Офис в одиннадцать вечера напоминал брошенную космическую станцию — мертвая тишина, только потрескивание старых ламп дневного света да навязчивый гул системного блока в углу. Я дописывал квартальный отчет, когда понял, что уже в пятый раз читаю одно и то же предложение. Взгляд сам собой потянулся к окну — за стеклом маячил желтый квадрат другого освещенного кабинета.
"Значит, не я один такой трудоголик", — мелькнула мысль.
Кулер на этаже одиноко булькал , словно поддразнивая мою жажду. Когда я наклонился за стаканчиком, за спиной раздался скрип — Егор из соседнего отдела потирал красные от усталости глаза, держа в руках треснувшую кружку с надписью "Лучший сотрудник 2019".
— Опять аврал? — спросил я, чтобы заполнить тишину.
— Да вроде нет, — он нервно почесал щетину. — Просто... дома скучно.
Мы разговорились у подоконника, за которым ночной город светился как перевернутое звездное небо. Сначала обсуждали вялотекущий проект, потом — новый сезон "Мандалорца", и вдруг разговор неожиданно свернул на цены в ближайшем супермаркете.
— Ты, кстати, в "Глобусе" берешь эти готовые ужины? — Егор показал на мой пакет с логотипом дорогого магазина.
— Иногда, когда нет сил готовить.
Он почему-то горько усмехнулся:
— А я только в "Пятерочке" могу позволить...
В этот момент что-то щелкнуло в его взгляде. Он резко поставил кружку, оставив на столе мокрое кольцо.
— Слушай, ты вообще-то... нормальный мужик. А я тебя, блин, ненавидел все эти месяцы.
Я замер с куском пиццы на полпути ко рту.
— За что? — масляный сыр капнул на подоконник.
— Когда тебя брали, я случайно услышал твой разговор с шефом, — Егор начал мять в руках бумажный стаканчик. — Ты сказал "девяносто", и он даже не моргнул.
— Ну и?
— А то, что я делаю то же самое! — его голос вдруг сорвался, как подростковый. — Только мне платят сорок. Два года.
В тишине офиса особенно громко прозвучало шипение моего газированного напитка. Я вдруг заметил, как потерты локти на его пиджаке, как стерта надпись на бейдже.
— И что, ни разу не попробовал поговорить?
— Я... — он покрутил в пальцах сломанную скрепку, — думал, это максимум для моей должности. Пока не услышал про твои девяносто.
За окном проехала скорая, осветив его лицо синим светом. В этом мерцании он выглядел на десять лет старше.
— В прошлый четверг набрался духу, вломился к нему в кабинет...
— И?
— Теперь шестьдесят, — он выдавил улыбку, но глаза оставались грустными. — Хотя мог бы столько получать год назад.
Мы молча смотрели, как за окном мигает реклама суши-бара. Где-то там люди смеялись за бокалами саке, а мы сидели среди офисных стен с потрескавшейся краской.
— Знаешь что? — я допил свою "Колу". — В следующий раз, когда будешь просить прибавку, давай стратегию обсудим.
Егор неожиданно рассмеялся:
— Договорились. Только не перед зарплатой — он тогда злой как черт.
Когда лифт увез его вниз, я еще долго сидел, глядя на оставленный им смятый стаканчик. И вдруг осознал, что мой "нормальный" оклад — всего лишь результат того, что когда-то я просто осмелился назвать цифру вслух.
На обратном пути заметил в мусорке его кружку "Лучший сотрудник". Видимо, теперь он мог себе позволить новую.