Мой муж Коля ушёл в воскресенье. Обычное такое воскресенье. С запахом блинов и свежезаваренного кофе. День, когда мы обычно никуда не спешили. Я даже не сразу поняла, что он ушёл навсегда.
— Я к Маше — сказал он, застёгивая куртку у порога. — Помогу с кранами.
Я кивнула, не отрываясь от книги. У нашей соседки вечно что-то текло, ломалось, требовало мужской руки. Маша, третий этаж, квартира напротив лифта. Высокая, с веснушками и пышными волосами, которые она собирала в небрежный пучок. Разведена. Сын в армии.
А через два часа пришло сообщение. Короткое, как выстрел. "Прости. Я остаюсь у неё. Поговорим завтра."
Вот так просто. Десять лет брака уместились в одно сообщение.
Я сидела на кухне и смотрела на пустую чашку. Нам было хорошо вместе. По крайней мере, я так думала. Мы не ругались, почти. У нас были общие планы. Копили на новую машину. Иногда ходили в кино. По выходным выбирались в парк. Обычная жизнь обычных людей.
Утром я проснулась с опухшими глазами и странной пустотой внутри. Будто кто-то выкачал весь воздух из квартиры. Потом долго стояла перед шкафом, не понимая, что надеть. Зачем-то пересчитала свитера Коли. Их было семь. Он всегда говорил, что этого достаточно — по одному на каждый день недели.
А потом — работа, фальшивые улыбки, механические ответы на вопросы. Обычный рабочий день.
Вечером я ждала его прихода или звонка. Но позвонила его мама.
— Оленька, ты как? — голос у неё был виноватый. — Коля уже вещи забрал?
И тут-то меня и накрыло. Все уже знали. Все. Даже свекровь. А я, как последняя дура, чашку, его любимую с утра, вымыла.
Он явился через неделю. Чужой, с новой стрижкой и виноватым взглядом. Собрал свои вещи в два больших чемодана. Оставил ключи на тумбочке в прихожей.
— Это какое-то помутнение, Оль, — сказал он, стоя в дверях с чемоданами. — Я сам не понимаю, как так вышло.
— Всё ты понимаешь, — ответила я, разглядывая трещину на плитке у порога. — Просто она моложе. И веснушки эти дурацкие. И ноги от ушей.
— Дело не в этом.
— Да всегда дело в этом, Коль.
Он ушёл...
А потом начались серые будни. Работа-дом-работа. Вечера перед телевизором. Разговоры с мамой по телефону. "Как ты там? Держишься?" Конечно, держусь. А что ещё делать?
Я выкинула его зубную щётку. Потом долго плакала. Глупо, да? Это же просто зубная щётка.
Первые месяцы я старательно обходила третий этаж. Заходила в подъезд и смотрела — если лифт на третьем, поднималась пешком. Перебирала варианты — что я могла сделать не так? Где ошиблась? Когда он разлюбил?
А потом я встретила её в магазине. Она выбирала фрукты, а я застыла у молочных продуктов, не зная, куда деться.
— Оль, привет, — сказала она, подходя. Как будто ничего не случилось. — Как ты?
— Нормально, — голос предательски дрогнул. — А вы... как?
— Хорошо, — она улыбнулась. — Коля такой... Ты же знаешь. Заботливый очень.
Знаю. Конечно, знаю. Это мой муж. Был. Я побросала продукты в корзину и сбежала. Расплакалась прямо в машине. Телефон пиликнул сообщением. "Извини, если задела. Николай просил передать, что хочет забрать свой велосипед. Можно?"
Его велосипед стоял на балконе. Пыльный, с проколотым колесом. Коля купил его три года назад, катался всё лето, а потом забросил. "Пусть забирает", — набрала я и отправила сообщение.
А через семь месяцев она позвонила в дверь. Стояла на пороге, нервно теребя ремешок сумки. За её спиной маячил Николай, как тень.
— Нам надо поговорить — сказала Маша, глядя мне прямо в глаза. — Можно войти?
Я пропустила их в квартиру. Странное чувство — видеть бывшего мужа в своём доме, но уже как гостя. Чужого человека. Они сели на диван. Я — напротив, в кресло.
— Понимаешь, Оль... — начала она и запнулась. — У нас ситуация такая... Неловкая.
Николай смотрел в пол. Трус.
— Мы ждём ребёнка, — выпалила она. — И нам нужна квартира побольше.
Я моргнула. Не поняла сначала.
— Квартира у нас… — продолжила Маша. — Маленькая. Однушка. А у вас... У тебя... Двухкомнатная.
— И что? — я всё ещё не понимала, к чему она клонит.
— Мы подумали... Может быть, ты бы согласилась на обмен? Твоя двушка на мою однушку. С доплатой, конечно.
Я смотрела на неё и не верила своим ушам. Она что, серьёзно?
— Маша — медленно произнесла я. — Ты сейчас предлагаешь мне отдать мою квартиру, чтобы вы с Николаем могли растить там своего ребёнка?
— Ну, если так грубо формулировать... — она нервно засмеялась. — Просто подумай. Тебе одной зачем столько места? А нам нужно где-то жить.
Я почувствовала, как внутри поднимается волна. Не горе, не обида. Ярость. Чистая, обжигающая ярость.
— Вон — тихо сказала я.
— Оля, ты не понимаешь... — начал Николай.
— Вон! — я уже кричала. — Оба! Убирайтесь!
Они ушли. А я стояла посреди квартиры и трясло меня крупной дрожью. Не от горя — от злости. И тут я поняла, что впервые за семь месяцев чувствую себя по-настоящему живой.
Вечером позвонила свекровь.
— Оленька, ты извини их, — голос у неё был усталый. — Они не подумали.
— Нет, Анна Петровна, — ответила я. — Они как раз хорошо подумали. Только просчитались.
— Девочка моя, не таи зла. Ребёнок ведь не виноват...
Я молчала. Свекровь вздохнула.
— Я ему всегда говорила, что ты — лучшее, что с ним случилось в жизни. А он... Эх, Коля, Коля.
Окончив разговор, я посмотрела на своё отражение в оконном стекле:
— Ну что, Оля, — сказала я вслух. — Поехали дальше?
И впервые за долгое время мне показалось, что я вижу впереди свет. Не конец туннеля, нет. Просто маленький огонёк. Мой собственный. И он никуда не денется, даже если дуть на него изо всех сил.
На следующий день я наконец подала документы на развод.
Три дня не отвечала на звонки Николая. На четвёртый взяла трубку.
— Оль, ну прости. Маша не подумала. И я тоже, — голос у него был виноватый. — Мы не имели права просить тебя об этом.
— Не имели, — согласилась я.
— Просто ситуация сложная. Ребёнок скоро. А жить негде.
— А ты знаешь, Коль, — перебила я его. — Мне ведь действительно много места. Я решила сдавать вторую комнату. Студентке. Уже договорилась.
— Правда? — он даже обрадовался. Думал, я шучу.
— Правда, — я улыбнулась в трубку. — И ещё, Коль. Я на курсы записалась. Английский подтяну. Может, в Лондон махну...
В трубке повисла тишина.
— Оля... — начал он. — Ты там это... Держись, ладно?
Я засмеялась. Впервые за долгие месяцы. Искренне, от души.
— Да я, Коль, только начала.
Повесила трубку и открыла ноутбук. Билет в Питер на выходные. Давно хотела съездить, да всё не с кем было. А теперь — сама. Почему бы и нет?
Свою соседку по квартире, Дашу, я нашла через неделю. Студентка-второкурсница, тихая, вежливая. С кучей книг и огромным желанием жить отдельно от родителей.
— Только вы не подумайте, — затараторила она при встрече. — Я не шумная. И готовить умею. И убираюсь сама.
— Да ладно тебе, — отмахнулась я. — Главное, чтобы человек был хороший.
Вечером мы пили чай на кухне. Она рассказывала о своих занятиях, я слушала и думала — как же хорошо, что в доме снова есть голос, кроме моего собственного.
А через две недели в дверь снова позвонили. На пороге стоял Николай. Один, без Маши.
— Поговорить надо, — сказал он тихо.
— Проходи, — я пропустила его в квартиру. — Только недолго. У меня планы.
Он прошёл на кухню, сел за стол. Наш стол. Который мы выбирали вместе.
— Я всё испортил, да? — спросил он, глядя на свои руки.
— Не знаю, Коль, — честно ответила я. — Может, и нет. Может, так и должно было случиться.
— Оль, я запутался, — он поднял на меня глаза. — Я не знаю, что делать.
— А чего ты хочешь? — спросила я, присаживаясь напротив.
— Не знаю, — он покачал головой. — Маша... Она хорошая. Правда. Но иногда мне кажется... Что я совершил ошибку.
Я смотрела на него и думала — вот он, тот момент, которого я ждала больше семи месяцев. Когда он признает, что был неправ. Когда попросит вернуться. И что я чувствую? Торжество? Злорадство?
Ничего.
— Коль, — я взяла его за руку. — У вас будет ребёнок. Это не ошибка. Это жизнь. И тебе нужно быть там. С ними.
— А как же ты?
— А я буду здесь. Или в Лондоне, или в Питере — я улыбнулась. — Или ещё где-нибудь. Но точно не в твоих сомнениях…
Он ушёл...
Впереди была новая жизнь. Моя собственная.
Рекомендую:
Подписывайтесь, чтобы не пропустить следующие публикации.
Пишите комментарии 👇, ставьте лайки 👍