Марина прижала ладонь к опухшей скуле и отвернулась от зеркала. Она не узнавала себя – бледную, с потухшим взглядом и синяком, проступающим на лице. Сквозь тонкие стены однокомнатной квартиры доносился плач пятилетнего Мишки. Ребенок всё слышал.
Руки дрожали, когда она пыталась собрать необходимые вещи. Футболку, джинсы, зубную щетку для себя. Плюшевого медведя и сменную одежду для сына. Что еще нужно взять с собой, убегая от мужа, который час назад замахнулся на нее в третий раз за месяц?
В дверь настойчиво постучали. Марина вздрогнула. Сергей не мог вернуться так быстро, он обычно выпивал с друзьями после очередного срыва. На пороге стояла свекровь – Анна Петровна, с недовольным лицом и связкой ключей в руке.
– Что случилось? Сережа позвонил, сказал, что ты какие-то глупости задумала, – она бесцеремонно прошла в квартиру.
Марина горько усмехнулась. Сообщил матери, чтобы та не дала ей сбежать.
– Мы уходим, Анна Петровна, – собрав всю решимость, ответила Марина. – На время, пока Сергей не осознает, что так дальше нельзя.
Свекровь презрительно оглядела невестку и покачала головой.
– Дочка, ты всё врёшь! – закричала свекровь. – Мой сын тебя не бил, ты просто хочешь отсудить квартиру! Посмотри на себя, синяк нарисовала, вещи собираешь. Думаешь, я не понимаю твоих планов?
Марина поморщилась от резкой боли в скуле.
– Синяк не нарисован, Анна Петровна. Вы знаете, что Сергей распускает руки. Я больше не могу так жить и Мишке это видеть нельзя.
– Глупости! – свекровь всплеснула руками. – Мой Сереженька – золотце, никогда мухи не обидел. Это всё твои фантазии и истерики. Он мне всё рассказал – на ровном месте закатываешь скандалы, провоцируешь его.
Мишка выглянул из детской комнаты, испуганно наблюдая за перепалкой.
– Бабуля, – тихо произнес он, – папа маму толкнул, она об стол ударилась.
Анна Петровна стремительно подошла к внуку, присела рядом с ним и заговорила слащавым голосом:
– Мишенька, тебе показалось, милый. Папа и мама просто играли. Взрослые иногда так играют. Правда, Марина?
Взгляд, который она метнула в сторону невестки, был острее ножа.
– Не впутывай ребенка, – процедила Марина. – Мы уходим. Скажи Сергею, пусть протрезвеет и подумает над своим поведением.
Она взяла сына за руку и направилась к выходу, но свекровь преградила ей путь.
– Только через мой труп ты заберешь моего внука! – голос Анны Петровны дрожал от ярости. – Я всегда знала, что ты охотница за чужим добром. Сначала окрутила моего сына, теперь квартиру хочешь отобрать. А ребенка ты используешь как разменную монету.
– Я никогда не претендовала на эту квартиру, – устало ответила Марина. – Я просто хочу жить без страха, что меня ударят за невымытую тарелку или не вовремя заданный вопрос.
– Опомнись, девонька, – вдруг сменила тон свекровь. – Где ты будешь жить? На что? Сережа хоть и бывает резковат, но он кормилец, отец твоего ребенка. Подумай о Мише!
Марина опустила взгляд на сына, крепко сжимавшего ее руку. В его глазах стояли слезы. Как часто за последний год она говорила себе о том же – как будет одна растить ребенка? Но каждый новый синяк, каждая новая вспышка агрессии Сергея убеждали – лучше трудности, чем такая жизнь.
– Мы уходим, – повторила она тверже.
– К своей мамочке побежишь? Так она сама-то тебя воспитала отца не уважать? Потому ты и с моим сыном не уживаешься!
Эти слова больно кольнули. Мама Марины умерла пять лет назад, еще до рождения Миши. Анна Петровна прекрасно это знала, но не упускала случая ударить по больному.
– У меня есть подруга, которая поможет, – соврала Марина.
На самом деле она собиралась ехать в кризисный центр для женщин, адрес которого тайком записала месяц назад, когда Сергей впервые ударил ее.
– Хорошо, беги, – неожиданно сдалась свекровь. – Только ребенка оставь. Мишеньке нужен отец, а не истеричка-мать.
– Что? – Марина крепче сжала руку сына. – Вы с ума сошли?
– Сережа – отличный отец, и он имеет полное право видеться с сыном. А ты сейчас не в том состоянии, чтобы о нем заботиться. Беги, куда хочешь, только ребенка не трогай.
Марина почувствовала, как закипают слезы.
– Я никогда не оставлю сына с человеком, который может его ударить!
Анна Петровна резко выпрямилась и достала телефон.
– Хорошо, тогда я звоню Сереже прямо сейчас. Пусть приезжает и разбирается с тобой сам.
Пальцы Марины похолодели от страха. Она знала – если Сергей вернется в таком состоянии, всё может закончиться гораздо хуже, чем синяком на скуле.
– Не надо, – прошептала она. – Пожалуйста.
Свекровь торжествующе улыбнулась.
– Тогда сядь и давай поговорим по-хорошему.
Они прошли на кухню. Марина усадила Мишу за стол с альбомом и карандашами, чтобы он не слышал разговора.
– Мой сын – хороший человек, – начала Анна Петровна, понизив голос. – Просто у вас сложный период. Все семьи через это проходят. Мой покойный муж, царствие ему небесное, тоже характер имел. Бывало, срывался. Но я терпела, ради ребенка, ради семьи. И ты должна.
– Терпеть побои? – горько спросила Марина.
– Не преувеличивай, какие побои? Подумаешь, толкнул разок. Сережа устает на работе, нервничает, а ты еще со своими претензиями.
Марина не могла поверить своим ушам.
– Вы считаете это нормальным? Что сын поднимает на меня руку?
– Я считаю, что семью нужно беречь, а не разрушать из-за какой-то ерунды. Он отходчивый, завтра уже и не вспомнит. Извинится, цветы подарит. Всегда так делает, сама знаешь.
Это была правда. После каждого срыва Сергей становился шелковым: дарил цветы, готовил завтраки, обещал, что это больше не повторится. До следующего раза.
– Три раза за месяц – это не ерунда, – тихо сказала Марина.
– Ой, не преувеличивай. Первый раз он тебя даже не ударил, просто схватил за руку. Второй – толкнул, ты сама на него накричала. А сегодня... ну, сорвался человек.
– Это насилие, Анна Петровна. И оно будет только усиливаться.
Свекровь раздраженно махнула рукой.
– Я тебя умоляю! Какое насилие? Вот у Верки из соседнего подъезда муж – тот да, зверюга. Ребра ломал, нос дважды. А мой Сереженька просто вспыльчивый.
Марина отвернулась к окну. На улице начинался дождь, капли барабанили по стеклу, размывая очертания домов напротив. Как объяснить этой женщине, что насилие – это не только сломанные ребра и выбитые зубы, что страх, в котором она живет последние месяцы, медленно убивает ее изнутри?
– Анна Петровна, – попыталась она еще раз, – вы же видите, что происходит. Как часто ваш сын приходит пьяным, как кричит на меня и Мишу. Это не семья, это кошмар.
Лицо свекрови словно окаменело.
– Мой сын работает как проклятый, чтобы обеспечить тебя и ребенка. Имеет право расслабиться иногда. А ты вместо благодарности позоришь его, сбежать хочешь. Тебе квартиру жалко, да? В однушке тесно?
– При чем тут квартира?
– При том! Я эту квартиру сыну купила, когда вы еще даже не встречались. А теперь ты хочешь ее отсудить при разводе. Знаю я вас, молодых. Только о материальном и думаете.
Марина устало потерла виски. Разговор ходил по кругу.
– Мне ничего не нужно, кроме безопасности для себя и ребенка.
Анна Петровна вдруг сменила тактику. Пододвинула стул ближе и накрыла руку Марины своей.
– Доченька, ну куда ты пойдешь? Подумай головой. Без денег, без работы, с ребенком на руках. Сережа тебе не даст с Мишей видеться, ты же понимаешь? Он с его-то связями быстро докажет, что ты плохая мать. А у тебя ни образования толком, ни опыта работы. Кому ты нужна будешь?
Страх кольнул сердце Марины. Она действительно бросила институт, когда забеременела, а потом полностью посвятила себя воспитанию сына. Сергей настаивал, чтобы она сидела дома.
– Я справлюсь, – неуверенно произнесла она.
– Как же, справишься... По съемным квартирам с ребенком скитаться будешь? А Миша как же? Ему и отец нужен, и нормальная жизнь.
В этот момент зазвонил телефон Анны Петровны. Она посмотрела на экран и торжествующе улыбнулась.
– Сережа едет домой. Сейчас всё обсудим вместе.
Паника охватила Марину. Страх оказался сильнее решимости.
– Пожалуйста, скажите ему, что мы останемся, только пусть не приезжает сейчас, – взмолилась она.
Анна Петровна довольно кивнула.
– То-то же. Умывайся, приводи себя в порядок. Я сейчас ему позвоню, успокою.
Свекровь вышла в коридор. Марина слышала обрывки ее разговора:
– Сереженька, всё хорошо, поговорили... Да, остается... Конечно, глупости всё это... Ты главное успокойся, не нервничай...
Марина взглянула на Мишку, увлеченно рисующего за столом. Что она делает? Неужели снова поддается манипуляциям? Снова остается там, где небезопасно?
Свекровь вернулась на кухню.
– Сережа приедет через полчаса. Обещал быть спокойным. Ты только не начинай свои претензии высказывать, ладно? Он сейчас не в том настроении.
– Я не буду разговаривать с пьяным человеком, – твердо сказала Марина.
– Он не пьяный, а расстроенный. Ты думаешь, ему приятно, что жена сбежать от него хочет?
Марина поднялась со стула.
– Анна Петровна, мне нужно Мишу уложить. Уже поздно.
– Конечно, милая, иди. Я пока чай поставлю.
Марина взяла сына за руку и повела в детскую. Закрыв дверь, она присела на корточки перед мальчиком.
– Мишенька, мы сейчас будем играть в путешествие, хорошо? Тихонечко соберем твои любимые игрушки в рюкзак и поедем к тете Свете.
Глаза мальчика расширились.
– А папа?
– Папа... папа потом приедет, – солгала Марина.
Она быстро и тихо собрала самое необходимое, мысленно благодаря себя за то, что большую часть вещей уже сложила раньше. Из кухни доносилось мурлыканье свекрови – Анна Петровна что-то напевала, гремя посудой.
Марина тихо открыла окно детской – первый этаж позволял выбраться без риска. Она помогла Мише вылезти, передала ему легкий рюкзачок и выбралась сама. Дождь усилился, но сейчас это было даже на руку – меньше шансов, что их заметят.
– Тихо, как мышки, – прошептала она сыну, и они, держась за руки, торопливо пошли прочь от дома.
На автобусной остановке Марина достала телефон и набрала номер кризисного центра, который берегла на самый крайний случай. Надежда затеплилась в душе, когда на том конце ответили и пообещали встретить их.
Автобус появился через десять минут. Марина с сыном забрались внутрь, и только когда транспорт тронулся, она позволила себе выдохнуть. Телефон разрывался от звонков – свекровь обнаружила их исчезновение.
Марина выключила мобильный и обняла сына. Впереди их ждала полная неизвестность, страх и трудности. Но здесь и сейчас, в этом автобусе, увозящем их от дома, где оставалась только боль, она впервые за долгое время почувствовала проблеск надежды.
– Всё будет хорошо, родной, – прошептала она, целуя Мишу в макушку. – Теперь всё будет по-другому.
За окном мелькали огни ночного города, а дождь, наконец, начал стихать.
В кризисном центре их встретила немолодая женщина с добрыми глазами.
– Меня зовут Ирина Степановна, – представилась она. – Проходите, не стесняйтесь.
Марина, все еще напряженная и испуганная, крепко держала сына за руку.
– Мы не помешаем? Уже поздно...
– В таких ситуациях не бывает неудобного времени, – мягко ответила женщина. – Пойдемте, я покажу вам комнату.
Небольшая комната с двумя кроватями, шкафом и столом показалась Марине почти роскошной. Главное – здесь было безопасно.
– Отдыхайте, – сказала Ирина Степановна. – Утром всё обсудим.
Когда женщина ушла, Марина помогла Мише переодеться и лечь в постель. Мальчик, измученный событиями вечера, быстро уснул. А Марина долго сидела у окна, глядя на незнакомую улицу и размышляя о том, что будет дальше.
Утром их ждал разговор с психологом центра – молодой женщиной по имени Вера. Она внимательно выслушала историю Марины, делая заметки.
– Вы поступили правильно, – сказала Вера, когда Марина закончила рассказ. – Ситуация действительно опасная.
– Я боюсь, что он найдет нас. Или что отберет Мишу, – призналась Марина. – Свекровь заладила про квартиру, но мне она не нужна. Я просто хочу, чтобы мы были в безопасности.
– Мы поможем вам, – уверенно сказала Вера. – Есть юридические механизмы, которые защитят и вас, и ребенка. И мы будем работать с вами, чтобы вы смогли встать на ноги.
В этот момент в дверь кабинета постучали.
– Марина, – в комнату заглянула Ирина Степановна, – там к вам пришли.
Сердце Марины болезненно сжалось.
– Кто?
– Женщина, представилась вашей подругой. Света.
Марина выдохнула с облегчением. Света – ее давняя подруга, которую она не видела несколько месяцев. Сергей запрещал ей общаться с прежними друзьями.
Когда Света вошла, Марина не сдержала слез и бросилась к ней.
– Как ты меня нашла?
– Я звонила тебе весь вечер, – объяснила Света. – Потом набрала матери Сергея, и она в истерике рассказала, что ты сбежала. Я обзвонила все кризисные центры в городе.
Они обнялись.
– Тебе не стоило приходить, – прошептала Марина. – Если Сергей узнает...
– Плевать. Я уже несколько месяцев места себе не нахожу. Видела, как ты угасаешь, а помочь не могла.
Появление подруги словно придало Марине новых сил. Впервые за долгое время она почувствовала, что не одна.
Следующие недели были наполнены хлопотами и тревогами. Марина подала заявление в полицию, оформила временный запрет на приближение для Сергея, начала готовить документы на развод и раздел имущества. Она не претендовала на квартиру, хотя юрист убеждал, что у нее есть на это право.
– Мне ничего не нужно, – твердо говорила она. – Только чтобы он оставил нас в покое.
Свекровь продолжала звонить и писать гневные сообщения, обвиняя Марину во всех грехах. В какой-то момент Марина просто заблокировала ее номер.
Сергей объявился через месяц – вдруг осознал, что жена не вернется. Он пришел к кризисному центру – трезвый, с букетом цветов и игрушкой для сына.
– Прости меня, – говорил он. – Я всё осознал. Больше никогда не прикоснусь к тебе. Давай начнем заново.
Марина смотрела на него и видела знакомый цикл: насилие, раскаяние, медовый период, новое насилие.
– Нет, Сергей. Всё кончено.
– Из-за матери, да? – он горько усмехнулся. – Она перегнула палку, я знаю. Она больше не будет вмешиваться, обещаю.
– Дело не в твоей матери, а в тебе, – твердо ответила Марина. – Я больше не верю твоим обещаниям.
В глазах Сергея на мгновение вспыхнула знакомая ярость.
– Ты пожалеешь, – процедил он и ушел.
Как ни странно, эта угроза не напугала Марину. Что-то изменилось в ней за этот месяц. Она больше не была беспомощной жертвой.
С помощью центра она нашла работу – неполный день, с возможностью брать Мишу с собой. Света помогла найти небольшую квартиру, которую можно было снимать по доступной цене.
Жизнь постепенно налаживалась. Конечно, было нелегко. Иногда Марина просыпалась в холодном поту, услышав шаги за дверью. Иногда ей не хватало денег до зарплаты. Иногда Миша спрашивал про папу, и приходилось аккуратно объяснять трудные вещи маленькому человеку.
Но каждый новый день без страха и унижений был маленькой победой.
Суд о разводе назначили на осень. Марина готовилась к нему, собирая доказательства насилия – медицинские справки, свидетельские показания, фотографии синяков. Она знала, что Сергей не сдастся легко.
Накануне заседания Марина получила неожиданный звонок – Анна Петровна хотела встретиться.
– Зачем? – настороженно спросила Марина.
– Поговорить по-человечески, – в голосе свекрови не было обычной язвительности.
Они встретились в кафе, на нейтральной территории. Анна Петровна выглядела осунувшейся и постаревшей.
– Как Миша? – первым делом спросила она.
– Хорошо. Ходит в детский сад, рисует, говорит, что хочет стать космонавтом.
Анна Петровна слабо улыбнулась.
– В деда пошел. Тот тоже о космосе мечтал.
Повисла неловкая пауза.
– Зачем вы хотели встретиться? – наконец спросила Марина.
Свекровь долго молчала, вертя в руках чашку с остывшим чаем.
– Я видела Сергея вчера, – наконец произнесла она. – Он сильно пил последнее время. Вчера поднял на меня руку.
Марина не нашлась, что ответить.
– Я всегда его защищала, – продолжила Анна Петровна, не глядя на бывшую невестку. – Всегда оправдывала. А вчера... вчера испугалась собственного сына.
– Мне жаль, – искренне сказала Марина.
– Я не за жалостью пришла, – резко ответила свекровь, но тут же смягчилась. – Я хотела сказать... ты была права. И я... я приду в суд. Расскажу, что видела и что знала. Поддержу тебя.
Марина не верила своим ушам.
– Почему?
– Потому что сыну нужна помощь, а не потакание. И потому что внука нужно защитить, – просто ответила Анна Петровна. – Я слишком поздно это поняла.
Они еще долго сидели в том кафе, говоря о прошлом, настоящем и немного о будущем. Между ними не возникло внезапной дружбы или привязанности, но появилось нечто более важное – понимание и общая цель: защитить Мишу от повторения ошибок прошлого.
Когда Марина вернулась домой, где ее ждал сын, игравший со Светой в настольную игру, она впервые за долгое время почувствовала себя по-настоящему свободной. Впереди был трудный суд, борьба за опеку и, возможно, новые столкновения с Сергеем. Но теперь она знала – она не одна, и у нее достаточно сил, чтобы защитить себя и своего сына.
– Мам, смотри, что я нарисовал! – Миша протянул ей лист, на котором был изображен яркий дом с солнцем и цветами.
– Это наш новый дом, – пояснил мальчик. – Здесь никто не кричит.
Марина обняла сына и почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза – не от горя, а от надежды.
– Да, милый, – прошептала она. – Теперь никто не кричит.