— Я предложу простой вариант: ты с подругой поедешь в машине, с моим водителем. До дома. Просто чтобы никто не сунулся. Дальше назначим встречу и ты отдашь бумаги. Подумай. Георгий убрал руку со стола и выпустил девушку.
Клуб «Орхидея» прятался в самом центре города. Разноцветный неон, тяжёлый аромат духов, стук каблуков — всё казалось Маше неподходящим для её положения. Она села за столик у стены, пряча лицо в тени, пока подруга исчезла за кулисами.
Музыка хлестала по полу, как волна, разбивающаяся о берег. Маша сидела, обнимая локтями себя, будто замёрзла, хотя в помещении было душно. На ней— шёлковое платье Аси, такое короткое. Чёрт.
Мужчина появился сбоку — не резко и не вызывающе. Просто оказался рядом, будто почувствовал её напряжение и подошёл на запах беды. Высокий, уверенный, пиджак сидел на нём точно по фигуре, рубашка чуть расстёгнута, как если бы это был не случай, а продуманный жест. От него исходил древесный аромат — сложный, с горчинкой: как дорогой коньяк на льду и остаток сигары, которую он так и не докурил.
— Тебе есть восемнадцать? — спросил он негромко. Не из заботы — скорее, чтобы понять, стоит ли говорить дальше.
Маша моргнула. Тушь на ресницах казалась очень тяжелой, будто гуталин. Она едва заметно улыбнулась.
— К сожалению, да.
Он повернулся, посмотрел на неё внимательнее.
— Странный ответ.
— Но правдивый, — ответила она. — Мне бы сейчас больше подошло быть несовершеннолетней.
— Значит, ты не отсюда.
Маша покачала головой, отвела взгляд в сторону сцены.
— Я пришла посмотреть на подругу. Анастасия — там, на сцене. Просто звёздочка. У неё по-прежнему идеальные линии, безупречный носок, да и характер — как надо. Мы знакомы с детства: сначала балет, потом гимнастика.
Он смотрел на неё, словно прикидывал, насколько всё сказанное может быть правдой. В его взгляде не чувствовалось сомнения — только сосредоточенность.
Мужчина наклонился чуть ближе:
— Хорошо, что ты не отсюда. А то был бы повод переживать.
Они сидели молча несколько минут. Ася танцевала на сцене, в блёстках и дымке, будто играла роль, в которую давно вросла. Маша наблюдала и чувствовала, как тяжело всё это ложится на сердце. Она втянула в это подругу. Себя тоже. И теперь не знала, как выбраться.
Мужчина посмотрел на Машу:
— У тебя взгляд — как у человека, у которого в сумке бомба.
Маша посмотрела в сторону, на сумку, аккуратно стоящую на полу рядом с её ногой.
— Может, так и есть.
Не меняя интонации, он сказал:
— Если ты здесь не просто так... значит, ты уже поняла, как быстро всё может пойти не по плану. И сколько может стоить папка бумаг, списанных в архив.
Маша не ответила. Но по телу пробежал разряд тока. Она не знала, кто он. Но он точно дал понять, что знает о «девочке из архива „Континента“».
— Георгий. — Он наклонился к Маше, протянув руку. Его глаза блестели — не от света софитов, а от внутренней искры. — А вы Мария, верно?
— Следите за мной? — Маша подняла подбородок. Голос прозвучал дерзко, почти вызывающе. Уверенность, которой она не чувствовала, расправила ей плечи.
— Что вы, следить — это слишком грубо. Я бы сказал: наблюдаю. Интересуюсь. Вы очень интересный человек, Мария.
Он отпустил её руку не сразу. Его кожа была тёплой, рукопожатие — уверенное, долгое. Маша поймала себя на мысли, что его взгляд — не просто оценивал, а словно сканировал её изнутри. В этом не чувствовалось угрозы — скорее, ощущалась опытная, осторожная игра взрослого человека, привыкшего держать ситуацию под контролем и при этом очаровывать собеседника.
Маша хотела выйти из-за стола, но Георгий сел рядом, уверенно и спокойно, словно знал её давно. Он небрежно бросил пиджак на спинку стула.
— Вон тот у стойки, — Маша прищурилась. — Он сегодня торчал под нашими окнами. Ваш сотрудник?
Георгий проследил за её взглядом. Мужчина у бара был широкоплечим, с крепкими руками и тяжёлым профилем. Он явно кого-то высматривал, не отдыхал, а считывал пространство.
Маша напряглась, но осталась внешне спокойной. Её тревога скрывалась под плотной маской самоконтроля.
Мужчина спокойно положил ладонь на край стола, обозначая свое присутствие.
— Не стоит нервничать, — ровно сказал Георгий. — Он проверял информацию. Этот человек не причинит вам вреда.
Она не ответила. Просто перевела взгляд на собеседника.
Тот выдержал паузу и добавил:
— Днём в здании, где находится твой офис, было нападение на Игоря Белкина. Его пытались застрелить, пока он искал документы — те самые, что были у тебя. Только не отнекивайся. Илона начала суетиться в последний момент. Отправила тебя в архив, а ты до него не дошла… Мне продолжать? — голос мужчины стал более строгим и требовательным.
— Я не хочу быть частью чьих-то разборок, — громко ответила Маша, не обращая внимания на его фамильярность. — Выкладывайте, что вам нужно. И я ухожу.
Георгий остался невозмутимым:
— Десять лет назад государство было щедрым. Раздавало помещения. Иногда по заниженной цене. Иногда — вообще за спасибо. А потом во власти появились новые люди и поняли, что казенным имуществом распорядились неграмотно. Мы хотим всё вернуть. По закону, естественно.
— Мы — это кто? Вы? Государство? — Маша вопросительно выгнула бровь.
— Министерство государственного имущества, — мужчина хитро усмехнулся. — Скажем так: нам важно быстро решить этот вопрос. Без скандалов. Без пуль. Только бумаги. И... твое участие может ускорить процесс.
— У меня нет с собой документов, — отрезала Маша.
Он откинулся на спинку стула, наблюдая за реакцией. Маша молчала. Она смотрела на сцену, где уже не было Аси, и думала, как всё быстро повернулось: офис, папка, взрыв, страх — и теперь это.
— Я предложу простой вариант: ты с подругой поедешь в машине, с моим водителем. До дома. Просто чтобы никто не сунулся. Дальше назначим встречу и ты отдашь бумаги. Подумай. Георгий убрал руку со стола и выпустил девушку.
Маша направилась в гримёрку за кулисы. Пространство за сценой пропиталось пудрой и лаком для волос. Ася сидела на низком табурете, стягивая с ног сценические туфли. Волосы прилипли ко лбу, макияж слегка поплыл. Она вытирала лоб салфеткой, другой рукой в сумке.
— Нас предложили подвезти, — начала Маша, сдерживая голос. — Один человек… Георгий. В общем, это его охрана стояла под окнами.
Она замялась, затем добавила:
— Я не знаю, насколько ему можно верить, но он в курсе всего. И я не уверена, есть ли у нас выбор.
Ася выпрямилась. Взгляд ясный, замотанный, но решительный.
— В крайнем случае — выпрыгнем на светофоре, — посмеялась подруга.
— Прости… Папка у тебя? — прошептала Маша.
— У меня. Я держала её под костюмами и периодически проверяла — всё на месте.
Они вышли. У входа их уже ждали. Георгий стоял у автомобиля, разговаривал с водителем. Завидев девушек, он открыл заднюю дверь.
— Прошу! Я бы и сам вас подвёз, но не хочу смущать.
Маша села первой. За ней — Ася. Мужчина закрыл дверь и оставил их с водителем наедине. Девушки крепко взялись за руки, они не были уверены, что их отвезут домой. Обратного пути уже не было.
*****
Машина Георгия ехала медленно, словно водитель берёг дорожное покрытие.
За окном проплывали жилые кварталы знакомые в темноте — облупленные балконы, длинные окна, в которых иногда ещё горел свет. Москва дышала жарко, несмотря на ночь.
Мужчина сидел на заднем сиденье, немного ерзая. Дорогой костюм одновременно и душил его, и сдерживал вполне понятное чувство. Он вытащил телефон из внутреннего кармана, но так и не коснулся кнопок.
— Георгий Александрович… — Голос водителя был вежливым, но прямым. — Разрешите спросить.
— Давай.
— Я просто не пойму… Мы весь день за ними катались. Следили, чтобы ничего не вышло из-под контроля. А потом — они вышли из клуба, вы с ней поговорили… и всё? Отпустили?
Георгий не сразу ответил. Потёр подбородок, оглянулся на заднее стекло. Они проезжали через спящий двор.
— Она не спросила, кто я. Ни разу, — сказал он наконец.
— Ну, может, поняла. Или испугалась.
— Или соображает. А таких трогать в первую очередь — глупо.
Он сделал паузу.
— Эти девочки сейчас испуганы. Но у страха есть предел: переступишь — и человек ожесточается. Или просто замолкает. А нам важно, чтобы она говорила.
— Но если кто-то ещё в этой истории…
— Вот именно. Мы не знаем, кто ещё. — Георгий посмотрел на часы. — Она стащила документы неслучайно. Значит, теоретически, могла делать это по чьей-то просьбе. А если кто-то работал параллельно?
Водитель кивнул. Не спорил. Просто ждал указаний.
— Подъезд не снимать. Паша пусть сидит, не высовывается. Может, будут гости.
— До утра?
— Пока не поймёт, что он там не зря.
Водитель остановился на перекрёстке, дожидаясь зелёного. Георгий набрал номер охранника, который сопровождал девушек.
*****
Паша припарковался почти вплотную к бордюру. Машина встала ровно, точно по линии — за рулём был водитель, у которого всё давно отрепетировано.
Ася медленно выдохнула, будто держала воздух в лёгких последние пятнадцать минут.
— Ну… Всё. Приехали.
— Пока да, — отозвалась Маша, не глядя в её сторону. Она смотрела вперёд, куда-то между фонарями, будто ждала чего-то.
Паша не выключал зажигание, просто снял руки с руля и положил их на колени. Посидел так несколько секунд.
Потом достал телефон, мельком глянул и ответил негромко:
— Привёз. У подъезда.
Пауза.
— Понял.
Он повернулся, протянул трубку Маше:
— Георгий.
— Да? — ответила Маша, беря телефон.
— Мария. — Голос был знакомый. Ни приветствия, ни формальностей. — Надеюсь, добрались спокойно.
— Пока, да.
— Хорошо. Завтра сможем поговорить?
— Зависит от темы.
— Тема не меняется. Документы. Лучше решить это без задержек.
Маша молчала, отсчитывая паузу — не для него, для себя.
— Я перезвоню. Номер твоей подруги у меня есть.
Она посмотрела на водителя — тот сидел спокойно, как будто ситуация вообще не касалась его.
— Как хотите, — сказала она. — Только без неожиданностей.
— Мы не в том положении, чтобы позволить себе спонтанность, — ответил он.
— Спокойной ночи.
Она отключилась и вернула трубку.
— Что сказал? — спросила Ася.
— Завтра будет звонить. На твой домашний.
— Ну, хоть не сказал, во сколько выносить мусор, — пробормотала подруга, открывая дверь.
Паша остался в машине. Фары были включены, но он не собирался уезжать. Просто сидел, положив телефон на приборку.
— Слава богу, до квартиры не провожает, — заметила Маша.
Они поднимались молча.
Ася открыла дверь ключом, повернув его без усилия. Внутри всё было по-прежнему: Аськины разбросанные шмотки, стулья не по комплекту, открытая форточка и полоска света от фонаря на полу.
Маша бросила сумку рядом с холодильником и только тогда заговорила:
— Я хочу, чтобы он мне дал гарантии. Завтра, если он позвонит.
Ася сняла пиджак, повесила его на спинку стула и перевела взгляд старшей сестры на Машу.
— Он позвонит. Они не оставляют в полуслове. Такие — нет.
Друзья, ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ на мой канал, буду рада вашим лайкам и комментариям!