— Слушай, не придумывай. Это просто Лера такая, она со всеми так шутит.
— Правда?.. А она тоже со всеми моется в твоей футболке?
Максим замолчал. Я видела, как у него дёрнулся глаз. Но вместо ответа он открыл холодильник и долго смотрел вглубь, будто там лежала логика его сестры.
А я стояла, уцепившись за кухонную тряпку, как за последнюю иллюзию.
...
С Лерой у нас никогда не было тёплых отношений. Даже в детстве она всё время лезла наперекор: если мне покупали шоколадку, она хотела две. Если я читала в тишине, она начинала подпевать радио. Типичная младшая сестра, которой вечно «всё можно».
А я — наоборот. Сдержанная, аккуратная, «умная». Мама всегда говорила: «Настя, ну ты же старшая, уступи».
Я уступала. Лет двадцать.
Когда я вышла замуж, у нас с Лерой стало как будто спокойнее. Она уехала в другой город, у неё то учёба, то какие-то курсы, то работы на день-два. Мы виделись редко. И я не скучала.
Но всё изменилось, когда она внезапно «на недельку» приехала к нам в гости. Приехала — и осталась.
— Ну чего ты сразу дуешься? — говорила мне Лера, расстилая свои вещи по ванной. — Это же временно. Я просто ищу варианты. Всё равно ведь у вас комната свободна!
У нас не было «комнаты свободной». У нас была мечта о детской. Мы с Максимом не могли забеременеть уже третий год, но тихо хранили этот кусочек будущего — с обоями в звёздочки и стеллажом для игрушек.
Теперь в этой комнате спала Лера. А игрушки стояли в коробке на балконе.
Поначалу я не придавала значения. Ну, улыбнулась она Максу, ну, потрогала его плечо, когда он что-то рассказывал. Она вообще вечно кого-то трогает — стиль общения у неё такой.
Но потом она стала задерживаться с ним на кухне, когда я уходила спать. Смех, тихий шёпот, какие-то тайные переписки, которые они прятали, если я вдруг заходила.
Я не кричала. Я смотрела. Наблюдала. Запоминала.
Однажды я вернулась раньше обычного с работы и застала, как она варит ему кофе — в моём халате. Причём в моём халате, на голое тело.
Максим сидел за столом и смотрел в телефон. Спокойно. Как будто это нормально.
— Ты в своём уме?! — я не выдержала.
— Господи, Настя, — закатила глаза Лера, — я просто не успела свои вещи досушить. Не трагедия же?
Максим поднял глаза, посмотрел на меня с усталостью.
— Можешь не драматизировать? Она же твоя сестра.
Я начала задыхаться в собственном доме.
Не потому что была ревность. А потому что была ложь. Грязная, липкая ложь, которую прикрывали фразами вроде «она просто общительная» или «ты всё надумываешь».
Максим стал чаще задерживаться. А Лера — всё больше хозяйничать. Мыла ванную, готовила что-то, гладила рубашки. Его рубашки.
Однажды я нашла её паспорт на столе. Он был открыт на странице с пропиской. И я поняла: она подала документы на временную регистрацию — в нашей квартире. Без слова. Без согласия.
Я молча отнесла паспорт обратно и села на диван.
Потом взяла телефон и включила диктофон.
Вечером, когда они снова остались вдвоём на кухне, я притворилась, что легла спать. На деле я стояла за приоткрытой дверью с телефоном в руке.
— Макс, ну ты ведь понимаешь, — мурлыкала Лера, — ты живёшь с тенью. Настя тебя не чувствует. Она просто... есть. Удобно. Бесконечно удобно. А я — живая. Ты же это чувствуешь?
Тишина. Звук чашки. Затем:
— Лера, ты не права. Не начинай...
— Почему? Боишься? Или ты уже выбрал? Только скажи честно.
Я выключила запись. Этого было достаточно.
На следующий день я приготовила ужин. Лосось, салат, свечи. Всё, как когда-то.
Максим удивился, но ничего не сказал. Лера вертелась рядом, как кошка возле миски.
— Слушай, Макс, — я сказала спокойно. — Мне нужно тебе кое-что показать.
Я достала телефон, поставила запись. Нажала «воспроизвести».
Он слушал молча. Лера побледнела.
— Ты подслушивала?! — прошипела она.
— Нет, Лера. Я защищала свой дом. Как умею.
Максим встал. Долго молчал. Потом посмотрел на сестру и сказал:
— Уезжай. Завтра. Без скандалов.
— Что?! — она побелела. — Ты с ума сошёл?
— Это наш дом. И я его почти потерял.
Лера уехала. Но напоследок она прошипела:
— Ты думаешь, он не сомневался? Он смотрел на меня по-другому. Если бы я захотела — ты бы осталась одна.
Я улыбнулась.
— Может быть. Но ты не учла одного. Он любит меня — даже когда я молчу. А тебя — только когда ты говоришь.
...
Прошло три месяца. Мы купили обои в детскую. Те самые, со звёздочками.
Я узнала, что беременна — как будто вместе с Лериным уходом ушёл и какой-то блок внутри. А может, просто Бог решил, что теперь я заслужила.
А Макс?
Он больше не ищет тишины на кухне. Он — в моей тишине. В нашем доме. И я впервые не боюсь тишины.
...
Но история на этом не закончилась.
Через месяц после моего счастливого визита к врачу раздался звонок. Я увидела знакомый номер и инстинктивно почувствовала — что-то не так.
— Привет, — Лера звучала сухо. — Мне нужно кое-что забрать. Оставила у вас на антресоли пару вещей.
Я помолчала.
— Приезжай. Только когда меня не будет дома.
Она не ответила, только бросила короткое: «Поняла».
Я уехала на несколько часов. Вернувшись, увидела вскрытую коробку в коридоре. Вещи Леры исчезли. Зато на тумбочке лежала записка:
«Макс знал. И ты знала. Но всё равно выбрали друг друга. Поздравляю. Я тоже начну сначала».
Подписи не было. Но я и так знала — она уехала насовсем.
...
Время шло. Живот рос. Макс стал внимательнее. Спокойнее. Он теперь каждый вечер садился рядом и клал ладонь на мой бок, слушая движения внутри.
— Думаешь, это будет девочка? — как-то спросил он.
— Думаю… да. Или просто очень упрямая душа. Как её тётя.
Он улыбнулся, но в глазах была лёгкая тень. Мне казалось, он скучал. По тем шуткам. По хаосу. По конфликту. Даже если не признавал этого вслух.
Однажды он сказал:
— Я не сразу понял. Но ты была права. Это был не просто визит Леры. Это было испытание.
— И кто его прошёл? — спросила я.
Он обнял меня и прошептал:
— Мы.
...
Я родила в мае. Девочку. С зелёными глазами и капризным характером.
Мы назвали её Зоя. Потому что это имя означает «жизнь».
Иногда я думаю: может, Лера где-то смотрит наши фото в соцсетях. Может, жалуется подруге, что её предали. Может, считает себя проигравшей.
Но я больше не злюсь. Потому что знаю: всё, что осталось — моё. Выстраданное. Не отвоёванное — сохранённое.
Иногда нужно почти потерять семью, чтобы по-настоящему её выбрать.
...