— Где вас носило?! — поморщившись, поинтересовался Вавила Силыч. — Смертью воняет. Чего опять в дом притащил?
— Не ворчи, — неожиданно бодро приказал домовому Васятка. — В гостях у Яги были. Затащила нечисть!
Сплюнул слуга, а я обалдело глянул на него.
— Мавки вон рюкзак разодрали! Как удержался — не знаю, — гордо произнёс Васятка.
Пока Вавила, цокая языком, рассматривал разорванный рюкзак, Васятка умоляюще взглянул на меня. Я подмигнул ему. Ладно уж, молчать буду. Провёл пальцами у рта, будто закрывая замочек: мол, я могила — никому не расскажу.
А я и не собирался. Тоже не очень хотелось, чтобы Васька разболтал, что я про него забыл.
Глава 5 / Начало
Заведя машину, я включил печку на полную мощность и направил поток воздуха в ноги. Сколько мы болтались по лесу? По ощущениям — не меньше суток. Я глянул на часы. Секундная стрелка мерно тикала, большая и маленькая показывали почти четыре. Надеюсь, вечера… Хотя в четыре утра в конце февраля на улице ещё темно. Но я пока не был уверен.
— Вась, — повернулся я к девушке, стаскивая с плеч рюкзак, — а во сколько мы выехали из города, не помнишь?
Вообще-то я обратился к ней, но ответ раздался из рюкзака.
— Время! Какое ещё время! Ты даже не проверил, на месте я или нет! А я просил! Говорил, что мне худо! А ты вообще не обратил внимания!
— Ты чего орёшь? — расстёгивая молнию, поинтересовался я.
Честно говоря, я и правда не проверил, на месте ли Васятка. События неслись с бешеной скоростью. Но он же здесь — чего орать?
— Я просил! Я говорил! — ревел Васятка.
— Я тебя чувствовал, — ответил я примирительно, хотя было немного стыдно. — Молния закрыта, ну куда бы ты делся?
— А днище! Днище! — ткнул Васька пальчиком себе под ноги.
Дно рюкзака было распорото. Ёлки-палки! Я рванул соседнюю молнию, проверяя книгу. Фух! На месте.
— Прости, Вась, — склонил я голову. — Не подумал. Ну, ты разве бы молчал, если б выпал?
— Там Яга! Ты в своём уме? Я при Яге и мяукнуть не смею! — Васятка перебрался ко мне на плечо, затем влез во внутренний карман куртки. — Тесновато, — обиженно пробормотал он. — Завтра новый рюкзак купишь. И я сам буду выбирать!
Василиса на весь мой разговор с Васяткой не обращала внимания. То ли не слышала, то ли деликатничала. Отжав носки, вздохнула и решила сидеть босиком, подставив ноги под тёплую струю воздуха.
— А Мор — это что? — спросила она, не поворачивая головы.
— Бог. Муж Яги, — коротко ответил я, выворачивая на трассу.
Видимости никакой. Буран разошёлся не на шутку. Не проскочить бы поворот на Николаевку… Дорогу к хутору, наверное, уже занесло. Не завязнуть бы — так себе удовольствие толкать машину в мокрой обуви.
— У них дети были? — снова спросила Василиса.
— Да. По одним легендам — одна дочь, Марья-Маревна, по другим — чуть ли не сто. Оборотни все: и кобылицы, и коровы. Но я склонен думать, что одна. Тем более Яга сейчас сама подтвердила, что ищет потомка, похожего на Марью-Маревну.
Я чуть не проскочил поворот на Николаевку, но вовремя заметил.
— Мне показалось, или ветер стих? — поинтересовался я.
— Не знаю, — Василиса пожала плечами. — Вон огни посёлка.
— Стих ветер, — утвердительно кивнул я. — Видимость улучшилась.
Глянул на часы. Едем уже полчаса. Держит морок: от города до этого поворота — полчаса, а сейчас от леска — столько же. Или время на месте встало? Пойди, разберись…
К дому мы подъехали, когда уже совсем стемнело. Приказал Василисе сидеть в машине, а сам побежал в дом. Быстро разулся, сунул босые ноги в чуни, скинул на пол рюкзак, подхватил Машкины чуни и вернулся за Василисой.
Быстро растопил баньку, попросив банника присмотреть за печью, и только тогда пошёл переодеваться.
— Где вас носило?! — поморщившись, поинтересовался Вавила Силыч. — Смертью воняет. Чего опять в дом притащил?
— Не ворчи, — неожиданно бодро приказал домовому Васятка. — В гостях у Яги были. Затащила нечисть!
Сплюнул слуга, а я обалдело глянул на него.
— Мавки вон рюкзак разодрали! Как удержался — не знаю, — гордо произнёс Васятка.
Пока Вавила, цокая языком, рассматривал разорванный рюкзак, Васятка умоляюще взглянул на меня. Я подмигнул ему. Ладно уж, молчать буду. Провёл пальцами у рта, будто закрывая замочек: мол, я могила — никому не расскажу.
А я и не собирался. Тоже не очень хотелось, чтобы Васька разболтал, что я про него забыл.
— Минька! — раздался голос бабы Ма из-за двери.
Я быстро влез в домашние трико и вышел в коридор.
— Случилось чего? — с тревогой поинтересовался я
— У тебя нет, а у меня гостя черти принесли, — выдохнула ведьма, усаживаясь на лавку.
Я подошёл ближе, принюхался. От бабы Марии попахивало перегаром.
— Да не нюхай ты! Говорю же, гостей встречала, рот замарала. Тьфу! — зло сплюнула она. — Вообще-то к тебе гостья. Тебя нет — завернула ко мне. Понимаю, так и ночевать останется, злыдня. — Баба Ма стукнула себя по коленке. — Придёт сейчас. Я ей сказала, чтобы через пять минут зашла. Иди, встречай! Чего встал? — пихнула меня ведьма.
Гостю я встретил у калитки, громко пригласил войти. Уже в комнате рассмотрел её: элегантная, лет пятидесяти на вид, в норковой шубке, пальцы унизаны серебряными кольцами — сплошные обереги.
— Шабаш у нас, что ли? — услышал я ворчание Вавилы и незаметно пощупал нож под мышкой.
Ведьма меня тоже внимательно разглядывала, затем подошла, попыталась взять за подбородок. Я чуть отвернул голову, не спуская с неё глаз.
— Хорошенький, — проворковала она. — На шабаше бы встретились… Ты на круг, часом, не собираешься?
— Вот никогда не поверю, что, собираясь ко мне, ты не проверила, что я в отделе работаю, — отрезал я.
— Ты, подруга, говори да не заговаривайся! — оборвала её баба Ма.
— Уж и пошутить нельзя? Я вот по какому делу к тебе, ведьмак… — она снова потянулась к моему подбородку. Я перехватил её руку, строго посмотрел в глаза. Ведьма моего взгляда не выдержала, опустила веки.
— Присаживайся, — показал я на стул. — Чай не предлагаю — как понимаю, вы уже поужинали.
— Ника! — строго проговорила баба Ма. — Договаривались же!
— Ну, всё! Знаешь же, Римка, не могу устоять, когда вижу хорошеньких мужчин… Слушай. — Она поёрзала на стуле. — Меня Евника Никитична звать. Евника — значит, победа, — уточнила она. — Но это так, на всякий случай, вдруг в круг когда пойдёшь… Всё-всё! — подняла она руки, видя, что я рассердился. — Позавчера подружку мою заядлую схоронили, — наконец перешла она к делу. — А силу-то она никому не передала. Знаю, — повысила Ника голос, — знаю, что сила ушла. А ещё знаю, что там сейчас есть канал, который ведёт к силам.
— Это если ведьма сильная была и не белая, — перебил я.
— Не белая. Это Римка у нас белая. Удивляюсь, как зарабатывать умудряется, — она фальшиво улыбнулась. — Всё я знаю. А ещё знаю, что у погостника разрешение спросить надо.
— То есть ты хочешь выкопать ведьму? — удивился я. — А чего не пользовалась моментом, когда ещё не похоронили?
— Ваша Эльвира! — выругалась ведьма. — Ни одну чёрную ведьму не подпустили к гробу!
— Правильно сделала, — облегчённо выдохнул я. — А то растащили бы несчастную по кусочкам на разные зелья. А потом расхлёбывай их действие. Мало ли кому, какие привороты и отвороты с мёртвой плотью вздумается делать. А ещё, не дайте боги, проклятье какое вздумают навести — не снимешь потом.
— Мал ещё рассуждать, что правильно, а что нет! — раздражённо бросила ведьма. — Я плачу, ты делаешь. Сумма не маленькая. Ну, неужели тебе не хочется кусочек ведьмовской плоти? — Евника перегнулась через стол.
— У меня с этим проблем не будет, — спокойно ответил я, показывая кончик ведьмачьего ножа.
Ведьма зло глянула на меня, но села обратно.
— Значит, твёрдое «нет»?
— Значит, — подтвердил я. — Ещё и коллег своих предупрежу — охрану у могилы выставят. Недельку покараулим, а там бесполезно будет выкапывать.
— Глупый ты ведьмак, — проговорила Евника, вставая и направляясь к двери.
Следом поднялась Римма Александровна.
— Баба Ма! — окликнул я её. — Что это сейчас было?
— Сложно всё, Минь. Не пытай меня, — она спрятала взгляд.
— Останься ночевать, — предложил я.
— Нет, не надо. Не пойдёт Ника на это. Да и Власька со мной, — отмахнулась ведьма.
— Влаське скажи — призрак у тебя сегодня переночует. Мне спокойнее будет.
— Хорошо, Минь. Спасибо. Я знала, что ты не соблазнишься деньгами. Ты хороший ведьмак. — Баба Ма обняла меня и заспешила за своей гостьей. Продолжение