Глава шестая (продолжение 2)
- Угостили. – Отмахнулась Валерия Ильинична от Демидова. – Отстань, студент. Твоё дело десятое. Значит, решил за жизнь поговорить? – Зачем-то сняв очки, развернулась хозяйка к Коробову. – Ну что ж? Давай поговорим. Только диктофончик свой паршивый выключи. Впрочем, не надо. – Зло усмехнулась она, промокнув нос скомканным несвежим платком. - Мы своё отбоялись. Пускай теперь они нас боятся. Время церберов подходит к концу. Они это чувствуют и со страхом ждут, когда наступит наше. А оно уже не за горами. Смешно. Мне сведущие люди рассказали, что эти дуболомы не знают, как себя со мной вести, когда я в массы выползаю. На акции или просто с народом пообщаться. У меня даже свой персональный позывной есть. Менты по рациям меня им обозначают, чтобы постоянно быть начеку. Жаль, что не знаю пока.
- Пока? – Переспросил Пашка, воспользовавшись коротенькой паузой на очередное сморкание. – Уверены, что узнаете?
- Уверена. - Категоричным тоном заявила Новодворская, горделиво приподняв рыхлый подбородок. – Ты не думай, Паша Коробов. Нормальные люди и в милиции, и даже в кэгэбэ есть. Не так много, но есть. Только они не высовываются. Надобности нет. У наших ребят в погонах совершенно другие задачи.
Хозяйка вздрогнула, поскольку из глубины квартиры донёсся телефонный звонок.
- Здесь сидите. – Приказала она, тяжело поднимаясь со стула. – Я быстро. Ох, ноженьки мои, ноженьки! – Жалобно, совсем по-старушечьи простонала Валерия Ильинична, выходя из кухни.
- Всё классно, партнёр! – Без тени ревности во взгляде похвалил Павла Демидов, убедившись, что Новодворская плотно прикрыла дверь. – Нужный тон, считай, в момент поймал.
- Быстро ты меня повысил. – Не удержался от подколки Коробов. – Я почти Гагариным себя почувствовал. Юрий Алексеевич из старлеев сразу в майоры, а я из стажёров в партнё…
- Заткнись! – Грубо оборвал Иван, непроизвольно покосившись на дверь. – Не до шуток сейчас. Шутить потом будем. Я вот что думаю. Линию ты выбрал правильно, осталось только придерживаться и не сбиваться на мелочовку. Проще говоря, не лезть на рожон.
- Чегой-то? – Пашка не то что обиделся на окрик, просто решил поддразнить старшего товарища. – Абрашкин задачу не конкретизировал.
- Не конкретизировал. Поэтому у нас руки развязаны. Считай, полный карт-бланш получили. Абаринов сто процентов материал завизирует. Будем работать на массы. Я считаю, что читателей интересует нынешняя ситуация в ДемСоюзе. Планы на ближайшую перспективу и всё такое. Закинь вопросец про счастливое детство и сразу к главному переходи. Лады?
- Яволь. Ещё будут указания?
- Указания тебе не нужны. – Подчёркнуто серьёзно ответил Демидов. – Просто прими к сведению. Мне один коллега давеча рассказывал, что тётка очень любит провоцировать нашего брата. Так что будь готов и не вздумай вступать с ней в дискуссию. Изначально провальный вариант.
- Думаешь, не потяну?
- Офигел? Забыл, зачем мы сюда пришли? Научись расставлять приоритеты, коллега! Постой-ка, - настороженно прищурился Иван, - ты что, на самом деле решил с ней зарубиться?
- Достал ты меня! – Вспыхнул Павел, но тут же умолк, услышав шаркающие шаги за дверью.
- Из Риги звонили. – Торжествующим голосом оповестила гостей Новодворская. – Многого сказать не могу. Не ваших умишек дело, братцы-кролики. Скажу только, что там кое-что назревает. Кранты вашему Меченому приходят. А чего это вы в стойку встали? – Слегка встревожилась она, заметив, как переглянулись меж собой парни. – Ни дать ни взять кобели легавые. Что я пропустила?
- Всё в порядке, Валерия. Вы ничего не пропустили. – Первым нашёлся Павел. – Просто мы со стажёром Савраскиным Горбачёва давно своим не считаем.
- Ну и правильно. Давайте лучше к делу вернёмся. Не дай Бог, температура поднимется. Я ведь почти как тот мужик, который чуть выше тридцати семи, сразу ласты готов склеить. Докторов принципиально к себе не зову. Боюсь, отравят или вылечат не от того. Сама себе доктор. Лечусь народными средствами. Ладно. Хватит о болячках. С чего начнём?
- Коротенько по детству-юности пробежимся. – Не стал усложнять Пашка, воспользовавшись советом Демидова. – Потом по возрастающей и до нынешних времён. Классический вариант биографии главной советской революционерки.
- Согласна. – Улыбнулась Новодворская, поддавшись обаянию грубоватой лести Коробова. – Только сразу хочу предупредить тебя, Паша Коробов. Не вздумай перебивать, если я начну перескакивать с пятого на десятое. Голова болит. Таблетку приняла, да что-то не помогает. Потом разберёшься и расставишь, как посчитаешь нужным. Только принести на согласование не забудь. Договорились?
- Договорились.
- Ну и хорошо. – С видимым облегчением выдохнула хозяйка. – Честно говоря, я больше к телевизионщикам привыкла. Так что вы у меня как бы первые журналисты-газетчики. Вернее, ты как бы первый, – с ухмылкой поправилась она, - Савраскин не в счёт. Опыта у меня нет, но я точно знаю, что на Западе так принято. Это тебе не совковая цензура.
- Так я не против. – Ответил Павел, неожиданно поймав себя на мысли, что его начинают раздражать бесконечные придирки Валерии Ильиничны к Демидову. «Сколько можно? - подумал он, исподтишка подмигнув товарищу, - один раз сказала и хватит. Нет, блин, пристала как репей». - Начинаем?
- О детстве мне рассказывать особо нечего. – Пожала плечами Новодворская. – Родилась я в Белоруссии, на оккупированной Советским Союзом территории. Благодаря бабушке, детство у меня получилось сугубо индивидуалистическим. Я искренне считаю, что она воспитывала меня правильно: без детского сада, прочих детских коллективов. Это бабуля, а не родители, научила меня читать с пяти лет, за книги усадила, а к другим детям близко не подпускала. Боялась конфликтов, коих в моей школьной жизни хватало. Но это уже когда мы в Москву перебрались. Короче говоря, к четырнадцати годам я уже была вполне сформировавшимся либеральным революционером. Чего улыбаешься? Не веришь, что ли?
- Не рановато ли для четырнадцатилетней девушки? По-моему, в этом возрасте принято…
— Это у тебя «принято»! – Сердито вскинула брови Валерия Ильинична. – И у миллионов таких как ты, воспитанных на ложных идеалах юнцов. В этом возрасте сердце должно питать разум. Лет в тринадцать я прочитала повесть Солженицына. Мне её отец тайком от бабушки подсунул. Я, что называется, проглотила книгу залпом. И вот тогда-то во мне началась борьба антисоветского с советским. Сейчас бы я назвала те метания борьбой Добра со Злом. К сожалению, тогда победило советское, а значит, Зло. Хочешь верь, хочешь нет, но когда началась война во Вьетнаме, я примчалась в военкомат и потребовала, чтобы меня немедленно отправили воевать против американского империализма.
- И чем закончилось?
- Ничем. Посмеялись и выперли. Мелочь, конечно, но в голове отложилось. Короче говоря, когда поступала в иняз, я уже точно знала, чему посвящу свою жизнь. У меня не было иллюзий насчёт собственного будущего. Я была уверена, что мне не придется его закончить. Кстати, - спохватилась Новодворская, - ты хоть раз читал нашу газету?
- Вы сейчас о «Свободном слове»? – Невозмутимо поинтересовался Павел. «А вот и провокация, - подумал он, поблагодарив Демидова коротким взглядом, - Иван был прав. Наверняка тётка решила меня в краску вогнать. Думает, что я сейчас мычать начну».
- Не все номера, - продолжил он без тени смущения, - трудно угадать, где продают, да и дороговато. Ещё повезёт, если за рубль купишь.
- Дороговато. – Сокрушённо вздохнув, согласилась Валерия Ильинична. – Что верно, то верно. Мы её в Прибалтике печатаем, поэтому накладные расходы высокие. Хотя, с другой стороны, свободное слово дешёвым не бывает.
- Согласен. Может, вернёмся к вашим студенческим годам? По-моему, мы несколько отклонились от курса.
- Успеется! Я не зря сейчас о газете вспомнила. Вернее, не так, - подумав, поправилась Новодворская, - я хотела спросить, читал ли ты мою статью «Хайль, Горбачёв!»? Не отвечай, по лицу вижу, что не читал. Я открыто назвала Горбачёва палачом, убийцей и красным фашистом. Но вовсе не потому, что за годы его кровавого правления меня арестовывали без малого двадцать раз. Это моя реакция на события в Сумгаите, Фергане, Тбилиси и Баку. Я считаю, что Горбачев сознательно разжигает межнациональную рознь, чтобы столкнуть народы лбами. Ему и его «прорабам перестройки» власть дороже людских жизней.
Валерия Ильинична отпила чаю и взглянула на Павла чуть растерянными глазами:
- Я, кажется, всё-таки сбилась. Тебя же интересует, как я до «такой» жизни дошла?
- Ничего, Валерия! – Поспешил успокоить хозяйку Коробов. – Вы предупреждали, что возможны неожиданные повороты, и строго-настрого запретили вас поправлять.
- Ну уж нет! Мне поблажек не надо. Ну-ка, напомни, на чём ты меня сбил?
- На инязе. Вы говорили, что когда поступали в институт, то уже точно знали, чему посвятите жизнь, и не строили иллюзий насчёт собственного будущего. А до этого, что проиграли первую схватку, приняв по неопытности сторону зла.
- Ну да. – Кивнула Новодворская. – Почти как в романах Джона Толкина. Читал что-нибудь?
- Нет. – Честно признался Павел. – Слышать - слышал. Читать не читал.
- Зря. В тысячу раз полезнее любой книженции мазохиста Достоевского.
Коробов довольно прохладно относился к творчеству Фёдора Михайловича, однако упоминание о писателе как о мазохисте почему-то вызвало протест:
- И чем же вам Достоевский не угодил, Валерия?
- Мне?! – Искренне удивилась та. – Мне-то он как раз угодил! Хочешь об этом поговорить?
- Если только мы не очень сильно уклонимся от главного.
- Напротив. Ты сможешь понять, почему я выбрала жизнь диссидента. Вернее, революционера. Не переживай, Паша Коробов. Я не собираюсь читать тебе лекции.
Из глубины квартиры снова донёсся телефонный звонок…
Предыдущая часть. https://dzen.ru/a/aA3bgoxtNQTpt-DV
Повести и рассказы «афганского» цикла Николая Шамрина, а также обе книги романа «Баловень» опубликованы на портале «Литрес.ру» https://www.litres.ru/