— Кормят, конечно, так себе, — пожаловался он, морщась. — Какая-то безвкусная каша на завтрак, на обед – суп с плавающими в нём кусочками непонятного происхождения. Зато медсёстры тут добрые, заботятся, как за родным.
Глава 1
Глава 27
— Как прошло вчерашнее свидание? — поинтересовалась Зинаида Валерьевна, наливая себе очередную чашку крепкого, ароматного кофе. Запах свежемолотых зерен наполнил небольшую приемную ателье, где они обычно устраивали утренние кофе-брейки.
— Да никак, — вздохнула Люба, присаживаясь за стол к своему бухгалтеру, решив тоже сделать небольшой перерыв в самом начале рабочего дня. — Такое себе первое и последнее свидание.
— Что, орёл в постели оказался птенчиком? — Зинаида громко захохотала, замачивая в чашке с кофе овсяное печенье.
— Не знаю, до этого, слава богу, не дошло, — ответила Люба, совершенно не разделяя веселого настроения своей собеседницы. — Не понимаю, на что вообще мужик рассчитывает на первом свидании?
Зинаида нахмурилась, отложила недоеденное печенье и поставила чашку на стол.
— Люба! Тебе вообще сколько лет-то? Ты что, ждёшь конфетно-букетного периода от мужиков «давно за сорок»? У них же логика простая: не дала – до свидания! Ищем другую дуру!
— Но ведь есть порядочные… — возразила Люба, чувствуя, как внутри поднимается волна протеста.
— Есть, да не про нашу честь! У таких жёны, которые тебе глотку перегрызут – только попробуй глянуть в их сторону. А свободные… Ну, ты сама всё видела вчера.
— И что теперь делать? — спросила Люба, чувствуя себя совершенно растерянной.
— Во-первых, Любовь Алексеевна, перестать строить из себя недотрогу. Не девочка, чай. Не первая брачная ночь. Иначе… Иначе так и останешься в девках.
Зинаида вздохнула и достала из кармана брюк сигарету.
Любовь покивала головой, абсолютно не желая спорить с напористой коллегой, и отправилась в цех, продолжать свою работу, параллельно с этим обдумывая всё, что сказала ей Зинаида.
Слова Зинаиды, хоть и были резкими, заставили Любу задуматься. Может быть, она действительно не права? Может быть, она слишком строга к мужчинам и напрасно не подпускает их близко? Вспомнился вчерашний вечер, резкая перемена в поведении Ивана, его слова… Любе стало неприятно. Она вновь почувствовала тот страх, который испытала, сидя в запертой машине.
«Нет, — решила она, — я не готова к такой «физиологической потребности». Мне нужны другие отношения: уважение, доверие. А не вот это вот всё…».
Люба сосредоточилась на работе, стараясь отвлечься от неприятных мыслей. Она взяла в руки кусок ткани, приложила к нему выкройку и начала аккуратно вырезать детали будущего платья. Работа всегда успокаивала её, помогала привести мысли в порядок.
***
— Я дома! — оповестила Любовь домочадцев, заходя в квартиру. — Вы уже собрались? Давайте быстрее, надо ещё в магазин заехать, купить Серёже фруктов.
Оставив Зинаиду одну, Люба ушла из ателье чуть раньше – договорились с Марго и Аленкой проведать Сергея.
— Мам, я почти готова! — крикнула Алёнка из своей комнаты.
В прихожую вышла Марго. На ней были домашние шорты с цветочным принтом, ярко-розовый топик, едва прикрывающий плоский живот, и пушистые тапочки в виде зайчиков. На голове красовалась небрежно завязанная гулька, из которой выбивались непослушные пряди светлых волос.
— Любаш, тут такое дело, — начала Марго, смущённо почесывая затылок. — Машинку бы заправить, а у меня денежек нет. Паштет все карты того… заблокировал.
— По-моему, этого следовало ожидать, — сказала Люба, поставив сумку на этажерку. — Может, он так намекает, что пора поговорить?
— Вот ещё! Пусть идёт в баню со своими намёками. Пусть сначала извинится как положено, а я потом ещё подумаю, прощать его или нет.
— А как же ребёнок? — спросила Люба, обеспокоенно глядя на подругу.
— А что ребёнок? Он у свекрови пока. Мне самой пока определиться надо, а там видно будет – может, заберу, а нет, так пускай сами воспитывают. Начну, так сказать, с чистого листа.
— Интересная ты, Ритка!
— Не интересная, а современная! У женщины не должно быть слабых мест. Так что, дашь денег на бензин?
— Так может, мы… это самое… на автобусе поедем? — предложила Люба, прикидывая, сколько времени уйдёт на дорогу, если ехать общественным транспортом.
— На автобусе?! Я?! — Ритка выпучила глаза и протянула к Любе свои руки, демонстрируя идеально накрашенные ногти. — Любка, ты посмотри на этот маникюр. Он не создан для общественного транспорта.
— Да заправим, конечно, мы твою машину! — улыбнулась Люба. — Просто хотела проверить, как сильно ты отдалилась от народа.
— Сильно, Любка! Не догонишь! Тут, знаешь, как поднимешь планку, так и будешь идти по жизни. Спишь с бизнесменами? Не ногой в постель с трактористом! Такие правила.
— Не знаю, по мне, так главное, чтобы человек был хороший…
— И хорошо зарабатывал! Вот я о том же!
Любовь поняла, что Риту ей не переубедить. Если кто и способен это сделать, то только сама жизнь.
Тем временем Алёнка была уже готова к поездке. На ней были джинсы, белая футболка с принтом любимой музыкальной группы и кеды. Длинные, русые волосы были заплетены в косу. Она нервно переминалась с ноги на ногу, ожидая, когда соберётся Марго.
— Ну что, модная штучка, готова? — спросила Марго, появляясь в прихожей. На ней было облегающее платье ярко-красного цвета, подчеркивающее её стройную фигуру, и босоножки на высоком каблуке. В руках она держала небольшую сумочку.
— Давно готова! – ответила Алёнка, бросая на подругу матери недовольный взгляд. — Только тебя ждали.
— Ну, всё, поехали! — сказала Марго, и они вышли из квартиры.
***
Когда черный автомобиль Риты, сверкая на солнце свежей полировкой, остановился на больничной парковке, Сергей уже ждал их на скамейке возле крыльца. Он сидел, ссутулившись, и рассеянно смотрел на проезжающие мимо машины. Его лицо было бледным, а под глазами залегли темные круги, свидетельствующие о бессонных ночах и пережитом стрессе. Первой его увидела Алёнка. С радостным криком она распахнула дверцу машины и, едва не сбив с ног проходящую мимо медсестру, подбежала к брату и бросилась ему на шею.
— Серёжа! — воскликнула она, крепко обнимая его.
— Алёнка, осторожней, у меня ещё не всё зажило! — лицо Сергея исказила гримаса боли.
— Прости-прости, братец, — запричитала Алёнка, не ослабляя объятий. — Я просто соскучилась. Давно тебя так не зажимала.
И она схватила его за щеку и стала её дергать так, что Сергей даже вскрикнул.
— Девушка, успокойтесь! — пошутила Марго, выходя из машины. — Сейчас персонал больницы решит, что на парня нападают. — Она грациозно прикрыла дверцу машины и, цокая каблуками, подошла к скамейке.
Алёнка с трудом остановила свои эмоциональные порывы, и все присели на лавочку, чтобы поговорить. Люба села рядом с дочерью, положив руку ей на плечо.
Говорил в основном Сергей. Он рассказывал о том, как в больнице кормят, какие процедуры он посещает, какие лекарства ему дают.
— Кормят, конечно, так себе, — пожаловался он, морщась. — Какая-то безвкусная каша на завтрак, на обед – суп с плавающими в нём кусочками непонятного происхождения. Зато медсёстры тут добрые, заботятся, как за родным.
Он говорил быстро, словно боялся, что ему не дадут высказаться. Было видно, что он рад видеть родные лица и хочет поделиться всем, что накопилось у него на душе за эти дни.
— А ещё, — продолжил Сергей, его глаза заблестели, — я тут себе друга нашёл. В соседней палате лежит. Мужик интересный, бывший военный. У него свои магазины есть. Мы с ним много разговаривали, и он предложил открыть общее дело. Прибыльное. Так что, спасибо тем отморозкам, что отправили меня в больницу. Возможно, это судьба.
Люба и Марго переглянулись. Логика Сергея была достаточно странной. Но настрой парня им нравился. Он выглядел бодрым и полным энтузиазма, несмотря на недавние события.
— А что за дело? — поинтересовалась Люба.
— Пока секрет, — улыбнулся Сергей. — Расскажу, когда всё установится. Но вы будете довольны!
Они поговорили ещё немного, обсуждая мелкие бытовые вопросы. Люба рассказала о работе, Алёнка – о своих домашних буднях. Марго, как всегда, пожаловалась на Павла.
Сергей посмотрел на часы и сказал, что ему нужно идти, чтобы успеть пройти какую-то процедуру до ужина.
Родные попрощались с парнем, обняв его осторожно, чтобы не причинить боли. Он улыбнулся им на прощание и скрылся за увесистой входной дверью больницы.
***
По приезде домой женщин ожидал неожиданный сюрприз. Рядом с входной дверью, на небольшом коврике, стояла плетёная корзинка, перевязанная широкой атласной лентой. Внутри, словно свет драгоценных камней, искрился великолепный ансамбль из живых цветов. В основе букета были крупные, бархатистые розы насыщенного алого цвета, их яркие лепестки источали тонкий, сладковатый аромат. Между розами были вплетены нежные белоснежные лилии, добавляющие композиции нотку изысканности и чистоты.
— Ну вот, чего и следовало ожидать! — радостно сказала Марго, уверенная, что букет прислал ей супруг. Её глаза сияли, а на щеках появился румянец. — Это первый шаг к нашему с Пашей примирению. Мужчина, всё-таки, понял, что был неправ.
Марго, не скрывая своей радости, схватила корзину и грациозно покрутилась с ней на вытянутых руках, представляя, как Павел, стоя на одном колене, просит у неё прощения. Потом опустила корзинку ниже, нашла небольшую, сложенную вдвое карточку, прикреплённую к атласной ленте, и, предвкушая нежные слова раскаяния, зачитала её вслух:
— «Самой прекрасной женщине на свете! — торжественно начала Ритка, её голос дрожал от волнения. — Той, чьи глаза горят, как две звезды. Примите…» Чего?? «Любовь!!! Эти цветы… Паша…».
Голос Марго оборвался. Выражение её лица плавно менялось с радостного и оживлённого на растерянное и, наконец, взбешенное. Глаза наливались кровью, губы нервно сжимались, задергался нерв на руке. Букет от Паши был не для неё, а для Любы.