Глава 20.
Всю ночь Максим не смог сомкнуть глаз. Даже принятое снотворное не смогло его свалить. От него было только хуже. Голова утром болела, кофе не помог, и он не знал, что ему делать. Выпил обезболивающее и поехал к Жене. У него было три часа, чтобы с ней увидеться. Постучав к ней в кабинет и услышав – Войдите – он открыл двери. Женьку он не узнал: бледная, под глазами синяки и глаза красные, он был не лучше.
– Можно?
– Да, войди – сказала она спокойно – Что-то случилось?
– Он увидел её взгляд — ровный и спокойный, и вдруг понял, что все бури, которые он пережил, он смог пройти только благодаря этому ровному свету её глаз и любящему сердцу. А теперь ему придётся идти в одиночку. Потому что это называется выбор. И он его сделал. Она не простит
– Да, случилось, от меня ушла жена.
– Максим, так это не случилось, а закономерный поступок после твоей измены, я же тебе всё написала в записке.
Она очень переживала его измену, он и сам ужасно сожалел о своём поступке, но это было одно из тех событий, которые иногда случаются, и сейчас он никакими силами не мог изменить прошлое. Мало того, он с досадой сознавал, что Женя не позволит ему забыть о том, что произошло. Вероятно, он это заслужил.
– Женечка, мы должны поговорить, мы столько лет вместе, что…
– Что тебя это не остановило переспать с первой попавшей девкой и родить сына.
– Да, я виноват, очень виноват, но мне плохо без тебя
– А мне плохо с тобой. Иди, Максим. У меня много работы, и если тебе будет легче от этого, то я медленно умираю, мне очень плохо, оставь меня, не добивай.
– Женечка!
– Всё, Максим, я держусь из последних сил. Пожалей меня.
– Хорошо, но я могу тебе звонить?
– Зачем? У тебя есть Настя, прекрасный сын, ты, кстати, ДНК сделал, мало ли?
– Конечно, сделал, ещё когда он был крохой.
– Ну, ладно, а то чужого воспитывать обидно.
– Я юрист, Женечка, если ты не забыла.
– Да, я помню.
Она говорила тихо, без истерик, но не потому, что ей было всё равно, а потому что у неё не было сил, они разом покинули её, а работу никто не отменял. Максим ехал в офис на последнюю встречу с клиентом перед судом. Он был уверен в победе, с такими аргументами он не мог проиграть. Свидетели были серьёзные, с каждым из них Вольский встретился, обговорил каждое слово и теперь был спокоен. Звонил телефон, и это была Настя
– Да, слушаю.
– Максим, Миша заболел.
– Настя, если ты помнишь, я адвокат, а не врач. Тебе сказать номер телефона скорой помощи? Что ты хочешь от меня, чтобы я всё бросил и прилетел к тебе лечить Мишу.
– Он твой сын
– Я от него не отказываюсь, но и лететь, по твоему звонку за тысячу километров не собираюсь. Не справляешься, я его заберу.
После этого он услышал короткие гудки. Она не могла придраться к нему, алименты он платил аккуратно, сверх этого, всё покупал ребёнку, но ей хотелось, чтобы он дал ему свою фамилию
– Я женат – в который раз повторял ей Вольский и ты эта знала, залезая ко мне под одеяло. Я ничего менять не собираюсь. Тебе трудно с ребёнком, я его заберу.
После этих слов Настя становилась тихой и подолгу ему не звонила. Встреча с клиентом прошла хорошо, Вольский, как всегда, собирался придерживаться жёсткой тактики, которая уже не раз приносила ожидаемый результат, недаром он пользовался репутацией не только жёсткого, но и квалифицированного адвоката по семейным делам, только вот свою семью сберечь не смог.
- Суд назначен на завтра – прощаясь с клиентом, напоминал Вольский – будьте собранным, спокойным и не забывайте, что я вам говорил.
– Да, да, я помню, если всё закончится, как я хочу, вас ждёт большой гонорар, в виде хорошей премии и в дальнейшем богатые клиенты.
– Не люблю забегать вперёд, но сейчас скажу: наше дело правое, победа будет за нами.
Уезжая, Максим пообещал встретиться с клиентом на следующий день в десять
– Не опаздывайте – предупредил он его.
Вечером он ещё раз прошёлся по документам, всё проверил, сложил в папку и лёг пораньше отдыхать, завтра должен был быть трудный день, и Максим к нему готов. А Женя в пятницу вечером уехала домой
– Герман, я вернусь в понедельник, во вторник у меня суд
– Я помню, отдыхай и набирайся сил.
Ему было тяжело смотреть на неё. Она вроде ходила, вела разговоры с клиентами, но живой он её не чувствовал. Она всё ещё любила того мужчину и ничего с этим не могла поделать. Они оба были полуживые: что Макс, который сам создал эту ситуацию, что Женя, которой гордость не позволяла простить мужа. Маме Женя ничего заранее не говорила, но это же мама, ей и говорить ничего не надо было, ей все сказали глаза дочери.
– Мама – бросилась к ней Женя, мне плохо, очень плохо.
– Я вижу, моя родная! Раздевайся, иди полежи в тёплой ванне, потом поговорим.
– Мама все эти дни была со мною рядом, когда я едва могла заставить себя встать с постели, когда слёзы душили и вздохнуть было тяжело. Родители поддерживали меня как никто другой. Мы шли с мамой гулять к Волге, о многом говорили, мама рассказывала о себе, сколько она ошибок наделала, старалась успокоить и сказать, что каждый человек делает в своей жизни столько ошибок, что диву даёшься.
– Ты что, хочешь сказать, что Максим имел право на эти ошибки? Я должна проглотить наличие у него любовницы и сына?
– Нет, дочь, я совсем не о том хочу сказать. Я понимаю тебя, ты одна в квартире, в этой щемящей тишине, которая режет больнее острого ножа, ты всё равно ждёшь его звонка, хотя сказала ему ни-ни. Поверь, каждый день тишины в твоей квартире – это отказ твоего мужа бороться за тебя, он тоже смиряется с этой ситуацией.
Поверь, пройдёт день, потом другой, и с каждым уходящим днём будет уходить и твоя боль. Да, это тяжело, очень, но не смертельно. Главное, ты реши для себя, хочешь ли ты где-то в глубине души его простить или это твёрдое нет вашим семейным отношениям. И тебе сразу будет проще жить и принимать решения.
– Я его люблю.
– Понимаю, поэтому и решение принять трудно, он тоже тебя любит, и при всём его кобелином поступке, ему также тяжело.
– Он уже молчит два дня: не приходит и не звонит
– Это его решение, не изводи себя.
– А если он женится на этой Насте? Я сразу умру, мама.
– Тогда нужно уезжать, чтобы не сойти с ума.
Женька замолчала, задумалась и стала ещё грустнее. В понедельник утром она выехала в Москву. Ей стало немного легче, она отдохнула, выспалась и, наконец-то, наелась. У мамы всё так вкусно. В эти три дня она превратилась снова в маленькую девочку, у которой не было ни забот, ни хлопот.