Руслан уехал к деду с утра, а я отправилась по делам в магазин. Погода сырая, холодно. Наташа бодрилась, но было видно, что она заболела. Я сказала ей, что всех денег не заработаешь, и отправила домой лечиться. Понятно, что у неё семейные проблемы и всё такое, но чихать на покупателей тоже не дело. Пусть в такую слякоть их и не очень много, но один потом чихнёт ещё на десятерых. Не люблю я так. Болен ― лечись. Позвонила Руслану сказать, что останусь в магазине до закрытия, но он на звонок не ответил. Отправила ему сообщение и успокоилась. А поздно вечером, вернувшись домой, обнаружила, что его ещё нет.
Он пришёл в третьем часу ночи ― мокрый, грязный, в стельку пьяный и глубоко несчастный. Я спала уже. Проснулась от грохота в прихожей ― Руслан упал и оборвал со стены вешалку, потому что цеплялся за висящие на ней куртки.
― Туманов, тебя где валяли? ― спросила, когда миновало первое потрясение от такого уникального зрелища.
А он на четвереньках подполз ко мне, обнял за ноги, уткнулся носом в мои колени и заплакал. По-настоящему и так душераздирающе, будто у него кто-то из близких умер. Я подумала было, что у Василия Борисовича снова приступ случился, но осторожными наводящими вопросами удалось выяснить, что со стариком всё в относительном порядке, а этот пьяный концерт ― просто выброс долго копившихся эмоций.
Присела рядом с ним на пол, обняла. Плевать, что в душ придётся идти и одежду стирать ― человеку моральная поддержка нужна. Он на кладбище, оказывается, был весь день. В часовню там ходил, свечки за упокой и здравие ставил, с батюшкой разговаривал. Тот сказал ему, что наказание без греха называется испытанием. Нужно крепиться, не терять веру и так далее. А потом этот дурачина на могилке Дианы бутылку водки приговорил в одно лицо, закусывая только апельсином. Прощения у неё просил за своего отца. А мне раньше говорил, что вообще не пьёт, ага. Я таким его ещё не видела. Ужас просто. И непонятно, что с этим делать ― он же крупнее меня, тяжёлый. Швы после операции давно срослись и уже не разойдутся, но я как-то не уверена была, что мне полезны нагрузки в виде пьяного мужика. В ванну бы его оттащить не мешало, в горячую воду. Заболеет же, если ничего не делать. Пока планировала свои дальнейшие действия, он свернулся на полу калачиком, пристроил голову мне на колени и уснул. Прямо в прихожей. Там развернуться-то негде, а ему нормально. Я решила сделать вид, что ничего не произошло ― всё равно ведь не вспомнит. Высвободилась осторожно, подсунула ему под голову одну куртку, прикрыла второй, чтобы не мёрз… Плохо, конечно. Он весь день на холоде провёл и под дождём. Гарантированно к утру или чуть позже носом шмыгать начнёт и чихать, как Наталья. Но и от меня тоже мало что зависит. Я не лошадь, а он ещё и так качественно отрубился, что на любые внешние раздражители реагировать перестал.
Снова заснуть уже не получилось. Приняла душ, вскипятила чайник, проверила наличие в аптечке противопростудных лекарств. Нашла два пакетика порошка для горячего питья ― сойдёт на первое время, но в аптеку сходить надо.
Нетрезвое чудо начало приходить в себя только к шести часам утра. Поднялся с пола, пробормотал что-то невнятное, зигзагами дотопал до своей комнаты и улёгся там на кровать ― уже подвиг. Я дождалась восьми и сходила в аптеку. Заодно забежала в супермаркет за хлебом, лимоном и мёдом. Разложила это всё по местам и уехала в магазин, потому что Наташе на этот день тоже дала выходной. Всё ждала, что Туманов позвонит или тоже приедет, но он, похоже, весь день проспал. А вечером дома меня ждал сюрприз ― плюшевый белый мишка размером с меня и огромная коробка конфет. Шоколадных.
― Извини, ― виновато и сипло пробормотал Руслан.
― Да нормально всё, ― успокоила я его. ― Вот только у меня аллергия на шоколад, поэтому конфеты сам будешь есть.
― Чёрт, забыл, ― расстроился он и принялся кашлять.
Заболел всё-таки. Сезон такой ― все болеют. Но хотя бы порядок после себя навёл, вешалку обратно на стену пристроил и даже бельё всё грязное постирал. И ужин приготовил, что особенно приятно. Ужинали, правда, в неловком молчании, потому что ему нечего было сказать, а я ни о чём не хотела спрашивать. После ужина Руслан не позволил мне помыть посуду, а когда я вознамерилась удалиться в свою комнату, попросил:
― Подожди. Хочу кое-что тебе рассказать.
― Может, не надо? ― приуныла я. ― В последние и так откровений слишком много.
― Ты спрашивала меня о кольце, ― напомнил он.
― А ты сказал, что это не моего ума дело, ― огрызнулась я. ― Слушай, просто забудь. Ничего не было. Все мы люди, у всех бывают срывы. Я тоже не божий одуванчик, так что ничего сверхъестественного не произошло. Извинений достаточно, откровения будут излишними.
Почему-то расхотелось выяснять, что там такое случилось в его жизни, из-за чего он улыбается теперь раз в пятилетку. Было и было. Зачем прошлое ворошить, если оно к делу не относится? Мне и так непросто, учитывая знание о способе, которым можно обмануть проклятие. За меня этот выбор никто не сделает.
Ушла спать. Ворочалась с боку на бок часа два, а потом всё-таки не выдержала и пошла к нему. Постучалась в дверь ― тишина. Тоже спать лёг. Ушла назад к себе, как говорится, не солоно хлебавши. Вот вроде бы и не хочу ничего знать, а любопытство-то никуда не денешь. Кто меня за язык тянул? Выслушала бы и спала себе преспокойно.
С того дня между нами будто какая-то незримая стена появилась. Не ссорились, но и разговаривать друг с другом стали меньше. Вроде бы и по-старому всё, но уже не так. Октябрь закончился. Начался ноябрь. Шестого у Туманова день рождения, поэтому я начала присматривать для него подарок заранее и неожиданно поняла, что совершенно ничего о нём не знаю. Я даже в комнату к нему за эти месяцы не заходила ни разу, потому что не имею привычки вторгаться в чужое личное пространство. Мы кухню вместо кабинета использовали, чтобы не беспокоить друг друга. Что он любит? Чем интересуется? В одежде не притязателен, туалетной водой пользуется разной, гастрономических пристрастий не имеет. Что подарить? Да и будет ли этот день для него вообще праздником, учитывая, что срок жизни теперь для Руслана останется длиной всего в три года? Купила ему свитер с нейтральным чёрно-белым рисунком ― и просто, и ни к чему не обязывает. Главное ведь в самом факте подарка и внимания, а не в том, что лежит в подарочной коробке.
― Май, мне нужно уехать на неделю, ― заявил Туманов четвёртого числа. ― По магазину вроде проблем нет, но звони, если вдруг что случится.
― Угу, ― кивнула я, переваривая эту новость.
И спрашивать, куда он намылился, неуместно ― мы друг другу никто. Соседи и деловые партнёры, не больше. А я ведь даже начала шерстить Интернет на предмет способа гарантированно зачать девочку. Мысль о том, что такими темпами Руслан скоро начнёт напоминать мне о необходимости поиска другого жилья, пришла как-то сама собой. К этому ведь всё и движется. Мы не сближаемся, а даже начали отдаляться друг от друга.
Он уехал тем же вечером. Шестого числа я купила тортик, бутылку шампанского и отметила день рождения Туманова-младшего в компании плюшевого мишки. А седьмого ко мне в гости заявилась Лариса. Если честно, то я уже даже начала забывать о её существовании. Руслан умудрился как-то так ограничить наше общение, что его родственники все эти несколько месяцев мне на глаза не попадались.
― Уехал? ― искренне удивилась гостья, бесцеремонно войдя в квартиру и уже начав разуваться. ― Куда уехал?
― Он передо мной не отчитывается, я ему не жена, ― ответила я, стараясь, чтобы это прозвучало не обиженно.
― Да понятно, что не жена. У нас двоежёнство законом запрещено, ― небрежно бросила она и в ответ на мой вопросительный взгляд самодовольно осклабилась. ― Так ты не в курсе что ли?
Я была не в курсе, но сестрёнка Туманова сочла своим долгом меня просветить. Пока пили чай с пиццей, которую она принесла, выяснилось, что у Руслана в Набережных Челнах есть законная жена. И пятилетняя дочь. У девочки аутизм и ещё какие-то отклонения. Она пугается мужских голосов и остро реагирует на их источник. Проще говоря, папа такому ребёнку не нужен, поскольку причиняет вред самим фактом своего существования. По этой причине Руслану пришлось уйти из семьи, но развода не было. Врачи сказали, что нельзя полностью изолировать девочку от внешних раздражителей, потому что в будущем её окружение будет состоять не только из женщин. Нужно мягко преодолевать это препятствие, постепенно наращивая нагрузку, чтобы ребёнок привыкал, но жена Туманова просто выставила супруга за дверь, поскольку ей невыносимо видеть страдания дочери.
― Малявка общается только с мамой, тётями и бабушкой, ― беззаботно сообщила мне Лариса. ― Руслану и другим мужикам этой семейки дозволяется только издалека смотреть на ребёнка. Я в прошлом году ездила с братом к ним в гости. Вика нормальная баба, но нервная, а Ульянка милаха. Они, конечно, не правы. Так нельзя. А если ребёнок заболеет серьёзно? В поликлинике ведь не только женщины работают. Нельзя всё до крайности доводить. Это даже не на тепличные условия похоже, а на клетку. Дом большой, забор высоченный… Она же не будет так всю жизнь жить. Угробят ребёнка ещё сильнее, а потом виноватых искать начнут.
― Руслан вообще никак с дочкой не общается? ― хмуро уточнила я.
― Да он хотел бы, но его не пускают, ― ответила мне гостья. ― Он и парик надеть готов, и накраситься, чтобы на бабу быть похожим. И молчать согласен, как рыба, но там всё настолько запущено, что не достучишься. Нет, и хоть трава не расти. Я бы на его месте давно развелась и о другом ребёнке задумалась, но он же принципиальный.
«Скажи спасибо, что ты не на его месте», ― подумала я и пришла к выводу, что Туманов уехал проведать жену и дочь. Взволнованным он перед отъездом не выглядел ― значит, ничего плохого там не случилось. Обманщик. Холостяк он, ага. Можно подумать, за правду его бы линчевали. Понятно, что рассказывать о подобном больно, но никто ведь и не заставлял. Слов «я женат» мне хватило бы с лихвой. Если намерена уложить его в постель, то стратегия, получается, совсем другая нужна. Может, он не просто принципиальный, но ещё и верный? Потому и смотрит сквозь меня, что его сердце другой принадлежит? В таком случае я только время зря потеряю, добиваясь того, чего он не хочет.
Всё осложнилось и зашло в тупик. Проблема в том, что я не знаю, как вывернется моя часть проклятия, когда истечёт отпущенный Руслану срок. Неосторожное слово, приступ злости ― это ещё куда ни шло, но если вспомнить, как обращался с женой Туманов-старший, то там и до уголовной ответственности недалеко. Я точно не хочу угодить за решётку. Это уже чересчур. Да всё и так чересчур. Вообще всё. Какой-то бесконечный кошмар, из которого никак не выбраться, а если просто плыть по течению и ничего не делать, то течение ведь вполне способно и к высоченному водопаду вынести. С какой стороны ни посмотри ― всё плохо.
Дочь. Девочка. У него уже есть ребёнок. Ещё один ни к чему, потому что нет будущего.
Всю неделю, пока Туманов отсутствовал, я изводила себя мыслями о том, как мне лучше поступить. Соблазнить раз несколько, а потом съехать и всё решить самой, чтобы он ничего не узнал. Забеременеть и сделать аборт на ранних сроках. Не имеет значения, мальчик это будет или девочка ― должно сработать. Раз мы никто друг другу, то и отчитываться я ни перед кем не обязана. Я смогу. Не хочется, но на кону ведь не только жизнь Руслана. Моя дальнейшая судьба тоже. Побудем немного в ни к чему не обязывающих отношениях и разбежимся. Пусть и порознь, но дорога каждого из нас так будет долгой. Наверное. Гарантий-то мне никто никаких не давал. Это лишь предположение Ангелины. Голая теория, не имеющая практического подтверждения. Но если других вариантов всё равно нет, придётся довольствоваться имеющимися.
Руслан вернулся днём, когда я была в магазине. Густой аромат роз я почувствовала раньше, чем вышла из лифта ― им весь подъезд пропах. Открыла дверь своим ключом, зашла в квартиру и потянулась рукой к выключателю, чтобы зажечь свет, но не успела ― Туманов перехватил в темноте мою руку раньше, прижал меня к стене и полез целоваться. Я же не настолько глупая, чтобы отказываться от такого подарка судьбы, правильно? Сама этого хотела. Сама придумывала способы, но он придумал их за меня. Мне осталось только плыть по течению и надеяться, что в конце не будет водопада.