Алина с детства привыкла быть опорой. Когда другие девочки играли в дочки-матери, она по-настоящему варила суп, подметала пол и укачивала младшего брата. Мама работала санитаркой в больнице, приходила поздно, уставшая, и говорила:
— Ты у меня молодец. Без тебя бы не справилась.
Отец ушёл, когда Алине было девять. Мать не плакала при детях, но Алина слышала, как ночью она шмыгала носом в подушку. Тогда она решила: будет сильной. Ради мамы. Ради брата. Ради семьи.
Шли годы. Алина училась, подрабатывала, заботилась о доме. Брат рос баловнем: его жалели, хвалили, носили на руках. Алина не обижалась. Она верила: так надо. Мальчику сложнее без отца. Она справится.
Когда пришло время поступать в университет, Алина не ждала помощи. Она сама готовилась, сдавала экзамены и поступила на бюджет. Училась на дневном, а по вечерам подрабатывала репетитором и оформляла фриланс-заказы. При этом продолжала вести хозяйство, помогала брату с уроками и гладила рубашки маме на работу. Мама смотрела на это как на должное:
— Ты умная, справишься. Зато брату надо помочь. Он ещё маленький.
После окончания школы Алина не ждала ни помощи, ни поддержки. Мать лишь скользнула по ней равнодушным взглядом:
— Сама захотела — сама и поступай. Я свою жизнь уже прожила.
Алина села за подготовку, как за последнюю соломинку. Днём помогала по дому — готовила, стирала, убиралась, следила за младшими братом и сестрой, делала с ними уроки. Иногда даже отвозила их в школу или на кружки, если мать "устала". А по вечерам садилась за учебники. У неё не было репетиторов, платных курсов, ноутбуков или модных гаджетов. Только старая библиотека и огромное желание вырваться в нормальную жизнь.
Она поступала в педагогический — мечтала стать учителем начальных классов. Её приняли на бюджет. Когда пришло письмо с зачислением, Алина плакала. От счастья и от усталости. Мать лишь усмехнулась:
— Ну вот, теперь и кормить тебя институт будет. Хоть какая-то от тебя польза.
Учёба далась непросто. Вставала в шесть, чтобы приготовить завтрак младшим и собрать их в школу, потом — занятия в вузе, по вечерам снова уборка, готовка, уроки с братом. Свои конспекты она разбирала ближе к полуночи.
Но Алина не жаловалась. Она знала, зачем это всё. Это был её билет. Её путь. Её выбор.
Так начинался её самостоятельный путь. Никто не подталкивал её вперёд, не открывал двери — она сама прокладывала себе дорогу. Среди бессонных ночей, чужих заказов и вечного недосыпа она строила себе будущее, веря, что всё это ради светлого завтра.
Когда брат поступал в университет, денег не было. Алина уже работала дизайнером, снимала угол и почти всё отдавала матери:
— Пусть он учится. У него голова светлая. Ты — девочка, тебе и так просто, — говорила мать.
Но брат не блистал в школе. Ему удалось поступить только на платное отделение, и тогда мать прямо сказала Алине:
— Ты обязана ему помочь. Он же твой брат. А ты уже работаешь — потянешь.
Алина сжимала зубы и кивала. Потому что так привыкла. Потому что надеялась: потом всё изменится.
Когда брат был на четвёртом курсе она решилась на важный разговор с матерью. Голос её дрожал, но внутри была стальная решимость:
— Мама, я больше не могу оплачивать его учёбу. Четыре года — это немало. Он взрослый человек. Может подрабатывать, как и я когда-то. У меня своя жизнь, свои планы, свои обязательства.
Мать вспыхнула:
— Вот как? Значит, чужому мужику ты всё отдашь, а родному брату — ни копейки? Забыла, кто тебе пел колыбельные? Забыла, как мы тебе место под солнцем протаптывали?
Алина смотрела в глаза матери и молчала. Она слышала эти слова много раз, но впервые они не причиняли боли. Она знала: всё это ложь. Никто ей ничего не протаптывал. Всё, что у неё было, она выстрадала сама.
— Я не предаю семью. Я просто впервые выбираю себя, — спокойно сказала она.
И тогда впервые вышла из дома не с чувством вины, а с лёгкостью в груди.
Она встретила Андрея случайно — в маршрутке, когда у неё рассыпались документы. Он помог собрать, предложил кофе. Через полгода сделал предложение. Алина была счастлива. Как будто впервые за всю жизнь думала не о ком-то, а о себе.
Мать встретила новость холодно:
— И ты оставишь нас? Мы что, чужие стали? Брату нужна помощь. А ты с каким-то мужиком жить собралась?
Алина не ссорилась. Объясняла, что Андрей хороший, что они рядом будут, что она не бросает семью. Мать смотрела сквозь неё:
— Зря я в тебя столько вложила. Стала эгоисткой.
После свадьбы Алина уехала в другой район. Не за границу, не в другой город — просто на съёмную квартиру, которую они с Андреем могли себе позволить. И начались звонки:
— У нас проблемы. Ты обязана помогать. Ты что, забыла, кто тебе всё дал?
Алина присылала деньги. Сначала каждый месяц. Потом — реже. Когда забеременела, пришлось сократить расходы. А через месяц мать сказала:
— Раз ты выбрала чужую семью, забудь нас. Ты нам больше не родня.
Алина сидела на полу кухни и смотрела в одну точку. Андрей молча обнял её.
— Она не имела права так говорить, — прошептал он. — Ты не виновата, что выросла раньше других.
Родилась дочь — Маша. Маленький комочек счастья. Никто из семьи не позвонил, не написал. Ни открытки, ни письма. Только тишина. Алина плакала по ночам, но наутро брала себя в руки. Рядом были Андрей и дочка. Этого было достаточно.
Годы шли. Маша пошла в садик, потом — в школу. Андрей открыл своё дело, Алина рисовала обложки для книг, вела блог. Их жизнь была обычной, тёплой, настоящей. Без упрёков, без крика, без вечного "ты должна".
Спустя семь лет раздался звонок в дверь. Андрей был на работе, Маша — в школе. Алина открыла.
На пороге стояла мать. Поседевшая, сутулая, с чужими глазами и каким-то чужим лицом.
— Брат под следствием. Его обвиняют в аварии. Пьяный был. За рулём. Там пострадавшие. Его могут посадить, — выдохнула она. — Мы… мы не справляемся. Ты единственная, кто может помочь. Ты ведь старшая сестра.
Алина застыла. Её дыхание стало тяжёлым. Перед глазами — всё сразу: как она таскала на себе семью, как отказывалась от всего, чтобы брат учился… и вот чем это кончилось.
— Он же бросил институт, — вдруг сказала она. — Тогда, когда я сказала, что больше не могу платить. Я же предупреждала. Он мог работать. А вы — вы сказали, что я предательница. Что эгоистка. Что выбрала "чужого мужика". А теперь вы снова у моей двери.
Мать подняла на неё глаза. Слёзы, злость, усталость — всё перемешалось в них.
— Это ты во всём виновата. Если бы продолжала платить, он бы не связался с этими. Не сел бы за руль. Не пил бы. Ты бросила нас.
Алина молчала. А потом шагнула назад и закрыла дверь. Без крика. Без истерики. Без объяснений.
Алина стояла в дверях ещё несколько минут после того, как мать исчезла из виду. Потом медленно закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Квартира была тихой. Только тикали часы на кухне и слышался еле уловимый гул из улицы.
Она прошла в комнату и села на пол, поджав под себя ноги. На коленях лежали руки — чужие, усталые, но крепкие. Рядом стояла чашка с остывшим чаем, оставшаяся с утра.
Алина не плакала.
В груди было пусто, но эта пустота больше не пугала. Не давила. Она была похожа на тишину после долгой метели. Когда не ждёшь весны — просто замечаешь, что снег перестал идти.
Из детской донёсся смех — Маша вернулась из школы. Алина поднялась, поправила волосы, взяла чашку и пошла на кухню.
Жизнь продолжалась. Без сцен. Без истерик. Без вечного долга, который нельзя отдать. И это было уже не плохо. Просто — по-другому.
Вот такая история, друзья. Напишите, пожалуйста, что вы думаете об этой истории. Не забудьте подписаться на канал и поставить лайк. Всего Вам доброго. До свидания!