Глава 54
Я бросила взгляд в сторону и увидела, как Надежда Михайловна сидит за соседним столиком, широко раскрыв глаза. Ее выражение лица было тревожным. Сразу же вскочив с места, я подошла к ней.
– С вами все хорошо? – обеспокоенно спросила я.
– Д-да… Все в порядке, – ответила она, но голос ее звучал неуверенно. Она по-прежнему смотрела в одну точку – туда, где Вадим играл с маленькой Аней. – Не могли бы вы пройти со мной к тому столу?
Разумеется, я согласилась. Мы направились к одному из укрытых от солнца столиков, вокруг которого стояли четыре удобных стула. Надежда Михайловна аккуратно поставила поднос с чашками на поверхность стола и повернулась ко мне. В ее глазах читалось что-то большее, чем просто беспокойство.
– Аня приехала в наш детский дом всего два месяца назад, – начала она, и я затаила дыхание. – До этого момента она ни с кем почти не общалась. Более того, не позволяла мужчинам приближаться к себе. Любой контакт вызывал у нее панический страх.
Я обернулась и посмотрела на малышку, которая сейчас смеялась, когда Вадим щекотал ей животик. Картина показалась мне невероятной – совсем недавно эта девочка была замкнута и напугана, а теперь смеется без оглядки.
– То есть… – начала я, но не успела закончить мысль.
– Вадим – единственный человек, кто смог пробиться сквозь ее внутреннюю стену и вызвать доверие, – закончила за меня Надежда Михайловна.
Я закрыла рот ладонью, пораженная услышанным.
– Но почему? Что с ней произошло? – мой голос задрожал, сердце сжалось от одной лишь мысли о том, через что прошла эта маленькая девочка.
– Мать Ани стала жертвой жестокого обращения. К сожалению, ее муж в конечном итоге убил ее. Аня была свидетелем всего ужаса, который происходил перед её глазами. Это сильно травмировало ребенка. После ареста отца девочку забрали социальные службы и привезли к нам. Но с тех пор она боялась каждого человека, особенно мужчин.
– Господи… – шепнула я, чувствуя, как мои глаза наполняются слезами. Рука сама собой легла на грудь, будто пытаясь сдержать боль внутри. Но сдерживать эмоции стало невозможно – я не выдержала и разрыдалась, представив, как одинокой и испуганной должна была быть эта крошечная девочка.
Внезапно я почувствовала, как меня обняли сильные руки. Они окружили меня теплом и надежностью.
– Любимая, что случилось? Почему ты плачешь? – Вадим нежно взял мое лицо в ладони и заглянул в глаза. – Скажи мне, мой ангел, – его голос был полон тревоги и любви.
– А где Аня? – первым делом спросила я, обеспокоенная судьбой девочки.
– Она в безопасности, играет с Татьяной, – он указал в сторону, где действительно виднелись две фигурки на траве. Аня больше не смеялась так же радостно, как раньше, но, казалось, с ней ничего не случилось. – А теперь, прошу тебя, расскажи, что происходит.
– Я объясню, – взяла слово Надежда Михайловна, и я благодарно взглянула на нее – в тот момент я не смогла бы говорить, не разревевшись снова.
Мы все сели за стол, и Надежда Михайловна подробно рассказала Вадиму всю историю Ани. Я смотрела на него, заметив, как напряглись его плечи, а кулаки сжались при каждом новом слове. Его лицо потемнело, и даже мне стало немного не по себе от его реакции.
– Но почему именно мы? Есть ли какие-то причины, почему она ведет себя с нами иначе? – спросил он спустя некоторое время, уже более спокойно.
– Возможно, она увидела в вас то, чего ей так долго не хватало – образ матери и отца. Именно это дало ей ощущение безопасности и семьи, – мягко ответила Надежда Михайловна.
– Но мы… – начала я, но фраза оборвалась, потому что в этот момент подошла Татьяна, держа на руках Аню. Увидев нас, девочка потянула руки вперед, явно желая оказаться рядом.
С легкостью я взяла ее на руки, и она сразу же положила голову мне на грудь. Еще до этого я восхищалась этой малышкой, но теперь, узнав ее историю, во мне проснулось глубокое чувство защиты. Вернувшись к столу, я села рядом с Вадимом, который нежно провел рукой по волосам девочки. Она не заплакала и не отстранилась – наоборот, ей было комфортно среди нас.
Целый день мы провели в детском доме. Аня привязалась к нам, но мы старались уделять внимание каждому ребенку. Это был один из самых светлых дней в моей жизни – я наслаждалась каждой минутой и каждым улыбающимся лицом.
По пути домой Вадим вдруг спросил:
– О чем ты думаешь, Маша?
– О детях… Мне хотелось бы усыновить их всех, но это невозможно, – призналась я.
Он коротко посмотрел на меня, затем снова перевел взгляд на дорогу.
– Я говорил с Надеждой Михайловной, пока ты прощалась с ребятами. Я сказал ей, что хочу помочь детскому дому. Планирую сделать крупное пожертвование и организовать ремонт, чтобы условия стали лучше для детей.
– Правда? – если бы мы не были в машине, я бы прыгнула ему на шею от радости.
– Да, начну заниматься этим в ближайшие дни.
– Это так великодушно с твоей стороны, – я осторожно коснулась его щеки и погладила большим пальцем.
– Если продолжишь так делать, я точно потеряю контроль над дорогой, – его голос стал хрипловатым.
– Прости… – я убрала руку и, улыбаясь, посмотрела в окно. И тут заметила ярмарку на одной из улиц. Голод давал о себе знать, и я тут же загорелась идеей остановиться.
– Поверни на эту улицу! Там ярмарка, давай поедим? Хочу пирожков и сока, – сказала я воодушевленно.
– Хорошо! Только ради тебя, мой ангел, – он включил поворотник и начал маневрировать.
Парковка оказалась не слишком далеко, и мы вышли, крепко взявшись за руки. При входе на ярмарку меня ошеломил аромат выпечки, дыма и сладостей. Несмотря на толпу, мы не теряли друг друга, потому что Вадим крепко держал меня за руку.
Мы нашли свободный столик у палатки с пирожками и заказали себе по несколько штук. Пока ждали, Вадим огляделся и сказал:
– Прошло очень много лет с тех пор, как я последний раз был на такой ярмарке.
– Думаю, за последние годы ты побывал в куда более шикарных местах, – поддразнила я его.
– Может быть, но еда с ярмарки – это особенное удовольствие, – улыбнулся он.
Когда наши порции были готовы, мы наслаждались ими до самого дна. Вкус оказался невероятным. Закончив есть, я попыталась достать кошелек, чтобы заплатить, но Вадим остановил меня.
– Оставь, я сам, – сказал он, и прежде чем я успела возразить, передал деньги кассиру.
Пока он платил, я огляделась и заметила палатку с кексами и корзинками с клубникой. Слюнки потекли мгновенно.
– Подожди, я схожу туда, – сказала я и быстро направилась к палатке.
За стойкой стоял молодой человек – высокий, с темными волосами и добродушной улыбкой.
– Сколько стоит корзинка с клубникой? – спросила я.
– Двести рублей.
– А кексы?
– Пятьдесят, любой вкус.
– Тогда я возьму корзинку и два кекса с шоколадом.
Пока он собирал заказ, я достала деньги.
– Можно твой номер? – вдруг спросил он, протягивая мне пакет.
– Нет, нельзя! – раздался рядом грозный голос Вадим. Он стоял рядом, обхватив меня за талию.
– Ой, простите, я не заметил, что она с кем-то, – смущенно ответил парень.
– А не видел кольцо у нее на пальце? – повысил голос Вадим.
– Все нормально, любимый, идем, – я нежно погладила его по руке, пытаясь смягчить ситуацию.
Вадим еще несколько секунд сверлил молодого человека взглядом, прежде чем позволил мне увести его прочь. По пути он крепко держал меня, не причиняя боли, но демонстрируя свою близость.
– Почему ты такой злой? – спросила я, когда мы подходили к машине.
– Потому что он хотел то, что принадлежит только мне! – его тон был резким и полным ревности.
– Но почему ты так говоришь? Я твоя навсегда, – заверила я его, глядя прямо в глаза.
– У меня есть свои страхи, особенно учитывая разницу в возрасте. Я боюсь, что ты можешь меня бросить.
– Никогда, любимый. Я люблю тебя всем сердцем.
По дороге домой он постепенно успокоился. Приехав в квартиру, я достала десерты, которые купила, и мы устроились на диване.
– Этот шоколадный кекс просто божественный, – сказала я, попробовав первый кусочек. Вадим сделал недовольное лицо. – Не ревнуй, любимый.
– Я не ревную! – ответил он, но я знала, что он лжет.
Подойдя ближе, я набрала немного глазури на палец и провела ею по его щеке.
– Мария… – начал он, предупреждающе сузив глаза.
– Что такое? – притворилась я, что ничего не понимаю.
Без колебаний он повторил мой жест и намазал глазурь на мою нижнюю губу, а затем целовал меня страстно и нежно одновременно, слизывая сладкую массу. От его прикосновений у меня по коже пробежали мурашки, я обняла его за лицо, отвечая на поцелуй. Смешанный вкус шоколада и клубники усилил ощущения. Но внезапно мой телефон зазвонил.
– Игнорируй! – попросил Вадим между поцелуями.
– Любимый, может быть что-то важное, – прошептала я, стараясь отстраниться.
– Ладно... – он фыркнул, но уступил.
Достав телефон, я увидела, что это Ирина звонит по видеосвязи. Я ответила и увидела, как моя подруга лежит на кровати в футболке с забавной надписью. Я так соскучилась. Мы начали говорить в гостиной, где был Вадим, но вскоре перешли к более личным темам, и я ушла в комнату, чтобы поговорить наедине.
– Я немного изменила тему, потому что знала, что ты отойдешь от папы. То, что я тебе сейчас расскажу – секрет.
– Ну, говори, я уже вся внимание.
– На следующей неделе день рождения папы. Я собираюсь приехать к вам и устроить ему сюрприз.
– Я не верю, что его день рождения скоро, и он мне даже не сказал!
– Он никогда не любил праздновать свой день рождения. Возможно, сейчас он изменит свое мнение.
– Почему?
– Из-за тебя.
– Из-за меня?
– Да. Он очень изменился с тех пор, как начал встречаться с тобой. И это в хорошем смысле.
– Но я же ничего особенного не делала...
– Вот поэтому ты так уникальна. Ты делаешь его счастливым. Чем вы занимались до моего звонка?
Я замялась, немного смущенная.
– Уверена, что не только этим, но и многим другим, что заставляет его сиять.
– Мы ничего такого не делаем...
– Хмм... А я думала, что вы уже давно перешли на другой уровень.
– Нет, мы ждем до свадьбы, – сказала я.
Она удивилась.
– Серьезно? То есть ты хочешь сказать, что вы еще не...
– Мы ждем, да.
– Я в шоке. Я не думала, что папа вообще может ждать.
– Всё произойдет в свое время.
– Я хочу младшего братика. Хотя бы одного, а лучше двоих.
– Подумаю над этим, – улыбнулась я.
Мы долго разговаривали, смеялись, обсуждали новости и жизнь. Через экран мне казалось, что она здесь, рядом со мной.
***
Я в который раз потянулся за телефоном – уже в четвертый раз за последние полчаса, хотя понимал, что прошло всего десять минут. Цифры на экране не изменились, но почему-то казались все более пугающими. Я чувствовал себя тревожно и неспокойно, точно внутри груди образовалась тяжелая пустота. Что-то было не так. Мария никогда раньше не пропадала так надолго без каких-либо известий.
Пульт от телевизора валялся рядом, почти у самых моих коленей, и я машинально схватил его, чтобы выключить звук, доносившийся из динамиков. Мне не нужен был этот шум – сейчас ни одна передача или фильм не могли удержать мое внимание. Я бросил пульт обратно на диван, с усилием поднялся и провёл ладонями по волосам, словно пытаясь стряхнуть навалившееся беспокойство. Глубоко вздохнув, я начал мерить комнату шагами, стараясь взять себя в руки, но мысли роились в голове, как испуганные пчёлы.
Сегодня, когда я был на работе, в час дня мне пришло сообщение от Марии. Она написала, что собирается сходить в торговый центр – за покупками, книгами, возможно, просто прогуляться. Тогда я не особо задумывался, даже не спросил, сколько она там пробудет. Но сейчас на часах было 23:46, и дома ее всё ещё не было. Я чувствовал, как тревога перерастает в настоящую панику, а сердце начинает болеть, будто кто-то медленно сдавливает его изнутри.
Все стало хуже после аварии. Когда Мария потеряла часть памяти, я ощутил на себе новую волну страха. Раньше я считал себя внимательным, заботливым, может быть, даже чересчур ревнивым парнем, но теперь стал другим – слишком осторожным, слишком зависимым от её присутствия. Теперь каждое её исчезновение на несколько лишних минут превращалось в маленькую катастрофу для меня. Я не мог позволить себе думать о плохом, но страх всё равно полз внутрь, подтачивая разум.
Когда я уже решительно направился к прихожей, чтобы взять ключи от машины и отправиться на поиски, в дверь вдруг раздался звонок. Я замер на месте, затем быстро, почти бегом, двинулся к двери. Открыл и увидел на полу плотный коричневый конверт. Я опешил, стоя в дверном проеме, с недоумением глядя на него.
Подняв конверт с пола, я некоторое время держал его в руках, разглядывая, словно пытаясь прочитать ответы через бумагу. Потом вернулся в квартиру, закрыл дверь, медленно подошёл к столу и осторожно начал вскрывать конверт. Уже тогда, еще до того, как содержимое стало видно, я почувствовал, как холодная волна страха поднимается от желудка к горлу.
Когда я наконец взглянул на то, что находилось внутри, всё внутри меня оборвалось. Словно невидимая, железная рука сжалась вокруг моего сердца, выжимая из него каждый остаток воздуха. Казалось, легкие забыли, как работать, а разум прекратил воспринимать реальность. Боль была такой острой, что я не мог даже закричать.