- «Я тебе верю». Глава 107
- Начало Глава 1
Наташа по-прежнему «вставала в стойку» при виде Алексея. У девушки не было иллюзий по поводу своей внешности, и она ждала его, как молодая собака, взятая из питомника, которая ждёт своего заботливого хозяина.
Алексей же в свою очередь был внимателен и заботлив. Настолько, насколько бывают внимательны и заботливы к беспомощному растению, посаженному на тёплом подоконнике. Он иногда приносил в офис конфеты или печенье, покупал сливки к кофе, чтобы с удовольствием выпить его между продолжительными рабочими забегами.
Валерия сразу заметила серьёзность помощницы, но теперь она поняла, что у неё есть очень серьёзный финансовый мотив, и прикладывала определённые усилия, чтобы выяснить правду. Время шло, Алексей время от времени впадал в безразличие, теряя контроль и желание работать. Тогда Наташа брала часть его обязанностей на себя. С кем-то вела переговоры по телефону, с некоторыми клиентами вела деловую переписку. Лера поняла, что краткость и сдержанность Наташи, вкупе с её застенчивостью, импонируют целому ряду клиентов, и девушка обзавелась своей клиентской базой.
Фирма процветала, рос доход основателей, и вместе с ними медленно, но верно, в гору шли дела Алексея и Наташи.
***
Узнав новость о беременности подруги, Алексей был ошарашен.
- Ты же говорила, что мне не о чём волноваться? Ты же говорила, что не хочешь детей! Что тебе ещё рано!
- Ах вот как ты заговорил, Лёшенька! И что, вот это и есть вся твоя любовь? Как же твои пламенные речи, клятвы верности до гроба? - тёмные глаза метали молнии, кулачки сжались.
- Подожди, - Алексей взял её за руки, и попытался привлечь к себе. Кристина раздражённо дёрнула разок плечиком, и больше не стала сопротивляться. - Как так получилось, у тебя же таблетки всегда с собой?
- Видимо, просто забыла. Мы с тобой оба думали не об этом, правда же? - Кристина с удивлением заметила, каким жалким и беспомощным выглядит мужчина. - Не переживай ты так сильно. Срок ещё маленький, я придумаю что-нибудь, - она неуклюже вытерла нос рукавом. - Попсихую сейчас немного, а потом успокоюсь.
- Ты чего, Кристин? Хочешь избавиться от него? - Алексей кивнул на впалый девичий живот.
- Конечно. Это точно не для меня. Ты же не думаешь, что я буду нормальной матерью? - она с насмешкой уставилась на мужчину.
- Почему нет? Люди меняются. Вот моя бывшая, например, она вообще Эдика не хотела...
- Ой, Лёша, я тебя прошу, не надо вот этих тупых сравнений, басен про счастливое материнство. Ещё свою бывшую зачем-то вспомнил...
- Прости, Кристин, я хотел тебя поддержать. Прости, правда, не подумал...
- Ты меня поддержишь, если денег скинешь на а борт, - девушка улыбнулась, снова шмыгнув носом.
- Денег не дам. И от ребёнка избавиться не позволю, поняла? - в Алексее пробуждался зверь, глубоко сидящий даже в самом покладистом и любящем мужчине.
Кристина поднялась с пола, и вышла на кухню. Из нутра холодильника достала открытую бу тылку с вином, с посудной сушилки наскоро сполоснутый бокал с мутными подтёками предыдущего веселья. Красная жидкость, булькая, наполняла бокал. Девушка не видела Алексея, но чувствовала его присутствие спиной. Она едко ухмылялась, представляя его кислую мину. Дальше события стали развиваться не по её плану. Мужчина взял наполненный бокал со столешницы, и, размахнувшись, запустил его в стену. Стекло летело медленно, пока не встретилось с равнодушной стеной, и не расплескалось по ней бордовыми подтёками и радугой стекла. Вслед за бокалом полетела бу тылка, которую Алексей крепко схватил за горлышко, прежде чем широко размахнулся.
Кристина впервые с момента их встречи посмотрела на него с уважением.
- Вот так значит, да?
- Да, вот так. Пить тебе нельзя, и ты не будешь.
Девушка равнодушно смотрела на диковинное пятно на стене, выделяющееся на общем кухонном фоне.
- Лёша, ты ду рак? Что ты сделаешь? В психушку меня положишь? Так я сбегу, мне не в первой, - она развернулась и посмотрела в его лицо. - Зачем тебе это надо?
- Ты беременна моим ребёнком, моим, понимаешь? Ты только выноси его, потом я заберу его. Сын ни в чём не будет нуждаться, и ты тоже. Живи потом, как хочешь. Девять месяцев только потерпи, или восемь, сколько там осталоссь? - в голове Алексея проносилась череда событий из прошлой жизни. Растущий живот жены, появление малыша в квартире. Его первые неуклюжие попытки ползти, первые слова... Всё было окутано розовым флёром приятных воспоминаний.
- Ты конченый псих. Ты хоть понимаешь, о чём ты просишь меня? Я потеряю фигуру, у меня обвиснет грудь, я постарею за год на десять лет. Не-не, можешь делать всё, что угодно. Можешь прямо сейчас прибить меня на месте, но рожать я точно не буду. Это было моё последнее слово.
***
Аля, окинув взглядом архив, уселась на нижнюю железную полку, скинув на пол пару папок. «Глаза боятся - руки делают, - вспомнила она старую поговорку. - А если и глаза боятся, и руки, и даже ноги? Тогда что делать?»
Помещение было узким и тесным. Перекладывать документы с места на место не было смысла. Нужно было очистить хотя бы одну стену, закованную до потолка в металлические полки. Затем разобраться с бумагами, чтобы не заниматься «мартышкиным» трудом.
Женщина, представив размах фронта работ, мысленно улыбнулась Ольге Павловне:
- Думаешь, я не справлюсь? Думаешь, вот так оригинально разобралась со мной? Подожди, мы ещё посмотрим, кто кого!
На следующее утро Алевтина явилась на работу в джинсах на широком, почти солдатском, ремне и в облегающей водолазке. Войдя в архив, посмотрела хозяйским взглядом. Можно было взглянуть на ситуацию в другом ракурсе. Пока она приводит бумаги в порядок, к ней вопросов нет, она занята работой. Солдат спит, служба идёт. Кто сказал, что нужно корячиться, из штанов выпрыгивать, чтобы поскорее развязаться с этим вопросом? Да никто.
«- Буду сидеть здесь, как Кощей над златом, - продолжила Алевтина свои размышления, и достала из сумочки сотовый телефон. - А, может, нет???»
***
Фаина Николаевна была звонку дочери. Такой весёлой женщина давно не видела и не слышала её.
- Привет, мам! Угадай, где я сижу? - голос был взволнованный и уверенный.
- Привет, дочка. Не знаю, не знаю, где ты сейчас. Удиви меня?
- Я на работу устроилась. Как думаешь, кто мне помог? - Алевтина взяла первую попавшуюся папку, и стала переворачивать страницы, не вдаваясь в смысл написанного.
- Даже не знаю, Аль... Может, свекровь? - выдвинула Фаина Николаевна самую очевидную на её взгляд, гипотезу.
- Володенька твой. Владимир Петрович, то есть. Его, оказывается, на работе все бояться. Какая я глупая была, давно надо было попросить твоего мужа.
- Хорошо, что всё так удачно сложилось, правда, доченька? - Фаина Николаевна набрала воды в чайник, чтобы поставить его кипятиться.
- Правда, мама. - Алевтина встала с жёсткого стеллажа, отряхнув джинсовые карманы, пришитые на самом подходящем месте. - Ну что, я пойду, работа не ждёт. А ты держи за меня кулачки, чтобы у меня всё получилось, - попросила маму дочь.
- Обязательно, Аля, у тебя всё получится, ты же у меня такая талантливая! - с гордостью заметила взрослая женщина.
«- Что есть, то есть,» - подумала Аля, выходя в длинный коридор.
Она пошла по кабинетам, разыскивая стул с мягким сиденьем. В третьем кабинете её поиски увенчались успехом, и она заполучила желаемое. Распахнув дверь архива настежь, Алевтина подпёрла её тяжёлой картонной коробкой. Женщина выносила документы, составляя их вдоль стены, и скоро весь первый этаж знал, что у Ольги Павловны наконец-то появилась толковая помощница, которая поможет навести порядок в её бардаке.
***
Эдик смотрел на спящую жену. Как много было в ней нового, наносного, непонятного. Того, чего он не знал о ней. И сквозь эту наносную шелуху проглядывало почти забытое лицо, спокойное и невозмутимое. Лиза от пристального взгляда зашевелилась, мягко улыбнувшись спросонья. Но через секунду яркими красками сознание нарисовало вчерашний день, добавив сгустки чёрного и серого. Женщина произнесла затяжное «М-м-м-м», и повернулась на другой бок.
- Лиза, вставай. Пора уже, - негромко сказал Эдик. - Тебе на работу надо.
Она села на постели, спрятав лицо в ладонях.
- Да, конечно. Сейчас. Выйди, пожалуйста, мне нужно одеться, - женщина на глазах обрастала приобретённой с годами бронёй, не видимой, но очень крепкой.
- Никуда я не выйду. Одевайся при мне. Смешные фокусы свои оставь. Нам нужно поговорить, - Эдик сел рядом с женой на кровать, и Лиза встрепенулась.
Она заметно нервничала, но сохраняла молчание, стремясь до последней секунды сохранить странное равновесие.
- Вечером нужно будет поговорить. Так дальше продолжаться не может, - муж тоже не смотрел на неё. Волнение исходило от его сутулой фигуры, покачивающейся на постели.
- Мне не о чём с тобой разговаривать, - равнодушно сказала Лиза. - Я совершила ужасный поступок. Ты меня, конечно, осуждаешь, но я не раскаиваюсь. И не собираюсь просить у тебя прощения, если ты хотел поговорить об этом.
Эдик повернулся к ней. На кровати сидел чужой человек, будто его жену заменили на кого-то другого, внешне похожего. Новая жена была ещё более равнодушной и безразличной. Совсем бесчувственной. Ледяной, как глыба айсберга.
- Нет, Лиза, я не об этом хотел поговорить. Я тоже совершил ошибку. Я чувствую себя виноватым, и очень сожалею.
Жена сидела всё так же безразлично, ни одна чёрточка её лица не изменилась.
- Всё в прошлом, Эдик. И чем быстрее ты это поймёшь, тем быстрее мы начнём новую жизнь. Ты - свою, а я - свою.
Она больше не просила мужа отвернуться, или выйти из комнаты. Лиза вела себя так, будто была одна, будто никого рядом с ней не было.
Эдик в обеденный перерыв позвонил матери.
- Привет, сынок, отозвался в трубке родной голос. - Ну, как вы там?
- У нас всё хорошо. Как ты, как отец? Что нового?
Мать истерично всхлипнула:
- Отец всё хуже. Совсем редко меня узнаёт. Я устала, сынок! Он не помнит, что ел. Только уберусь на кухне, он идёт. Говорит, женщина, когда мы есть будем? Выгоняет меня из дома, говорит, уходите, женщина, скоро моя жена придёт, она очень ревнивая. Представляешь?
- Не представляю, мам. Может, его в учреждение отдать, там за ним смотреть будут... Мне так жалко тебя, мама, - Эдик, звонивший, чтобы отдать Сашу матери на неделю, понял, что ничего не получится.
- Ты что, сынок! Он ведь не собака, надоела - выкинул. Пусть, какой есть, при мне живёт. Буду терпеть, что ж теперь делать!
- Женщина, - раздался голос отца в трубке. - Женщина, помогите, я, похоже, обкакался...
***
Терпеть приходилось и Ольге, с первого дня трудоустройства Алевтины. Понимая, что расстраиваться по одной очень важной причине ей нельзя, секретарша отправила свою помощницу в архив, «с глаз долой - из сердца вон». Но не тут то было. Скоро контора загудела об Алефтине, умной, расторопной, и деловой женщине. Узнал о ней и тот, внимания которого она так жаждала. С Эдиком они пересекались редко, и Аля всегда делала вид, что они незнакомы. Мужчина тоже не стремился поддерживать знакомство, и сердито отворачивался, избегая ярких воспоминаний, не все из которых были приятными.
А вот солидный мужчина, которым заинтересовалась Алевтина, вскоре сам заговорил с ней в столовой.
- Добрый день, - басовито обратился Степан Сергеевич. - Можно присесть за Ваш столик? - кольцо на безымянном пальце левой руки дружелюбно подмигнуло Алевтине.
- Да, конечно, - женщина невольно остановила взгляд на тарелке борща, чей жирок едва не переваливал за полосатый край. На две тарелки со шницелями и гречей.
- Вот это аппетит! - подумала она. - И так, наверное, во всём, - улыбнулась женщина, радуясь однобокому специфическому умозаключению.
- Вы недавно у нас работаете? - суп исчезал в широко открываемом рте, увенчанном густой щёткой усов.
- Да, недавно,- Алевтине стало не по себе, слишком прожорлив оказался новый знакомый.
- А я давно. Степан Сергеевич меня зовут, - он прикладывал хлебный мякиш вместо салфетки к усам, к уголкам рта, к жирному подбородку.
- Алевтина, - представилась женщина, отводя глаза от сидевшего напротив свиномужчины. Высокий рост, могучее тело, зверский аппетит и отсутствие элементарных норм поведения наводили на мысль о схожести его с отрядом парнокопытных. - Мне пора, рада была знакомству, - она торопливо встала и чуть ли не бегом бросилась к выходу из столовой.
«- Всё понятно с ним. Не каждая женщина с «этим» уживётся, - подумала Аля. - А если и уживётся, то это буду точно не я!»
Тщательные сборы и прихорашивания перед трудовым днём, однако, продолжались. Ведь на комбинате то и дело появлялись незнакомцы противоположного пола. Командировочные, директора и инженеры дочернего предприятия, заезжие снабженцы. Шансы на счастливое будущее с журавлём, высоко летающем в безоблачных небесах, всё ещё оставались.
Архив был всё-таки побеждён Алевтиной. Живот Ольги рос не по дням, а по часам. Как ни старалась она уговаривать себя в своей «нормальности», перепады настроения и странные вкусовые пристрастия брали своё. Вдруг хотелось плакать от воспоминания об увиденном вчера фильме. Или селёдки с мёдом, причём сейчас же, сию минуту!
Доставалось бедному Беслану, который ещё недавно был уверен, что на все сто процентов готов к отцовству. Бледное требовательное лицо жены всплывало перед ним ночью:
- Бесла-а-ан! Я кваса хочу!
- Оля, потерпи, пожалуйста, до утра. Как только магазин откроется, купим квас. Может, к этому времени ты ещё чего-нибудь захочешь...
- Не смешная шутка. Знаешь, как мне плохо! Почему тебе меня совсем не жаль?
- Мне жалко тебя, я очень переживаю. Пожалуйста, Оля, потерпи. Давай я тебе чаю кисленького сделаю, с лимоном?
- Не надо с лимоном, я с малиной хочу! - жена закатила глаза. -Боже, как я, оказывается, малины хочу!
- Оля, любовь моя, ну где я тебе малину зимой найду? Давай я лучше в круглосуточный магазин за квасом схожу, - он вылез из-под тёплого одеяла, поцеловал жену в лоб, и быстро собрался.
До нужного магазина было минут десять быстрой ходьбы, но мужчина не очень торопился. Вернёшься домой, а вдруг жена ещё чего захотела? Как бы не пришлось вторую «ходку» делать...
Мысли плавно перетекали одна в другую в недавно проснувшемся сознании. Он не заметил, как две тени отделились от стены серого безликого здания.
- Здравствуй, уважаемый, - с характерным плавным акцентом произнёс один мужчина. - Деньгами не поможешь? Документы украли, карточку украли, домой хочу уехать из твоей негостеприимной страны, ара!
- Путеводитель здесь.