Солнце протиснулось сквозь занавески и золотистыми пятнами легло на кухонный стол. Я заварила свежий чай и вынесла чашки на балкон. Май выдался теплым, цветущие яблони во дворе наполняли воздух сладким ароматом.
Олег появился на пороге в домашних тапочках – мои, между прочим, подарила ему на прошлой неделе. В его руках дымилась сковородка с яичницей.
– Доброе утро, Лариса, – он поцеловал меня в щеку. – Смотри, что приготовил! С помидорами, как ты любишь.
Я улыбнулась. В свои пятьдесят шесть я не ожидала встретить человека, который будет готовить мне завтраки. Два года одиночества после развода научили меня не надеяться на многое.
– Спасибо, – я подвинула тарелки. – Присаживайся.
Мы ели молча, наслаждаясь видом на пробуждающийся двор. Внизу соседка Анна Петровна выгуливала своего пуделя, а дворник уже заканчивал подметать дорожки.
– Знаешь, я тут подумал, – Олег отпил чай и посмотрел на меня. – Когда продам свою квартиру, можно будет перебраться к тебе насовсем. Что скажешь?
Сердце дрогнуло. Конечно, он уже почти жил у меня, но официальное предложение – совсем другое дело.
– Думаешь, нам будет удобно вдвоем? – спросила я, размешивая ложечкой чай.
– Конечно! У тебя такая просторная квартира. Места хватит, – он взял мою руку. – Лариса, поверь, я хочу быть с тобой. Мы не молоденькие, чтобы годами встречаться.
Я смотрела на его седеющие виски и морщинки вокруг глаз. Надежный, спокойный мужчина. Главный инженер на заводе. Мы познакомились на концерте в филармонии полгода назад и с тех пор не расставались.
– Хорошо, – ответила я тихо. – Давай попробуем.
Олег просиял и крепко сжал мою ладонь.
– Вот увидишь, Ларочка, всё будет замечательно.
Я смотрела на цветущий двор и чувствовала, как внутри разливается тепло. Неужели в моем возрасте еще можно начать всё сначала? Иметь свой уголок, где тебя ждут и любят?
Неожиданная гостья
Дверной звонок застал меня врасплох. Я как раз закончила вытирать пыль и собиралась немного полежать с книжкой. Кто там еще? Олег с ключами, дворник не приходит по пятницам...
Открыв дверь, я невольно отступила назад. На пороге стояла невысокая полная женщина с крашеными в рыжий цвет волосами и большой хозяйственной сумкой.
— Здравствуйте, Лариса Петровна! — бодро произнесла она, протягивая руку. — Я Раиса Семёновна, мама Олега.
Я растерянно пожала протянутую ладонь. Олег никогда не говорил, что познакомит нас, тем более сегодня.
— Проходите, — выдавила я из себя, пропуская нежданную гостью в прихожую.
Раиса Семёновна уверенно сбросила туфли и прошла на кухню. Я только успевала идти следом.
— Я тут пирожков напекла, — она деловито выкладывала содержимое сумки на стол. — И котлет нажарила. Олежек говорил, вы совсем не готовите.
Меня будто кипятком обдало. Я что, не кормлю её сына? Да у меня в холодильнике всегда полно еды!
— Вообще-то я готовлю, — начала я, но Раиса Семёновна уже открыла холодильник и принялась расставлять контейнеры.
— Чаю поставите? — спросила она таким тоном, будто это я пришла к ней в гости.
Пока закипал чайник, женщина без приглашения обошла всю квартиру. Она заглядывала в шкафы, трогала занавески, даже заглянула под ванну.
— А что, неплохо живёте, — заметила она, возвращаясь в кухню. — Только плитку в ванной поменять бы. И перепланировочка интересная. Законная?
— Всё официально оформлено, — сухо ответила я.
— Это хорошо, — кивнула Раиса Семёновна. — Внуки бы тут хорошо устроились. Комнаты светлые.
Я чуть не поперхнулась чаем. Какие внуки? У Олега взрослый сын в Канаде, а у меня дочь в Питере. Никто о внуках и не заикался.
— Мы с Олегом пока не обсуждали... такие планы, — осторожно заметила я.
— А что тут обсуждать? — хмыкнула она. — В вашем возрасте нужно о будущем думать. Вот мой Олежек всегда о семье заботится.
Я смотрела на её довольное лицо и чувствовала, как внутри нарастает беспокойство. Что-то здесь не так. Почему Олег не предупредил о визите матери? И почему она говорит о моей квартире, словно уже считает её своей?
Хозяйка чужого дома
Я едва дотерпела до конца рабочего дня. Голова гудела от цифр, отчетов и этого дурацкого нового программного обеспечения, которое внедрили в бухгалтерии. В автобусе я прикрыла глаза, мечтая о горячей ванне и чашке ромашкового чая.
Открывая дверь своей квартиры, я услышала жужжание стиральной машины и чей-то разговор. Сердце ёкнуло. Неужели воры? Но в прихожей стояли знакомые лакированные туфельки.
Раиса Семёновна хозяйничала в моей квартире, будто родилась здесь. Она развешивала белье — моё белье! — на сушилке в ванной.
— А, вернулись уже? — бросила она через плечо. — А я тут помочь решила. У вас стиральная машинка хорошая, моя совсем старенькая.
Я стояла, не в силах пошевелиться. Олега не было видно. Зато в гостиной сидела незнакомая женщина с крупными чертами лица и пила чай из моей любимой чашки.
— Познакомьтесь, это моя подруга Тамара Васильевна, — махнула рукой Раиса Семёновна. — Тамарочка, это Лариса, я тебе о ней рассказывала.
Подруга окинула меня оценивающим взглядом.
— А квартирка у вас и правда хорошая. Раечка не преувеличивала. И район приличный, и метраж неплохой.
Я медленно положила сумку на тумбочку, пытаясь успокоиться.
— Извините, но почему вы здесь? — спросила я, глядя на Раису Семёновну.
— Как почему? — она рассмеялась. — Олежек ключи дал, сказал помочь тебе. Ты ж работаешь целыми днями. А нам с Тамарой всё равно делать нечего, пенсионерки. Вот, заодно и познакомились.
— Познакомились? — я не выдержала. — Вы привели постороннего человека ко мне домой, чтобы показать мою квартиру?
— Да ладно тебе, — отмахнулась Раиса Семёновна. — Какой посторонний? Тамара мне как сестра. Она просто посмотреть зашла. Ей сын квартиру ищет, а тут район хороший.
Я почувствовала, как жар приливает к щекам. В моей квартире без моего ведома устроили смотрины. Будто вещь какую-то оценивали. Хотелось закричать, выгнать их, но я сдержалась — в конце концов, это мать Олега.
— Пожалуйста, в следующий раз предупреждайте о визитах, — произнесла я, стараясь говорить спокойно. — И без моего разрешения никого не приводите.
Раиса Семёновна поджала губы.
— Ну вот, обиделась. А мы ведь как лучше хотели.
Вечерний разговор
Олег вернулся поздно. Я ждала его, сидя на кухне с чашкой давно остывшего чая. Звонить ему не хотелось — нужно было собраться с мыслями.
— Ларочка, ты не спишь? — он заглянул на кухню, даже не сняв ботинки.
— Разуйся сначала, — сказала я тихо.
Олег озадаченно посмотрел на меня, но послушно вернулся в прихожую. Вскоре он появился снова, уже в тапочках.
— Что-то случилось? — спросил он, присаживаясь за стол.
— Твоя мама приходила сегодня. С подругой.
— Знаю, она звонила, — кивнул Олег. — Сказала, что познакомила тебя с тётей Тамарой.
— Познакомила? — я с трудом сдержала желание повысить голос. — Олег, они устроили экскурсию по моей квартире! Стирали мои вещи, пили чай из моей посуды, обсуждали детали ремонта!
Олег пожал плечами:
— Ну, мама просто хотела помочь. Она всегда такая — заботливая.
— Заботливая? — я все-таки не выдержала. — Она привела чужого человека в мой дом без разрешения! Они обсуждали, как тут будет хорошо её подруге!
— Ты преувеличиваешь, — поморщился Олег. — Мама сказала, что вы отлично посидели. Она связала тебе тапочки, кстати, вон там, в пакете.
Я молча смотрела на него. Неужели он действительно не понимает?
— Олег, — заговорила я, стараясь подбирать слова, — я чувствую себя чужой в собственной квартире. Твоя мама ведёт себя как хозяйка. У меня такое ощущение, что вы с ней что-то решаете за моей спиной.
Он рассмеялся:
— Какие глупости! Просто ты не привыкла к семейности. Когда живёшь с кем-то, приходится делиться пространством. Мама хочет быть частью нашей жизни, что в этом плохого?
— Но это мой дом, — сказала я. — И я имею право решать, кто и когда может сюда приходить.
Олег помрачнел.
— Значит, я тоже должен спрашивать разрешения?
— Нет, но...
— Лариса, — он прервал меня, — ты просто не понимаешь, что такое настоящая семья. Взаимная поддержка, открытость, доверие... Мама хочет помочь, а ты её отталкиваешь.
Я замолчала. Бесполезно. Он не слышит, не хочет слышать. Ком в горле мешал говорить.
— Пойду спать, — выдавила я и поднялась из-за стола.
Ловушка для доверчивых
Валентина, моя школьная подруга, уже много лет работала юристом и своей прямолинейностью напоминала танк. Она ворвалась в мою жизнь как раз вовремя. Мы сидели в её кабинете — маленьком, заваленном папками.
— Значит так, — Валя подалась вперёд, — тебе крупно повезло, что ты мне позвонила. Мой знакомый нотариус прислал интересный документик.
Она протянула мне бумагу. Я вчиталась в сухие строчки и почувствовала, как холодеет затылок.
— Доверенность? На распоряжение моей недвижимостью? — голос сорвался. — Но я никогда...
— Правильно, ты не оформляла. А вот твой Олег... — Валентина постучала ручкой по бумаге. — Не так давно сделал доверенность на свою мать. И знаешь, что самое интересное? В документе есть пункт о возможном распоряжении жилплощадью, которая может быть приобретена в будущем.
Моя голова закружилась.
— То есть... они планировали...
— Классическая схема, — кивнула Валентина. — Сначала вселяются, потом пытаются закрепиться. Обычно ищут одиноких женщин с хорошим жильём. Сынок обхаживает, мамаша внедряется.
Я вспомнила, как Раиса Семёновна заглядывала во все углы, как интересовалась перепланировкой, как привела подругу.
— Откуда у тебя эта копия? — спросила я.
— Нотариус — мой однокурсник. Увидел твою фамилию в списке проверяемых доверенностей и вспомнил, что я о тебе рассказывала.
Внутри меня что-то оборвалось. Полгода отношений, надежды, доверие... Всё было ложью?
— Что мне теперь делать? — спросила я, сжимая в руках документ.
— Первое — успокоиться, — Валентина открыла ежедневник. — Второе — составить заявление на отзыв всех доверенностей. Третье — сменить замки и никого не пускать. И быстро готовиться к возможному судебному разбирательству.
Я смотрела на неё, чувствуя, как ярость вытесняет растерянность.
— Ты справишься, — Валентина сжала мою руку. — Не ты первая, не ты последняя. Главное — действовать быстро.
Прощай, любовь
Руки не слушались. Я пыталась попасть ключом в замочную скважину, но они предательски дрожали. Спустившись на первый этаж, я договорилась с Серёгой-слесарем. Он пообещал прийти через час, сменить замки. А пока нужно было собрать вещи Олега.
В квартире было непривычно тихо. Олег был на работе, и это давало мне время. Валентина сказала действовать быстро, и она права – промедление могло стоить мне крыши над головой.
Я открыла шкаф и стала доставать рубашки, брюки, свитера. Ком в горле рос с каждой вещью. Вот эту рубашку я гладила перед концертом. А этот свитер подарила ему на день рождения. Но сентиментальность сейчас – роскошь, которую я не могла себе позволить.
Телефон зазвонил, когда я складывала вещи в большие пакеты. Раиса Семёновна. Я сбросила вызов, но она перезвонила.
— Лариса, дорогая, я хотела спросить, можно ли нам с Тамарой зайти сегодня? Мы подумали перешить шторы в спальне, там длина не очень подходит...
Ярость накрыла меня с головой. Перешить МОИ шторы в МОЕЙ спальне без МОЕГО разрешения!
— Нет, Раиса Семёновна, — ответила я ледяным тоном. — Ни сегодня, ни когда-либо ещё. Больше вы в моей квартире не появитесь.
— Что случилось? — её голос изменился, стал жёстче. — Олег знает, что ты так разговариваешь с его матерью?
— Знаете, я только что была у юриста с копией вашей доверенности, — сказала я. — Той самой, которая могла бы дать вам право на мою недвижимость. Милая схема, но в этот раз не сработала.
Короткое молчание, а затем:
— Ты всё неправильно поняла! Это просто формальность, на всякий случай...
Я нажала отбой. Через минуту начал звонить Олег. Я не ответила. Пусть узнает от матери, что их план раскрыт.
Когда пришёл слесарь, я уже собрала все вещи Олега в прихожей. Замена замков заняла полчаса. Всё это время я сидела на диване, чувствуя странную пустоту внутри. Полгода. Целых полгода я верила в сказку о новой любви.
Слесарь протянул мне новые ключи:
— Всё готово, Петровна. Теперь никто без вашего ведома не войдёт.
Я расплатилась и проводила его. Возвращаясь в комнату, услышала звонок домофона. Олег. Я посмотрела в окно – он нервно мерил шагами площадку перед подъездом.
— Лариса, что происходит? — раздалось из динамика. — Открой!
— Твои вещи в пакетах за дверью. Забирай и уходи.
— Ты с ума сошла? Открой немедленно! Мы должны поговорить!
— Всё уже сказано, — ответила я. — Доверенность на имя твоей матери сказала больше, чем любые твои слова.
Моя тихая гавань
Прошла неделя. Я пропустила звонки от Олега, от Раисы Семёновны, даже от их родственников, которых я никогда не встречала. Валентина посоветовала не отвечать – пусть успокоятся, когда поймут, что номер больше не пройдёт.
Сегодня я сидела на том же балконе, где когда-то мы завтракали с Олегом и строили планы. Май заканчивался. Яблони отцвели, сбрасывая белые лепестки на тротуары.
На столике передо мной лежала стопка документов — заявление об отзыве всех доверенностей, заявление в полицию о попытке мошенничества, исковое заявление о возмещении морального вреда. Валентина настояла на последнем: «Пусть знают, что с такими, как ты, шутки плохи».
Я подписала последнюю бумагу и отложила ручку. Странно, но я не чувствовала горечи. Только усталость и странное, тихое облегчение. Как будто избавилась от тяжести, которую долго носила, не замечая её веса.
Телефон вздрогнул — сообщение от дочери из Питера: «Мама, как ты? Может, мне приехать?» Я улыбнулась. Машка всегда чувствовала, когда мне нужна поддержка.
«Всё хорошо, — написала я в ответ. — Справляюсь. Расскажу при встрече».
В дверь позвонили — курьер принёс продукты, которые я заказала через интернет. Новая привычка — в магазин ходила реже, боялась встретить Олега или его мать.
— Распишитесь здесь, — молодой человек протянул планшет.
Я поставила подпись.
— А знаете, — вдруг сказал он, — вы первая на моём маршруте, кто улыбается. Обычно все хмурые.
— Просто хороший день, — ответила я.
Закрыв дверь, я вернулась на балкон. Внизу играли дети, их звонкий смех поднимался до пятого этажа. Солнце грело лицо. Ветер шевелил страницы документов.
Пятьдесят шесть лет. Не так уж мало. Я чуть не потеряла крышу над головой из-за желания быть любимой, из-за страха одиночества. Но теперь знаю цену своему покою.
В прихожей стояли мамины старые ходики — тикали, отсчитывая секунды моей новой жизни. Жизни, где я сама решаю, кого впускать в свой дом и в своё сердце.