Я никогда бы не подумал, что моя жизнь перевернётся с ног на голову из-за одной-единственной фразы.Но теперь, оглядываясь назад, понимаю — именно эти слова матери раскололи мой мир на «до» и «после».
А ведь день начинался так обычно.
Мы с Мариной готовились к приезду моих родителей. Точнее, готовилась она, а я бесцельно слонялся по квартире, изображая бурную деятельность.
— Серёж, поставь, пожалуйста, стулья ровно, — в десятый раз попросила жена, выравнивая салфетки на столе.
— Да что ты паришься? Они что, инспекция санэпидемстанции? — буркнул я, но стулья всё-таки поправил.
Марина только вздохнула. После шести лет брака она уже не реагировала на мои подколки. Особенно когда дело касалось моей матери.
Мама... Ох, уж эта моя мама! Властная женщина с железной хваткой и ледяным взглядом.
Бывшая завуч школы, вырастившая сына-отличника, она всегда знала, как должна выглядеть идеальная жизнь. И я, как послушный мальчик, следовал её указаниям. До встречи с Мариной.
Звонок в дверь прозвенел ровно в 15:00. Пунктуальность — визитная карточка моей матери.
— Здравствуйте, Елена Михайловна! Здравствуйте, Виктор Петрович! — Марина натянула дежурную улыбку. — Проходите, пожалуйста.
Отец, добродушный инженер на пенсии, тепло обнял невестку. Мать же... Мать окинула квартиру оценивающим взглядом, будто прикидывая, сколько пыли скопилось в углах за время её отсутствия.
— Здравствуй, Мариночка, — процедила она, снимая пальто. — Надеюсь, мы не слишком рано?
— Нет-нет, всё готово! — заверила Марина. — Проходите к столу.
Я смотрел на жену и в который раз удивлялся её выдержке. Шесть лет! Шесть лет моя мать не упускала возможности намекнуть, что Марина — не та невестка, о которой она мечтала. Не та профессия (всего лишь медсестра, а не врач), не тот характер (слишком мягкий), не тот... да всё не то!
Но что бы мама ни говорила, я любил свою жену. Любил её тёплую улыбку, её забавную привычку напевать, когда она волнуется, её способность видеть хорошее даже в самых неприятных людях. Даже в моей матери.
Обед проходил в привычной атмосфере напряжённой вежливости
Марина суетилась вокруг стола, подкладывая всем еду. Отец с энтузиазмом рассказывал о своих рыболовных успехах. Мама изредка вставляла колкие комментарии о современной молодёжи. Всё как обычно. Но затем...
— Серёженька, — неожиданно мягко произнесла мать, когда Марина ушла на кухню за чаем. — У меня есть к тебе серьёзный разговор.
Я напрягся. Этот тон не предвещал ничего хорошего.
— Пусть твоя жена накроет на стол и покинет дом. А ты познакомь нас со своей Ириной, — тихо сказала она, наклонившись ко мне.
Я поперхнулся компотом.
— Ч-что?!
— Не притворяйся, сынок, — мать погладила меня по руке. — Я всё знаю. Вчера видела вас с ней в кафе на Ленинском. Ты так на неё смотрел! Давно пора признаться. Мы с отцом поддержим тебя.
У меня отвисла челюсть. Ирина? ИРИНА?! Какая, чёрт возьми, Ирина?!
— Мама, о чём ты…
И тут я вспомнил. Вчера. Кафе на Ленинском.
Я действительно был там. С Ириной Сергеевной — заведующей отделением больницы, где работает Марина. Мы обсуждали сюрприз к годовщине свадьбы — я хотел отправить Марину на курсы повышения квалификации в Петербург, о которых она давно мечтала.
— Это не то, что ты…
— Сын, — перебила меня мать, — я же не слепая. Эта женщина явно образованная, уверенная в себе. Совсем не похожа на твою... — она кивнула в сторону кухни.
Отец смущённо кашлянул:
— Лена, по-моему, ты всё не так поняла…
— Помолчи, Витя! — отрезала мать. — Я мать, я чувствую, когда мой сын несчастен!
В этот момент на пороге комнаты появилась Марина с чайником в руках. По её застывшему лицу я понял — она всё слышала.
Повисла тишина. ТАКОЙ тишины в нашем доме ещё не бывало.
Я ожидал слёз, криков, скандала... Чего угодно, но не того, что произошло дальше.
Марина спокойно поставила чайник на стол, села и... улыбнулась. Не той вымученной улыбкой, которую она обычно приберегала для моей матери. Нет, это была другая улыбка — уверенная, почти... хищная?
— Елена Михайловна, — произнесла она неожиданно твёрдым голосом. — Вы меня никогда не любили, и это взаимно. Шесть лет я терпела ваши унижения ради Сергея. Но сейчас вы перешли все границы.
Мать побагровела:
— Как ты смеешь…
— Нет, это ВЫ как смеете?! — Марина ударила ладонью по столу так, что подпрыгнули чашки. — Решили разрушить нашу семью из-за своих фантазий? Ирина Сергеевна — начальница Сергея, и они готовили для меня СЮРПРИЗ!
Я ошарашенно смотрел на жену. За шесть лет я ни разу не видел её такой... сильной?
— Но главное даже не это, — продолжила Марина, сверкая глазами. — Главное то, что я беременна. Да-да, Елена Михайловна, вы скоро станете бабушкой! И знаете что? Я ОЧЕНЬ надеюсь, что наш ребёнок не будет похож на вас.
Мама сидела с открытым ртом. Отец уронил вилку. А я... я пытался осмыслить услышанное.
— Ты... беременна? — выдавил я наконец. — Но когда... как...
— Двенадцать недель, — Марина коротко взглянула на меня. — Хотела сказать на годовщину, но... планы изменились.
Дальнейшее помню смутно.
Кажется, мать пыталась что-то возразить, но слова застревали у неё в горле.
Отец неловко поздравлял. А я сидел, оглушённый новостью, и не мог поверить, что тихая, покладистая Марина только что отчитала мою грозную маму как нашкодившую первоклашку.
Родители ушли удивительно быстро. Точнее, отец практически вытащил мать из квартиры, бормоча извинения.
Когда дверь за ними закрылась, мы с Мариной остались вдвоём в звенящей тишине гостиной.
— Ты правда беременна? — спросил я хрипло.
Она кивнула, неожиданно смутившись:
— Да. Прости, что так вышло с сюрпризом. Я всё испортила.
Я рассмеялся. Громко, искренне, до слёз.
— ТЫ испортила?! Боже, Марина! Ты только что... ты... — я не мог подобрать слов. — Это было ПОТРЯСАЮЩЕ!
И вдруг до меня дошло — мы будем родителями. У нас будет ребёнок. Малыш с Марининой улыбкой и, надеюсь, её характером.
Я обнял жену, прижал к себе, вдыхая запах её волос.
— Прости меня, — прошептал я. — За маму, за то, что не защищал тебя все эти годы...
Марина подняла лицо:
— Знаешь, я почти благодарна твоей маме.
— За что?!
— За то, что она наконец-то заставила меня перестать бояться и начать защищать свою семью, — она положила руку на живот. — НАШУ семью.
Спустя неделю мама позвонила сама. Впервые в жизни она извинилась — сначала передо мной, а потом попросила позвать к телефону Марину.
Их разговор длился почти час. Я не подслушивал, но когда Марина закончила, её глаза были красными от слёз. Хороших слёз.
— Она предложила помочь с ремонтом в детской, — сказала жена, улыбаясь. — И хочет научить меня готовить борщ по фирменному рецепту. Представляешь?
Я представлял с трудом. Моя мать, делящаяся своим легендарным рецептом борща? Конец света близок!
Через месяц узи показало, что у нас будет девочка. Мы решили назвать её Ириной.
Нет, не в честь начальницы Марины.
А в честь той выдуманной женщины, которая невольно помогла нам стать настоящей семьёй.
Сейчас, когда нашей Иришке уже пять, а её младший брат только начинает ходить, мы иногда вспоминаем тот день с улыбкой. Мама обожает внуков и — кто бы мог подумать? — невестку. А на прошлый Новый год, когда все собрались за праздничным столом, она подняла бокал и произнесла тост:
— За мою Марину, которая оказалась сильнее, чем я думала. И за ту Ирину, которой не было, но без которой не было бы и нас всех здесь сегодня.
И мы выпили. За Ирину, которой не было. За сюрпризы, которые преподносит жизнь. И за смелость защищать то, что действительно важно.