— Боря, приезжай поскорее, матери плохо! Я скорую вызвала, — сообщила соседка Авдотья Марковна старшему сыну своей подруги. — Она мне дверь каким-то чудом открыла, а обратно до кровати без моей помощи уже дойти не смогла!
— У меня работа в банке ответственная, замену найти невозможно. Как я приеду, да ещё из другого города?! — Борис даже закашлялся от возмущения.
— Так что же мне делать? Мы с Раисой в квартире одни. Ладно, так и быть, подожду скорую.
— Авдотья Марковна, я не пойму, а Лида где? Она же за мамой присматривает!
— Лида на смене в больнице, еще домой не пришла. У меня нет ее номера телефона, а твой номер здесь на тумбочке, рядом с кроватью лежит бумажка, — вздохнула старушка.
Борис сразу же позвонил младшей сестре. Кому, как не Лиде, знать, что происходит с матерью? Одинокая женщина, не обремененная детьми и семьей, она постоянно живет в квартире родителей и должна быть в курсе происходящего.
Пока Лида примчалась с дежурства домой, Авдотья Макаровна делала все необходимое, чтобы ее близкая подруга не испытывала ни в чем нужды даже в таком критическом состоянии. А немного позже приехала скорая и увезла Раису Егоровну в больницу.
Увы, обратно в свою квартиру она уже не вернулась. И после того, как прошли последние прощания и утихли слезы и плач, два брата и сестра вступили в перепалку по поводу раздела квартиры
Масла в огонь добавило нейтральное завещание Раисы Егоровны, в котором она призывала своих наследников договориться полюбовно и честно.
— Смотри Борис, вот твои детские альбомы с рисунками, мама хранила их в книжном шкафу, — показала Лида внушительную стопку старшему брату. — Они тебе очень нужны? Может быть, оставишь их здесь? Будет повод почаще приезжать в родительскую квартиру с детьми и рассказывать им о нашей семье.
— В смысле, сюда приезжать?! — удивился Борис. — А разве мы не будем ее продавать?
— Да, — поддержал старшего брата Олег. — Мне деньги сейчас очень кстати будут. Мамы больше нет, помогать некому, возьму свою долю, да хоть дачу куплю, ну или музыкальные инструменты для группы.
— Значит, вы квартиру продавать планируете? — опешила Лида. — А обо мне кто-нибудь из вас подумал?!
— А что думать? — рассердился Олег. — Ты у мамы все время под боком жила, а вот мы с Борькой самостоятельно всего в жизни добились!
— Да, — вторил ему старший брат. — Это ты здесь на медсестру выучилась и никаких забот не знала под крылом у родителей, работала на себя, деньги копила.
— Лида, ты прожила на дармовщинку у матери столько лет, пора и честь знать! — подвел итог Борис. — Всю мебель забирай себе, нам ничего не нужно, точно так же, как все эти бумажки и фотографии!
— Так что сестренка, готовься к скорому переезду. Как только оформим все документы, квартиру мы продадим! — обернувшись у самой двери, заявил Олег.
Братья, на ходу продолжая обсуждение ситуации, с грохотом захлопнули за собой дверь. И только тогда Лида, все время стоявшая перед ними навытяжку, еле переступая ногами от изнеможения, зашла в гостиную и опустилась на старенький диван.
Ей стало сложно понимать своих братьев, укоры которых били прямо в сердце. Одно было ясно, после смерти родителей, сначала отца, а теперь и матери, их дети стали врагами. Два старших брата выступили единым фронтом против младшей сестры. Им нужны были деньги, и только Лиде — сохранение памяти о родителях и место для проживания.
А ведь ей всего тридцать пять, она хорошо выглядит и до сих привлекает внимание многих мужчин. Однако личная жизнь у нее не сложилась. Мама, расставшись с сыновьями, крепко держалась за дочку и уговорила не уезжать из города, а закончить местное медучилище. Она всегда жалела хрупкую, тоненькую Лидочку и боялась, что где-то там вдалеке ее обидят или обманут. Да и вытянуть в материальном плане сразу троих студентов родителям было не под силу.
Поэтому сыновья шагнули в будущее с хорошей стартовой позиции, на полной поддержке родителей. Они оба получили высшее образование, в отличие от Лиды.
— Дочка, ты не обижайся, — часто говорил ей отец. — Пойми, ребятам скоро семьи содержать придется, вот мы с матерью и стараемся не подвести их. А тебе что горевать? Выучишься на медсестру да замуж выскочишь.
Помогать сыновьям родители продолжали еще долго. Ведь им так много было нужно! Одному сразу же после института потребовались деньги на свадьбу, другому — на музыкальное оборудование для собственной группы.
— И разве им откажешь? — делилась с соседкой Раиса Петровна. — Я однажды только заикнулась Борису, что наши с отцом накопления могут скоро закончиться, пусть в дальнейшем рассчитывает только на себя. Так столько упреков в свой адрес услышала, что до сих пор в себя не приду.
— Вы хоть Лиду-то не забываете? — интересовалась иногда Авдотья Марковна. — Дочка у вас хорошая, только и знает, что работа да дом, не ходит никуда. Вы ее хоть приоденьте получше, да сережки золотые на день рожденья купите или колечко.
— Да, Дуня, нам с дочкой вообще повезло! Ничего не просит и не требует, училась на бюджете, теперь работает, сама себя обеспечивает, да еще продукты в дом покупает. Без ее помощи трудно бы нам пришлось, не потянули бы мы мальчишек.
— Рая, а замуж ее вы планируете отдавать? Приданое нужно готовить… Деньги тоже на первое время не помешают…
— Ой, пока нет, пусть все остается как есть. Захочет замуж — придумает что-нибудь. Она девочка умная! А у нас и от сыновей голова кругом идет!
Так и прошло несколько лет. Старшие братья Лиды встали на ноги, каждый нашел свое место в жизни — в семье Бориса появилось двое детей, а Олег стал успешным музыкантом. И хотя оба неплохо зарабатывали, отказываться от родительской поддержки мужчины не собирались.
— Вы же не забывайте, у вас внуки растут! Они ждут всегда ваших подарочков. Антон мечтает об электровелосипеде, а Жене хочется горный велосипед, — напоминал родителям Борис.
— Мам, пап, здоровый образ жизни — это, конечно, замечательно. ну а когда вы мне деньги на заграничную поездку соберете? Я ведь творческий работник, мне для вдохновения нужно хоть иногда сменить обстановку! — интересовался Олег.
— Вот для Лиды, наверное, ничего не жалеете, — упрекнул родителей Борис. — Повезло нашей сестричке, живет здесь с вами, как сыр в масле катается, ни в чем нужды не знает. А нам с братом денег побольше сразу выделить не можете, приходится каждый раз клянчить…
А что же Лида? Лида молчала, ей было жаль старших братьев, живущих в ипотечных квартирах, где-то там далеко, в большом городе. Помогала им и родителям в меру сил, окидывала оценивающим взглядом мужчин, но не видела рядом с собой никого, кто мог бы стать для нее надежным партнером и единомышленником. Да что-то никто и не стремился обрадовать ее предложением руки и сердца. Многим нравились раскрепощенные девушки, более самостоятельные, крепко стоящие на ногах, совсем не такие, как Лида.
Отец болел долго и тяжело. Лиде пришлось нелегко, ведь мама во многом полагалась на ее профессиональные качества и умения. Девушка вынуждена была позабыть о личной жизни и о тех потенциальных женихах, которые только присматривались к ней. Никто из них не хотел взваливать на свои плечи эту тяжкую ношу - мужчины, узнав о проблемах в семье, сразу ретировались.
Братья не приезжали, ссылались на сильную занятость, предпочитали живому общению короткие ободряющие звонки. А через несколько лет после ухода отца заболела мать…
Ей пришлось пройти через боль, только теперь добавилось и безденежье. Маминой крохотной пенсии и ее небольшой зарплаты с трудом хватало на жизнь, Лида покупала еду с большими скидками и уже знала, что ждать помощи от братьев не стоит.
Так и пролетели ее молодые годы. Мужчины в ее жизни, конечно же, были. Лида не была затворницей, как думали многие, но найти себе пару так и не смогла. Теперь же она осталась в одиночестве в квартире родителей, но, получается, и это лишь временно.
Лида поняла, что ей нужно искать жилье, и первое, что она сделала — обратилась к соседке, Авдотье Марковне, старой подруге матери, всегда помогавшей ей с любыми трудностями.
— Лидочка, да неужели такое возможно? — удивилась старушка. — Как же мама о тебе не подумала?
— Она хотела остаться честной перед всеми своими детьми, — вздохнула Лида и заплакала. — Вот только для меня это оказалось не лучшим решением.
— Не плачь, Лидуся, — Авдотья Марковна погладила расстроенную женщину по плечу. — Я постараюсь тебе помочь, поищу подходящие варианты. Знаешь, медсестры в большой цене у нас, стариков, ты не переживай, у меня знакомых много за всю жизнь накопилось, кто-нибудь да предложит комнату. Сама бы тебя к себе пустила, да мой дед такой вредный, порой даже я ему мешаю… Зато вещи и мебель можно увезти к нам на дачу. Она хоть и далеко, но домик там крепенький, не отсыреют и не испортятся, а потом заберешь.
Позвонила соседка только дней через десять. Сказала, что Лиде улыбнулась удача. Как оказалось, ее «вредный дед» обзвонил всех своих родственников, в том числе и самых дальних, и узнал, что его двоюродной сестре, живущей в столице, очень нужна сиделка — зимой она поскользнулась и сломала ногу. Елена Сергеевна всю жизнь прожила одна и теперь ей срочно понадобилась чистоплотная женщина, желательно медсестра.
— Лида, ты ей подходишь! Мы уже созвонились и обо всем договорились. Ты будешь жить и убирать в квартире, ухаживать за ней по мере надобности. Она тебе будет оплачивать все твои труды. Если найдешь подходящую работу — тоже неплохо. Собирайся скорей!
Так Лида и прожила следующие полгода в столице. С Еленой Сергеевной она подружилась, нашла хорошо оплачиваемую работу в частной клинике и начала копить деньги на первый ипотечный взнос. Но тут случился казус. Оказывается, хозяйка квартиры имела на нее далеко идущие планы, поэтому итогом большого скандала стал вызов на дом юриста. Он заверил завещание квартиры в пользу Лиды.
Так ни и живут. Квартиру родителей Лиды продали, а деньги поделили. Правда, снова не обошлось без ссор и подвохов. Братьям очень хотелось увеличить свои доли, ведь они полагали, что их потребности больше, а Лида живет в столице и ни в чем не нуждается. Но Лида впервые в жизни проявила твердость: так ей посоветовала Елена Сергеевна, и Лида была с ней согласна.
— Хочешь, чтобы тебя ценили другие? Значит, никогда не унижайся перед ними, привыкай отстаивать свои интересы, иначе сядут на шею.
Ирина Сах
Живи и радуйся
Дарья бродила по огромному магазину. В нем, как в лабиринте, легко можно было заблудиться – хитроумные маркетологи специально устроили все так, чтобы покупатели не смогли выбраться из плена товарного изобилия, угодливо разложенного на витринах.
- Все, что угодно для души! Чего изволите? Фруктов? Пожалуйста!
В плетеных корзинах (чтобы аппетитнее смотрелось) россыпью драгоценных великанских гранатов красуется спелая черешня. Так и просится в рот. В тонкой пушистой кожице, на ощупь напоминающей щечку невинного младенца, искусно, нарядным бочком обращенные к покупателю, так и манят к себе восхитительные персики. Груши радуют многообразием сортов. Экзотические бананы от зеленых до ярко-желтых, на любой вкус, соседствуют с красивыми, густо-красными, почти бордовыми яблоками. Гроздья винограда, прозрачного, медового, вальяжно свисают из искусно сделанных ящичков, призывая зевак: купите, купите, ну купите же нас!
Дарья полюбовалась налитыми южным, сладким соком, ягодами. Отошла. Проползла мимо холодильников, где за чисто протертыми стеклами тесно друг к другу стояли бутылки, бутылочки, баночки и коробочки с молочной продукцией. Молоко, йогурты, сметана, творог – десятки наименований, сразу и не разобраться, где что.
Можно было бы купить банку зерненного творога в сливках, бухнуть в него пару ложек вишневого варенья и с наслаждением съесть. Можно и сырка взять, козьего, например. Говорят, полезный. Или коктейля молочного со вкусом пломбира – раньше в городском кафе «Буратино» Дарья частенько такой сыну покупала. А теперь, гляди-ка, бери бутылку готового, да пей, сколько хочешь, и в очереди стоять не надо.
При мысли о Саше, сыне, сердце Дарьи тоскливо сжалось. Как давно это было: Сашке восемь лет, они сидят за столиком кафе и смеются. Сашка потягивает через трубочку коктейль, и трубочка, елозя по почти пустому донышку стакана, издает хрюкающие звуки. За Сашку делается даже неловко, но тот не замечает маминого смущения и заливисто хохочет. Где теперь Дарьин Сашенька? Нет его на свете. Его нет, и кафе «Буратино» тоже нет – в небольшом павильоне на Вокзальной улице теперь расположен модный суши-бар. Что это за суши-бар, Дарья не имеет никакого понятия – она пробегает мимо, стараясь даже не глядеть на витрину.
Около продолговатых ящиков с замороженными полуфабрикатами какая-то пара застряла:
- Да возьми ты сразу в упаковке. В них льда меньше! – говорит женщина средних лет, коротко стриженная, в смешных парусиновых штанах.
Но ее супруг не слушает: специальным совочком ссыпает в пакет красных, похожих на российскую медведку, то ли жуков, то ли раков неаппетитного, диковинного вида.
Мужчина – ровесник Саши. Он совсем не похож на сына Дарьи: Саша был высок и жилист, а этот, наоборот, коренаст и грузен. У Саши темные волосы и карие глаза, а у мужчины светлый ежик на круглой крепкой голове и глаза светлые. Разве что улыбка одинаково открытая и добрая. Дарья не удержалась:
- А что это такое вы сейчас берете?
Женщина ответила:
- Креветки. – Она взглянула на Дарью, и поспешно добавила: - Но они вам не понравятся.
- Почему?
- Ну… вы раков пробовали? – мужчина вмешался в разговор, - так они раков напоминают. Сваришь с укропчиком и трескаешь под пивко.
Дарья улыбнулась и призналась, что никогда не пробовала раков.
- Да ладно, уж любой парень наловит! – сказал мужчина.
- Да у нас в семье не было мужиков-то, одни девки. Отца убило на войне. Остались мама да нас трое. Какие там раки. Нет. Не пробовала.
В глазах незнакомого мужчины плеснулся жалостливый, понимающий интерес. И этот его интерес вдруг толкнул Дарью к нему ближе. Будто открылась запертая дверь, и кто-то ее ласково позвал внутрь, из морозной, стылой нежити в тепло уютного дома.
Плотину, тщательно сдерживаемую стеной долгого молчания, наконец прорвало. Дарья заговорила. Она рассказала незнакомцу про похороны мужа год назад, про то, как сын ушел вслед за отцом через три месяца. Про то, как она осталась совсем одна, и даже невестка не приехала, и внучка, наверное, не знает, жива бабка или нет. И что ей сегодня день рождения, и она решила купить что-нибудь вкусненькое, но не знает, что. Ничего совсем не хочется. И что ей исполнилось восемьдесят семь лет, и родом она из деревни Дыми, и там, в деревне Дыми, она видела, как немецкие летчики стреляли по домам, а мама отгоняла ее от окна… И что ей так не хватает Сашеньки, а он совсем ей не снится, Колька, паразит, каждую ночь ее бранит, поедом ест, а Саша так и не приходит…
Только бы не ушла эта пара, только бы выслушала ее. Она так давно ни с кем не разговаривала…
. . . ДОЧИТАТЬ>>