответить.
— Да, Анна Сергеевна, здравствуйте.
— Вячеслав! — её голос звучал напряжённо. — Ты давно с Катей разговаривал?
Я покосился на часы. Было около одиннадцати утра.
— Вчера вечером. А что случилось?
— Она мне звонит каждый день, а сегодня не ответила на три звонка! Я волнуюсь.
Я вздохнул. Катя уехала в санаторий в Кисловодск неделю назад. «Для восстановления после стресса на работе», как сказала она сама. Хотя по мне так она просто устала от нашей рутины.
— Наверное, процедуры у неё, или на экскурсию поехала. Может, телефон разрядился. Анна Сергеевна, ну что вы переживаете? Не маленькая девочка.
— Ты не понимаешь, — в голосе тёщи прозвучала тревога. — У меня предчувствие...
— Я сейчас позвоню ей, — перебил я, чтобы закончить этот разговор. — И перезвоню вам.
Катя не ответила и мне. Звонок ушёл в голосовую почту.
«Девушка явно наслаждается отдыхом», — подумал я с лёгкой завистью. Сам я застрял на проекте и не смог поехать с ней.
«Может, это и к лучшему, — размышлял я, разглядывая обои в квартире, которые мы уже год собирались поменять. — Хотя бы одна из нас отдохнёт по-человечески».
Я набрал номер Веры, лучшей подруги жены, которая всегда знала всё о Кате.
— Вера, привет. Слава беспокоит.
— Ох, Славик! — в голосе Веры мне почудилось напряжение. — А что случилось?
— Да ничего. Катя трубку не берёт, а тёща волнуется.
Пауза на другом конце была слишком долгой.
— Вера? Ты там?
— Да-да, тут я, — голос её звучал неестественно. — Я думала, ты в курсе... Она же там, в санатории, места шикарные...
— В курсе чего?
— Ну, это же её отпуск, — Вера говорила странно, словно каждое слово подбирала. — Наверное, гуляет где-то, связи нет.
Что-то в этом разговоре было неправильным. Я знал Веру десять лет, она всегда тараторила как пулемёт, а сейчас явно ходила вокруг да около.
— Вера, колись, что происходит?
Она вздохнула так громко, что динамик затрещал.
— Слава, мне неудобно... Может, ты с ней сам...
— Вера!
— Ладно, — она понизила голос, хотя это был телефонный разговор. — Только не психуй. Она там не одна.
Эти слова повисли между нами, как топор палача над моей шеей.
— В смысле?
— Ну... с Артуром.
Я не сразу понял, о ком идёт речь, а когда сообразил, почувствовал, как холодеют руки.
— С каким ещё Артуром?
— С новым начальником её отдела. Красивый такой, с бородкой... На корпоративе новогоднем был.
Я вспомнил – да, был какой-то хлыщ, вокруг которого крутились все женщины офиса. Я ещё тогда заметил, как Катя смеялась над его шутками.
— Ты уверена?
— Они давно уже... общаются, — осторожно сказала Вера. — Я думала, вы это как-то... обсуждали между собой.
Пол под ногами покачнулся. Мы с Катей двенадцать лет вместе. Последние года три всё было как-то тускло, но я списывал это на обычную семейную рутину. Работа, дом, по выходным иногда кино или встречи с друзьями. Я даже радовался, что у нас всё спокойно, без этих драм и соплей.
— Давно? — только и смог выдавить я.
— Месяца три, — Вера говорила теперь быстрее, как будто торопилась выложить всё. — Она не хотела тебе говорить, пока сама не разберётся. Это всё работа виновата, стресс, недопонимание между вами... Я ей говорила, что надо с тобой откровенно...
Я нажал отбой, не дослушав. Мне нужно было подумать.
Три часа спустя я сидел в самолёте, направляющемся в Минеральные Воды. Билет обошёлся в кругленькую сумму, но это было неважно. Я должен был всё увидеть своими глазами.
Пока летел, мысли роились в голове, как осы. Вспоминал мелочи последних месяцев – её задержки допоздна, новую причёску, таинственные улыбки при взгляде на телефон. Странно, что я ничего не замечал. Или не хотел замечать?
Ночь в поезде до Кисловодска тянулась бесконечно. Я не мог уснуть, разглядывая фотографии Кати в телефоне. Вот она на даче у моих родителей – загорелая, смеётся, прикрыв глаза от солнца. Вот на нашем десятилетии – в шикарном платье, которое я выбирал вместе с ней. А вот селфи в машине по дороге на работу – уставшая, но улыбается для меня.
Когда это всё развалилось? И главное – почему?
Санаторий «Солнечный» возвышался на холме – большое светлое здание с колоннами. Я быстро нашёл администратора – полную женщину с крашенными хной волосами.
— Здравствуйте, мне нужна Екатерина Вишневская, — сказал я, стараясь говорить спокойно.
— Вы к ней? — женщина с подозрением оглядела меня с головы до ног.
— Да. Я её муж.
На лице администратора отразилось замешательство.
— Но у неё уже есть... посетитель.
— Неужели? Сообщите, пожалуйста, ей, что приехал муж, — я попытался улыбнуться.
Женщина позвонила жене в номер и после короткого разговора сказала:
— Номер 412, четвёртый этаж.
Пока я поднимался в лифте, меня трясло. Что я скажу? Что сделаю? Врежу этому хлыщу? Или молча развернусь и уйду? В голове был туман.
Я постучал в дверь номера 412. Открыла Катя – в лёгком летнем платье, с растрёпанными волосами и испуганными глазами.
— Слава?! — она выглядела так, будто увидела призрака. — Что ты... как ты...
Я зашёл в номер. На столике стояли два бокала с шампанским и коробка с конфетами. Из ванной комнаты доносился шум воды.
— А где твой... лечащий врач? — я не мог сдержать сарказм.
— Слава, я могу объяснить, — она схватила меня за руку, в глазах стояли слёзы.
— Да неужели? — я вырвал руку и прошёл дальше в номер.
В этот момент из ванной вышел мужчина. Высокий, подтянутый, с модной бородкой, в одних джинсах, с полотенцем на плечах. Увидев меня, он замер.
— Вы кто? — спросил он таким тоном, будто это я был здесь чужим.
— Я муж Кати, — сказал я, чувствуя, как кровь стучит в висках. — А вы, я так понимаю, начальник её отдела?
Мужчина перевёл взгляд на Катю, потом снова на меня.
— Артур, — он протянул руку для пожатия, словно мы встретились на деловом ужине.
Я проигнорировал его жест.
— Слава, не подумай ничего плохого, давай спокойно поговорим — Катя умоляюще смотрела на меня.
— Поговорим спокойно? Ты в своём уме? Ты почему здесь с этим мужиком? Отдыхаешь от стресса? — я посмотрел на неё с недоверием.
— Я думала, так будет лучше, — она опустила глаза. — Я не знала, как тебе сказать.
— Сказать что? Что ты спишь с другим?
Артур шагнул вперёд:
— Послушайте, не надо устраивать сцен. Мы взрослые люди.
— Ты заткнись вообще! — я развернулся к нему. — Я с женой разговариваю.
— Слава, не надо, — Катя встала между нами. — Давай выйдем, поговорим.
Я посмотрел на них обоих и понял, что действительно не хочу устраивать сцен. Это было бы слишком предсказуемо и жалко.
— Знаешь что, — сказал я Кате. — Не надо никуда выходить. Я всё понял. Наслаждайтесь отдыхом.
И я вышел из номера, громко хлопнув дверью.
В холле санатория я сел в кресло и уставился в пространство. Внутри была пустота. Ни гнева, ни боли – просто оглушающая пустота. Прошло минут десять, прежде чем я услышал её голос:
— Слава, подожди!
Катя подбежала ко мне, глаза красные от слёз.
— Прости меня, — она опустилась в соседнее кресло. — Я не хотела, чтобы ты узнал так.
— А как ты хотела? — я смотрел куда-то мимо неё. — «Дорогой, я тут подумала и решила спать с начальником»?
— Всё сложнее, — она вздохнула. — Мы с тобой... Когда ты последний раз спрашивал, как у меня дела? Не просто «как день», а по-настоящему интересовался моей жизнью?
Я хотел возразить, но слова застряли в горле. Действительно, когда?
— Мы живём как соседи, — продолжала она. — Работа, дом, телевизор, сон. Ты замечал, что мы почти не разговариваем? Что у меня новая причёска уже два месяца, а ты даже не заметил?
— И поэтому ты решила спать с другим? — я не сдержался. — Очень логично!
— Я не горжусь этим, — она опустила голову. — Но с ним я чувствую себя живой, интересной. Он спрашивает о моих мыслях, замечает перемены...
— А я, значит, не замечаю?
— Слава, ты хороший человек, — Катя смотрела на меня с какой-то печальной нежностью. — Но за последние годы мы стали чужими. Мы не говорим по душам, не смеёмся вместе, не делимся мечтами.
— И ты решила не пытаться это исправить, а просто найти замену?
— Я пыталась! — в её голосе прорвалась горечь. — Помнишь, я предлагала ходить на танцы? Ты сказал, что это глупости. Я хотела поехать с тобой на море, но ты был занят! Ни в кино, ни в театр - никуда не хотел со мной идти!
Я вспомнил все эти моменты. Действительно, было.
— Это не оправдывает измену, — упрямо сказал я.
— Нет, не оправдывает, — согласилась она. — Но объясняет, почему я не смогла устоять, когда появился человек, которому я интересна.
Между нами повисло тяжёлое молчание. В холле играла тихая музыка, мимо проходили отдыхающие, а мы сидели как две статуи, не зная, что сказать дальше.
— И что теперь? — наконец спросил я.
— Не знаю, — честно ответила она. — Я запуталась.
— Ты его... любишь?
Катя заплакала:
— Я не знаю! Не могу понять…
— А наши двенадцать лет — это ничто?
— Нет, — она покачала головой. — Это много. Очень много…
Вечером я сидел в небольшой кофейне, в двух шагах от санатория. Снял номер в гостинице, благо в Кисловодске с этим проблем не было. Катя вернулась к себе – одна, как она уверяла. Артур якобы собрал вещи и уехал.
Я крутил в руках стакан с виски и думал о нашей жизни. Действительно ли я перестал замечать её? Когда мы в последний раз говорили не о бытовых мелочах? Когда смотрели друг другу в глаза дольше секунды?
Телефон завибрировал. Сообщение от Веры: «Как ты? Катя всё рассказала. Прости, что не предупредила раньше. Не делай глупостей».
Я усмехнулся. Какие глупости я могу сделать? Всё уже сделано – и не мной.
В гостинице я лежал на кровати и вспоминал наше с Катей прошлое.
Когда же я перестал её замечать? Когда перестал интересоваться её мыслями и чувствами?
Вынырнув из воспоминаний, я обнаружил, что набираю её номер.
— Слава? — голос Кати звучал встревоженно.
— Давай встретимся, — сказал я. — Нам нужно поговорить. По-настоящему поговорить.
Мы встретились на набережной реки Ольховки. Катя пришла в том самом летнем платье, в котором встретила меня в санатории. Она выглядела уставшей, но красивой.
— Я много думал, — начал я, когда мы медленно пошли вдоль реки. — Ты права насчёт нас. Мы действительно стали как соседи.
— Я тоже думала, — она смотрела под ноги. — Измена — это мой выбор и моя ответственность. Я могла попытаться всё исправить, поговорить с тобой. Но вместо этого я пошла по лёгкому пути.
— А с ним у тебя серьёзно? — я сам не знал, зачем спрашиваю.
— Слава, я не знаю, но с ним я чувствую себя женщиной, а не кухаркой — она покачала головой.
Эти слова очень меня задели.
— Знаешь, я подумал, смог бы сейчас в тебя влюбиться? Как будто впервые встретил? — сказал я.
Она посмотрела мне в глаза:
— И что, смог бы?
— Да, — честно сказал я. — Ты всё ещё та женщина, которая меня цепляет. Но я перестал это показывать. Перестал за тобой ухаживать, интересоваться твоей жизнью. И в итоге потерял тебя.
Она отвернулась к реке, по щекам текли слёзы.
— Я не знаю, смогу ли простить измену, — продолжил я. — Но я точно знаю, что не хочу просто так отпускать наши двенадцать лет.
— Что ты предлагаешь? — она повернулась ко мне.
— Давай попробуем всё заново, — я взял её за руку. — Как будто мы только познакомились. Свидания, разговоры, танцы, если хочешь. Как будто нам снова по двадцать лет.
— А как же Артур?
— Это твой выбор, — я посмотрел ей в глаза. — Я не могу приказать тебе его бросить. Могу только предложить альтернативу. И хочу постараться стать тем мужчиной, которого ты не захочешь обманывать.
Прошло две недели.
Мы с Катей договорились, что она останется в санатории до конца путёвки — ещё неделю. Без Артура. А я решил вернуться в Москву. Взял на работе отпуск, чтобы приготовиться к её приезду.
И я приготовился. Сделал ремонт в её кабинете, всё красиво и стильно. Приехал в аэропорт с букетом белых орхидей, Катя была в восторге!
Мы начали ходить на свидания — в кино, рестораны, парки. Я записался с ней на танцы — сальсу, как она давно хотела. Было неловко и смешно, но мы много смеялись вместе, чего не случалось уже давно.
Конечно, не всё было гладко. Иногда я просыпался ночью от мысли, что она была с другим. Иногда она замыкалась в себе, глядя в телефон. Мы ходили к семейному психологу, учились заново слушать и слышать друг друга.
Артур писал ей, я знал это. Но что она ему отвечала — не спрашивал. Это был её выбор, и я мог только надеяться, что она выберет меня. Не потому, что я муж, а потому что я стал тем, кого она захочет выбрать.
— Как дела у дочки? — спросила Анна Сергеевна, накладывая салат мне в тарелку. Мы сидели на воскресном обеде у тёщи, как делали это раз в месяц уже много лет.
— Спросите у неё сами, — улыбнулся я, глядя на Катю.
— Всё хорошо, мам, — Катя положила руку на мою. — Мы записались на курсы танго.
— Танго? — тёща изумлённо подняла брови. — Слава, ты?
— Представьте себе, — я притворно вздохнул. — Меня заставили.
— Никто тебя не заставлял, — Катя легонько толкнула меня в бок. — Ты сам предложил.
— Вот это да, шикарно! — покачала головой Анна Сергеевна.
Вечером, когда мы шли к машине, Катя мне сказала:
— Знаешь, я тут думала о том санатории...
Я напрягся. Мы редко говорили об этом напрямую.
— И что?
— Я благодарна, что ты тогда приехал, — она посмотрела мне в глаза. — Что не всё бросил, а решил бороться. За нас.
— Я крупно рисковал, — признался я. — Мог потерять тебя окончательно.
— А я благодарна, что ты постарался понять меня, — она остановилась и поцеловала меня.
Я нежно обнял её, вдыхая запах её волос. Знаю, нам ещё многое предстоит пережить и преодолеть. Доверие не восстанавливается за пару месяцев. Но теперь я точно знал одно — я больше никогда не отпущу Катю в санаторий одну.
Лучше поеду с ней.
Прошло два месяца.
Мы с Катей пытались начать всё заново, как я и предлагал. Свидания, танцы, долгие разговоры по вечерам. Мы оба старались… Но один вечер перевернул все. Я заметил, как Катя прячет от меня переписку по телефону. Она смутилась, когда замигал экран и ушла в другую комнату.
В тот вечер я долго не мог уснуть, слушая ровное дыхание жены. А ночью, проснувшись от жажды, увидел слабый свет из ванной. Дверь была приоткрыта, и я услышал тихий голос Кати:
— Нет, сейчас не могу говорить... Да, очень скучаю... Я не знаю, дай мне время...
Я вернулся в кровать и притворился спящим, когда она легла рядом.
На следующий день у меня получилось проверить Катин телефон. Она оставила его на тумбочке, и глупый пароль-узор, который она не меняла годами, открыл мне доступ к её жизни.
Переписка с Артуром занимала верхнюю строчку в мессенджере. Последние сообщения обожгли глаза:
«Не могу без тебя. Когда увидимся?» «Я тоже скучаю. Но сейчас всё сложно» «Он что-то подозревает?» «Нет, просто сейчас очень старается. Даже на танцы записались» «А ты хочешь быть с ним?» «Не знаю... Двенадцать лет всё-таки» «А со мной?» «И с тобой хочу. Ты делаешь меня живой»
Я листал выше и выше, погружаясь в их историю. Сотни сообщений, планы встреч, интимные подробности, которые вонзались в сердце раскалёнными иглами. Они встречались даже после нашего разговора в Кисловодске. Даже после того, как она дала мне надежду всё исправить.
Я положил телефон на место и пошёл на работу, механически выполняя привычные действия. Мир вокруг казался нереальным, декорацией в дешёвом спектакле.
Вечером я сидел в нашей квартире, которая внезапно стала чужой, и ждал возвращения Кати. На столе стояла бутылка виски и два стакана.
Катя вошла в квартиру с улыбкой, которая увяла, когда она увидела мое лицо.
— Что случилось? — спросила она, снимая пальто.
— Присядь, — я кивнул на стул напротив. — Выпьешь?
— Слава, ты пугаешь меня.
— Не больше, чем ты меня сегодня утром, — я налил виски в оба стакана.
Она побледнела.
— Ты смотрел мой телефон.
Это был не вопрос, а утверждение.
— Да.
Катя опустилась на стул и взяла стакан дрожащими руками.
— Я могу объяснить...
— Нет, — перебил я. — Не можешь. И не нужно. Я всё прочитал.
— Слава, я запуталась, — её глаза наполнились слезами. — Я действительно не знаю, чего хочу.
— А я знаю, — я сделал глоток обжигающего напитка. — Я хочу уйти.
— Не надо, — она протянула руку через стол. — Мы же договорились попробовать. И у нас получается! Эти два месяца были...
— Ложью, — я отодвинул её руку. — Ты продолжала встречаться с ним всё это время. Писала ему, созванивалась, планировала встречи. Какая из этих частей называется «мы пробуем всё исправить»?
— Я разрываюсь между вами! — она уже открыто плакала. — Ты мой муж, с тобой столько всего пережито. А он... с ним я чувствую себя другой.
— В этом и проблема, Кать, — я допил виски одним глотком. — Ты хочешь и рыбку съесть, и на что-то сесть. Получить острые ощущения с любовником и сохранить стабильность со мной. Но так не бывает.
— Дай мне ещё время, — она умоляюще сложила руки. — Я разберусь, обещаю.
Я посмотрел на неё — красивую, заплаканную, такую родную и одновременно такую чужую.
— Нет, — я покачал головой. — Время вышло. Я ухожу.
— Куда?
— Не важно. Завтра заберу свои вещи.
Я встал, накинул куртку и направился к выходу, чувствуя странное облегчение, как будто сбросил тяжесть, которую тащил на себе последние месяцы.
— Слава! — крикнула Катя мне вслед. — Мы можем всё исправить!
Я обернулся в дверях:
— Уже нет.
Я снял небольшую квартиру недалеко от работы. Перевёз самое необходимое, остальное оставил Кате — пусть разбирается с нашим прошлым сама. Первые дни было странно просыпаться в незнакомой постели, готовить только на себя, не слышать знакомых шагов по квартире.
Катя звонила каждый день. Иногда я отвечал, чаще — нет. В её сообщениях мелькали слова «прости», «люблю», «вернись». Артур тоже никуда не делся — я узнал об этом от Веры, которая неожиданно приняла мою сторону.
— Она запуталась окончательно, — сказала Вера, когда мы встретились выпить кофе. — То рыдает о тебе, то бежит к нему.
— Её проблемы, — я пожал плечами, удивляясь собственному спокойствию.
— А ты как? — она внимательно смотрела на меня.
— Знаешь, — я задумался, — сначала было больно. Потом пусто. А сейчас... Сейчас я чувствую себя свободным.
Через месяц я подал на развод.
Катя умоляла не торопиться, дать ей шанс. Она клялась, что порвала с Артуром, что осознала ошибку, что хочет только меня. Я не верил — не потому, что она не могла говорить правду, а потому что это уже не имело значения.
В день заседания по бракоразводному процессу она пришла одна. Красивая, в том самом платье, в котором была на нашей первой встрече после санатория. Символично.
— Славик, — она схватила меня за руку в коридоре суда, — пожалуйста, давай поговорим. Всё можно исправить.
— Уже нет, Кать, — я аккуратно освободил руку. — Я простил тебя, правда. Но вернуться не могу.
— Ты меня больше не любишь? — в её глазах застыл вопрос.
Я задумался.
— Знаешь, одна женщина в кисловодском кафе спросила меня: «Если бы вы встретили свою жену сегодня, впервые — влюбились бы вы в неё?» Тогда я ответил «да». Сейчас я отвечу «нет». Я больше не влюблюсь в женщину, которая не знает, чего хочет, и готова держать запасной аэродром.
После суда я медленно шёл по улице, наслаждаясь весенним солнцем. Телефон завибрировал — Катя прислала голосовое сообщение. Я удалил его, не слушая. Что бы она ни сказала, это уже часть прошлого. А я смотрел в будущее.
Прошёл год.
Я переехал в другой район Москвы, сменил работу, завёл собаку — всё то, о чём давно мечтал, но откладывал, плывя по течению семейной жизни.
Случайно встретил Катю в торговом центре. Она была с Артуром — держались за руки, что-то обсуждали у витрины. Я хотел проскользнуть мимо, но она заметила меня.
— Слава! — Катя помахала рукой и подошла, оставив Артура у витрины. — Как ты?
— Хорошо, — я улыбнулся искренне. — А ты как?
— Тоже неплохо, — она кивнула на Артура. — Мы вместе.
— Я рад за тебя.
И я действительно был рад. Не злорадно, не с обидой — просто рад, что она нашла то, что искала.
— А ты... один? — она спросила осторожно.
— Сейчас да, — я пожал плечами. — Но знаешь, я понял одну вещь за этот год. Лучше быть одному, чем с тем, кто делает тебя несчастным, заставляет сомневаться и не даёт быть собой.
Мы поговорили ещё немного — о её работе, о моём новом доме, о собаке, которую я недавно завёл. Обычный разговор бывших супругов, которые наконец отпустили прошлое.
— Ну, мне пора, — я кивнул на часы. — Рад был увидеть тебя, Кать.
— Я тоже, — она улыбнулась немного грустно. — Знаешь, я часто думаю, что если бы тогда, в санатории...
— Не надо, — я мягко остановил её. — Что было, то было. У каждого своя дорога.
Я вышел из торгового центра на солнечную улицу. Впереди был выходной день, прогулка с собакой в парке и встреча с друзьями вечером. Свободная, наполненная жизнь, в которой больше не было места для сожалений о прошлом.
Иногда нужно потерять что-то, чтобы найти себя. Я потерял жену, но нашёл свободу. И это была честная сделка.