- «Я тебе верю». Глава 102.
Операция по удалению вен Светланы Владимировны прошла успешно. Она придерживалась рекомендаций врача, и перед сном с удовольствием разглядывала свои помолодевшие ножки. Ходить женщина стала больше, посещая вечерами парк вместе с мужем, Николаем Степановичем.
- Ты никогда не любила физкультуру, а сейчас, смотри - ка, у нас с тобой вечерние прогулки появились? - заметил муж.
- Как ты правильно сказал, это не физкультура, это прогулки. Не хочу такое снова пережить. Хоть и говорил доктор, что операция безболезненная, я бы такое не хотела повторить, - она взяла Николая Степановича под руку.
- Ой, смотри, как женщина на нашу Лизу похожа!
- Да, и правда, походка такая же... только рядом с ней не Эдик, а очень взрослый мужчина какой-то... Нет, это не она, не может быть!
Впереди идущая пара остановилась, и женщина склонила голову на плечо спутника. Они замерли, будто мир перестал существовать вокруг них.
- Давай развернёмся, и обратно пойдём. Неудобно как-то, - прошептала Светлана Владимировна.
- Им удобно, значит, а нам - неудобно должно быть? - спросил муж, ускоряя шаг и чуть ли не волоча женщину за собой.
- Добрый вечер, - громко произнёс он, поравнявшись с парой.
Лиза отпрянула и торопливо сунула руки в карманы брюк.
- Привет, пап. Привет, мам... Какая неожиданная встреча... - промямлила она еле-еле.
- А для нас -то какая неожиданная, ты не представляешь! - тон Николая Степановича был угрожающим. - Не представишь нам с мамой твоего кавалера?
Светлана Владимировна смотрела на дочь так, будто увидела её призрак, а не её саму.
- Добрый вечер, меня зовут Лев Викторович, и мы с Вашей многоуважаемой дочерью коллеги, - он расторопно протянул правую руку для рукопожатия. Массивное золотое кольцо властно сжимало отёкший палец, видимо, приросшее к нему с давних времён.
Николай Степанович пристально смотрел на эту крупную руку, украшенную свидетельством многолетнего брака.
- А как, простите, супруга относится к Вашим вечерним прогулкам с нашей дочерью?
- Вы всё неправильно поняли, я Вас уверяю! Отношения с Елизаветой Николаевной у нас самые тёплые и искренние. Правда, иногда возникают некоторые недомолвки в семьях, и поэтому мы оба, так сказать, люди занятые и серьёзные...
- Даже так? - с преувеличенной заинтересованностью спросил отец, - В таком случае, думаю, Вам, молодой человек, - он хмыкнул, окинув взглядом фигуру Льва Викторовича, - пора домой. Елизавета Николаевна дальше пройдётся с нами, правда, дочь?
- Да, конечно, - Лиза старательно рассматривала сетчатое ограждение погружающегося в вечернюю мглу парка, чтобы не встречаться взглядом с родителями.
Из многолетнего опыта она знала, что молчание матери не предвещает ничего хорошего. Чем дольше оно тянется, тем чернее будут тучи, и ужаснее гроза.
- До свидания, - учтиво поклонился Лев Викторович, и торопливо направился к выходу из парка.
- Ну, и что это было? - медленно спросила Светлана Владимировна, провожая взглядом крупную мужскую фигуру.
- Вы всё неправильно поняли, мы просто работаем вместе. Он, как никто, понимает меня! - Лиза с вызовом посмотрела на мать.
- Правда? А мне помнится, тебя Эдичка понимал, как никто на всём белом свете? Или, может, я ошибаюсь?- Светлана Владимировна с космической скоростью приближалась к фазе «Я тебе говорила!!!».
- Нет, ты не ошибаешься. Раньше всё так и было. Но ведь это он всё испортил! Почему я должна теперь страдать? - Лиза, лишённая тёплого мужского плеча, которое казалось ей спасением от всех несчастий, теряла равновесие и контроль над собой.
- Почему ты такая глупая у меня, дочь? - мать с укором посмотрела на неё.- Очевидных вещей не понимаешь!
Николай Степанович рядом пыхтел, как старый паровоз, забытый на железнодорожных путях. Ноздри раздувались, губы жевали сами себя, грозя оставить кровавые подтёки.
- Коля, ну хоть ты ей скажи, она меня не слышит! - возмущённая женщина искала поддержки мужа.
- Стыдно, Лиза! Как же мне стыдно за тебя! Никогда не думал, что моя девочка, моя хорошая девочка свяжется с женатым типом!
- А может, я устала быть хорошей девочкой? - язвительно улыбаясь, спросила Лиза, и лицо её покрылось бледными пятнами, будто сейчас она покажет другое, своё настоящее нутро. - Всем всё можно: Але можно, Эдику можно! Все вокруг живут, как хотят, я одна всю жизнь живу, как надо. Как должна!
Светлана Владимировна с сочувствием посмотрела на неё:
- Лиза, ты больна. Это пройдёт, и ты будешь очень сожалеть об этом.
- Правда? А тебе -то откуда знать? Или ты что, по себе судишь? - женщина посмотрела на широкую аллею, в которой и след ловеласа пропал.
- Ну что же, дочь. Мы все совершаем ошибки. Видимо, что-то я тебе не объяснила вовремя. Вспомни, как тебе было больно, когда ты про Эдика узнала... - предприняла последнюю попытку разочарованная мать.
Лиза стояла, кривая усмешка застыла на накрашенных для Льва, губах.
- Я и не забывала, мамочка. Ни на минуту, между прочим. А так хочется забыть, - прошептала она на ухо матери. - С ним, - она кивнула на опустевшую аллею, - или с кем-нибудь другим. Понимаешь?
Мать вздрогнула от этих слов, как от удара хлыстом.
- Захочешь поговорить, приходи, я тебе всегда рада, дочь... - Светлана Владимировна почувствовала, как предательски дрогнули губы. - Не гуляй долго, сын волноваться будет.
Произнеся вслух то, в чём себе раньше не смела признаться, Лиза выпустила дремавшего джина из бутылки. Теперь она знала, чего хочет, и для чего она хочет это сделать.
Наутро Лев Викторович поджидал её недалеко от работы, около небольшого кофейного павильона. Если Лиза не станет с ним разговаривать - не беда, он купит с утра стакан кофе, и это не будет выглядеть как его глупая навязчивость. Как только показалась её знакомая фигура, мужчина внутренне заметался. Может, сразу нырнуть за кофейком, и не ждать, что окажешься дураком на глазах у такого количества сослуживцев, спешащих на работу.
Но, встретившись глазами с Лизой, он едва поверил себе. Она шагала легко, широко и свободно, будто путы, ещё недавно связывающие её ноги, теперь были развязаны.
- Доброе утро, - сказала женщина, улыбаясь. - Ты кофе решил с утра испить? - последнее слово звучало странно и двусмысленно.
- Я... просто... по поводу вчерашней прогулки. Так неловко вышло, Лиза, - он пожал плечами, и развёл руки в стороны, будто они встретили в парке крокодила, или ещё какого-нибудь опасного зверя.
- Ничего страшного, - заверила его женщина. - Как-то не подумала, что и родители там могут гулять.
- Наверное, нам больше не стоит там бывать вечерами, - Лев стыдливо огляделся по сторонам. - Можем сегодня к другу сходить вместо парка. Кофе попьём. Он с семьёй уехал на дачу, а мне ключ оставил. Рыбок нужно кормить. За квартирой присматривать, вдруг, протечка или замыкание, - торопливо начал оправдываться мужчина.
Лиза странно улыбнулась одними губами, во взгляде веселья не было ни на грамм.
- Только кофе? - спросила женщина, наблюдая, как выступают крупные капли пота на висках и на шее Льва Викторовича. Как он повёл своей крупной головой, будто волк, почуявший поблизости свежую кровь.
- Можно не только кофе, мы ведь всё уберём за собой... - плечи мужчины развернулись, массивное тело напряглось, готовое к быстрому броску.
- Хорошо, - Лиза ответила так просто и ровно, словно сказала, сколько сейчас времени. - Тогда после работы встретимся? Я в обед буду занята.
- Конечно, - нервно сглотнул Лев Викторович, не смея поверить внезапно свалившемуся на него счастью.
***
Квартира была просторная и очень уютная. В кухне стоял огромный аквариум с крупными золотыми рыбками, вернее, рыбами. На секунду Лизе стало не по себе, слишком строгими они казались. Стена была украшена семейными фото: муж, жена, сын и дочь. На прогулке, на природе, у новенького сияющего авто, на первом сентября, на выпускном у сына. Хотелось послюнявить указательный палец, и потереть по белозубым улыбкам, проверяя их на фальшивость.
Происшедшее Лиза помнила до мелочей. Несколько раз ей хотелось рассмеяться, и сказать: «Ну всё, хватит, пошутили, и будет!»
Аккуратно сложенная на кресле одежда семьянина, годами приученного к порядку. Волнистые волосы, приглаженные ладонями перед восхождением на чужое супружеское ложе, будто и Лев собирался сейчас позировать для фото на кухонной стене.
Когда всё закончилось, Лиза поднялась и прошла на кухню. Вода была мерзкой, тело липким, в горле застрял ком. Мужчина, напротив, выглядел бодрым и помолодевшим. Он взирал на неё с благоговейным трепетом, будто она была феей с волшебной палочкой, только что исполнившей его заветное желание.
Встречи стали повторяться, не часто, но регулярно. Если бы можно было спросить Лизу, зачем тебе это, она, возможно, ответила бы: чтобы почувствовать себя хоть чьей - то волшебницей.
***
Эдик смотрел на расцветающую жену. В ней появилась странная уверенность, тень загадочной улыбки то и дело озаряла лицо. Изменились даже её движения, теперь она, как будто, любовалась собой со стороны.
«- Эти танцы просто творят чудеса, - удивлялся мужчина. - Снова в кафе с Олей завернула после занятий, по бокалу пропустили, это точно.»
Ему даже стало казаться, что отношения между ними налаживаются. Иногда Лиза посмеивалась над его шутками, и уже не косилась, как прежде, словно конь на погонщика с хлыстом в руках.
«- Глядишь, ещё пару месяцев занятий, и мы совсем помиримся...» - приятные перспективы то и дело ночами толкали мужчину в бок, не давая выспаться.
Не спалось и жене Льва Викторовича, но только по другим причинам. Услужливый и внимательный прежде, муж не переставал в последнее время её удивлять. То подарит цветы, то маску для волос, то крем какой-то непонятный. Картина стала вырисовываться, когда однажды за завтраком муж сделал ей замечание.
- Люся, а чего это у тебя руки такие здоровенные стали? - мужчина сел рядом с ней, приложив бицепс к бицепсу. - Что-то я раньше не замечал...
Его глаза опустились ниже, и он во второй раз за минуту неприятно удивил супругу:
- И ляшки у тебя, ох, прости, бёдра... такие внушительные, оказывается!
Они не отрываясь, смотрели друг на друга. Долгие годы, прожитые вместе, научили их «читать» друг друга лучше всякого полиграфа.
Люся, располневшая после четырёх родов, была окончательно и бесповоротно погружена в мужа, детей. Круглосуточно, без устали, трудилась она в качестве «хранительницы очага». Сложно было успеть сделать при такой нагрузке маникюр и педикюр, помыть засаленные волосы. Что проку менять несколько раз на неделе халат, если через день он, неблагодарный, снова выглядит ужасно, покрытый пятнами и подтёками. Грязные кастрюли и сковородки ждали свою заботливую хозяйку, которая ежедневно посвящала им часы своей некогда прекрасной жизни.
Зрение с годами тоже не становилось лучше, и очки с толстыми линзами завершали образ несчастной.
Люся совершенно точно знала, что-то в семейной жизни, неустанно вращающей свои мельничные жернова, разладилось. Что-то было не так. Осень, плаксивая тётушка, сменила весёлую сестричку - Лето. За осенью пришла суровая ведьма Зима. В муже обнаружились какие-то крысиные повадки, привычка оглядываться, то и дело проверять телефон, а затем снова прятать в карман домашних треников.
***
В квартире Антонины Фёдоровны, матери Алексея, начался ремонт. Сначала она была готова ходить за рабочими с ведром и тряпкой. Но вскоре поняла бесполезность своих намерений. Стены, которые громкоголосые суровые мужики штробили, то сыпались кусками цемента, то наполняли воздух в квартире мелкой и мерзкой пылью, какая бывает в кабинете стоматолога при сверлении коренного зуба. Эта взвесь покрывала потолки, полки, стены, забираясь вовнутрь шкафов. Мебель путешествовала из одной комнаты в другую, порождая апокалипсис на отдельно взятой жилплощади.
Теперь женщина, приходя с работы, садилась на диван, или на стул - что было на данный момент свободно от вещей, и смотрела в одну точку. Казалось, этот погром никогда не закончится, и не видать Антонине Фёдоровне квартиры своей мечты в этой жизни точно.
Когда дошла очередь до обоев, женщина расплакалась от счастья:
- Не может быть! Скоро конец!
- Не скоро ещё. Не радуйтесь раньше времени, хозяйка, работы ещё вагон!
Но стены были уже выровнены, на полу местами виднелись меловые разводы, которые после пережитого выглядели не так ужасно.
Ванная и туалет в кремовом кафеле, новая сантехника и мебель - у Антонины Фёдоровны ещё долго перехватывало дыхание при взгляде на такую красоту и чистоту. Иногда она садилась на пол ванной, трогала гладкую прохладу, и радовалась своей посвежевшей жизни.
Вот и вся квартира готова. К удивлению хозяйки, рабочие отмыли всё сами, до последнего пятнышка на новеньких стеклопакетах. Кухонный гарнитур, сделанный по индивидуальному заказу, занимал целую стену в самой важной для женщины комнате
- Всё хорошо, мам? Всё, как ты хотела? - Алексей заглядывал в лицо матери, хотя заранее знал её ответ.
- Что ты, сынок, я о таком и не мечтала! Сколько денег здесь, я даже не представляю, - она покачала головой.
- А тебе и не надо представлять, мам. Да всё хорошо, не мог бы - не сделал бы. Ну, вот и ладушки, - добавил он. - Обмоем по чуть-чуть?
- Давай, - согласилась женщина. - Только я ещё ничего не готовила путём. Знаешь, пока ремонт шёл, как-то привыкла к «подножному корму». То салатик готовый куплю в магазине, то пару яиц сварю. Неудобно было, люди работали допоздна, не будешь при них с кастрюльками бегать.
- Давай домой еду закажем? У тебя номер есть какой-нибудь кухни с доставкой? - Алексей был даже рад, что матери не придётся хлопотать на кухне. Да и времени было жаль, пора было возвращаться в город.
***
Пригород, ещё недавно встречающий гостей скромными одноэтажными домикам, менялся на глазах. Вырастали двух и трёхэтажные особняки, надменно поглядывающие блестящими стёклами в тонких оправах на приземистых старичков - долгожителей. В городской черте земля стоила столько же, во сколько может обойтись строительство всего дома. Прагматичный мужчина, внимательно наблюдавший за ростом нового «старого» микрорайона, скоро определился с выбором. Место ему приглянулось на высоком холме, с одной стороны которого росли густые щетинистые ели.
- Хорошее место, Лёха. Мне нравится, - одобрительно кивнул Толян. - Такой видок больше для крепости подходит, - мужчина беззастенчиво поковырялся в правом ухе указательным пальцем. - Лады, поехали, нам ещё кастинг с тобой проводить, - он, сунув руки в карманы пальто, направился к машине.
- Какой ещё кастинг? - спросил Алексей, спеша за шефом, и успевая оглянуться на ледяную корку участка, сверкающую под лучами сказочно-зимнего солнца.
- Слушай, тебе того, записывать за мной, похоже, пора. Офис новый будет? - спросил Толян.
- Ну да, - согласился Алексей.
- Большой? - широко раскинутые руки подтверждали размах нового помещения.
- Наверное...
- Не наверно, а точно, - утвердительно сказал босс. - И помощницу надо Лере. Бумаг добавилось, объёмы прут. Сам знаешь, не мне тебе объяснять. Во-о-от, - довольно протянул он. - Жена объявление давала, сегодня посмотрим кандидаток. Ты, вернее, посмотришь, я со своей Лерой работать так и буду.
На крыльце толпились девчонки без шапок и штанов, несмотря на зимние минус пятнадцать. В офисе тоже было столпотворение. Брюнетки и блондинки, завитые волосы и прямые, юбки одна другой короче. Лера с улыбкой поглядывала на молодяшек, весьма узкопрофильно понимающих специфику секретарской работы.
- Привет, - поздоровалась она с Алексеем, протягивая две стопки анкет. - Здесь девушки с подходящим образованием, здесь - с неподходящим, или без образования.
Мужчина посмотрел на бумаги в руках Леры. «Подходящих» кандидатур было три или четыре, все остальные пришли напрасно.
- Этих отпускаем, - он кивнул на внушительной толщины стопку. Этих смотрим.
Пока мужчины снимали верхнюю одежду, Лера «разогнала» недовольных девчонок. Из оставшихся четырёх три сразу обращали на себя внимание. Яркий макияж, вызывающие позы - авансы молодости были налицо. Четвёртой была женщина лет около тридцати, в чёрной кофте и чёрной юбке, волосы собраны в пучок, на носу квадратные очки. Её лицо было неприметным, какими бывают равнодушные к себе лица, проходящие сотнями мимо нас в городской толпе.
- У Вас траур? - спросил Алексей, настолько блёклой она казалась на фоне молодых девчонок.
- Нет, я всегда так хожу. Это удобно, - женщина посмотрела на него, как на человека, который сомневается в верности теоремы Пифагора.
- Вы нам подходите, - сказал Алексей. - Завтра приходите.
- Хорошо, - сказала «Очки», как сразу окрестил её мужчина.
- Продолжение следует.
- Путеводитель здесь.