- <<< Часть 1. Красный "мерседес" || Часть 2. Триумвират ▼▼▼
Катя еле открыла глаза: лицо опухло, а во рту чувствовался привкус крови. В помещении, где она себя обнаружила, царили полумрак и сырость. Но это был не подвал, а скорее длинный сарай или хлев. Кое-где крыша прохудилась, и сквозь дыры пространство пронизывал свет.
Спиной к пленнице сидел водитель «Опеля». Он обедал: доставая из банки не-то пасту, не то тушёнку, он мазал её на хлеб и отправляя кусок в рот, шумно запивал напитком из термоса. В ушах были наушники — он слушал радио.
Вдруг, словно почуяв её взгляд, он обернулся и снял наушники.
— Очнулась? — равнодушно продолжая жевать, бросил он, — вот и славно. Через полчасика начнём!
— Что начнём? — она не узнала свой голос. Он словно треснул.
— Суд, — также безучастно бросил похититель, — мы же не варвары какие.
— Кто это «мы»? Вас много? — Катя обвела помещение взглядом. — Что это за место?
— От любопытства кошка сдохла, — отправляя очередной бутерброд в рот, ответил похититель, и отвернувшись, снова надел наушники.
— Эй! — крикнула Катя и он недовольно обернулся и снова снял наушники.
— Ну чего ещё? — спросил он с набитым ртом.
— Я в туалет хочу, — жалобно произнесла она, — пожалуйста.
Он встал, отряхнул крошки с рук и скрылся за деревянным перекрытием. Что-то лязгнуло. Вскоре он вернулся и поставил перед ней железное ведро.
— На.
— Это что? — в ужасе пробормотала она, — ведро?
— Ну, как хочешь, — он снова подхватил ведро с явным намерением его унести.
— Стойте… оставьте. Помогите мне, снимите наручники, — попросила она.
— Этого не будет. Я сам тебя раздену, — его руки подняли её юбку и стали стягивать трусы. — Не надо меня стесняться!
— Уберите руки! — взвизгнула она и, дёрнувшись, опрокинула ведро. Замерла, опасаясь гнева похитителя, — помнила, как нервно он вёл себя в машине. Но он, вместо того, чтобы разозлиться, засмеялся и снова поставил ведро.
— Бумажка нужна?
— Отвернитесь пожалуйста, — попросила она, но он и не подумал выполнить её просьбу, так и стоял и наблюдал, как она корячится, пытаясь присесть на ведро.
Когда она встала, он молча протянул ей салфетку. Катя молча смотрела на него. В глазах была ненависть. Руки всё ещё были скованы наручниками.
— А! Ты хочешь, чтобы я вытер? — снова рассмеялся он и сделал к ней шаг.
Катя закрыла глаза и стала молиться. Она знала всего одну молитву, которую ещё в детстве вдолбила ей верующая бабушка.
Услышав лязг ведра и как похититель негромко выругался, она открыла глаза и увидела, что негодяй приник к окну.
До неё донесся шум мотора и сердце наполнилось радостью: спасение близко! Она снова увидит мужа, детей… Эх, зачем она не послушала Ксюху? Любви захотела, африканских страстей… что это было? Помешательство?
— Я здесь! Помогите!!!— закричала она во всю глотку, и посмотрела на похитителя, который опять смеялся, вместо того, чтобы злиться.
— Помоги-ите! — тонким голоском передразнил он её. — не волнуйся, они скоро будут здесь! Давай одеваться.
— Кто? — упавшим голосом произнесла она, — кто?!
— Пока прибыл адвокат, — одёрнул ей юбку похититель. — ожидаем прокурора! Я же говорил: мы будем тебя судить.
— Что за ерунда? Вы не имеете права! — бормотала Екатерина, глядя как в помещение входит мужчина в черной мантии и дурацкой маске кролика.
— Мне тоже пора переодеться, — сообщил похититель, — а ты пока пообщайся со своим адвокатом!
Он кивнул на вновь прибывшего.
— Екатерина? Я здесь, чтобы защищать тебя! — с придыханием сообщил «кролик-адвокат». — Ты... ты должна быть со мной откровенна и рассказать мне всё в мельчайших подробностях! Как изменяла, с кем, как часто…
— Прошу вас, снимите мне наручники, я натёрла руки! — взмолилась Катя.
— Я могу это сделать только в одном случае, — ласково провёл ребром ладони по её груди «адвокат».
— В каком? — она задрожала от негодования и отвращения. — что я должна делать?
— Ты должна доказать, что доверяешь мне, — он подошёл к ней так близко, что она учуяла его несвежее дыхание на своём лице. Не выдержав, она стукнула «адвоката» коленом.
— Я гляжу, вы поладили, — раздался торжественный голос и в помещение вошёл «судья». Похититель успел нацепить на себя мантию и облезлый парик с буклями.
— Где же наш прокурор? — сиплым голосом осведомился «адвокат», пытаясь разогнуться.
— Предлагаю начать без него, — глянув на часы, ответил «судья» — скоро стемнеет, а нам нужно успеть вынести приговор.
— Но как же так? — спросил адвокат, — без обвинений?
— Будут обвинения! — хлопнул в ладоши «судья» — я сам буду и за прокурора! Начнём!
— Начнём! — продребезжал «адвокат».
— Подсудимая, ты обвиняешься в измене мужу. Кроме всего прочего, ты ужасная мать. Ради похоти бросила своих детей!
— Неправда! — крикнула Екатерина, — измены не было!
— В распоряжении суда есть доказательства, а именно переписка, где подсудимая пишет о том, как она мечтает отдаться незнакомому мужчине! — вставил адвокат, открывая папку с распечатками.
— Зачитайте переписку суду, господин адвокат! — тряхнул париком «судья».
— Думаю о тебе постоянно, — с выражением начал чтение «адвокат», — как твои сильные руки…
— Не надо… — простонала Екатерина, — я признаю! Признаю… Я ужасная жена и мать!
— Что ты можешь сказать в своё оправдание? — задал вопрос «судья».
— Только то, что вы сумасшедшие пpидypки. Вас найдут и посадят! — Катя, подняла подбородок вверх, — надеюсь, что скоро!
— Ну, что же, — хищно улыбнулся «судья», — если тебе нечего сказать в своё оправдание, суд не станет удаляться на совещание и огласит приговор прямо здесь: мы признаем подсудимую виновной по всем пунктам обвинения, и приговариваем... к смерти!
Екатерина слушала всё это и ей казалось, что вот-вот она проснётся и расскажет мужу приснившийся ей кошмар. Но она не просыпалась.
«Господи, это слишком большая цена за мой грех» — шептала она, — «спаси меня, пожалей детей»!
— Тринадцатый, я Пятый! Тринадцатый, ответь Пятому! Приём! — затрещала рация.
— Чёрт, как не вовремя! Пятый, я Тринадцатый, — сказал в рацию «судья» , — почему ты не явился, приём!
— Уходите, тринадцатый, бабу ищут. Как поняли? Приём!
— Пусть ищут, — «судья» бросил взгляд на Катю, — мы её уже приговорили. Приём!
— Моему шурину мент звонил. Не из местных. Я умываю руки, — ответил "тринадцатый" и пропал.
— Скверное дело, — испуганно шепнул «адвокат», — может…того... отпустим?
— Чтобы она нас сдала? — впервые занервничал «судья», — думай, что говоришь! Сам-то маску нацепил, думаешь, не узнают? Теперь мы на равных!
Одним движением он сорвал маску с лица «адвоката».
— Ну и cyка ты, Стасик! Оставайся! Я ухожу!
— Давай! Вали! — крикнул ему вслед «судья» и подмигнул Кате: — скоро всё закончится. Весь этот балаган!
Он подошёл к ней и ласково спросил:
— Последнее желание будет?
— Отпустите...
— Стасик! Станислав! — послышались вопли снаружи, — я знаю, что ты здесь! Выходи, это я, Рая!
Кате показалось, что она уже слышала это голос в мобильнике, который утопил похититель. И поэтому решила не кричать.
Тихо выругавшись, Стасик подошёл к столу, за которым ещё час назад обедал, и открыл ящик. Вытащив пистолет, он подошёл к жертве, и приставив дуло ей к груди, взвёл курок:
— Ну, прощай, Катя! Прости, что я не Евгений!
— Не надо, прошу… умоляю! Ради детей! — взмолилась Катя, — Ради детей… и зажмурилась, приготовившись к смерти.
— «Ради детей» — со смехом пропищал он, передразнивая её: — передай мой горячий привет моей жене, Любке-стерве!
«Судья» нажал на курок, но выстрела не последовало. Эффектно привести приговор в исполнение не вышло. Он с раздражением приблизил пистолет к глазам и, зажмурив один, посмотрел в ствол.
— Стасик! — затряслась ручка на двери, — я всё равно тебя найду!
Дверь распахнулась одновременно с выстрелом: Стасик, с кровавой раной вместо глаза, рухнул навзничь.
Катя завизжала и потеряла сознание. Через час на заброшенной ферме была полиция. Катю забрали в больницу, а сожительница бывшего агронома Кондрашова давала показания и клялась, что ничего не знала о наклонностях своего избранника.
****
По описанию, которое дала Екатерина, были задержаны двое мужчин. «Адвокатом» оказался военный пенсионер Зобнин, а «прокурором» действующий работник прокуратуры Николай Прыткин. С погибшим Станиславом Кондрашовым их связывали несколько убийств: в радиусе километра от брошенной фермы, в лесополосе, были найдены несколько женских тел, разной степени разложения.
Зобнин пытался оправдаться тем, что все убитые изменяли мужьям, чем вызвали гнев "мужского триумвирата". Именно так назвали себя трое обиженных мужчин. Военный пенсионер сразу признал вину и выразил готовность сотрудничать со следствием. Именно он указал на прокурорского работника Прыткина, который играл на "судах" роль обвинителя и палача.
Тот на предъявленные обвинения выдвинул встречные, и заявил, что ничего не слышал об убийствах на заброшенной ферме, никакого Зобнина знать не знает, как и Кондрашова. Однако через несколько дней среди жертв "триумвирата", закопанных недалеко от фермы, будут найдены останки жены Прыткина, которая, по его словам, «сбежала за границу». Осталось дождаться результатов днк.
****
— Не простишь? — спрашивала Ксения Максима. Они сидели в вестибюле больницы, куда Катю доставили на обследование. Ксении хотелось, чтобы не простил, потому что она видела, как больно ранила Макса измена жены, пусть не физическая, но всё же.
— Не знаю, — хмуро отозвался он, — хотел бы простить, но не уверен, что получится.
— Если любишь, прости, — скрепя сердце, сказала Ксения, — у вас дети.
— Хорошо. — он сжал её руку, и встал навстречу вышедшему к ним врачу.
— Вы муж Решетовой? — спросил медик Максима.
— Да.
— Можете навестить. С ней всё хорошо.
— Спасибо, — сдержано ответил Максим и повернулся, чтобы подать руку Ксении. Но скамья была пуста, лишь мелькнуло в дверях лёгкое платье.
На следующий день Максим привёз жену домой. Заметив, как по её разбитому лицу потекли слёзы, когда она обнимала детей, он решил, что ничего им не расскажет.
Когда она подошла к нему и хотела коснуться его лба, он удержал её руку.
— Не надо, Кать.
— Прости. Я… страшная, да?
— Ничего не говори, — он обнял её и понял, что ничего, кроме усталости, не чувствует.
— Я заслужу твою любовь, — шепнула она, подняв на него заплаканные глаза.
Конец ❤️
Большое спасибо за ваше терпение и поддержку!