Помимо классных процедур по профилю реабилитации, есть еще одна штука, которая держит в тонусе многих. Это возможность живого общения между собой.
Причем инсультники тянутся к инсультникам, склерозники - к склерозникам, травматики - к таким же жертвам дтп. Начало разговоров всегда типично. Перенесшие инсульт спрашивают друг друга, как это произошло, в каких обстоятельствах, быстро ли оказали врачебную помощь. Затем - где проходили реабилитацию, на сколько процентов удалось восстановиться.
Склерозники (пациенты с диагнозом рассеянный склероз) спрашивают друг друга, когда был дебют, с чего началось. Чем лечили, на каком препарате "сидишь" сейчас. Вроде бы, вопросы типичные, а ответы практически всегда - разные. И иногда за ответами прорисовывается, как пациента банально загубила врачебная некомпетентность или равнодушие. Как, например, Таню из Смоленска, о которой я вчера упоминала в статье про 9 мая. Ну вот как можно было годами держать ее на интерферонах, если видно, что симптомы ухудшаются? Почему экономия бюджета области оказалась важнее судьбы конкретного человека? Почему никто из неврологов не поставил вопрос о необходимости перевода ее на вторую линию препаратов?
Таня, несмотря на свою вроде бы беспомощность, - очень сильный духом человек. . Сама старается себя обслуживать, проявляет интерес к людям. И я от всей души желаю, чтобы Тане выписали препарат второй линии и он остановил прогрессирование инвалидности.
А вот Сергею из Вязьмы Смоленской области, повезло больше. Его местный невролог прямо спросил: будешь участвовать в клиническом исследовании нового препарата от рассеянного склероза? Сергей ответил: "Мне терять нечего. Буду участвовать". И все завертелось. Областная клиника, участие в исследовании. Возможно, ему досталось плацебо. Эксперимент был закрытым, "слепым". И через год Сергея перевели на окревус. В общем-то, успели вовремя. Прогрессирование РС удалось замедлить. Сейчас Сергей ходит с тростью. Мы с ним говорили накануне его отъезда домой, а до этого несколько раз пересекались на процедурах. Он считает, что реабилитация дала ему очень многое. Укрепила и мышцы, и веру в возможности своего тела.
Сегодня к нашему спонтанно сложившемуся коллективу примкнул еще один человек. Вадим из Москвы. Инсульт застал его прямо на работе. А точнее, в столовой. Он взял обед, расплатился за него, сел за стол, чтобы начать есть... и все! Рука и нога правые резко онемели и перестали слушаться. Ложку ко рту донести он уже не смог. Лицо перекосило, слова не выговаривались... Хорошо, что на его предприятии есть штатный врач. Она едва взглянула на него и велела вызывать скорую. Неотложка приехала быстро. Ценнейшее время не было упущено, к счастью. А сразу после инсульта Вадим прошел подряд две реабилитации. Сейчас окончательная, третья. По нему, в общем-то, и не скажешь, что с ним что-то нехорошее было. Выглядит, ходит и разговаривает, как обычный человек. Еще и смешные истории рассказывает.
Николай работал машинистом мощного подьемного крана. Того самого, что поднимал в Сергиевом Посаде самый большой и тяжелый церковный колокол. Царь-колокол на колокольне Троице-Сергиевой лавры. Колокол весит 72 тонны, из них 2 тонны весит "язык" колокола. Собственно, Николай и поднимал этот колокол на колокольню. Он скромничает. Говорит, да не я поднимал - кран.
Ему 69 лет. Тоже инсульт. Но мужчина отлично восстановился. Постоянно ходит, высоко поднимая колени (как посоветовал ему врач), а еще мотивирует других встать и пойти. Поверить в себя и начать вытаскивать себя из пучины болезни как Мюнхгаузен. Очень позитивный человек! Общаться с ним - одно удовольствие!
А еще у нас в коллективе есть молодой человек с необычным для русского уха именем Аловсет. Он азербайджанец, но с трех лет жил на Камчатке. Сейчас он живет на два дома - с семьей в Баку (у него очаровательная жена, которая печет фантастически красивые дизайнерские торты, и чудесная дочка Лейла), а раз в полгода вынужден летать на Камчатку, чтобы получить там Окревус. В последний раз с Окревусом вышла двухмесячная заминка. Не было его в регионе в срок. И в итоге этот пропуск двух месяцев лечения очень сказался на физическом состоянии Аловсета. Он стал намного хуже ходить. Сейчас на реабилитации старается понять, что с ним произошло, и исправить это. Нам не хочется говорить ему, что после обострений (если их вовремя не пролечили гормонами) функции конечности, как правило, не возвращаются. Что ухудшилось - то ухудшилось. А вдруг - нет?! Вдруг у него получится? В Аловсете масса обаяния и добрая душа. А сам он является душой нашей компании. Он всех объединяет. Даже общий чат в вотсапе создал, мы переписываемся, договариваемся о посиделках.
Какое счастье, что мы не сидим по палатам, а выходим друг к другу, узнаем друг друга и поддерживаем друг друга. Это общение поистине волшебное, живительное!
Берегите себя!
Ваша Татьяна Гольцман